Покинуть теплые помещение панове покинули, но от желания вернуть Полоцк под свою руку не отказались и 4 февраля 1578 года начался генеральный штурм крепости.
В этот раз атаковали укрепления со всех направлений, но основной удар наносился по замёрзшему руслу Западной Двины, где ранее ещё не ходили на приступ, с обоих сторон, и по течению и против него, с явным намерением пройти под стены города и заречных слобод и штурмовать их, как менее защищенные, чем со стороны сухопутья. Однако, все карты Баторию с его магнатами спутала Полоцкая военно-гребная флотилия, суденышки которой не только препятствовали каким-либо попыткам воспользоваться рекой в окрестностях Полоцка в судоходную пору, но качественно усилии оборону зимой. Для чего, при ледоставе, три канонерских струга вморозили поперек реки в её нижнем течении по отношению к городским укреплением, а пару в её верхнем течении на одной линии с фортом на острове Ивановском. И так то толстые борта суденышек дополнительно обложили, выпиленными перед бортами со стороны врага, брусками льда, а с фронта даже тремя рядами, пролили водичкой и к утру следующего дня образовались пять ледяных паллиативных фортов с выглядывающими с нижней палубы из длинных портов жерлами шести полупудовых морских 'единорогов', поддерживаемых видневшимися на верхней палубе в ледяных амбразурах стволами полудюжины трехфунтовых 'единорогов', так же в морском исполнении. Перегородив таким образом двумя рядами фортов и их орудиями все речное пространство от стен города до стен заречных слобод.
Вот по этим то линиям 'речных' фортов и нанесли основной удар католики. Колонны наемной пехоты ударили вдоль реки навстречу друг другу ранним утром 4 числа, когда даже ещё по настоящему не 'разыгрался' день. Поддерживаемые огнем выставленных на прямую наводку фальконетами и шестифунтовыми пушками, наемники молча пошли на приступ. Мои молчали. Наконец штурмовые колонны приблизились метров на сто к линии фортов, подставив свои фланги под орудия бастионов города и слобод, только после пересечения основной части атакующих установленных для гарнизонов речных укреплений ориентиров, 'единороги' 'речников' дали первый залп крупной картечью из полупудовых громадин, поддержанных ядрами и дальней картечью во фланги наемников и пулями стрелков с фронта. После чего на полчаса на закованном в лед русле Западной Двины, между тремя частями Полоцка, установился маленький филиал ада со всеми его атрибутами, грохотом, огнем, дымом, запахом серы, криками пытаемых грешников, извиняюсь, убиваемых грешников, запахом пролитой ими крови и содержимого их требухи.
Когда примерно через тридцать минут ландскнехты 'отступили', а вернее бежали, вся ледяная гладь реки от одного берегового уреза до другого и на расстоянии около пятиста метров в сторону позиций осаждающих от 'ледяных' крепостиц была завалена в пару рядов, а в некоторых местах и в три, трупами и раненными 'немцами' с поднимающимся над ними паром от темной жижи, в которую превратился снеговой наст на речном льду. Особенно много погибших папистов лежало на льду в нижнем течении Двины, где враг попал под длительный перекрестный орудийный огонь с обоих флангов, со стен правобережного Якиманского посада и укреплений левобережного Заполотского посада.
Следующий приступ по руслу реки начался только во второй половине этого дня. После отбития атак на крепостные укреплений в иных местах штурма. К этому времени всякое шевеление на льду прекратилось. Кто мог, уполз, остальные затихли навечно. Так что повторно наступали германцы практически по трупам своих камрадов, что не прибавляло им боевого задора. В общем как-то вяло атаковали, и после пары залпов, оставив на льду 'пополнение' в ад едва в сотню мечей, быстренько ретировались на исходные позиции. После чего штурм был прекращен по всему полоцкому оборонительному периметру. И наступило 'затишье', если так можно было назвать непрекращающуюся орудийную пальбу осаждающих и нашу более редкую ответную стрельбу из 'единорогов'.
