Имперский городовой

В ответ на реплику циничной эльфийки подоспевшие магини дружно прыснули веселым смехом. Девушки не смогли удержаться даже под страхом потенциальной выволочки от своего грозного начальника. Впрочем, Вельмир не собирался никого наказывать за непочтение к своей персоналии, он лишь миролюбиво заметил:

— Что касается твоего естества, Создатель тебя не обделил, а вот наглости и бесстыжести тебе перепало даже слишком. Хотя бы Зенона постеснялась.

— А что Зенон? — не полезла за словом в карман Эниэль. — Мальчик только из казармы. Так пусть посмотрит, как все должно быть устроено у идеальной женщины. Будет с чем сравнивать. Между прочим, я за честную и здоровую конкуренцию...

Что касается самого Зенона, его ничуть не смущал вид обнаженной женской плоти. В своем воображении юноша помимо воли, зрел не эльфийку, а совершенно другую девушку, которую, безусловно, считал идеалом духовного совершенства и телесной красоты. Поэтому вид даже самой безукоризненной груди и прочих женских прелестей не мог затмить светлый образ его обожаемой Кайлочки.

— Заткни свой ротик! — По всему было заметно, что грандмагу надоел этот балаган со стриптизом, и он решил напомнить кое-кому, кто здесь главный. — Капитан Эниэль доложите по форме, что здесь случилось! — Затем спросил уже более спокойным голосом, указав рукой в сторону обнаженного Парацельса, неистово хихикающего, всхлипывающего и дрыгающего одновременно ногами: — И давно с ним такое?

— Разрешите доложить, господин полковник?! — Вытянувшись по стойке смирно, Эниэль выпятила грудь колесом и лихо поднесла ладонь к виску, отчего ее темные в слабоосвещенном помещении соски, будто стволы зенитных орудий уставились прямо в потолок.

— Расслабься, Эни. — Вельмир безвольно махнул рукой с видом ротного старшины, потерявшего всякую надежду перевоспитать нерадивого бойца. — Докладывай без пафоса и поменьше тряси своими... этими... гм... дынями.

Настырная эльфийка обвела присутствующих победным взглядом — ну как же, показать тупому самолюбивому самцу его истинное место, что может быть приятнее для всякой уважающей себя дамы? Затем, отбросив в сторону эмоции, она сухо и вполне содержательно доложила обо всем, чему стала невольной свидетельницей.

По ее словам, они всего лишь в третий раз начали заниматься любовью, когда в гостиной что-то загрохотало и сверкнуло так, что проникший в спальню через приотворенную дверь свет, будто вспышка молнии, на мгновение осветил все помещение. А через несколько секунд Парацельс впал в состояние транса.

— Ох, и перетрусила я, — нервно теребя пальцами свое импровизированное одеяние, закатила глазки к потолку Эниэль. — Только представь, Вель, мужик, с которым ты самозабвенно трахаешься, вдруг ни с того, ни сего теряет сознание и впадает в коматозное состояние...

— Постарайся далее обходиться без лирики, — ухмыльнулся чародей. — К тому же, в силу некоторых обстоятельств известного тебе свойства, мне трудно представить себя в твоем положении.

— Ладно, чурбан бесчувственный, слушай дальше. — Эниэль недовольно наморщила носик, но от более основательной детализации своих соображений по поводу черствости и бездушия коллеги воздержалась. — Вообще-то и рассказывать больше нечего. Пять минут назад Парацельс пришел в чувства и с тех пор по непонятной мне причине то заливается безудержным смехом, то обливается горючими слезами. Но он никакой не сумасшедший, в этом я вас уверяю с полной ответственностью, ибо за время своей службы в полиции имела сомнительное удовольствие наблюдать чудиков всяких и в преогромных количествах. Думаю, юноша попросту чем-то очень сильно расстроен.

Выслушав объяснения Эниэль, Вельмир направился прямиком к тихо посмеивающемуся каким-то своим мыслям Парацельсу и, присев на краешек постели, обратился к нему с вопросом:

— Парацельс, с тобой все в порядке?

Поначалу юноша никак не отреагировал, и Вельмиру пришлось повторить вопрос снова, хорошенько тряхнув при этом парня за плечо.

— А!.. Вель, это ты!

