Alexandr(обновление15.02.12)

Помимо этого произошли изменения и в самих департаментах и министерствах. Лопухин возглавил департамент полиции, Де Бри жандармерию, получившую под свою ответственность экономические преступления, связанные с хищением государственных средств, а так же преступления, выходящие за рамки одной губернии и требующие координации департаментов полиции разных округов. Так же Де Бри, пока временно, возглавлял третье отделение Собственной Е.И.В. канцелярии, занимающееся политическими делами, делами против высших сановников, и особыми делами из жандармских. В будущем планировалось полностью передать ведение полицией в руки губернаторов, а Лопухин должен был сосредоточить в своих руках комитет государственных обвинителей, то есть министерство юстиций.

Во время вступительной речи Безбородко, я вернулся к воспоминаниям об отъезде Берии.

Я принимал Лаврентия в своем малом кабинете на первом этаже. Кроме нас никого рядом не было.

— Лаврентий, я очень надеюсь, что ты не держишь на меня обиды, но по-другому нельзя, — произнес я, глядя на пасмурневшего Берию, после объявления моего решения по его делу.

— Я все понимаю, Ваше Величество, — официально ответил Берия. — И могу пообещать, что за отведенное мне время я добьюсь пересмотра отношения ко мне всего двора.

— Спасибо. Но все-таки ты на меня дуешься.

— Есть немного, — Лаврентий позволил себе слегка улыбнуться. — Но ты же знаешь, я хотел сделать сюрприз.

— Знаю, и рад, что ты меня понимаешь, а то начал тут Выкать. Но в следующий раз, если захочешь сделать сюрприз, предупреди меня и лучше следи за его выполнением.

— А что будет с.. моими людьми?

— Часть отправиться с тобой, часть будут заниматься трудотерапией в Сибири. Но трех, тех что виновны в перестрелке и убийстве барона Аша ждет смертная казнь, которую я заменю на ссылку в Аляску в качестве каторжан.

— И на этом спасибо. В мое время их бы расстреляли.

— А в моё дали бы какой-нибудь важный пост в правительстве.

Несколько утративший свой смурной вид, Берия даже рассмеялся. Пригубив вина Берия поинтересовался:

— Так что будет с моими шахтами?

— Часть отдадим в управление купцам и дворянам, которые предложат лучший проект развития, часть продадим, а шахты, в которых только начались работы и вовсе отдадим почти задаром, с сокращением налогов.

— Все продолжаешь отдавать предприятия частным лицам?

— Да. Твой проект по строительству железной дороги дает хорошую возможность для развития промышленности. И чем больше я буду строить дорог, тем больше будет промышленности внутри России. Тем более сейчас, когда мы ни от кого не отстаем, а обгоняем.

— На Дальний Восток тоже будешь вести ветку?

— Я на это рассчитываю. И еще я рассчитываю на то, что ты за пять лет сможешь подготовить базу для будущего строительства.

— Подготовить то я смогу, мне только люди нужны. А с отменой крепостного права, которую ты назначил на этот год, сделать это будет много труднее.

— Не беспокойся. Буду посылать тебе комсомольские отряды и молодых инженеров.

— И на том спасибо.

— Ладно. Давай еще по бокалу и...

Мои воспоминания были прерваны голосом Румянцева, подошедшего к трибуне.

— Нами была проведена довольно большая работа в области крестьянского вопроса, и мы пришли к мнению, что современная экономическая и политическая ситуация диктует нам необходимость отказаться от крепостного права. В политической части это явление делает из нашей страны общество с практически узаконенным рабством. Крестьяне, являющиеся самым незащищенным классом современной России, тем не менее являются основой ее экономического благополучия, также как и основой благополучия дворянства. В следствии чего отмена крепостного права была долгое время головной болью нашего государства. Теперь же мы разработали ряд мер, которые должны привести к обеспечению благосостояния дворян, в отсутствии крепостных. Основными положениями документа являются:

Первое, все крестьяне безусловно получают свободу от крепости. Они могут свободно переходить к другому помещику, уходить в город, продавать свое движимое имущество.

