— Мне тут подсказывают, — продолжил Мищенко, — чтобы Вы через переводчиков, в мегафоны объявили эту новость в сторону японских позиций. А мы пока изготовим и поднимем над Ичхоу большой белый флаг...

— Подсказывают? — стал врубаться в причины необычной инициативности казачьего генерала Куропаткин. — Кто подсказывает?

— Да есть тут у меня один нарушитель дисциплины... — замялся Мищенко.

— Я спрашиваю, кто? — построжел голосом Куропаткин.

— Урядник Сенцов, — отрапортовал Мищенко. — Он первым в атаку на японцев бросился, друга плененного выручать, а мы, значит, стали выручать его. Подавили сопротивление японцев пулеметами...

— Передайте мою благодарность уряднику Сенцову. И всему составу Вашей части, генерал. Думаю, что теперь японцы нам сдадутся. Господи, спасибо тебе! Отбой связи.

Глава двадцать восьмая. Превентивные меры

С каким удовольствием нежился в постели Сергей Андреевич Карцев утром 19 апреля 2016 года! Его мечта осуществилась: русские войска победили в первом же крупном сражении войны 1904 г. и не просто победили, а поглотили 1-ю японскую армию, взяв ее военнослужащих в плен, ранив или убив. Конечно, произошло это, вероятно, в какой-то параллельной Вселенной, но по задуманному именно Карцевым сценарию! Всегда бы так: пришел, задумал, подсуетился и победил. Хотя суетиться пришлось полтора года...

Он хотел было встать по неизбежному утреннему "делу", но обнаружил, что, как всегда по утрам, накрыт рукой и ногой милой китаянки. Карцев заулыбался еще шире и заскользил по шелковой черной простыне к краю кровати, но в последний момент был ухвачен за руку:

— Донт шэв, андестэнд? Ай лайк юр биерд (Не брейся, понимаешь? Мне нравится твоя борода), — шепнула Лан.

— Йес, май коммандер. Ай ком ин файф минутс.

Драя зубы щеткой, Карцев критически рассматривал свое изображение в зеркале (седоватую трехдневную щетину, морщины на лбу и по обе стороны верхней губы, тускловатый блеск глаз, предательские волоски, торчащие из ноздрей и ушей, которые, как их не вырывай, подрастать успевают ежедневно) и в который раз удивлялся:

"Неужели моя настырная наложница этих изъянов не видит? Вот вернусь сейчас в спальню, и она набросится на меня с таким неподдельным пылом, словно я Майкл Дуглас и Джордж Клуни в одной телесной упаковке... Самое интересное, что мой капризный в общем-то организм на ее пыл отзывается всегда однозначно: жениховской эрекцией! А ведь мы занимаемся с ней утренним и вечерне-ночным сексом почти две недели, а иногда и после обеда умудряемся! Я купил было виагру, но так ее и не распаковывал. Чудеса!..."

Спустя час, сидя за табльдотом и поглощая вкуснейший завтрак госпожи Ли (вот тоже чудо: она никогда не повторяется!), Карцев вновь погрузился в мысли о Лан, вернее о скором и неизбежном расставании с ней. Он улетит в Красноярск и вновь будет жить одиноко, в неухоженной своей квартирешке. Хорошо, что пока с работы его не гонят. Впрочем, чего уж там хорошего? В последние годы, при новом руководстве, родной институт превратился в натуральную соковыжималку, конвейер Форда. Честное слово, сбежал бы да некуда: в его возрасте переход в приличное научное заведение маловероятен. Хотя прецеденты есть, есть...

Но вот его мысли прыгнули к Лан: а она? Как пойдет теперь ее жизнь, после двух недель райского существования? Они оба славно прижились в этом пансионате и в этой компании туристов, которая оставалась почти неизменна, как и ее пристрастия: прогулки, сауна с прыжками в холодную воду ручья, фитобочки, разговоры на ломаном английском, который Карцев вспоминал все более, настольные игры, караоке и танцы под него... Лан очень чутко танцевала, легко следуя любым вывертам партнера, а они с каждым танцевальным вечером становились все раскованнее, все эротичнее. Прочие туристы их не осуждали, а напротив, подбадривали, а японец со своей милочкой пытались повторить....