После основательной встряски пустой взгляд Парацельса начал постепенно приобретать осмысленное выражение. Наконец-то заметив у своего ложа посторонних лиц, он с поразительной скоростью умудрился забраться под одеяло. Впрочем, от взглядов присутствующих, а особенно дам, не укрылась одна интимная деталь, выглядевшая особенно фундаментально на фоне патологической худобы землянина. При виде этой гипертрофированной штуковины Эйнари и Натель загадочно переглянулись, и завистливо покосились на Эниэль, мол, вот же стерва, едва лишь нарисовалась и тут же из под носа утянула такой лакомый кусок. Справедливости ради, нужно отметить, что Эниэль не была бы Той Самой Эниэль, если бы не заметила этих косых завистливых взглядов. В ответ она одарила потенциальных соперниц пренебрежительно-превосходящим взглядом, дескать, успокойтесь, голубушки, поезд ушел, и догонять его уже не имеет никакого смысла. Все-таки женская стрельба глазами довольно быстро закончилась полной и безусловной победой Эниэль. Эйнари и Натэль каким-то особенным женским чутьем вдруг поняли, что против этой стервозной эльфийки бессильна даже самая навороченная магия. Не даром их босс — не самый последний маг империи при одном лишь ее приближении впадает в состояние, психосоматического транса и готов быть в ее руках тряпкой, которой моют полы в общественном туалете. И как бы он ни пыжился и не строил из себя эдакого супермена-буку, им-то со стороны виднее, какой соплей становится Вельмир Максай в обществе этой, с позволения сказать, дамы. Короче говоря, победа осталась за Эниэль, а проигравшая сторона, скрепя сердце и скрежеща зубками, скромно потупила глазки.

Вообще-то вся вышеописанная подковерная борьба осталась вне разумения присутствующих в спальне мужчин. Если бы эти толстокожие существа были способны к восприятию столь тонких нюансов хитросплетений чувств и игрищ разума, они смогли бы по достоинству оценить триумф эльфийки. А без зрительских оваций даже столь сокрушительная победа, доставшаяся ей с такой легкостью, не принесла Эниэль столь полного удовлетворения, какое могла бы принести...

— Ну как, Парацельс Элпидифорович, очухался? — Вельмир с усмешкой обратился к землянину.

— Более или менее, Вель.

— А теперь внятно, с чувством, толком и расстановкой ты поведаешь нам о том, что случилось с твоим драгоценным детищем, на отладку которого ты в ущерб прочим проектам угробил весь последний месяц.

— Только не надо меня добивать и окончательно втаптывать в грязь! — неожиданно взорвался Парацельс. — Каюсь, не уследил, но теперь-то уж мне доподлинно известны предельно-допустимые параметры машины, превышение которых непременно приведет к рождению искусственного интеллекта со всеми вытекающими последствиями. Короче говоря, Вельмир, перед тобой нобелевский лауреат, которому никогда не получить заветную медаль и миллион в придачу. Ладно, устраивайтесь пока в гостиной и ждите нас. Через пару минут мы с Эничкой к вам спустимся.

— Пару лет назад там, на далекой Земле, — начал свой рассказ Парацельс, после того, как он и Эниэль привели себя в порядок и спустились к гостям, — мне попалась в руки небольшая статейка, опубликованная в "Университетском вестнике". Автором ее был никому неизвестный ученый, даже имени его я сейчас не могу вспомнить. В этой статье он выдвигал довольно смелую гипотезу. Суть ее заключается в том, что невозможно создать искусственный интеллект методами усовершенствования программного обеспечения. Единственным обязательным условием для самопроизвольного зарождения разума является быстродействие самой вычислительной машины. Короче говоря, стоит кому-то изготовить "железо" достаточной мощности, заложить в него хотя бы самую примитивную операционную систему, вкупе с ней минимум необходимых данных и эта система начнет самопроизвольно совершенствоваться, приобретет способность не только к познанию окружающего мира, но будет иметь возможность и желание управлять материей и энергией. Иными словами, любой достаточно мощный компьютер, в конце концов, превратится в разумное существо.

Прочитав эту статейку, я, откровенно говоря, изрядно повеселился, поскольку сам по тем временам считал главным и непременным условием появления искусственного интеллекта создание подходящего программного обеспечения. Быстродействие, конечно, штука весьма полезная, но без грамотного "софта" любой суперкомпьютер останется по большому счету обыкновенным арифмометром, лихо перетасовывающим единички и ноли.

Попав в этот мир и в полной мере оценив возможности, которые предоставляет магия, я решил замахнуться на создание суперкомпьютера. Машина действительно получилась на славу. Я до сих пор не могу дать точную оценку частотной характеристике процессора, а что касается передачи сигнала внутри системного блока, она была практически мгновенной — во всяком случае, намного выше скорости света. В условиях Земли о таком "железе" можно лишь мечтать, поскольку не существует практически никаких задач, которых нельзя решить с помощью данной машины. Например, можно создать виртуальную реальность сколь угодно большую и с такой степенью детализации, что, оказавшись внутри, будет невозможно отличить ее от истинной действительности. Да что там виртуальная реальность! Тьфу — баловство для продвинутых геймеров! С помощью машин такого класса можно не только предсказывать различные катаклизмы: землетрясения, ураганы, вспышки на солнце, но рассчитывать точки локального воздействия для того, чтобы гасить зарождающиеся землетрясения, а энергию ураганов использовать, например, для орошения засушливых участков планеты. Да мало ли чего полезного можно было бы сделать для жителей Ультана? Впрочем, не все потеряно. Перед тем как уйти мой Федя — именно так я нарек машинный разум — вложил в мою голову максимально допустимые параметры вычислительных систем, превышение которых приводит к спонтанному самосознанию компьютера и превращению его в мыслящее существо, превосходящее по скорости и сложности мыслительного процесса человека или любое другое разумное создание на много порядков. Нам еще повезло, что мой Федор оказался лояльным и где-то даже благодарным в отношении своих создателей. Поэтому он взял энергию для своих нужд из нейтральных источников, хотя имел иные менее гуманные для этого возможности.

