И тут же поняла, как это здорово — даже если в качестве "сверхсилы" мне досталось банальное умение владеть собой.
Во-первых, у меня есть дар. Уже что-то!
Однако главное в другом. Если Эдвард прав, можно сразу перейти к самому страшному.
Что если быть новорожденным вампиром не обязательно? В смысле кровожадным-безумным-неуправляемым? Что если я с первого дня стала такой же, как Каллены? И нет нужды уходить на год в подполье, пока я не "созрею"? И я, как в свое время Карлайл, не кинусь никого убивать? А сразу буду "хорошим" вампиром?
Я смогу увидеться с Чарли!
На этом месте в радужные мечты вклинился голос разума. Эх! Не смогу я увидеть Чарли. Глаза, голос, неземной красоты лицо... Что я ему скажу? Как начать, и то не знаю. В глубине души я порадовалась поводу отложить на время встречу: и хочется не расставаться с Чарли, и колется — как-то он меня воспримет? Страшно представлять, как у него глаза на лоб полезут при виде моего нового лица, новой кожи. Как он испугается. Гадать, какое жуткое объяснение он себе придумает.
Вот так и буду целый год дрожать от страха, пока глаза придут в норму. А я-то думала, с неуязвимостью все страхи рассеются...
-Тебе когда-нибудь попадалось самообладание в качестве дара?— спросил Эдвард у Карлайла.— Как думаешь, это сверхъестественная способность или просто исключительная заслуга Беллы?
Карлайл пожал плечами.
-Немного напоминает то, что умеет Шивон,— хотя талантом она свою способность никогда не считала.
-Шивон, твоя приятельница из ирландского клана?— уточнила Розали.— Разве она что-то такое умеет? Я и не знала. У них же там Мэгги в одаренных числится?
-Шивон так и думает. Но при этом обладает способностью сформулировать желание и... как-то воплотить его в жизнь. Ей кажется, что она просто умеет правильно планировать, хотя я всегда подозревал, что тут нечто большее. Например, когда они принимали Мэгги в клан. Лиам ведь тот еще собственник, но Шивон захотела — и вышло по ее.
Продолжая рассуждать, Эдвард, Карлайл и Розали расселись по креслам. Джейкоб со скучающим видом пристроился рядом с Сетом. По полуприкрытым векам я догадывалась, что он вот-вот отключится.
Я слушала внимательно, однако работать приходилось на два фронта. Ренесми все еще показывала, как у нее прошел день. Я укачивала девочку на руках, стоя у стеклянной стены, и мы смотрели друг другу в глаза.
Остальным, кстати, совершенно не обязательно было усаживаться — я вот стою как стояла, не испытывая никакой усталости. Будто с удобством разлеглась на кровати. Могу так хоть неделю простоять не шевелясь и нисколько не утомиться.
Они уселись по привычке. Если часами стоять неподвижно, даже не переминаясь, у людей обязательно возникнет подозрение. Вот Розали поправляет волосы, вот Карлайл кладет ногу на ногу. Шевелиться, не застывать, как статуя, не выдавать свою вампирскую сущность. Попробую последить и взять с них пример.
Перенести вес на левую ногу... Глупо-то как.
А еще, наверное, они хотели дать мне побыть наедине с дочкой (насколько позволит соблюдение мер безопасности).
Ренесми тем временем прокручивала мне свой день в мельчайших подробностях, и я поняла, что нам хочется одного — я должна знать собственную дочь от и до. Самое важное ведь упустим! Например, как Джейкоб держал ее на руках, притаившись неподвижно за большим тисом, и к ним, скок-поскок, подскакивали воробышки. А к Розали ни в какую. Или противная белая каша — детское питание,— которую положил в ее чашку Карлайл. Пахнет прокисшей грязюкой. А вот песня, которую ей мурлыкал Эдвард,— такая красивая, что Ренесми проиграла мне ее дважды. Как же я удивилась, когда на дальнем плане картинки разглядела себя — застывшую в оцепенении, с еще не зажившими ранами. И вздрогнула, вспомнив собственные ощущения в тот момент. Адский огонь...