Второе, все крестьяне освобождаются от барщины, совсем. Обрабатывать помещичьи земли они могут за сдельную плату или часть урожая, в зависимости от того, как договорятся с помещиком.

Третье, крестьяне могут выкупить свои наделы в свое личное пользование по ценам установленным департаментом по сельскому хозяйству. Выкуп, возможно проводить в рассрочку, с уплатой стоимости обработки земли до конца периода выплат. Для проведения этих оплат будет использоваться крестьянский банк. Выкуп крестьянских наделов так же возможен общиной.

Четвертое, крестьяне лишаются защиты со стороны помещиков. Так же пользование господским лесом, пудами и озерами теперь возможны лишь по разрешению помещика.

Помещики являются теперь полными хозяевами своей земли, за исключением крестьянских наделов, и могут продавать ее по частям или целиком. Крестьяне, выкупившие землю самостоятельно, или решившие выйти из общины, так же являются полными владельцами своей земли и могут передавать ее по наследству. Но при выходе из общины они должны погасить все свои задолженности перед ней.

Все эти действия, которые на первом этапе кажутся затратными, со временем дадут высокий экономический эффект, и будут способствовать усилению государства российского.

— Вопросы, господа. Возражения? — произнес со своего места Безбородко.

И вопросы, и возражения полились рекой. Господ советников интересовало абсолютно все. Начиная от процедуры перевода крестьян из под крепости, заканчивая финансовыми гарантиями для дворянства. И чем дольше продолжались расспросы, тем яснее для меня становилось, что продавить закон будет несколько затруднительно. Все присутствующие советники сами являлись крупными землевладельцами и крайне неохотно принимали новые веяния. Граф Румянцев не успевал стирать пот, текший из под его парика, настолько он сильно его доставали вопросами.

— Господа, подданные мои, — прервал я обсуждение, которое начало выливаться в какой-то балаган и травлю докладчика. — Граф, вы можете садиться.

Сам же я напротив встал, чтобы акцентировать внимание на себе.

— Господа, — продолжил я, когда в Ротонде установилась тишина. — Мне кажется, вы немного запутались. В данный момент вы не крупные землевладельцы, не помещики, а государственные советники, высшие чиновники России. И вместо того, чтобы думать о благе страны, благе народа, вы занимаетесь защитой собственнических интересов вас самих. Никто не говорил, что дворянство станет жить легче, после этих реформ. Но вы, как настоящие русские люди, должны понимать такое слово как справедливость. Есть ли среди вас такое понимание?

Легкое шевеление по залу, быстрые перешептывания, и положительные кивки.

— Так же вы должны помнить, что Екатерина великая даровала вам великие послабления и вольности. А раз так, разве не будет справедливо дать такие же вольности крестьянам, которые кормят вас, которые на протяжении веков являлись основой вашего экономического благополучия. Александр Сергеевич, — обратился я к графу Строганову. — Вы сами подготовили материалы по тому, как обстоят дела в деревне. Я сам читал ваш доклад, в котором были даже указаны возможные меры решения наступившего кризиса. А теперь вы говорите о преждевременности таких мер.

— Ваше Императорское Величество, — Строганов поднялся со своего места. — Я действительно считаю эти меры преждевременными. И меня, как дворянина, которобит от того, что вы равняете дворян с крестьянским быдлом.

— Вы забываетесь, Александр Сергеевич. Это быдло, как вы выразились, работает в поте лица с восхода до заката, живет впроголодь, зачастую умирая от голода, в то время, как часть дворянства просто прожигает свою жизнь, тратя те средства, что они забирают с крестьян. Ничего не давая этому обществу взамен, только пьет дорогие напитки, и играется в тайные и не очень общества, считая себя выше других людей уже по рождению. Сразу скажу, это не относится к здесь присутствующим благородным господам. Но я считаю, что положение крестьян в нашей стране совершенно недопустимым, и прошу совет проголосовать за проект.

