| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Нерешенным оставался вопрос с подсветкой атакующих. Прикинули: куда пускать осветительные ракеты, но если со стороны огородов было просто, то со стороны строений "тени" оставались невыясненными.
Нас было всего пятеро. и Сема с пулеметом "на круговом". Мы с Шацем в десяти метрах на фланге, там замаскировали досками с дерном окоп за колодцем. Азамат в погребе на специальной подставке оборонял со стороны огорода. Это направление было наименее вероятным для нападения. Голое место. Оттуда даже ботву выгребли. Не фиг давать врагу укрытия, даже призрачные.
Минут пятнадцать ничего не происходит. Двадцать минут. Двадцать пять...
Что за дела? Они будут нападать или нет? Боевой запал начал сходить на нет.
Ставлю Нечипорука на фланг и сам с Шацем выдвигаюсь в сторону окраины.
Улицы почти пустынны. Тишина.
-Оружейной смазкой не пахнет, оружие не брякает. Там у протоки третий костерок зажгли. Здесь что-то не так. — Почти шепчет, сблизившись со мной старшина.
Ничего не понимаю. Что за чертовщина?
Выдвигаемся по теням к крайнему зданию — пивной. Подул прохладный холодный ветерок, предвестник скорого рассвета.
Замычала корова, её упершуюся, на веревке тянул, матерясь не по-русски, расхристанный мужик.
-Шац я пошел к этим, Ты если что, прикроешь.
Оставил ему автомат, один пистолет сунул сзади за ремень, второй придвинул в расстегнутой кобуре поудбнее...
Заметив меня, люди здороваются: — "Привитання, пане!".
-Здравствуйте граждане! Что тут за шум?
-Ды сення, суббота. Кирмаш...— Проинформировал меня, удивленный такой неосведомленностью парень с шевелящимся мешком, где, скорее всего ожидал продажи поросенок...
"Твою мать, где твоя голова командир гребаный. Заходил же вчера этот плюгавый ...внюк, председатель сельсовета, говорил что-то про "порядок бы обеспечить...". Мы тогда с Азаматом обсуждали возможные позиции минометов, наших и атакующих. Для наших нужно, оказывается, учитывать близость превышающих предметов, иначе акустическая волна выстрела так шарахнет — никакого противника не надо. Блин. Век учись — дураком помрешь.
Ну что же, ночную тревогу давно необходимо было провести. Ребят жалел. Да жизнь мудрая, сама об этом позаботилась.
Поржали, разобрали, что не так. С дежурным освещением проблема. Окопались не до конца. Сёме явно не по росту. Гранаты забыли приготовить. Но это уже потом. По быстрому перекусив, теперь уже вместе со "спецом по рыночным отношениям" Николаем Ивановичем , отправились "бдить" на "суботний кирмаш".
Идти совсем без оружия — неоправданный риск. Идти с автоматами — показать "лесовикам", что их бояться.
Потому решил оставить на виду "наган" и оба "ТТ". А скрытно добавили: мне — "Вальтер П-38", Шацу — "доставшийся по случаю" "Вальтер ПП". Оба удобны для скрытого ношения, оба самовзводы. В скоротечном огневом контакте это приличное преимущество. Правда, с прицельной дальностью у них не совсем "гут". Но для условий многолюдья это не существенно.
Ярмарка из "Кубанских казаков" и местная. Никаких совпадений. Яркие сочные краски осени. Запах земли, молока, навоза, яблок, табака...
Негромкий шум говорящих одновременно десятков людей, мычания коров, внезапный визг поросенка, постукивания и скрип...
Люди, одетые вразнобой. Чаще всего смесь немецкого, польского, советского обмундирования у мужской части. Неярких тонов пальто и жакеты женщин, никаких брюк, обтягивающих слакс, зато все в платках или ретро-шляпках. Многие в ватниках. Из обуви сапоги, сапоги, сапоги. Редкие вкрапления чего-то типа берцев или похожей на боты дамской обуви. Я поежился от разительного контраста с привычным для меня многоголосием и многоязычием рынка конца века. Здесь звучала белорусско-польская речь и только. Более менее привычная для меня и Сёмы Нечипорука, но чуждая слуху остальных.