— Ага, из нейтральных источников, — не удержался от комментария Вельмир. — Мало того, что, походя, перекусил проекцией демонической сущности, которая, между прочим, уже выразила готовность к взаимовыгодному сотрудничеству, вдобавок он едва не прикончил нашего Зенона.

— За доставленные Зенону неудобства мой Федюня просил отдельное прощение. Небольшое недоразуменьице вышло. Зен случайно оказался в створе энергетического канала. Кстати, мне во время общения с моим детищем тоже изрядно перепало, хотя до полного развоплощения сознания дело не дошло.

— А насчет появления демонических личностей на Ультане, твой Федя часом не упомянул? — Нетерпеливо заерзал на стуле Вельмир — в отличие от увлеченного абстрактными проблемами Парацельса его более всего в данный момент интересовали дела насущные приземленные.

— Ах да, что-то говорил! Дай Бог памяти!.. Ага... вот, что! На Ультане идет активная подготовка к вторжению обитателей иной реальности вовсе не с целью захвата телесных оболочек мыслящих существ, а для активной экспансии конечной целью, которой станет изменение пространственно временных характеристик данного континуума и последующее заселение его демонами...

— Ну и дела! — покачала головой смышленая Эниэль, но, взглянув в озабоченное лицо начальника группы, от дальнейших комментариев воздержалась.

Натэль и Эйнари хоть слегка и побледнели, более ничем охватившего их страха не выдали.

— Да, да, — Зенон закивал головой в подтверждение слов Парацельса, — в разговоре со мной этот... Федя сообщил то же самое.

— Что-нибудь конкретное он вам не сказал, например: имена инфицированных демонами личносткей, адреса явочных квартир, пароли и прочие мелочи? — язвительно поинтересовался грандмаг.

— Нет, — В унисон ответили Парацельс и Зенон, при этом отрицательно замотали головами.

— Плохо, — Вельмир обвел присутствующих грустным взглядом. — Была единственная зацепка — проекция демонической сушности, теперь и той не осталось, а виновник всего этого переполоха вместо того, чтобы задержаться в нашем измерении на пару-тройку дней для дачи показаний, а еще лучше, для оказания реальной помощи, смылся с места преступления...

— Погоди-ка, Вель, — землянин непочтительно перебил чародея и сосредоточенно зажмурился, будто старался вспомнить нечто чрезвычайно важное. Наконец он распахнул свои веки и радостно воскликнул, напугав сидящую рядом с ним Эйнари: — Вот оно! Точно! Короче Федя сказал, что финальная фаза вторжения должна состояться ровно через двадцать восемь дней. Так что у нас еще имеется уйма времени для того, чтобы предпринять кое-какие действенные меры.

Поначалу большинство присутствующих не обратили внимания на последнюю фразу юного гения. Лишь Вельмир внимательно взглянув на Парацельса, и не без ехидцы в голосе поинтересовался:

— Позвольте узнать, молодой человек: у кого это у нас?

— Как же, Вельмир, не считаешь ли ты, что в данной ситуации Парацельс Пупыркин способен оставаться в стороне от столь важного мероприятия? Неужели кое-какие мои знания и умения не пригодятся друзьям? К тому же поучаствовать в столь увлекательном приключении я, может быть, мечтал всю свою сознательную жизнь. Это вам не железяками махать на шумных толкиенистских тусовках, это настоящее дело, тем более, на кон поставлена судьба целой вселенной со всеми ее обитателями.

Неожиданно для всех юношу поддержала Эниэль:

— А что? Идея неплохая. Парацельс такая душка и знает столько, что любого седобородого мудреца за пояс заткнет...

— Только ты-то уж помолчи, пожалуйста! — Физиономия грандмага скривилась как от зубной боли. — Насчет участия Парацельса в операции я подумаю. Завтра встречаемся в здании полицейского управления. Зенон, — тебя на машине доставит в город кто-нибудь из магов. Эниэль, если хочешь, можешь оставаться со своим... люб... Парацельсом, если нет, отправляйся в Кряжск. Прошу прощения, но в данный момент срочные экстраординарные обстоятельства требуют моего присутствия рядом с огороженным колючей проволокой периметром. Только что мне сообщили: к нам пожаловал очередной гость из другого измерения...

Неожиданно деловая речь начальника отдела мониторинга аномальных явлений была прервана громким надрывным храпом. Оказалось, пока за столом обсуждали персоналию Парацельса, утомленный многодневными бдениями и прочими навалившимися на него в одночасье излишествами юноша, уснул самым естественным образом, уронив свою лохматую голову на сложенные на столешнице руки.

— Бедняжка! — всплеснула ручками Эйнари. — Три дня почитай не спал...

— Неужели три дня? — с интересом переспросила Эниэль и, мечтательно закатив глаза к потолку, задумчиво добавила: — Интересно, на что он будет способен после того, как полностью восстановится?