Армагеддон объявлен

По всей видимости, мужик собирался основательно излить душу новым знакомым. Но этому воспрепятствовал сердобольный Эксилас. Сунув руку в свой рюкзак, он извлек оттуда пригоршню чудесных черных жемчужин и протянул ему со словами:

— Держи, мужик, коль живы будем, ты эти жемчужины сможешь обменять на табун самых быстрых скакунов.

— Вот спасибочки-то, господин главный геолог! — радостно воскликнул мужчина, принимая неожиданно свалившееся на него сокровище в свою заскорузлую длань. — По гроб жизни, значить, буду молить Господа нашего за ваше драгоценное здоровьечко!

— Откуда меня знаешь? — Эксилас пристально посмотрел в лицо мужчине.

— Ну как же?!.. Ксений я, Шестопала Ноя пятый сын, значить! — благожелательно ощерился Ксений.

— Ноя знаю, тебя, извини, не припоминаю.

— Дык, не мудрено... Я тады еще пацаном был. Осьмнадцать годков мне стукнуло, когда вы, значить... того... эта... без вести пропамши...

Присутствующие с интересом прислушивались к диалогу незадачливого извозчика, посеявшего где-то свою лошадку и повозку. Скорее всего, произошло это после того, как им овладела демоническая сущность, посему назвать его растяпой, было бы несправедливо. Когда Ксений признал в худощавом бородатом мужчине бывшего главного геолога Синегорья, Зенон почувствовал, как сильно напряглось в его руках тело Кайлы. Похоже, только теперь до сознания девушки окончательно дошел тот факт, что ее отец, которого она считала погибшим, все-таки жив и в данный момент стоит в трех шагах от нее.

— Папа, — еле слышно произнесла она, а потом чуть громче: — Папочка. — И, наконец, громко и радостно: — Папка!.. Неужели ты жив?!..

Но тут нервы ее не выдержали, вместо того, чтобы броситься на шею своему блудному родителю, уткнулась лицом в грудь Зенона и громко по-детски разрыдалась. Не ожидавший такой реакции юноша стал гладить любимую по ее светлой головушке, приговаривая при этом какие-то незатейливые слова утешения, нелепо-глупые и оттого очень трогательные.

Поплакав с минуту, Кайла начала успокаиваться. И все-таки она не спешила отстраниться от спасительной груди юноши, то ли стеснялась явить присутствующим свое заплаканное лицо, то ли боялась, что наконец-то обретенный отец окажется бестелесным фантомом и при первом взгляде на него, растает как легкое небесное облачко от дуновения свежего ветерка. Вполне вероятно, у нее были еще какие-нибудь весьма веские причины для этого.

— Ну вот и славно! — Нарочито громко воскликнул Хайвер и, не поворачивая головы, обвел присутствующих своими подвижными глазами. — В таком случае, отправляемся, но перед этим, я должен обеспечить вас магической защитой от повышенной гравитации Ультана...

— Это еще для чего? — не без опаски спросил Зуур эр Шуур, ибо, будучи магом, огр с разумной осторожностью относился к любой сторонней волшбе, особенно в тех случаях, когда дело касалось его собственной персоналии.

— А для того, мой друг, — с улыбкой ответил дарид, одарив при этом огра таким взглядом, что у того по спине побежали марашки размером с кулак и под ложечкой неприятно похолодело, — что после нескольких дней, проведенных на Данаибе, ты и твои товарищи будете испытывать на родной планете значительный дискомфорт. Что же касается Эксиласа, так он вообще не сможет сделать там и шагу. Поэтому легкая экзомускульная пленка, натянутая на кожу, ничуть не стеснит движений, а после того, как ваши мышцы адаптируются к тяготению Ультана, она бесследно исчезнет...

"Прям заезжий коммивояжер", — весело подумал Зенон, слушая, как дарид расхваливает достоинства экзомускульной магической защиты.

— Хорошо, я согласен, — махнул рукой шаман, — действуй Хайвер!

