Level Up

Странно, что система это проигнорировала. Ведь даже тогда, после обследования в клинике, я получил уровень как раз за счет повысившейся репутации в глазах некоторых пациентов, о чем узнал, даже будучи на большом, вне визуального контакта, расстоянии от них. Опять же, никаких очков опыта за вернувшуюся репутацию в глазах Яны.

Так, а это что? Вижу иконку каких-то бафов или дебафов рядом с текстом, фокусируюсь, и все становится на свои места: 'Алкогольное опьянение II', помимо минусов к характеристикам, снижает ее критичность и самообладание, а 'Сексуальное возбуждение' повышает привлекательность объектов противоположного, в данном случае, пола.

— Панфилов, да иди же уже ко мне, — даже в ее томных интонациях читаются командные нотки.

— Все так же хорошо выглядишь, Ян, — вздохнув, я набираюсь духа и выпаливаю. — Но нет, спасибо.

— Что? — сбитая с толку, она хватает с кровати простыню и прикрывается. — Что ты сказал?

— Как придешь в себя, сообщи, во сколько поедем в ЗАГС разводиться.

Я выхожу из номера, и говорю, прежде чем закрыть дверь:

— А маме все-таки позвони.

Звук захлопнувшейся двери совпадает с выводом системного уведомления о снизившейся репутации и мощным потоком сквернословия разъяренной фурии. С той стороны в дверь прилетает что-то. Думаю, это был телефон.

Ваша репутация у Янины 'Яны' Орловской понизилась.

Текущее отношение: Ненависть 30/360.

А нет, все в порядке. А то я уже было подумал, что интерфейс вместе с локальным сегментом инфополя сбоят.

Как там говорится? От любви до ненависти — один шаг. Шаг через порог гостиничного номера третьесортного отеля.

Через полчаса мы с Сявой заходим домой, и валимся досыпать. Хотя чего там осталось...

* * *

Проснувшись с рассветом, привожу себя в порядок и первым делом прислушиваюсь к себе. Несмотря на ночную поездку к Яне, чувствую себя выспавшимся. Еще и колено не беспокоит, то ли мазь подействовала, то ли система шалит, и бустер действует не только на прокачку, но и на восстановление, но опухлость спала, и боли нет. Сгибаю и разгибаю ногу — все нормально. Встаю с кровати — все супер, можно собираться на тренировку.

Сява, одетый в футболку и джинсы, все еще спит, по-детски раскинувшись по всему разложенному дивану, а простыня скомкана в углу. Он так и не застелил диван и спал в одежде. По широкой груди бывшего гопника топчется, тарахтя как трактор, Васька.

Ричи, поскуливая, всем своим видом дает понять, что 'держаться нету больше сил', пора гулять. Бужу Сяву, и он мгновенно вскакивает, выпучив глаза — похоже, отработанный сном в парке прием.

— Доброе утро. Выгуляешь Ричи? Я пока кофе и завтрак приготовлю.

— Уф... Щас, глаза продеру... — он потягивается, мычит, кряхтит и встает. — Тридцатое сегодня?

— Ага, через день лето!

— О, зашибись, первого обещали за майские дни зарплату начислить! — радуется Сява и идет в ванную. Васька с Ричи зачем-то идут за ним и остаются у двери караулить.

— Идите жрать, нахлебники! — зову их на кухню нестандартной командой.

Долго ждать не приходиться. Толкаясь боками, прибегают, причем Васька отчаянно мяукая, а Ричи — молча. Пес, было, лезет в миску кошки, но получает от нее по наглой черной морде, и находит свою.

Пока Сява умывается, ставлю вариться почти с десяток яиц, нарезаю хлеб, сыр, колбасу, наливаю кофе.

— А где поводок? — спрашивает Сява.

— У двери, Слав, посмотри.

— Нашел. Ричи, иди сюда!

— Скажи 'ко мне' или 'гулять!', — поправляю я его.

Ричи ведет ухом, услышав заветное слово. Сява заходит с поводком на кухню, цепляет его на ошейник собаки, хватает с тарелки бутерброд и, бормоча 'гулять, гулять, рядом, молодец', идет с Ричи на улицу.

К их возвращению успеваю позавтракать, особо не налегая, мне еще тренироваться. Когда они заходят, причем Ричи тяжело дыша и разя псиной — бегали они там что ли? — я уже шнурую кроссовки.

— Слав, ключи от квартиры на гвозде у двери. Я в тренажерку.

— Качаешься? — удивляется он.

— Пытаюсь. Все, до вечера, хорошего дня. Дверь не забудь закрыть...

В спортзале немноголюдно — то ли люди разъехались по отпускам, то ли все уже похудели. Мною занимается опять тренер Саша.

Не знаю в связи с чем, но подозреваю что с улучшившимся 'Восприятием', я лучше чувствую тело. В той же становой тяге ощущаю каждую мышцу, задействованную в упражнении, и это очень помогает правильно выполнять упражнения.

— Отлично, Филипп, молодец. Техника значительно улучшилась! — хвалит меня тренер. — Давай еще накину!

Почти все нагрузочные веса хотя бы на два с половиной килограмма выше, чем на предыдущей тренировке, но даются они мне так же — нелегко, но даются. Вообще, прокачка 'Силы' дается мне легче всех остальных характеристик. Текущий прогресс-бар уже перевалил экватор, и обещает через пару тренировок догнать показатель силы до девяти, а там, еще неделька-другая, и будет заветная десятка в силе.