'Затишье' с артиллерийской перестрелкой закончилось 21 февраля, когда снова по утру паны погнали своих воинов на очередной приступ. В этот раз используя факт приведения к молчанию с последующем разрушений бастионов фортов непосредственного прикрытия городской стены и появления пары проломов в самой стене, атакующие колонны Батория смогли прорваться через проделанные вражескими пушками отверстия в городских укреплений за стену, за которой и уперлись в паллиативные укрепления, полу баррикады, полу стены рубленные из бревен, преградившие за проломами путь штурмующим жолнерам польного круля вглубь Полоцка. Ценой огромных потерь поляки сумели укрепиться за проломами, но на этом их успех и закончился. Ни где в иных местах обороны им не удалось проникнуть за стену или подняться на её боевой ход, либо завязать схватку 'белым' оружием на городских бастионах. Сражение продолжалось и на следующий день и 23 числа, когда после полдня осаждающие предприняли мощный натиск, в течении пары часов лезли на пролом на косящий их свинцово-чугунный 'ливень', а потом неожиданно отступили от стен и покинули удерживаемые ими последние дни, не смотря на крупные потери с их стороны, позиции за проломами городской стены. Честно сказать я сначала и не понял, что случилось с панами. И только под вечер дошли слухи, что король Речи Посполитой Стефан Батория потерял голову, потерял её в прямом смысле. Как мне донесли, по мнению вражеских военачальников и воинов вражеской армии, Стефана Батория убило шальным ядрышком от малого фальконета, прилетевшего со стен осажденного Полоцка. Польский круль попросту лишился головы, разлетевшейся от удара малого ядра или большой чугунной пули на разновеликие осколки, отлетевшие на свитских и забрызгавших их одежды не только монаршим мозгом и иным содержимым королевского черепа, но и фонтаном крови ударившем вверх из неожиданно открывшихся артерий. Ну пусть паны так думают, для нас же и лучше. Вон после этого даже близко к городским стенам никто из их командования не приближались'.
И вот теперь укрываясь за уцелевшим парапетом бастиона, Картышев провожал глазами уходящих находников, ухмыляясь померкнувшим перед глазами картинкам прошедшей осады и своим мыслям: 'Ну да 'шальное малое ядро' прилетевшее от русских позиций. Ха-ха два раза, так я и поверил в это. Интересно бы было посмотреть траекторию его входа в монаршею 'бестолковку'. Явно же с другой стороны прилетело. Но к счастью проверить нельзя, по причине отсутствия оной и следов на ней. Федор все ищет, кто у нас такой меткий, наградить хочет' -покосился воевода на подошедшего и ставшего рядом своего заместителя-товарища воеводы полковника Федора Яновича Зиновьевич-Корсакова. После чего продолжил обдумывать сложившуюся ситуацию. 'А что его искать. Если и так знаю, что это сработал Белых из спецназеров Полухина. Все-таки хорошее дело радио, особенно когда у тебя оно есть, а противник даже не знает о такой возможности связи'.
Как раз к этому времени последние вражеские жолнеры скрылись в леске, в который нырнула дорога и воевода отбросив воспоминания и свои догадки обратился к заму:
— Федор Янович пора выпускать наших легко конников, пусть проследят за панами. Вдруг обман какой, якобы ушли, мы расслабимся, ворота откроем, а они налетом и захватят плохо обороняемые ворота. Конница у врага сильная, тут уж что не отнять, то не отнять.
-Легкие всадник уже стоя у ворот, ждут приказа. — ответил Зиновьев-Корсаков.
-Выпускай, пусть развеяться. — распорядился комендант.
После чего вместе с заместителем спустились с бастиона, нечего более глазет на покинутые вражеские позиции, в городе-крепости дел для обоих было 'выше крыши'.
* * *
Отступления польского войска от Полоцка был одним и множества событий, хотя в связи с гибелью монарха и самым важным эпизодом, но все-таки одним из множества негативных происшествий случившихся в текущем году в Речи Посполитов.