Едва лишь он это произнес, как присутствующие почувствовали легкое головокружение и небольшой кожный зуд по всему телу. Ощущение дискомфорта длилось недолго, очень скоро оно прошло, а на телах гостей под одеждой появилось некое подобие облегающего трико темно-оливкового цвета. "Трико" невесомой пленкой обтягивало практически все тело, оставляя открытыми лишь кисти рук и голову своего владельца, и, согласно компетентным заверениям дарида, ничуть не препятствовало не только кожному дыханию, но даже отправлению естественных надобностей. Обмундированные столь необычным способом гости немного поприседали, проверяя, не стесняет ли новый прикид движений и остались вполне им довольны.

— Теперь, кажется, все, — дарид покачал головой из стороны в сторону, забавно вращая при этом глазами на триста шестьдесят градусов. — Можно отправляться.

В тот же миг "живые" стены и потолок странного помещения заколыхались и поплыли, после чего наступила кратковременная атрофия всех органов чувств. К всеобщему облегчению, состояние подвешенной неопределенности очень скоро закончилось, и на смену ему вновь накатила чудесная волна ярких образов, громких звуков, и до боли знакомых запахов.

Едва лишь способность воспринимать окружающий мир вновь вернулась к Зенону, он осмотрелся и с удовлетворением отметил, что вновь видит голубое небо, яркое солнце, сочную зелень трав и деревьев. Рядом Кайла, стоит, опершись на его руку, удивленно моргает своими чудесными глазищами. Чуть поодаль не менее ошарашенные Зуур, Эниэль, Парацельс, Эксилас. Лишь Хайвер как обычно спокоен, а впрочем, кто знает этих даридов, что у них на уме, и в какой форме они привыкли выражать свои эмоции. Вполне вероятно, легкое посерение его кожи означает не что иное, как глубочайшее душевное смятение — как-никак парень вернулся домой после весьма продолжительной отлучки. Не приведи господи, в обморок грохнется и начнет закатывать глазенки с криками: "Нашатыря! Нашатыря мне немедленно!". Троих бывших безликих во главе с ушлым Ксением рядом не оказалось, поди, где-нибудь неподалеку от Сеная Великого завоевателя Синегорья материализовались и сейчас ошарашено пялятся на фонтаны, старушек, выгуливающих внучат, и молодух с колясками.

Окончательно сориентировавшись в пространстве, Зенон понял, что вместе с товарищами находится на плоской вершине невысокого холма, расположенного примерно в двух километрах от лагеря магов. Его пологие склоны поросли густым ельником, источавшим одуряющий запах разогретой смолы и ароматной хвои. Судя по положению небесного светила на небосводе, времени около пяти вечера. С вершины холма открывается прекрасный вид на долину Керен Мушук, в общем, и на обнесенное бетонным забором хозяйство Вельмира Максая, в частности.

В настоящий момент от того неторопливо-размеренного порядка, что был отмечен юношей во время первого и единственного его визита сюда, не осталось и следа. Лагерь оказался совершенно безлюден, даже непременных часовых на вышках вокруг древнего капища не наблюдалось. А над самим мегалитом угрюмо висело багрово-огненное переливчатое образование, внешним видом напоминающее радужную оболочку глаза какого-нибудь фантастического зверя с абсолютно черным зрачком в центре. Глядя на этот "глаз", поневоле возникало ощущение, что сам грозный Хозяин Преисподней, решил взглянуть из глубин своих мрачных владений на этот мир. Казалось, он вот-вот тебя заметит, загипнотизирует, извлечет из тела твою бессмертную душу и ввергнет ее в мрачную адскую пучину, обрекая тем самым на невыносимые вечные муки.

— Ой, что это за жуть такая?! — указав рукой в сторону огненного глаза, нервно воскликнула Кайла, стараясь как можно теснее прижаться к Зенону.

— Кошмарище! — поддержал девушку огр.

— Полный вселенский песец! — согласилась с ними Эниэль.

— Здорово напоминает библейский Апокалипсис. — Парацельс зажмурился и начал читать глухим размеренным голосом:

После сего я взглянул, и вот, дверь отверста на небе, и прежний голос, который я слышал как бы звук трубы, говоривший со мною, сказал: взойди сюда, и покажу тебе, чему надлежит быть после сего ...