После подобной отповеди совет несколько присмирел. И все-таки проголосовал за новый проект. Дальше слово взял граф Остерман.

— В рамках проекта развития тяжелой промышленности, — вот и современные мне термин проникают в жизнь, — мы приняли программу по строительству железных дорог, разработанную статским советником Берией. Как вы знаете, уже действует первый участок, связывающий Екатеринослав и Павлоград, и обеспечивающий связь между угольными и железорудными шахтами и заводами. Так же ведется строительство дороги Санкт-Петербург — Москва, Москва — Нижний Новгород и Павлоград — Курск — Москва. В прошлом году было принято решение не начинать нового строительства, до введения в действие одной из дорог. Но теперь назрела новая потребность. В провинциях стали появляться товарищества и общества, которые готовы вкладывать в железнодорожное строительство собственные деньги. Я предлагаю поддержать подобное начинание не только разрешением на строительство, но и гарантией выкупа участка дороги государством, буде на то желание владельцев. Но и это не все. Я предлагаю, пока не закончены работы по вышеозначенным дорогам, начать изыскательные работы по другим участкам, в том числе и Сибирским. А в свете присоединения к России земель в Америке, такие дороги были бы очень кстати.

Возражений по докладу и предложениям не последовало. Поэтому все было принято единодушно. Следующим слово взял Новосильцев.

— Как уже сказал граф Остерман, мы смогли присоединить себе земли на западе американского континента, которые продолжают изучаться. Но помимо этих территорий, экспедицией Крузенштерна были открыты ряд островов, владение которыми может представлять интерес для нашего флота, как морские военные базы. Поэтому я прошу совет дать разрешение на вывоз ста крестьянских семей. Их можно купить у помещиков, пока не вступил в силу закон об отмене крепости. А уже на новых местах эти семьи получат волю.

— Николай Николаевич, — прервал я Новосильцева, — а вы уверены, что ста семей хватит?

— Ваше величество, это минимальное количество. Конечно, если их будет больше, это хорошо. Но встает проблема их доставки до места. Поэтому пока лишь сто семей. К тому же, как мне сообщил Баранов Александр Андреевич, многие местные жители сами переходят в русское подданство.

— Николя, я дам вам и людей, и оружие, и пушки. И еще отпишу казакам, и вышлю вам полсотни казацких семей.

— Это было бы прекрасно.

— Ваша сиятельство, — поднялся со своего места Головин, мой бывший гофмейстер. — Я могу сказать, по своему ведомству, что в наших университетах есть немало молодых людей, которые бы с удовольствием поехали бы осваивать Америку. И, насколько мне известно, такие люди есть и в военных училищах его светлости князя Салтыкова.

Пожилой военный министр кивнул в знак согласия.

— И если на то будет согласие вашего величества, то мы могли бы набрать целый отряд.

— Хорошо, Николай Николаевич. Я даю вам свое согласие.

Уже вечером этого дня я выехал в Петергоф, где надеялся несколько отдохнуть от столицы, довольно мне надоевшей за зиму. В летнюю резиденцию я прибыл уже за полночь, и сил осталось лишь на то чтобы добраться до спальни и лечь спать.