Плюгавый сельсоветчик бегал по торгующим, собирая плату и помечая что-то в листах бумаги.
Покупателей было немного. Привычная картина утреннего торга. Продавцы полные надежд на удачную выручку, искоса поглядывающие на соседей, сравнивая товар и цену.
Хотя чего там сравнивать. Ассортимент был скудноват: что могло предложить хозяйство единоличника? Государственная торговля — всяческие райпо, сельпо, Орсы пока товарной массой не были не избалованы.
Пройдут годы, пока ярмарка-кирмаш превратится в привычные ряды автофургонов с надписями организаций, предлагающих всяческую всячину.
Мои размышления прервал "плюгавый". Четверо крестьян чего-то там не заплатили: то ли обязательные поставки, то ли налог какой-то. И он, тряся потертыми листиками, требовал принять меры к прекращению ими торговли. Этот типчик решил, что молодой и неопытный мент начнет поднимать ему авторитет. Придурок.
"Счаз. Только шнурки поглажу. Мне уважение местных и самому пригодится".
— Постановление суда или прокуратуры есть? — разговаривал я так, чтобы слушал один сельсоветчик. Правовая грамотность вясковцев не моя забота. А этот деятель пусть знает свои возможности.
И, развернувшись спиной к трем теткам, готовым к базарной склоке, пошел к оставшемуся на входе, скорее всего на своём излюбленном месте, Иванычу.
Торг был вялым. Народ больше языки трепал, чем боролся за выручку. "Семачкі", куда же без них — на каждом шагу. Местные домохозяйки, не спешащие с покупками. Сидят себе в сторонке, выделяя себя из крестьян. Типа они теперь "городские".
Моё недоумение рассеял "спец";
— Это они ждут, когда цены начнут снижать. Кто-то домой спешит, кому-то на выпивку не хватит...
Открывшаяся в девять пивная не пустовала, как и кусты за площадкой.
Такой расклад продолжился ещё минут десять. Мы здесь чужаки, местных реалий не знаем. Распивочная стала пустеть, домохозяйки по одной-двум пошли на закупки....
Со стороны станции, расположенной километрах в двух потянулись "челноки". Здесь их называли "мешочниками". Классические полосатые сумки заменялись парой связанных между собой прочных мешков. Одевались они через плечо: спереди и сзади. Выделялись трое или четверо счастливчиков, имевших тележки с маленькими велосипедными колесами. Самоделки. Тяжелые, но прочные. Наклюнувшаяся прогрессорская мысль умерла не родившись.
Пошел классический обмен дефицитов. Деньги, по моим наблюдениям, интересовали не всех. Одежда, обувь, керосин, мыло — вот главное, из-за чего крестьяне готовы были расставаться с совсем не лишними для них продуктами. "Пальцем пханая" колбаса была сметена первой. Бр-р-р какая .... Масло, сметана, сушеные грибы, мука — предмет вожделения приехавших.
По нынешним временам все эти действия квалифицировались, как "черный рынок" и спекуляция. Вот только я был не совсем милиционер. И пресекать ничего не собирался.
Начали выборочную проверку документов. Власть мы здесь или как?
Большинство были из Витебска, Орши, Смоленска и других районов Восточной Беларуси и приграничья России.
И обрывки негромких разговоров. Как морской прибой, замолкающие впереди и возобновляющиеся за нами:
— ...Швагер у меня в колхозе "Заветы Ильича", так у них на трудодень дали по полкило зерна. Как зиму переживут? Прям и не знаю...
-...Соседка в село к родне ездила Говорит страшное дело, как обносился народ...
-...Сын связистом работает. Рассказывает, в деревнях уже в хлеб мешают всё подряд. На трудодень почти не дали зерна...
-...Недород. А хлебопоставки дай. Колхозникам у нас на трудодень почитай ничего и не дали...
