-Сергей Сергеевич, но я не об этой бомбе, что так неудачно, по мнению тех, кто метил в линкор, а угодил в угольщик. Всё вы верно говорите. Несколько таких бомб однозначно нанесут любому линейному кораблю серьёзные повреждения, а могут и потопить, если угодят в уязвимое место. Но я говорю о тех небольших, которые германцы сыпали на "Гангут" как картошку из ведра.
-Михаил Коронатович, так эти небольшие бомбы не опасны такому кораблю, и существенных повреждений просто не в состоянии нанести. Даже после десятка попаданий корабль останется боеспособным.
-Не скажите Сергей Сергеевич, не скажите. Мелкие фугаски и зажигательные бомбы тяжелых повреждений не нанесут, это точно. А вы Сергей Сергеевич разве не заметили ничего необычного после того как на палубе "Гангута" начали рваться бомбы?
-Да нет. Сам момент попаданий бомб в корабль я не видел. Услышал несколько разрывов, один из них был довольно сильный, но это было ещё до потопления угольщика. Я бы этот разрыв сравнил с разрывом шестидюймового снаряда. Посмотрев на линкор, я увидел, что на корме "Гангута" а также в район носовой надстройки произошли возгорания. На корме, по-моему, горел настил палубы от попадания туда зажигательной бомбы. Однако вскоре там огонь ликвидировали или он сам потух. Пробития палубы, я как думаю, не было. А значит и тяжелых повреждений корабль от этого попадания не получил. А вот у носовой надстройки бомба пробила верхнюю палубу, или её взрывом проломило, так как огонь там вырывался из-под палубы. Определённо туда попала бомба крупного калибра, на взрыв которой я и обратил внимание. Но и он был на много слабее чем от бомбы утопившей несчастный угольщик.
-Всё верно, Сергей Сергеевич, но вы пропустили тот момент, когда германцы сбросили на линкор несколько бомб, начинённых отравляющими газами. И после этого на нем началась такая паника, что матросы попрыгали за борт. Представляете, в это время на линкоре никто даже не помышлял об отпоре. Вот так-то Сергей Сергеевич. Бомбы-то небольшие, а от их воздействия огромный линкор стал небоеспособным.
-Паника! Матросы за борт прыгали. Да вы что! Неужели это именно из-за попадания этих бомб. А может их взрывной волной в воду сбросило?
-Это сотню-то, да зараз за борт сдуло. Если бы в "Гангут" попала та большая дура, вот она могла бы своей взрывной волной сбросить несколько десятков матросов, да и то, если они будут находиться рядом с местом её падения. Но в таком случае большинство из них там уже не плавали бы, а утонули.
-Всё верно. Большинство было бы убито. Так значит, германцы приняли решение применить против нас бомбы с отравляющим веществом. С одной стороны применение таких бомб это бесчеловечно. Но с другой стороны подобная бомбардировка корабля абсолютно неэффективна и я бы сказал бесполезна. Чтоб был какой-то толк надо, чтоб все сброшенные бомбы попали в корабль, а этого очень трудно добиться, и часть бомб обязательно упадет в воду. А главное, на море должен быть штиль, а так, даже легкий ветерок всю отраву сдует за борт. Это же не на суше
-На счет того, что это бесчеловечно я того же мнения. Но это же германцы. А они полагают, что для победы все средства хороши, в том числе и травить людей ядовитыми газами. А вот что это неэффективно.... Посмотрите туда, где стоит "Гангут". Видите, что там творится.