Сергей Андреевич, конечно, и пел, благо слухом и памятью его боженька не обидел, да и голосом снабдил вполне приятным, баритонального тембра. Русские же песни у китайцев, корейцев и японцев всегда шли "на ура". Хитом была, несомненно, "Катюша", которую пожилые люди, оказывается, знали. Помнили также мелодию "Подмосковных вечеров". Прочие песни они не слышали, но легко схватывали и все равно подпевали. Пела и Лан, воодушевленно блестя глазами и улыбаясь...

Он представил, как ее настигает в городе один из памятных гостиничных громил, как дрожат ее ресницы и губы, как она отдает ему половину своей выручки, непрестанно кивая и благодаря, а он щиплет ее на прощанье за грудь...

"Вот зараза! Что бы придумать? Армию уконтрапупил, неужто пару громил урезонить не смогу? Пожалуй, надо их запугать и для начала взорвать или поджечь машину..."

После завтрака он извинился перед Лан и засел в интернете, интересуясь пиротехникой и термитными смесями. Какие радиодетали нужны для управляемого подрыва мины Карцев, хе-хе, уже знал. Наконец, он составил список необходимых ему ингредиентов и пошел искать свою спутницу, чтобы поехать с ней в город, за товарами, купив в том числе что-нибудь для нее. Узнав, что ей предлагают шопинг, Лан оживилась, как всякая современная женщина, и помчалась переодеваться.

Подзабыл Сергей Андреич, что это за мука — обходить с женщиной универмаги и бутики... К концу дня, когда все покупки были, наконец, сделаны, он уже еле таскал ноги. Хорошо еще, что между магазинами они передвигались на безотказном мотороллере Лан. По просьбе Карцева после шопинга они проехали мимо отеля "Интернешнл", и Лан показала ему автомобиль, принадлежащий ее самозванным крышевателям...

Вечером Карцев опять извинился и отправил Лан играть в покер (в котором она оказалась большой докой), а сам взялся изготавливать поджигательный заряд. Ободрал напильником алюминиевый уголок до состояния опилок, подмешал к ним железную окалину в определенной пропорции, добавил нитрат бария, купленный почти из-под полы... Затем упаковал термитную смесь в бумажный кулек, обмотал его тканью, обсыпанной пороховой начинкой из пиротехнических зарядов и присторил к заряду два магнитика... Отдельно он занялся калибровкой радиоконтура, дополненного искровым разрядником, пока не добился однозначного его срабатывания от купленного им случайного ключа дистанционного радиоуправления. Подумав, изготовил еще один радиоконтур, минитермитный заряд и отправился на испытания на противоположный берег ручья. Яркая вспышка в земляной ямке и последующее фонтанирование огня в течение 10 секунд при воздействии импульсом с расстояния 50 м его удовлетворила.

В дверях пансионата его встретила обеспокоенная Лан.

— Вэт вус тэт флэш? Вэре дид ю гоу? (Что это за вспышки? Что ты там делал?)

Сергей Андреевич взял ее за руки и, глядя пристально в глаза, сказал:

— Айм гоу ту таун. Нав. (Мне надо в город. Сейчас)

В глазах Лан метнулось испуганное выражение, но Карцев продолжал смотреть твердо, и она опустила голову:

— Айл тэйк ю.

Шел второй час ночи, когда Лан остановилась по знаку Карцева в густой тени от углового здания при въезде на площадь, на которой возвышался отель "Интернешнл". До стоянки машин отсюда было около 100 метров. Улицы города почти пустовали, но вблизи отеля жизнь еще не хотела замирать: эпизодически отъезжали и подъезжали авто, входили и выходили какие-то личности, в сквере на площади бренчали гитары молодежной компании, на которую с неодобрением поглядывал швейцар отеля...

