Ветер истории

Вот какие умные мысли приходят в голову, когда несколько дней скучаешь в вагоне. Утешив себя этой мыслью, я пошел в вагон-ресторан, служивший нам штабом. Вагон этот мои орлы украли на Николаевском вокзале, пока ждали паровозы. Как оказалось, у одного из бойцов нашелся родственник среди работников вокзала. Он-то и подсказал, где добыть такую полезную вещь и как ее воткнуть в центр головного состава нашего каравана. Вокзальные власти, вроде бы еще не заметили хищения, но по возвращению меня явно ждал скандал. Ну и ладно, оно того стоило, полезная штука.

В вагоне было пусто и я, встав перед зеркалом, резко выхватил маузер из кобуры. Вроде нормально стало получаться. До голливудских ковбоев далеко еще, но хоть пистолет не уронил, как вышло в первый раз. Ну да, я сделал кое-какие выводы из встречи с шайкой грабителей в Петрограде. Времена предстояли тревожные, даже Ленину, как я слышал, предстояло пережить ограбление. Мне повезло, что прохожий предупредил, и оружие было уже в руке. В следующий раз надо быть готовым самому. Так что я по утрам и вечерам немного тренировался. Ну и кое-какие технические меры принял. В частности, кобуру я приспособился крепить обычной булавкой к шинели, а потом к штанинине, чтобы не болталась. Потом догадался поработать над замком крышки, чтобы открывать ее хлопком, благо крышка была подпружинена. Впрочем, браунинг в левом кармане вселял больше надежд. Порой у меня появлялось подозрение, что все это просто непрошедшее до конца детство играет, но какая разница. Проблем это не создавало, а со временем надоест и сам брошу дурью маяться. Ну а если, вдруг пригодиться, то и славно.

Ответ Сталина на письмо меня догнал уже в Ровно. Идею он поддержал и даже получил добро от Ленина. Правда, назначил куратора проекта из внедренных агитаторов. Мне эту важную работу полностью не доверили. Ну и ладно, у меня своих забот хватало.

До пункта разгрузки мы добирались больше недели. Ага, это так и называлось. Не станция, а именно пункт разгрузки. На станции инфраструктура должна быть для заправки паровозов, а здесь только площадка и несколько наскоро сколоченных пандусов прямо в поле. Зато довезли нас практически к месту дислокации, чем крайне удивили. Как оказалось, мои рассуждения о полезности рокады вдоль линии фронта не прошли мимо ушей Брусилова. Вначале он ее отверг, но потом, узнав дальнобойность морских пушек, сменил мнение. Как выяснилось, с этой дороги артплатформы могли поддерживать наступление два дня, но в отличие от обычной тяжелой артиллерии их можно было быстро концентрировать в любом нужном месте. Сразу по окончанию разгрузки меня вызвали в штаб корпуса.

Несмотря на позднее время, продержали меня в штабе долго. Ну, или я их продержал, это как посмотреть. Сперва меня подробно расспросили о подготовке личного состава, укомплектованности и вооружении полка. Потом высокое начальство совершило ошибку, вслух посетовав на то, что в прорыве фронта бронеавтомобили совершенно бесполезны. Тут-то я вывалил на них наработки нашего 'НИИ тактики', как я про себя называл кучку энтузиастов и просто заинтересовавшихся офицеров из инструкторов, ведших постоянные споры о том, как максимально эффективно применять отряд.

Поскольку я заранее предупредил, что разработке принципов принимали участие опытные офицеры чином до полковника, то выслушали внимательно. Главной идеей было введение отряда в уже осуществленный пехотой прорыв для погрома тылов противника, уничтожения тяжелой артиллерии и, если очень надо, ударов с тыла по обороняющимся. Как не трудно заметить, основу я нагло позаимствовал из опыта Второй Мировой, только масштаб охвата сделал поскромнее. Точнее поскромнее его сделали специалисты, доказав, что уходить далеко в отрыв нельзя, технический уровень машин и подготовки бойцов пока не допускали сколь-нибудь заметной автономности, да и отряд для дальнего охвата нужен побольше.