Вяземский повернулся в ту сторону где стоял "Гангут", и поднеся бинокль к глазам, стал рассматривать что творится на его борту. Я так же глянул в ту сторону. "Гангут" горел в двух местах. Сами по себе пожары были несильные, но их почему-то не спешили тушить. У борта линкора находилось несколько баркасов, с них вылавливают плавающих в воде людей. Дирижабль уже проскочил линкор и сейчас находился метрах в ста за его кормой и не менее чем в километре по высоте. Глядя на эту неповоротливую тушу дирижабля я подумал, что, несмотря на большое расстояние, эта сосиска представляет отличную мишень для стрелкового оружия. Будь у нас сейчас хотя бы один крупняк.... Пылая, падала бы уже эта сосиска в воды морские. Но у нас подобных пулемётов нет, и в ближайшее время не предвидится. Да и обычных пулемётов со станками, приспособленных для стрельбы по воздушным целям у нас тоже нет. Хотя я и заказал на местном судоремонтном изготовить под пулемёты "Максим" специальные станки. Но они ещё не готовы, обещали на днях доставить. А как бы они сейчас пригодились нам. Так что из всего ПВО на линкоре в наличие два зенитных орудия готовые к отражению воздушного нападения.
По проекту, на каждом линкоре должно было стоять по четыре 75-мм и 47-мм зенитных орудия, но корабли приняли без них. Первые два орудия на линкоре были установлены только в начале пятнадцатого года. Их разместили на концевых башнях. Ещё два орудия должны были установить на этой неделе. Месяц назад я настоял, чтобы на всех кораблях моей группы установили зенитные орудия. Как всегда чего-то не хватает, вот и зенитных орудий катастрофически не хватает, но некоторое количество орудий мы всё же успели получить и даже на некоторые корабли установить. Вот и на нашей "Полтаве" только на прошлой неделе началась подготовка к установке ещё двух зенитных орудий системы Лендера. Но даже из того что у нас есть, стрелять в эту сосиску нельзя, так как она была слишком близко к "Гангуту". При обстреле дирижабля, шрапнель может и по своим ударить. К тому же и до берега рукой подать, а там дома обывателей. Значит, его не трогаем, а всё внимание сосредотачиваем на новом противнике.
-Сергей Сергеевич, я вот что предлагаю. Надо выдать части экипажа винтовки и вывести матросов на палубу. Если вон та сосиска — и показываю Вяземскому на летящий стороны моря дирижабль — повернёт в нашу сторону и приблизится к нам до трёх кабельтовых, все начинают бегло стрелять. В такую большую цель, я думаю, хоть по разу, да попадут. А если дирижабль перед атакой опустится ниже... А он ведь обязательно опустится. Ему же с большой высоты трудно будет попасть в движущий корабль. Тут уж нашим стрелкам будет трудно не попасть в него. Противоаэропланным пушкам огонь по готовности.
-Ваше Превосходительство, но из винтовки невозможно сбить цепеллин.
-Зато можно понаделать немало дырок, а это утечка водорода, а как следствие, потеря высоты и грузоподъемности. Это конечно всё временно, и они все дырки заклеят. А если какая-то дурная пуля, да залетит куда-то...
-А что, как говорил Суворов — пуля дура. Она и в правду может по дурости залететь в такое место, что если и захочешь, не попадёшь, а там что-то и повредить.
-Так и я об этом и говорю. И ещё. Это на тот случай, если вдруг в наш корабль попадёт вот такая бомба с отравой, и во избежание паники — надо заранее разъяснить всем матросам как надо вести себя в подобном случае. Самый простой способ: задержать дыхание, насколько возможно и отбежать от облака, держась против ветра. Если корабль на ходу, то эту гадость быстро сдует за борт. А также держаться подальше от источника ядовитого дыма и, желательно, с наветренной стороны. Так что будьте добры отдайте сие распоряжение.
-Сейчас распоряжусь.
Вяземский подозвал одного из вахтенных офицеров и начал объяснять, что и как нужно делать.
-Сергей Сергеич, как только якоря оторвутся от грунта, сразу даем самый малый ход. А уж как они встанут на место, ход увеличим. Идём навстречу вот той сосиске, что приближается с юга, за пару кабельтовых до неё поворачиваем против ветра. А вот ей, из-за своей огромной парусности, будет очень трудно среагировать на такой манёвр, да ещё на встречном курсе. Они обязательно пролетят мимо.