Карцев постоял некоторое время в тени, оценивая возможность скрытного подхода к примеченной с вечера машине, скривился и достал предусмотрительно заготовленную в пансионате маскарадную одежду. Через пять минут к стоянке заковылял пожилой китайский бомж, одетый в старозаветный халат, покрытый традиционной для сельских районов соломенной шляпой и держащий в руке обязательную торбу. До нужной машины оставалось метров пять, когда бомжа грозно окликнул швейцар отеля.

— А? Ши ша лма? (Что такое?) — ответил Карцев заготовленной китайской фразой и прошел нужные пять метров, встав сзади машины сутенеров.

Швейцар заревел совсем грозно и обозначил движение в сторону наглого обитателя городского дна. Бомж все понял, развернулся и засеменил прочь от отеля. Достигнув спасительной тени, Карцев уложил послужившие ему шмотки в ту же торбу и вновь пошел на площадь — фланирующей походкой беспечного туриста. В 50 м от обреченной машины он нажал на кнопку дистанционного ключа, впереди вспыхнул огонек и вдруг взлетел фонтан огня высотой метров пять, ослепляя всех наблюдателей. Впрочем, Сергей Андреевич успел отвернуться от созданного им факела и со всех ног улепетывал на исходную позицию, где Лан уже завела мотороллер.

По дороге Лан, конечно, молчала, но в пансионате дала волю чувствам.

— Ю риск фор ми? Ю майгт граб! Вай? (Ты рисковал из-за меня? Ты мог погибнуть! Почему?)

— Ай ев ю, Лана (Я должен тебе Лана). Ай вил ю велл (Я хотел сделать тебе хорошо)

— Бэт вай?

— Ю эр нав май вомен (Ты сейчас моя женщина). Йес?

— Йес, май мэн, — сказала проникновенно Лан и забросила ему на шею руки. — Йес...

Глава двадцать девятая. Разбор полетов.

Утром же 19-го апреля, но 1904 года Карцев потеснил сознание генерала Куропаткина.

"Прибыл, демоненок. Небось, спасибо от меня услышать хочешь?"

"Не без этого, генерал, не без этого. Ну?"

"Спасибо! И от меня лично и от Отечества нашего. Знал бы о тебе государь, и он бы благодарность великую объявил. Но ты ведь воплощаться не можешь?"

"Только подселяться и то на время. Вот как к тебе..."

"Поди и к Витте подселялся? Иначе чего бы он так расщедрился и все мои запросы профинансировал?"

"И к Макарову тоже. Жаль, что он погиб так несвоевременно"

"Да, флот без него никак воевать по-настоящему не сподобится. Но ничего: если японцы сейчас мира запросят, я до морского ведомства всерьез доберусь, всех переворошу, лакировщиков поснимаю и добьюсь внедрения самых перспективных проектов. Ты, надеюсь, мне в этом поможешь?"

"Не уверен. Я и здесь скоро тебе не помощник буду, так как срок моей командировки к вам заканчивается"

"Матерь божья! Да ведь по сведениям стратегической разведки 2-я армия генерала Оку вот-вот высадится на пляжах Бицзыво! Кто же лучше тебя даст мне расклад японских сил?"

"Думаю, тебе сегодня же стоит выслать к Бицзыво отряд Мищенко, усилив его минометчиками и снайперами Городецкого. По рации дай приказ выдвигаться туда же Линевичу от Ляояна с его десятью полками и мощной артиллерийской группой. Ну и сам к ним присоединяйся дня через два-три — авось и армию Оку в полон возьмешь. Здешний отряд нуждается в переформировании и пополнении боеприпасами и орудиями. После этого его можно было бы запустить в Корею с целью захвата Чемульпо и прочих портов, но население корейское в данный момент симпатизирует японцам и может блокировать снабжение отряда. А без него и Наполеон бессилен оказался. Так что пусть стоит здесь в ожидании следующей партии самоубийц. Толково?"

"Толково, толково. Впрочем, это все должен просчитать мой начальник штаба. А может японцы, узнав, что армии Куроки больше не существует, побоятся высаживаться на побережье?"