Примерно через час (остальные с головой ушли в обсуждение, Сет и Джейкоб дружно храпели на диване) воспоминания замедлились. Картинка стала нечеткой, расплывалась, не дойдя до логического завершения. Я чуть не кинулась в страхе к Эдварду — что такое с малышкой?! — но тут ее веки задрожали и ресницы сомкнулись. Ренесми зевнула, почмокала пухлыми розовыми губками, и больше глаза не открывала.
Прижатая к моей щеке ладошка сонно опустилась. Тонкие веки отливали нежно-сиреневым, как закатные облака. Осторожно, чтобы не разбудить, я снова прижала ее ладошку к своей щеке. Сначала не было ничего, потом в мыслях как будто рой разноцветных бабочек взметнулся.
Зачарованная, я вглядывалась в ее сны. Смысла там не было. Только цвета, пятна и лица. Среди них я обрадованно различала свои (оба — и жуткое человеческое, и прекрасное вампирское). В бессознательном мелькании они попадались довольно часто. Чаще, чем Эдвард и Розали. Зато один в один с Джейкобом... Нет, не буду злиться.
Я впервые поняла, как Эдвард мог проводить ночь за ночью у моей кровати, в надежде услышать сонное бормотание. Теперь я и так же — готова смотреть сны Ренесми хоть целую вечность.
Мои мысли прервал Эдвард, который изменившимся голосом произнес: "Наконец-то!" и повернулся к окну. Снаружи стояла темная непроглядная ночь, но я видела не хуже, чем днем. Темнота ничего не скрывала, просто изменила цвета.
Вот Ли, все еще пылая негодованием, поднимается и исчезает в кустах, заметив Элис на дальнем берегу. Раскачавшись на ветке дерева, как цирковой гимнаст на трапеции, Элис ласточкой перепорхнула через реку. Эсми прыгнула обычным способом, а Эмметт торпедой рассек речную гладь, подняв фонтаны брызг, долетевших аж до наших окон. За ними, к моему удивлению, показался Джаспер, и его прыжок, хоть и удачный, вышел каким-то вялым, вполсилы.
На лице Элис сияла загадочная смутно знакомая улыбка. Я вдруг поняла, что и все остальные улыбаются мне -
Эсми ласково, Эмметт в предвкушении, Розали чуть свысока, Карлайл участливо, а Эдвард выжидающе.
Элис влетела в комнату впереди всех, и видно было, как она почти буквально сгорает от нетерпения. В вытянутой руке поблескивал бронзовый ключ с огромным бантом из розовой атласной ленты.
Ключ явно предназначался мне. Машинально перехватив Ренесми покрепче, я раскрыла свободную ладонь. Элис опустила в нее ключ и радостно взвизгнула:
-С днем рождения!
Я закатила глаза.
-Так ведь само превращение — еще не точка отсчета. Ты-то сама только через год начала праздновать, Элис.
Улыбка стала лукавой.
-А мы не вампирский день рождения отмечаем! Рано еще. Сегодня же тринадцатое сентября, Белла. С девятнадцатилетием!
- <section>
- <title>
24.Сюрприз
-Нет! Ни за что!— Я замотала головой и случайно наткнулась взглядом на самодовольную улыбку своего семнадцатилетнего мужа.— Не считается. Я перестала стариться три дня назад. Мне всегда будет восемнадцать.
-Подумаешь!— передернула плечами Элис.— Мы все равно отпразднуем, так что нечего тут.
Эх... Против Элис нет приема.
Почувствовав, что я сдаюсь, Элис просияла еще ярче.
-Готова открывать подарок?— вывела она певучим голосом.
-Подарки,— поправил Эдвард, вытаскивая из кармана еще один ключ — продолговатый, серебристый, со скромным синим бантиком.
Я едва удержалась, чтобы не фыркнуть. Этот понятно от чего — от машины "после". Где же восторг? Видимо, даже превращение в вампира не пробудило во мне интереса к спортивным автомобилям.
-Сначала мой!— Элис показала Эдварду язык, предвидя возражения.
-Мой ближе.
-Да, но ты посмотри, в чем она ходит!— буквально простонала Элис.— Глаза б мои не глядели. Так что мой важнее.
Я нахмурилась в недоумении. Какая связь между ключом и одеждой? Она мне сундук нарядов собирается дарить?