Стоя на мостике, мы наблюдаем за воздушным противником, который медленно приближается к нам. А мы всё ещё стоим без хода, а это грозит нам большими неприятностями. Наконец боцман отдал отмашку, якоря оторвались от грунта, и тут же последовала команда дать ход. Линкор начал движение.
Первыми на выход устремилась оставшаяся при отряде тройка эсминцев из дивизиона Беренса, и крейсер "Адмирал Макаров". Мы шли за крейсером с ещё не полностью поднятым якорем, но главное что мы могли двигаться и по возможности маневрировать.
-Якорь чист — услышал я голос вахтенного.
Вяземский тут же отдал распоряжение увеличивать скорость. Понимая, что пара для турбин от шести котлов слишком мало, но ещё на пару узлов надо бы увеличить ход. С повышением скорости, линкор станет лучше слушаться рулей. В это же время в остальных котельных отделениях в авральном порядке разжигали котлы. А пока наша скорость не превышала шести узлов.
Мы двигались навстречу дирижаблю, который при сокращении расстояния все увеличивался и увеличивался в размерах. С "Макарова" выстрелила пушка. В небе вспухло серое дымное облачко. Из-за расстояния и неудачного ракурса мне даже показалось, что снаряд разорвался прямо перед носом дирижабля. Но это было не так. Следующий снаряд с крейсера разорвался выше дирижабля. На крейсере только-только установили пару 47-мм орудий приспособленных для стрельбы по аэропланам. Орудия эти конечно дрянь, но других-то просто нет. Установили их побортно, в районе первой дымовой трубы. По плану была установка ещё четырех штук. Тогда бы на каждый борт могли стрелять три орудия. А сейчас по дирижаблю стреляет всего одно орудие. В это время крейсер и сосиску разделяло всего каких-то три километра. Расстояние до такой огромной цели было вполне убойное даже для этих зенитных орудий. Вот только практики стрельбы по воздушной цели у комендоров не было никакой. Просто-напросто, для этого не было ни времени, ни летающих мишеней. Целились на глазок, лапоть влево, лапоть вправо, два пальца вверх, два пальцы вниз, оттого снаряды и летели к цели, а не в цель. Да и разрывной снаряд был слабоват. Прошло ещё несколько напряженных минут, вот и мы можем поддержать крейсер огнем. С носовой башни линкора раздался резкий звук выстрела, это по воздушному противнику открыла огонь наша трехдюймовая зенитная пушка. А ещё через пару минут к выстрелам пушки прибавилась трескотня винтовок. Эсминцы уже покинули рейд и рассыпались в разные стороны. Воздушный противник не стал заниматься эсминцами, а сбросил несколько мелких бомб на следовавшим за ними крейсер, которые упали в каких-то полста метрах, по левому борту. Линкор сближался с цепеллином, мы точно шли на него. Когда оставалось метров триста пятьдесят, Вяземский скомандовал: "Право на борт. Машинное, выжать всё что сможете!".
Но я думаю, более десяти узлов вряд ли мы сможем сейчас дать, идём пока на шести котлах, через несколько минут ещё три подключатся.
Линкор медленно покатился вправо, уходя из-под этой огромной сосиски, что неуклонно приближалась к нам. И вот она уже над нами, а мы ещё никак не можем из-под неё выскользнуть. Она, так же как и мы делает поворот, чтобы не выпустить нас из своих объятий. Пушки уже не могли стрелять почти вертикально вверх, была слышна только трескотня винтовок, некоторые матросы легли на палубу и лёжа стреляли вверх. Мы понемногу выползали из-под сосиски, когда оттуда сорвались несколько черных капель и устремились вниз к нам, и одна из них была довольно большой.
III
Петер Штрассер видел, как внизу русские корабли приходят в движение. Он сразу отметил, что пока корабли стояли на месте, их трудно было обнаружить среди россыпи островков. Но вот как только кто-то из них давал ход, они себя обнаруживали. Их выдавал кильватерный след, он как бы увеличивал сам корабль. Сейчас внизу, навстречу его дирижаблю с рейда выходило несколько кораблей русских. Впереди шли три миноносца.