— Ну уж нет! Увольте! — громко запричитала не на шутку перепуганная эльфийка. — Хватит с меня одного доморощенного проповедника. Великанище неотесанный чуть что, так всеми карами небесными грозит, а тут еще ты со своими бреднями.

— И никакие это не бредни, — обиженно пробормотал землянин, но от дальнейшего обсуждения странного феномена отказался.

— Интрузия иной пространственно-временной мерности, разрыв ткани бытия, "гнойный пузырь" чуждых нам законов иной реальности — можно называть как угодно. А по сути, это именно то, чего я более всего опасался, — раздражающе монотонным голосом пояснил Хайвер. — Если сей же час его не закрыть, очень скоро начнется такое... Впрочем, сам я не смог бы точно сказать, как именно все будет происходить, но доподлинно знаю, что любое самое сочное яркое и красочное пророчество окажется лишь бледной тенью предстоящего Конца Света.

Между тем в долине творилось нечто несусветное. Танки, крупнокалиберные орудия, реактивные установки залпового огня и подразделения мотопехоты, отодвинувшись на пару километров от брошенного лагеря, охватили его плотным полукольцом. Направив стволы в сторону огненного "глаза", военные замерли в ожидании команды открыть огонь. Через мощную оптику бинокля, прихваченного в свое время из домашнего "арсенала" Вельмира Максая, Зенону удавалось разглядеть выражения лиц солдат и офицеров. По большей части, военные были здорово удивлены, или попросту злы. По всей видимости, перегруппировка войск произошла совсем недавно и никто из вояк не имел ни малейшего представления о том, с какой напастью им довелось столкнуться.

Позади ощетинившегося стволами воинства непосредственно у дороги, ведущей в Кряжск, располагался полевой штаб войсковой группы. Судя по деловитой суматохе внутри ограниченного дюжиной палаток периметра, начальство не дремало. У широкого стола, заваленного ворохами топографических карт, сгрудилось не менее трех десятков важных военных чинов, среди которых Зенону удалось разглядеть дородного бригадного генерала, щеголявшего в расшитом золотом парадном мундире. Все прочие офицеры были облачены в обычную полевую форму. В просветленную оптику бинокля было хорошо видно, что у стола происходила весьма оживленная беседа. Судя по активной жестикуляции, шло обсуждение загадочного феномена, непонятно откуда появившегося над лагерем магов, а также экстренных мероприятий на случай неожиданной агрессии со стороны оного.

Эвакуированные из своего бывшего лагеря маги стояли компактной группой в стороне от армейских, они также о чем-то оживленно совещались. Вельмира Максая и Бен Розенталя не было видно ни среди военных, ни среди магов. По всей видимости, их здесь вообще не было. Неожиданно толпа чародеев, будто приняв какое-то коллегиальное решение, зашевелилась и начала разбредаться в стороны от центра неорганизованной толпой. Впрочем, кажущееся на первый взгляд хаотичным движение очень скоро начало упорядочиваться. С холма, на котором находились наши герои, было прекрасно видно, как с десяток их, взявшись за руки, образовали живой круг. Еще полторы дюжины чародеев, сплотившись точно таким же образом, выстроились вокруг первого круга. Остальные образовали третий круг. Таким образом, получились три концентрические окружности, образованные взявшимися за руки магами.

— Все это мне что-то очень здорово напоминает, — недоуменно пробормотал Парацельс. — Типа: возьмемся за руки, друзья, чтоб не пропасть по одиночке или: ну-ка, дети, встаньте в круг...

— Глупенький мой мальчик. — Эниэль посмотрела на него с легкой укоризной. — Это не баловство, а очень даже серьезное мероприятие. Настолько серьезное, что за всю свою жизнь я никогда не видела ничего подобного, это...

— ... эгрегорное единение сознаний, — перебил эльфийку Зуур эр Шуур и, озабоченно покачав головой, продолжал рассуждать вслух: — Интересно, кто из них отважится стать индуктором? Вельмира не видать, а кроме него вроде бы и некому.