Новая идея вызвала небольшой ажиотаж у штабных. Рейды по тылам практиковались и раньше, но до сих пор этим занималась кавалерия, и существенной помощи наступающим эти действия не оказывали. Разве что отвлекало небольшие силы противника из резерва. Да и сама идея подобных рейдов после Русско-Японской Войны энтузиазма не вызывала. Тут же огневая мощь отряда давала надежду на более заметные результаты. Место, где мы были бы наиболее полезны, нашли быстро. Линия фронта там пересекала железную дорогу на Поморжаны. Соответственно, там была станция, на которой грузы из вагонов перегружались в телеги и грузовики, а еще именно туда могли быстро перебросить подкрепления. Был у этого направления и недостаток. Оборона там была весьма основательная.

Штабные толпились над картой и чинно спорили о том, как и где лучше вводить отряд. Я скромно молчал, поскольку не знал обстановки на фронте и разглядывал карту. Как оказалось не зря.

— Господа, а что у них здесь? — я ткнул пальцем в нужное место.

— Здесь? Ничего серьезного, как видите, пехотный батальон, судя по отметкам на карте. — Офицер безразлично пожал плечами — Только, какой от этого прок? Там в тылу нет ничего интересного, только лес и немного болот.

— Как это ничего интересного?! А это дорога?

— Чтобы на нее попасть, надо форсировать ручей. Как Вы это сделаете на своих бронеавтомобилях?

— Я никак. Это обеспечат саперы, а мы по дороге махнем прямо к станции. Нас тут даже тормознуть некому будет.

Так, надо успокоиться, а то господа офицеры уже откровенно морщатся на мою лексику.

— Почему Вы полагаете, что пока саперы будут строить переправу, австрияки не заметят прорыва и не пришлют войска?

— Не пришлют, если прорваться до конца артподготовки. Смотрите. Вместо традиционного долгого обстрела мы устраиваем мощный, но короткий налет. Пехота под его прикрытием скрытно подбирается к позициям противника и как только упадет последний снаряд, бросается в атаку. Они вражеских солдат в блиндажах застанут и закидают их гранатами, если те не сдадутся сразу. Австрийское командование просто не придаст большого значения прорыву на второстепенном участке. Ведь на более важных еще будет идти артподготовка, и они будут ждать более значимых событий, чтобы правильно распорядиться резервами.

— Хм, звучит заманчиво. Однако, атакующие рискуют попасть под огонь своей артиллерии. — вступил, наконец, в обсуждение командир корпуса. — Если же они выждут время, чтобы убедиться, что обстрел, действительно, окончен, то вся затея бесполезна.

— Если не обеспечить прямой связи пехоты с батареей, то так и получится.

— Пожалуй, протянуть телефон будет нетрудно. Чтож, вижу, Вы подготовились к наступлению. — Генерал улыбнулся. — Может, у Вас есть и другие интересные задумки?

— Есть. В ходе наступления, наверняка, будут взяты трофеями пулеметы и пушки. Куда их обычно девают?

— Обычно, их по возможности сразу используют в полках. Вы хотите предложить, что-то лучше?

— Возможно. Я бы их не распылял по частям, а концентрировал в специальных мобильных группах. Тогда их силами можно будет оперативно обеспечивать подавляющую огневую мощь в нужном месте до того, как противник закрепиться или разовьет успех контратаки.

— Интересная мысль. Мы обдумаем это позже, а сейчас надо решить более насущные проблемы.

Обсуждения и правки планов продлились еще три дня. Отряду выделили подводы для перевозки солдат и снаряжения. Такая вот у нас нынче мотопехота будет. Вспомнив свою первую битву, я попытался выбить себе в помощь драгун. Командование обещало рассмотреть вопрос. Потом отрабатывали взаимодействие с пехотой, которая должна была прорывать оборону и саперами. Кучей навалились мелкие бытовые проблемы с обустройством отряда. В общем, завертело меня так, что начало наступления я воспринял с облегчением.