"Может и побоятся, но подлинный стратег, учитывая разные варианты событий, должен предусмотреть противодействие любому из них"

"Все разве предусмотришь... Хотя и правда, стремиться к этому надо. К тому же у нас пока явное преимущество: и позиционное и моральное и по части вооружений и связи. За что тебе еще раз спасибо. Емельянов-то тоже по твоим подсказкам радиостанции собирал?"

"По моим. Но голову и руки имеет прекрасные. К тому же человек исключительной порядочности. Как и Сережа Городецкий. Ты наградить их не забудешь?"

"Уже представлены к Георгиевским крестам — они ведь вольноопределяющиеся. Захотят в армии дальше служить — с удовольствием буду их протежировать. Но по моим сведениям, оба собираются после войны вернуться к гражданским специальностям"

"И это правильно. Служить в мирное время — тяжелая доля, не всем по нутру. Но сейчас ты, надеюсь, отряд Городецкого какому-нибудь карьеристу не переподчинишь?"

"Он и сейчас числится в составе батальона капитана Мешкова — но только формально. Я понимаю, что ретивый офицер, не знающий специфики снайперского дела, может и дело это и снайперов легко загубить. Поэтому Городецкий находится лишь под присмотром офицеров, не более. Ну и под твоим, конечно?"

"Да, и под моим. Думаю, на счету его отряда больше пятисот японцев да все начальнички?"

"Мы еще не подбили статистику не только чужих, но и своих потерь. Но ты прав: офицеров и унтеров они повыбили у Куроки множество. Еще раз спасибо"

"Вот тут я подсунусь к тебе с просьбой. Крест, конечно, хорошо, но в придачу к нему я прошу выдать Городецкому сто рублей золотом. И лучше пятирублевиками Николая Павловича или Александра Николаевича"

"Какую-то аферу проворачиваешь? Аж на сто рублей?"

"Угадал. Так выдашь? Прямо сегодня, мне срочно надо..."

"Обязуюсь. Такой суммой я располагаю. Когда, говоришь, ты отбываешь?"

"Отсюда завтра-послезавтра. А в целом пока не знаю. Авось, встретимся еще"

"Дай бог"

От Куропаткина Карцев перебрался к Сергею Городецкому, который лежал в маленькой, но собственной палатке с весьма меланхоличным видом.

"Здоров ли, Сергей Анджеевич?"

"Карцев! Где ты был во время боя? Неужели не мог залететь минут на десять, подбодрить?"

"Я попал сюда к финалу. Ты что, забыл, что я не раньше восьми в вашем времени могу появляться?"

"И правда, забыл. Значит, самую тяжелую фазу боя ты проспал..."

"Увы. Но вы ведь и без меня справились"

"Справились... Был момент, когда мне показалось, что все, сомнут нас желтенькие человечки. Когда артиллерия вдруг огнем поддерживать перестала. Слава богу, минометы уцелели, они и выручили..."

"А что же пулеметы?"

"Так первую траншею вместе с гнездами пулеметными японские орудия почти сразу накрыли. Потом их подавили, но погибшим в первой траншее от этого не легче. Некоторые пулеметы, правда, уцелели и прижимали наступающих, но все же японцы эту траншею смогли занять, частью перебив наших солдат, а частью отогнав во вторую траншею. Только тогда из нее смогли открыть огонь по японцам, в том числе и пулеметы"

"А ты где тогда был?"

"Сначала со взводом снайперов в кустах у подножья склона, выщелкивали офицеров и рьяных солдат на переправе через Эйхо, потом пришлось отступить в эту злосчастную первую траншею, уже перепаханную снарядами, а там просочились во вторую, но потеряв больше десятка убитыми и ранеными. Другие взвода снайперов противодействовали в составе сибирских полков дивизии японских гвардейцев, на северном фланге Тюренченской позиции, а также 12 дивизии, шедшей в обход, но там артиллерия наша не подкачала, да и минами все склоны были густо усеяны — устояли"

"А сейчас чего смурной?"

"Жалко своих ребят, очень мы сдружились. Да и вообще война эта дикая: на краю земли, ни за что, ни про что... Пожалуй, японцы даже поправее нас будут: у них в Корее земля предков, население их поддерживает, а мы ведь натуральные конкистадоры, чужеземные пришельцы..."