-Бросим жребий!— сообразила Элис.— Камень, ножницы, бумага?
Джаспер усмехнулся, Эдвард вздохнул.
-Признавайся уж сразу, кто выиграет,— с кислой миной велел он.
-Я!— расцвела Элис.— Вот и славно.
-Тогда мне, наверное, лучше подождать до утра,— улыбнувшись уголком губ, Эдвард кивнул на спавших мертвым сном Сета с Джейкобом. Сколько же они, бедняги, на ногах провели?— Открывать мой подарок при Джейке будет куда интереснее. Хоть кто-то по достоинству оценит...
Я улыбнулась. Эдвард меня насквозь видит.
-Ага!— пропела Элис.— Белла, отдай Несс... Ренесми Розали.
-А где она обычно спит?
Элис пожала плечами.
-На руках у Роуз. Или у Джейкоба. Или у Эсми. Ну, ты поняла. От рождения с рук не спускают. Она вырастет самым избалованным на свете полувампиром.
Под смех Эдварда Розали осторожно и ловко взяла у меня Ренесми.
-А еще самым неиспорченным,— возразила Роуз.— Она прекрасна, потому что единственная в мире.
В ее улыбке, обращенной ко мне, я увидела признание в нерушимости нашей дружбы. Неизвестно, правда, сколько она продержится, когда Ренесми уже не будет так неразрывно со мной связана. Но мы так долго сражаемся на одной стороне — может, этого хватит, чтобы оставаться друзьями. Я наконец сделала тот же выбор, что и она сделала бы на моем месте. Тем самым перечеркнув прошлые обиды и непонимание.
Элис сунула мне в руку украшенный бантиком ключ и, ухватив за локоть, потащила к выходу.
-Пойдем, скорее!— звала серебряная трель.
-Он что, снаружи?
-Вроде того...— Элис нетерпеливо подталкивала меня в спину.
-Надеюсь, тебе понравится,— сказала Розали.— Он от всех нас. Хотя главным образом от Эсми.
-А вы? Не пойдете?— Остальные почему-то не двигались с места.
-Хотим дать тебе время освоиться,— объяснила Розали.— Впечатлениями потом поделишься.
Эмметт захохотал, а я от его смеха смутилась и чуть не покраснела. Почему-то.
Оказывается, кое в чем я осталась прежней: все так же боюсь сюрпризов и не люблю подарки. Какое счастье и облегчение обнаружить в новом теле старые привычки и склонности.
Не ожидала, что смогу остаться собой. Как здорово!
Расплываясь в широченной улыбке, я последовала за Элис в густую ночь. С нами пошел только Эдвард.
-Наконец-то! Энтузиазм проснулся.— С одобрительным кивком Элис отпустила мою руку и, сделав двойное сальто, перемахнула через реку.
-Давай, Белла!— позвала она с другого берега.
Мы с Эдвардом прыгнули одновременно — оказалось так же здорово, как и днем. Даже интереснее, потому что ночь окрасила все вокруг в совсем другие, более насыщенные цвета.
Элис решительно помчалась прямиком на север, и мы послушно побежали за ней. Ориентироваться по шелесту шагов и остающемуся в воздухе легчайшему аромату было гораздо легче, чем высматривать ее фигурку в густой листве.
В какой-то момент она вдруг застыла и кинулась обратно ко мне.
-Только не дерись,— предупредила она и прыгнула.
-Ты что?! — почувствовав, что мне взбираются на закорки и закрывают глаза ладонями, возмутилась я, одновременно подавляя порыв сбросить Элис на землю.
-Чтобы не подсматривала.
-Могла бы меня попросить. И обойтись без цирка,— вмешался Эдвард.
-Ты бы оставил ей щелочку. Давай лучше бери ее за руку и веди.
-Элис, я...
-Спокойствие, Белла. Делаем, как я сказала.
Пальцы Эдварда сплелись с моими.
-Потерпи, Белла. Пару секунд. А потом пусть кого-нибудь другого достает.
Он потянул меня за собой. Идти было легко. Врезаться в дерево я не боялась — если кто и пострадает в таком случае, то оно, а не я.
-Мог бы и повежливее,— упрекнула Элис.— Это ведь и для тебя подарок.