Вслед за вестью о гибели короля Стефана Батории под Полоцком и отступлением, похожим на бегство, осадной армии из-под его стен, посыпались иные отвратительные известия, как из прохудившегося мешка.
Разбойничавшие в южных, юго-западных воеводствах и самой Малой Польше русские войска полностью захватили эти земли, заняв сдавшиеся города и крепости или 'взяв их на меч', в том числе и столицу-Краков. Однако, проклятые московиты не успокоились и начали медленное поглощения новых исконно польских территорий, постепенно перемещаясь на север, попутно приводя под руку своего царя-изверга исстари польские города и веси. Благо отошедшая от Полоцка армия, так и оставшаяся под командованием польного гетмана литовского Радзивилла 'Перуна', с превеликими трудностями, но начала стягиваться под Варшаву, у которой намереваясь дать бой наступавшим с юга московитам. Но враг не пришел и армия просто простояла у городских стен почти весь год, а это деньги и ох какие большие деньги, ведь наемники не воюют задарма, то есть бесплатно. Вот и крутился 'Перун' чтобы и войско сохранить и чтобы самому окончательно не разориться на этой войне.
Не все хорошо обстояло и на севере, где двадцати четырех тысячная армия Речи Посполитой под командованием гетмана великого литовского Николая Юрьевича Радзивилла 'Рыжего' была вынуждена в мае снять осаду с Риги и покинуть все земли ранее захваченные ею у московитов в бывшей Ливонии. И ускоренным маршем отошла к Вильно, прикрыв его от наступающих на него войск восточного тирана, спасая таким образом ещё одну столицу от повторного захвата её врагом.
И все это на фоне очередного 'вала' фальшивых якобы серебряных грошей, опять массово появившихся на территории государства и окончательно 'убивших' все обращения монет польского производства на территории как самой Польши, так и окружающих её государствах. Которые как то вдруг появились на рынках страны. И ведь не только фальшивых лже серебряных гроши наводнили государство. Появились поддельные талеры якобы германского и шведского изготовления. И о ужас, венецианские цехины, изготовленные из сплава, на вид точь-в-точь как золото. И естественно цены, и так то из-за войны полезшие вверх, скаканули 'за облака', а вера в добрые монеты из серебра и золото, тем более польской чеканки, упала ниже земли. Да и возникшие проблемы с престолом Речи Посполитой, так же не добавили доверия к польским деньгам. И как-бы в качестве 'приправы' к финансовым проблемам, выступила смерть недавно выбранного монарха, усугубленная начавшейся истинно шляхетским развлечением — выбором нового короля Речи Посполитой, со всеми сопутствующими панскими 'радостями' как то, нападения на поместья своих противников, поддерживающих иного кандидата на место претендента собравшегося занять опустевший трон, сбор при этом трофеев, обогащавших победителей, и ослабляющих побежденного, сопровождающиеся грандиозными попойками. Да и от самих кандидатов поддержавших их панам перепадала кое какая монета.
И только одна хорошая новость прошла в этом году среди католиков королевства, в Вильно, столице почти захваченного московитами Великого княжества Литовского, открылась академия, открытию которой способствовали отцы иезуиты, которые и стали преподавать в ней и управлять этой 'альма матерью'.
В общем до снегов и морозов земли оставшиеся в Речи Посполитов 'кипели', как та вода в котле. А по установлению морозов и несколько затихших по этому поводу боев как между поляками и русскими, так и между различными группами шляхты поддерживающих разных, уже определившихся к этому времени, после наконец то состоявшегося конвокационного сейма, на котором назначали место и дату начала выборов нового рекса Королевства Польского и Великого княжества Литовского, обозначались условия, предъявляемые к претендентам на польско-литовскую корону в лице: Эрнста Австрийского эрцгерцога Австрии поддержанного его братом Рудольфом под номером два императором Священно Римской империи германской нации; государя-наследника Русского царства Ивана Ивановича, с маячившим где-то за ним его царственным тятей царем московитов Иваном IV с его огромной армией занявшей коренные земли Польши; Сигизмунда малолетнего принца Шведского королевства, со стоящим за его спиной папой королем свенов Юханом III; принца Кристиана курфюрстовства Саксонии опиравшегося на поддержку отца Августа I Саксонского курфюстра Саксонии; принца королевства Дания Магнуса, выдвинутого своим братом Фредериком II, по совместительству монархом данов и парой 'самовыдвиженцев' — герцога Феррары, Модены и Реджио Альфонсо II д'Эсте с единственным местным, из поляк, Яном Костка воеводой сандомирский.