Но как только моя голова коснулась подушки в голову стали лезть мысли. /блин ну и выражение/. Моя ставка на тяжелую промышленность не была идеальной. В ближайшей перспективе она должна была дать рост экономики страны, но она же грозила моей казне банкротством, причем в самом ближайшем времени, примерно лет через десять. Для выравнивания этой ситуации мне нужна была быстрая победоносная война, при этом она должны была быть предельно прибыльной. Упор государственных заказов на железнодорожное строительство мог частично окупаться уже в ближайшее время. А вот увеличение военных затрат, причем затрат на обмундирование, вооружение и военную науку, могло компенсироваться лишь войной. Конечно, при военных заказах, росла наука, и не только в военной области. Но затраты были слишком велики, а контрибуции и экономические выгоды от победы над Ираном быстро кончались. Второй раз напасть на них не представлялось возможным. В данный момент между странами были очень теплые отношения, и профилактическая взбучка планировалась не раньше, чем через пару десятков лет. Турция. Вот тут конечно есть где развернуться. Франция, Англия и Австрия заняты собственными разборками. А турки вдобавок скоро вступят в войну с Францией, которая, насколько я помню, вот-вот должна выслать экспедицию в Египет. Правда, в отличии от моей истории, Франции не удастся взять Мальту. Там моя база и мои солдаты. Надеюсь, товарищ Наполеон не захочет портить отношения с Россией из-за какого-то острова. Австрийцы так же заняты разборками с Францией, как и Пруссия. Остается только Швеция, которую на меня могут натравить англичане. Ну, и конечно сама Турция. В данный момент она не настолько слаба, как во время последней русско-турецкой войны в моем мире. Но зато у меня есть такие люди как Ушаков, Суворов, Кутузов и другие выдающиеся генералы. Нужно отдать задание в генеральный штаб, для разработки компании. Включить в состав комиссии Суворова, как самого опытного моего генерала. Так и послать весточку Ушакову. Я вскочил с постели и кинулся в гостиную, где переполошил камердинера и свою охрану. В ночь были отправлены все распоряжения и письма. После этого я немного успокоился, и подумал, что эти дела могли и подождать до утра.

Завтрак проходил в большой просторной беседке, поставленной по моему указанию прямо у Морского Петергофского канала. Сидя на мягком кресле, я наслаждался прохладой и свежестью, приносимыми с Балтики, пил свежий кофе с тостами и легкими пирожными. На моем завтраке присутствовали Городецкий, князь Вышнегородский, Аракчеев и мой старый учитель, Лагарп. Кроме них так же присутствовал мой личный секретарь Дюжев, который и записывал все мои мысли, для того, чтобы передать их Салтыкову. Грандиозные планы, появившиеся у меня в голове, оказались на утреннюю поверку не столь продуманными, как я того хотел. Во-первых, в этом мне возразил Лагарп, у Турции не так много денег. Второе, в Средиземном море очень большие английские эскадры, которые в случае чего, могут поддержать Турцию десантом. И война с Францией для них не помеха. Я и сам помнил, о победе англичан при Абукире, которая не позволила французам воспользоваться завоеванием Египта и Сирии.

— Мон шер фрер, — услышал я за своей спиной знакомый голос.

Встав из удобного кресла, я обернулся к моему брату, идущему к беседке и весело помахивающему тростью. Одетый в гвардейский мундир и шляпу, он очень гармонично смотрелся на фоне Большого Петергофского дворца и выглядел много старше своих лет.

Константина я пригласил к себе из-за моих опасений за него. В последнее время все чаще и чаще стал проявляться его скверный характер, которого я раньше за ним не замечал. Однажды из-за этого мы даже не разговаривали с ним два месяца. Но то, что он сделал пол года назад не лезет ни в какие ворота. Будучи с женой в Мраморном дворце, Константин посадил свою жену в одну из огромных ваз, и начал стрелять по вазам, пугая великую княжну. Его характер давал мне все больше и больше поводов в пользу мнения бабки о Петре Третьем, его безумии и непоследовательности. Во многом эти необдуманные поступки напоминали и Павла, несостоявшегося императора. К тому же на психику Константина сказалась и атмосфера при дворе во времена Екатерины. На Александра она так же повлияла, но это влияние во многом было нивелировано моим появлением в этом теле. В общем я решил держать братца поближе к себе, чтобы он не чудил.