"Для нас слишком маленькая цель. Не для того мы сюда летели, да и невозможно в них попасть — подумал Штрассер"
Следом за миноносцами шёл четырёхтрубный крейсер, а вот далее, выделяясь своими четырьмя трёхорудийными башнями, следовал линейный корабль русских.
-То, что нам надо! — воскликнул капитан-лейтенант Клаус Хирш, командира воздушного судна.
-Да! Он-то и есть наша главная цель — ответил Штрассер
-Там дальше ещё какие-то корабли выходят....
-Сейчас не до них. Будем атаковать этот линейный корабль.
-Не этот ли линкор бомбил кто-то из наших, а теперь он убегает? Мы же видели яркие вспышки во мгле похожие на разрывы бомб.
-Нет, это другой, — не отрываясь от бинокля, опроверг предположение Хирша Штрассер, — я не вижу никаких повреждений на нём.
Продолжая осматривать водное пространство рейда, он обнаружил ещё один русский дредноут. В паре мест на его борту были заметны возгорания.
"Никакого сомнения, именно вот этот линкор подвергся бомбардировке" — пришел к выводу Штрассер.
-Я был прав — проговорил он. Посмотри вон туда — показывая направление рукой капитан-лейтенанту. Видишь возле того островка стоит линейный корабль.
Хирш через минуты оторвавшись от бинокля, озвучил увиденное.
-Тот, кто атаковал этот линкор, отбомбился не особенно удачно. Хорошо видно, что линкор стоит на ровном киле, огня почти не видно, да и дыма мало. Это значит, что в корабль попало только несколько небольших бомб, и они не нанесли ему серьёзных повреждений. Трёхсоткилограммовую, или не успели сбросить, или не попали. Интересно, кто же из наших его атаковал?
Хирш стал рассматривать в бинокль, медленно летящий над рейдом русской базы цепеллин. Вокруг дирижабля вспухали редкие шрапнельные разрывы от русских снарядов. Но видимо они взрывались на безопасном расстоянии, так как каких-либо последствий от обстрела не наблюдалось. Наконец, Хирш разглядел бортовой номер воздушного корабля и понял что это лейтенант Штикер. Это он отбомбился по тому русскому линейному кораблю. Те самые вспышки, что были замечены в ночи, однозначно были разрывами от сброшенных бомб. Цепеллин уже миновал линкор, и теперь, видимо, пытается развернуться на обратный курс, чтоб провести ещё одну атаку на корабль. У Хирша, несмотря на то, что он командует боевым дирижаблем чуть больше полугода, уже имелся немалый боевой опыт, полученный при налётах на территорию Франции и в рейдах к берегам Англии, поэтому глядя на попытку Штикера произвести маневр, он сделал вывод.
"Нет, ничего у них не выйдет, а если и выйдет, то это займёт слишком много времени. Нечего и пытаться, ветер не позволяет совершить быстрый маневр"
-Это дирижабль лейтенанта Штикера.
-Да, я уже разглядел его бортовой номер — согласился Штрассер.
— И как ему удалось настолько всех опередить и долететь до русской базы первым?
-Глядя на данное положение дирижабля я не ошибусь, если предположу, что лейтенант Штикер атаковал линкор со стороны берега. А это значит, что он повёл свой дирижабль не над морем как мы, а над сушей и этим сократил расстояние. И со встречным ветром ему не пришлось бороться как нам. Ему было проще выходить в атаку на русские корабли, так как к базе он спускался уже по ветру.
-Но пролетая над сушей, несмотря на то, что была ночь, была большая вероятность что его заметят с земли. И тут же об этом доложили бы властям. А те оповещают русское командование. И тогда вся внезапность была бы утрачена.
-Я слышал, что финны не слишком-то любят русских. Так что, если пролетающий дирижабль увидел кто-то из местных, то могли и промолчать. Но похоже, что во время полёта, лейтенанта Штикера так никто и не обнаружил.