С первым залпом артиллерии мы начали выдвижение на исходные. Раньше было нельзя, чтобы шум двигателей не привлекал внимание противника. В народе немного избыточное оживление. Оно и понятно, большинство еще не обстрелянные, для фронтовиков тоже нового хватает. Мандража пока нет, настроения приподнятые, уж больно всех утомила подготовка. Толпящиеся рядом саперы гораздо спокойнее, почти равнодушные, разве что на нашу технику с интересом поглядывают. Выход у нас с ними совместный.

Я пошел на КП, по крайней мере, я так это про себя называл. Командир ударников уже был здесь и занимался важным делом, ругал артиллеристов. Не гаубичников, а местных, которые из трехдюймовок выбивали столбы проволочного заграждения. Успехи пока как-то не впечатляли.

— Мазилы, только снаряды зря жгут! А моим мужикам потом под огнем эту проволоку резаками, что ли, рвать прикажете? Весь план насмарку! Какой дурак только придумал, вместо нормальной артподготовки, легким обстрелом отделаться...

— Я этот дурак. Правда, я предлагал сделать налет не просто коротким, а концентрированным, чтобы близкое количество снарядов вывалить за меньшее время. Увы, дополнительных стволов на наш участок не выделили.

— Странно, что это-то выделили на такое захолустье. — Капитан окинул меня критичным взглядом. — Как через колючку продираться будем? Разведка образцы проволоки приносила на днях. Сталистая зараза, резаком не возьмешь. Ваши каракатицы прорвать ограждение смогут?

— Рвать нет. Можем огнем поддержать, мостки заготовленные одолжить... а что за резаки такие?

— Обычные, наствольные — пехотинец посмотрел на меня как на идиота — Вы, что первый раз на фронте?

— Второй, просто с проблемой прохождения заграждений я на своих бронеавтомобилях пока не сталкивался.

— Понятно, потом посмотрите, на досуге. Что там у Вас за мостки? Показывайте.

Мы сходили к саперам. Капитан поглядел на мостки, попробовал их на вес, посоветовался с невзрачным на вид унтером и кивнул.

— Пойдет. Карпышев, пришли людей из второй и третей роты, пусть мостки возьмут, а Пушкарям нашим я скажу, чтобы огонь на левом фланге сосредоточили. Раз уж попасть не могут, так может хоть числом возьмут.

Командир саперов тоже озаботился подготовкой к работе. Глянув на часы, он убежал к присмотренному заранее дереву. С него он собирался, по окончанию обстрела, высмотреть наиболее удобный маршрут протаскивания моей колоны через вражеские позиции.

Ну вот, все при деле, один я, как дурак, не знаю, чем заняться. Опыта мне не хватает, чтобы предвидеть все мелкие проблемы, которые придется срочно решать с началом прорыва.

Ладно, опыт он с опытом и появляется, как не смешно это звучит. Вот и буду набираться. Иволгин, вон, куда как больше моего повоевать успел, а тоже только приплясывает от нетерпения и вокруг своего Квада круги нарезает. То внутрь залезет, башню покрутить, то колеса попинает. Хотя чего там уже проверять, все по сто раз уже проверенно.

-Вроде, пора уже к швабам в гости собираться, Сергей Алексеевич.

Швабами здесь называют австрийцев. Не знаю почему. Я-то думал, что Швабия, это какая-то область в Германии. Надо будет при случаи выяснить.

— Ну, пора, так пора. Выдвигаемся потихоньку. С Богом!

Иволгин радостно убежал к машине. Как мало человеку для счастья надо, только с любимой игрушкой поиграться. Раздались команды, народ зашевелился, раздалось тарахтение моторов, и вскоре колона неспешно двинулась к позициям. Пехотное сопровождение и саперы пока сидят, их выход чуть позже, когда ударники возьмут траншеи австрийцев.