-...Сажают по "указу за колоски" люто. Говорят голод будет...
-...Обносился народец до последнего. У меня сестра на почте работает. Так говорит, некоторые на людях появляться стесняются. Ходят до холодов босыми...
-...У вас тут изобилие. У нас на рынке и купить нечего. Колхозники говорят, сами в зиму будем голодать...
Кирмаш это не только торговля, это и самые точные новости. То о чем не пишут в газетах. А значит правда...
Настроение у меня испортилось совсем. Эти безобидные разговоры "ни о чем", "самая точная правда" -несли в себе страдания и кровь, изломанные судьбы и смерти.
Коллективизация. То, что через десять-пятнадцать придаст местным вёскам, деревням и хуторам ухоженность и лоск. А сейчас она будет принята в прямом смысле в штыки.
Ни один здравомыслящий человек не захочет обрекать себя и всех близких на нищету и бесплатный рабский труд. Кто, кроме меня, здесь и сейчас знает о том, что будет? Люди при капитализме живут, не загадывая вперед. Я жил при развитом СССР и помню о трехразовом питании всей страны и ежегодных оплачиваемых отпусках на целый месяц. Жил и после развала, когда никому нет до тебя дела. Также как живут сейчас в этой вёске...
Снова и снова я думал о мерах противодействия этим разносчикам "правды". Но ничего не придумывалось...
Рынок без воров и жуликов. Несбыточная мечта. На поезде прибыла бригада "наперсточников".
Сволота приближалась развязной вихляющей походочкой. В кепочках и пиджаках, начищенных сапогах и ботиночках.
-Здрас-сь-те!— В уголке рта папироска, приподнятая за козырек кепочка. Воровской шик.
Мы для них привычный антураж. Безобидный. Как же меня в девяностых бесили слезы и недоумение их жертв. "Менты" только руками тогда разводили.
Моё раздражение, наконец, нашло выход. При первых; "Кручу, верчу", мы вмешались. У Иваныча в сапоге оказывается была нагайка. Мне аж стало не по себе, когда он достал по спине убегающего "верхового". Вместе с "низовым" мы их отправили в отделение. Судя по несмелому протесту поддатых мужичков, приезд "блатных" сюда был не первый. Зато последний точно.
Кирмаш неспешный и неторопливый стал приближаться к концу. И в этот момент со стороны облцентра появилась в столбе пыли легковая "иномарка" с непонятными номерами.
Темная машина смотрелась на сельском базарчике инородным телом. На ней сосредоточились взгляды и к ней начали стекаться местные. Интерес был не явным. Достоинство здесь у многих в крови.
Кто-то очень смелый и нахальный рискнул приехать на трофейном транспортном средстве, через бандитский лес.
Машина припарковалась у края хлипкого длинного прилавка. Из неё, потягиваясь, демонстрируя и себя, и свой прикид выбралась "дама" хорошей упитанности. Одежда вся такая импортная и практически новая. Как держалось на голове сооружение именуемое "шляпка женская" — не для мужских умов.
Вместе с водителем, приехавшая, открыла багажник, где плотной стопкой лежала мужская и женская одежда. По нынешним временам это было такое богатство, что кто-то из обступивших машину, аж присвистнул. Стопки начали выкладывать на свободное место.
Пройдя сквозь раступившуюся плотную группу местных и челноков, я осмотрел несколько верхних вещей.
Мама дорогая — "секонд". Настоящий американский "секонд хэнд"!!!
В своё время года полтора им торговал. Бирки, фактура, запах. Даже запах был тот же! Американцы для дезинфекции вещи протравливали газом, поэтому вещи имели устойчивый запах и без стирки надевать приобретения не следовало.
Сохраняя невозмутимый вид, интересуюсь:
— Откуда "секонд"?— И видя непонимание, уточнил. — "Секонд хэнд" чей?
-Вы имеете в виду, откуда вещи? — хозяйка барахла улыбалась широкой открытой улыбкой. При этом в глаза смотреть избегала. "Куриные лапки" морщин вокруг глаз расправлены, свидетельствуя о напряжении.