Тут из-за близлежащего холма вывалилось огромное серебристое тело веретенообразной формы и, громко урча могучими моторами, быстро устремилось к центру долины. Зависнув над группой магов, боевой дирижабль начал прямо на глазах терять высоту — это мощные компрессоры принялись откачивать гелий из эластичной оболочки, заключенной внутри жесткого алюминиевого корпуса. Когда до поверхности земли оставалось не более двух десятков метров, широкий люк в днище боевой гондолы распахнулся и оттуда выпали четыре темные фигурки. Удерживаемые прочнейшими десантными тросами смельчаки, подобно паучкам скользнули вниз и в считанные мгновения достигли земли. Едва лишь это случилось, боевая воздушная машина вновь взревела и унеслась ввысь навстречу ослепительно-яркому дневному светилу.

— Ну и ну! Сам Герхард Бен Розенталь пожаловал, а с ним Вельмир, Лиин Чаханги и еще один незнакомый мне тип, — отводя бинокль от глаз, прокомментировал появление четверки Зенон.

— Ну-ка, ну-ка! Дай взглянуть! — Зуур эр Шуур бесцеремонно завладел оптическим прибором. — Не, этого не знаю. Похоже, какая-нибудь столичная штучка — уж больно свысока поглядывает на Батю. Ничего, нашего этим не проймешь — не таких волчар обламывал.

Услышав о прибытии начальства, Эниэль с облегчением вздохнула — по всей видимости, командование группой для нее было весьма тяжким бременем, и повеселевшим голосом прощебетала:

— Вот и все, мальчики, кончились мои мучения. Пусть теперь вами руководит кто угодно: хоть Вельмир, хоть Лиин, хоть сам Батя, а я умываю руки и вытираю их полотенцем. Сейчас сдам вас в целости и сохранности с рук, так сказать, на руки и делайте, что хотите, но только...

Договорить она не успела. Огненный "глаз", зависший над мегалитической постройкой, вдруг начал вспухать, на глазах изрядно напуганной толпы. В какие-то доли мгновения его объем увеличился раза в три, не меньше. Столь резкая трансформация объекта вызвала замешательство в рядах военных. Кто-то в нервическом припадке случайно нажал на спусковой крючок, кто-то воспринял его ошибку как сигнал к действию и также начал стрелять по загадочному образованию. Сначала заговорили штурмовые винтовки и легкие ручные пулеметы. Через мгновение их поддержала батарея мощных гаубичных орудий, выставленных для стрельбы прямой наводкой. Затем с испугу шарахнули мобильные реактивные установки залпового огня. А далее пошло и поехало, будто безудержная снежная лавина сошла с крутого склона высоченной горы. Танки, самоходные орудия, зенитные комплексы, ручные ракетометные установки и много чего еще начали хоть и беспорядочно, но весьма усердно поливать загадочный пузырь из своих стволов. В считанные мгновения территорию бывшего лагеря магов накрыло плотное облако пыли и дыма. Но даже через него огненное свечение межпространственной дыры вполне просматривалось, поэтому несложно было сделать однозначный вывод, что весьма внушительный боезапас, израсходованный в результате самопроизвольной артподготовки, пропал впустую.

При этом забавно было наблюдать за реакцией крупных военных чинов. Сначала генерал и его свита поразевали рты от удивления и негодования, беспокойно засуетились, но, видя всю бессмысленность каких-либо телодвижений, мгновенно утихли и сделали вид, будто все идет по заранее намеченному плану. Бригадный генерал, пожалуй, так бы и дождался, пока подчиненные не расстреляют все имевшиеся в наличии боеприпасы, если бы не Бен Розенталь. Обер-полицмейстер Синегорья подобно вихрю ворвался в ставку главнокомандующего и, бесцеремонно схватив бригадного генерала за грудки, приподнял его весьма дородное тело таким образом, что голова низкорослого вояки оказалась на уровне его головы. Затем в течение недолгого времени между ними происходил довольно оживленный диалог: Батя что-то бойко внушал сучащему в воздухе ножками генералу, а тот в ответ весьма активно кивал. В конце концов, это форменное издевательство над заслуженным военным прекратилось. Бен Розенталь вернул жертву на твердую землю. Изрядно помятый с посиневшим от застоя крови и дыхания лицом генерал отдал какие-то распоряжения стоящим неподалеку офицерам. Те, в свою очередь стремглав устремились к группе телефонистов и радистов.