-Да, ты права. Спасибо!
-Ну-ну. Ладно.— Голос Элис вдруг зазвенел от восторженного предвкушения.— Стойте тут! Поверни ее чуть-чуть вправо. Так. Все. Готова?
-Готова.— Воображение будоражили незнакомые запахи. Не лесные. Жимолость. Дым. Розы. Опилки? Что-то металлическое. Терпкий аромат сырой перекопанной земли. Я потянулась навстречу загадке.
Элис спрыгнула у меня со спины и убрала ладони.
Я уткнулась взглядом в лиловую тьму. В ее глубине, уютно устроившись на крошечной полянке, притаился каменный домик, казавшийся лавандово-серым при свете звезд.
Он так идеально вписывался в окружающую действительность, будто вырос из каменного валуна сам собой. Одну стену заплела ковром жимолость, перекинувшая плети на крытую деревянной черепицей кровлю. В крошечном палисаднике размером с носовой платок благоухали под темными глубокими окнами поздние летние розы. Узкая аметистово поблескивающая мощеная дорожка вела к полукруглой, как в сказочных домиках, деревянной входной двери.
Изумленно застыв, я сжимала подаренный ключ.
-Ну как?— негромко, чтобы не нарушить сказочную идиллию, спросила Элис.
Я открыла рот, но не могла подобрать слова.
-Эсми хотела, чтобы нам было где уединиться, не исчезая далеко и надолго,— пояснил Эдвард вполголоса.— И потом, ей только дай повод ремонт сделать... Иначе эта избушка еще лет сто в развалину превращалась бы.
От изумления я молча хватала ртом воздух.
-Не нравится?— Элис спала с лица.— Ты только скажи, мы в два счета все перестроим. Эмметт и так хотел добавить несколько сот квадратных метров, второй этаж, колонны, башню приделать, но Эсми решила, пусть все останется, как предполагалось. Если нет, ты скажи, мы займемся,— тараторила Элис.— Времени это почти не...
-Тс-с!— наконец выдавила я.
Элис плотно сжала губы. Еще несколько секунд, и дар речи ко мне вернулся.
-Вы дарите мне дом на день рождения?— еле слышно прошелестела я.
-Нам,— поправил Эдвард.— И это не дом. Так, избушка. В доме обычно хоть развернуться можно.
-Не обижай мой домик,— шепнула я.
Элис просияла.
-Тебе нравится?
Я отрицательно покачала головой.
-Ты от него без ума?
Я кивнула.
-Вот Эсми обрадуется!
-А она почему не пошла смотреть?
Улыбка Элис чуть померкла — вопрос, похоже, щекотливый.
-Ну... Все помнят, как ты "обожаешь" подарки. Не хотели на тебя давить и заставлять.
-Да неужели он мог мне не понравиться?
-Им будет приятно.— Элис похлопала меня по руке.— В любом случае, гардеробная укомплектована. Пользуйся с умом.
-А ты разве не зайдешь?
Она как бы невзначай отступила на пару шагов.
-Эдвард тебе все покажет. А я потом... наведаюсь. Если сама одежду правильно не подберешь — звони.— Она посмотрела на меня с сомнением и улыбнулась.— Джас на охоту зовет. До встречи.
И грациознейшей пулей усвистела в лес.
-Надо же,— поделилась я в наступившей тишине.— Я и правда такая страшная? Побоялись прийти... Мне теперь стыдно. Даже спасибо как следует не сказала. Надо вернуться, поблагодарить Эсми...
-Белла, не глупи. Никто тебя не боится.
-Тогда почему...
-Это часть подарка. Дать нам побыть вдвоем. Просто Элис слишком туманно изъясняется.
-A-a.
И тут дом для меня растворился. Мне стало все равно, где мы. Исчезли деревья, камни и звезды. Я видела только Эдварда.
-Пойдем, устрою тебе экскурсию.— Он взял меня за руку. Разве не заметно, что по моим венам бежит электрический ток?
И вновь я почувствовала себя странно, настроившись на реакцию, которую мой организм уже не способен был выдать. Сердце должно было ухать, как паровой молот, грозя нас расплющить. Заглушая все остальное. А щеки должны полыхать алым пламенем.