Беглый огонь гаубиц на мгновение ослаб, а потом грохнул завершающим залпом. Тут же замолкли и незаметные до сих пор в общем грохоте трехдюймовки. Ударники, за время обстрела подползшие на установленные приказом триста шагов, молча вскочили и бросились вперед. Вдогонку за ними, рванули бронеавтомобили и, встав перед первыми воронками, заводили стволами пушек и пулеметов. Стрелять пока было некуда, вражеские окопы молчали.

Солдаты активно лезли через остатки заграждений. Иногда, они цепляли ее какими-то невидимыми мне издали зацепами на стволах винтовок и рвали резкими рывками. Впрочем, не особо успешно. Видимо, это и были те наствольные резаки, о которых говорил капитан. Там где нашлись проходы, образовались ручейки бегущих вперед пехотинцев. Вот подтянули и бросили на проволоку мостки и ручейки превратились в мощные потоки. Надо все-таки будет внедрить штык-нож от калаша, чтобы каждый мог проволоку резать лежа, а не как сейчас, в полный рост под огнем.

Внезапно раздался неразборчивый из-за расстояния крик на немецком, и поле боя взорвалось ревом голосов. Наши заорали 'ура' и ускорились, над австрийскими окопами тоже заголосили. Бронеавтомобили, наконец, нашли себе цели и открыли огонь.

Поздно швабы спохватились, первые ударники уже влетали в транши, а бегущие следом перепрыгивали через первый ряд и бежали вглубь позиций. Там они как овец сгоняли не успевших занять позиции австрияков. Ходы сообщений тут глубокие и стрелять по наступающим из них невозможно. На этом враг и попался. Ударники просто подбегали к краю этой канавы и доставали гранаты. Азартные порой стреляли вниз из винтовок. А что, целиться не надо, сунул ствол и пальнул не глядя. Деваться в траншее некуда, а промахнуться по столпившимся внизу солдатам невозможно. Бойни, впрочем, не вышло. После первой же гранаты рванувшей внизу, противник сдался. Они бы и раньше сдались, но события развивались слишком стремительно.

Стрельба прекратилась, а наша работа только началась. Под руководством саперов мои бойцы принялись таскать мостки и заготовленные саперами фашины. Сами саперы активно махали лопатами, материли неумех-добровольцев и руководили работами. Машины, вытянувшись в цепочку, ползли через перерытые снарядами и людьми позиции по мере прокладки дороги. Судя по яростному и единодушному мату пару раз излитому прокладчиками на головную машину, водила пытался их подгонять. Повезло дураку, что за броней, а то за такое и лопатой по каске получить можно.

Наконец, проход пробили. Я вместе с главным сапером поехал к ручью искать место для переправы. Как-то буднично все прошло, бой закончился, толком не начавшись, проход пробили без особых проблем. Саперы копали, мои ехали и таскали, ударники разослали разведку во все стороны, гнали в тыл пленных и бегали по занятым позициям, осваиваясь и собирая трофеи. Всегда бы так скучно.

Так же спокойно и деловито саперы наладили сперва легкую переправу, а потом и грубый, но крепкий мостик через ручей. Я приказал еще раз проверить машины и пересчитать своих по головам. Вроде, все на месте, все машины на ходу и готовы к походу. Ну что, больше поводов тянуть нет, надо выдвигаться. Я мысленно перекрестился и дал команду.

В последний момент начальство таки нашло способ испортить настроение. Когда мы уже переправились на тот берег и вышли к нужной нам дороге, с тыла примчалась колона кавалеристов. Я уже было обрадовался, что командование все же надумало дать нам подкрепление, но всадники, выскочив следом за нами на дорогу, развернулась в противоположную сторону и ушли на рысях. Даже не поздоровались, козлы. И командование — козлы. Что эти скакуны без средств усиления сделать смогут серьезного? А вместе мы бы таких дел наворотили, что австрияки до Вены драпали бы. Бойцы и командиры отряда матерно разделили мое мнение, хотя вслух я ничего не сказал. Так, ругая командование, мы и поехали выполнять свою задачу.