-Эти вещи часть американской помощи, которую разрешено обменять на продовольствие. У вас в глубинке цены выгоднее городского рынка. Вот мы и приехали сюда.
Моё изумление сменилось настороженностью.
-Накладные, ваши документы, — требую, не скрывая неприязни. Твари, одежду, предназначенную для раздачи рабочим и колхозникам — "обменяют на продовольствие". Вариантов два. Или — сперли, или — пользуясь знакомством с высокими покровителями... тоже украли.
Паспорт — прописка Минск. Бланк "Хозуправления ЦК КПБ" — товарищ Белецкая Елена Леопольдовна уполномочена..., заместитель .... Туфта. Отмазка для сельского участкового. Он с высоким начальством в Минске связываться не будет. Да и землякам торг портить ему не с руки. Не повезло ребяткам. Информация правит миром. Никто не удосужился доложить в "хозуправление" об изменениях в "сельской глубинке".
-Вы задержаны по подозрению в сбыте краденого.
Вот теперь на лице "дамочки" были настоящие чувства: изумление и возмущение.
-Да как ты смеешь... — и остальные подходящие случаю фразы и ссылки на кары стороны покровителей мне приходилось слышать в детективных сериалах много раз.
С водителем — высоким мужчиной в новенькой гимнастерке с нашивками за ранение и планками наград хлопот не возникло. Вместе с Иванычем они покидали барахло в багажник и с шиком на автомашине покатили в отделение.
Солнышко едва добралось до зенита, а торговля практически окончилась. Народ потянулся в разные стороны. Все домой.
Только одни до близкой вясковской или хуторской хаты, а другие на станцию, ждать поезда в обратную сторону. На моё удивление штук пять повозок направилось по дороге в сторону города. Оказывается, они ещё вчера-позавчера приехали. И сегодня по светлому времени успеют добраться до Б..
Как объяснил "пан дырэктар" Лучонок, тоже не пропустивший нечастое развлечение под названием ярмарка-кирмаш, ночевали у родни и знакомых, помогли по хозяйству, поторговали и домой. Ехать старались не более чем по двое. Лесовики простой люд не трогают, а вот что будет с большим обозом, народ выяснять не желал.
Минская спекулянтка начала скандалить, едва я показался в дверях. Весь спектр сказанного и повторённого для "тупых милиционеров" новизной не побаловал. Те же депутатско-холуйские: "Ты здесь больше работать не будешь", "Я позвоню, и поедешь охранять оленей в Магадане"....
Народ впечатлился. Все, не исключая шпаны, с интересом рассматривали новый вид зверушки среди обитателей преступных джунглей.
Начиналась эра "позвонкового права".
Собственно перед нами стояла непростая проблема: что делать с задержанными? Тем более с женщиной.
Их нужно кормить, а из каких ресурсов? В принципе, по нашему звонку, их должны были забрать в СИЗО. Но связи нет. Остаётся везти в город.
Только что делать со злобным земноводным по имени "жаба"?
Машина, причем исправная и заправленная — раз. Куча одежды, которую можно раздать и приобрести среди местных ещё несколько очков уважения.
Со шпаной просто. До вечера продержу и выпру на улицу. Если у них кто здесь есть — увидим. Нет — ночи прохладные, пусть мерзнут. По темноте за двадцать километров идти не рискнут.
"Кухарчик Марк Брониславович, год рождения, белорус, образование семь классов..."
Протокол писался на обороте какой-то инструкции. Благо оконный сугроб макулатуры не растаял.
С водителем мы скорее беседовали, чем вели допрос. Мужик работал в гараже ЦК. Дембельнулся, как и мы весной. Водители или по нынешнему "шофера" были дефицитной профессией. Устроился в гараж ЦК. Машины там и трофейные, и советские. По словам Марка, секретари имели в своём распоряжении по три-четыре автомобиля. Мелкая сошка должна была заранее писать заявки. Завгар и начальник хозуправления при таком раскладе имели "большое уважение".
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