В Варшаве, вернее к западу от неё на окруженном рвом и валом поле расположенном между Варшавой и Волей, 22 декабря 1578 года открылся шляхетский элекционный съезд по выборам нового монарха Речи Посполитой. Для чего магнаты обеих частей государства даже заключили с московитами перемирие на условиях кто чем владел на момент заключения перемирия, тот тем владеет и дальше. На чем собственно и закончилась очередная Русско-польская война 1577-1578 годов. А 'цирк' под названием 'выборы польского короля' плавно перетек из текущего года в следующий 1579 год, закономерно закончившийся коронационным сеймом.
Русское царство окрестности Полоцка. Боевые действия. Февраль по новому стилю 1578 года от РХ.
-Что это паны так развоевались, три дня все лезут и лезут на наших, как ополоумели. Так, а сегодня то 23 февраля получается, праздник, а я вместо того чтобы отмечать его, уже третий день сижу с людьми, ждем когда появиться 'цель'. Мишка Воротынский обещал привести Стефана прямо под выстрел. И вот сижу, как 'сыч' на ветке дуба, жду, да не один, а в компании ещё с одним таким же 'филином' -думал воевода бригады Белых сибирский воевода-наместник, сидя в быстросъемном 'гнезде' в кроне старого дуба, росшего почти на окраине рощи, метрах в десяти от опушки. Вместе с ним, в таком же 'гнезде', на дубу угнездился и его второй номер, наблюдавший в бинокль за местностью.
-Воевода-обратился наблюдатель к Белых— появилась группа богато одетых всадников, движутся в зону уверенного поражения.
Георгий отбросив думы приложил к глазам бинокль и стал разглядывать двигающуюся вдоль линии полоцких укреплений кавалькаду роскошно разодетых в 'пух и прах' всадников, голов в сто пятьдесят-двести.
'Так, кто это у нас так бесстрашно в таких одеждах едут? Неужели ОН. Точно ОН со своей свитой. А ведь не соврал Воротынский младший, смотри точно под ствол выводят. Теперь пора работать' — с этими думами Белых спрятав бинокль в футляр, приподнял приклад крупнокалиберной винтовки и наведя оптический прицел на 'стайку разноцветных попугаев', стал выискивать объект ликвидации.
'Вот ОН. Так маркеры расстояния, а ветерок какой?' -по привычки беззвучно пошевелив губами посчитал поправки, стрелок внёс изменения в прицел, снова приложился к прикладу и мягонько нажал на спусковой крючок, подгадав выстрел, хотя и приглушённый глушителем, под очередной орудийный залп обороняющихся. Оружие основательно толкнула стрелка, так, что он несколько отлетел от мощного ствола приютившего его дерева. Но при этом продолжил смотреть на цель через прицел. Вот неожиданно для окружающих голова польского короля Стефана Батории от удара крупнокалиберной пули 12,7 миллиметров разлетелась на мелкие куски, забрызгав ближайшее окружения содержимым черепной коробки и кусками самого черепа. Несколько мгновений безголовое тело ещё сидело в седле и руки даже управляли поводьями, но вот из остатков головы ударил кровавый фонтан повторно оросил, на этот раз кровью, ближайших соседей уже бывшего монарха по кавалькаде, после чего тело покачнулось и смятым мешком упало под копыта собственного коня. Окружающие его паны реально застыли и только когда безголовый труп их государя упал под копыта лошадей, и то спустя почти минуту, не смотря на обдавшую их кров с содержимым головы их монарха, поднялась суета, ни коим образом не могущая повлиять на результат уже произведенного выстрела снайпера.