После силовых упражнений — заминка, чтобы разогнать кровь. Бегу минут пять на максимальной скорости, потом все-таки выдыхаюсь, бегу спокойнее еще столько же и перехожу к упражнениям на ловкость. Вроде бы был вчера утром ап, но то за счет того, что я похудел и сразу не обратил внимания — шкала прогресса ловкости снова близка к следующему уровню.

После бега взвешиваюсь — еще минус килограмм в сравнении со вчерашним утром. Возможно, сказывается активный образ жизни и нормальное питание, а то за годы в Игре привык перекусывать чипсами, шоколадными батончиками и запивать газировкой. А, может, и рост 'Восприятия' как-то сказывается? Марта же говорила о взаимосвязи и косвенном влиянии параметров друг на друга.

Добиваю тренировку серией упражнений на ловкость и иду в душ. Помывшись, тянусь к полотенцу, опорная нога проскальзывает по скользкому полу, внутри все екает и желудок проваливается вниз, но я, взмахнув рукой, восстанавливаю равновесие.

Система, все обдумав, соглашается с тем, что можно повышать. Бум!

Показатель ловкости увеличился! Ловкость: +1.

Текущее значение: 6.

Получено очков опыта за улучшение основной характеристики: 1000.

Как обычно после тренировки, заправляю тело топливом и стройматериалом — протеиновым коктейлем, прощаюсь с милой девочкой с ресепшена и быстро иду домой. На сегодня у меня большие планы и важно все успеть.

Сявы дома уже нет, я переодеваюсь и еду на работу...

На крыльце офисного здания вижу сияющего Гришу — в белоснежной выглаженной рубашке, в брюках с такими стрелками, что, кажется, можно порезаться, и начищенных туфлях. Стоит, курит.

— Какие люди! — жизнерадостно восклицает стажер. — Фил, прикинь, помирились!

— Видно по тебе, бро! Рад за тебя! Цветы не забыл вручить?

— Да я ей такой букетище привез! Еле донес! Представляешь, полночи из кровати не вылезали!

— Ну, все, супер. А как решилось-то?

— До сих пор не понимаю, Фил! — Гриша задумывается и морщит лоб. — Может, соскучилась?

— Однозначно, соскучилась. А Кир где?

— А, так он уже поднялся. Он же все, бросил окончательно. После тех посиделок в баре позавчера так накурился, что его всю ночь потом мутило и выворачивало!

— Понял. Ну что, идем?

После планерки у Павла Андреевича меня вызывает к себе генеральный. Об этом мне сообщает сам коммерческий директор, дождавшись, когда все выйдут:

— Филипп, останься... В общем, зайди к Иванычу, какой-то разговор у него к тебе.

Генеральный у себя в кабинете благодушно попивает кофе и курит мини-сигару, стряхивая пепел в тяжелую массивную бронзовую пепельницу в виде черепахи.

— О, Филипп, заходи. Садись, хлопец!

— Доброе утро, Петр Иванович!

Сажусь в кресло за придвинутым к его столу столу для совещаний. Генеральный затягивается, и, прищурившись, спрашивает:

— Уходишь? Знаю, знаю, не смог Пашка тебя отговорить. Я тоже отговаривать не стану. Хочу лишь сказать, что всегда можешь вернуться. В пятницу зайдешь в бухгалтерию за расчетом, включили туда твой 'Джей Март' за этот месяц, еще там что-то, Пашка давал мне цифры. Еще что принесешь до конца недели — тоже включим. Мы своих не обманываем.

— Спасибо, Петр Иванович!

— Да пока не за что, хлопец. И еще. Скажи, чего задумал? Куда подашься?

— Да ничего конкретного, — чуть подумав, отвечаю я, решив чуть приоткрыть карты опытному предпринимателю. — Есть кое-какие мысли — раз уж у меня получается людей друг с другом сводить, может что-то типа кадрового агентства открыть?

Шеф затягивается сигариллой в ожидании продолжения, но я молчу. Он хмыкает, и внезапно, может, почувствовав облегчение, что ухожу не к конкурентам, горячо поддерживает идею:

— А что, здоровская идея! Молодец, хвалю! Более того, вот что я тебе скажу. Будут хорошие кандидаты — ты нас первыми в очереди поставь, к нам отправляй. А я нашим скажу, той же Виктории Алексеевне, кадровичке — ты ее должен знать, чтобы тебе наши вакансии отправляла. Идет?

Шеф встает и протягивает руку, давая понять, что аудиенция закончена.

— Идет, — я отвечаю на рукопожатие, но он не отпускает мою руку.

— А если не выйдет — возвращайся, — говорит он, смотря мне в глаза. — Может даже на место Пашки.

— Понял, буду иметь в виду, Петр Иванович.

— Все, иди...

От шефа захожу к Вике, просто узнать, как она, но ее нет. Коллега сообщает, что 'Виктория Алексеевна на больничном'. Гашу порыв позвонить ей, то ли интуиция, то ли боюсь очередного сухого разговора. На всякий случай проверяю по карте — она дома.

Кир снова выделяет мне свой ноутбук — они с Гришей едут на встречу. Компьютер мне нужен, чтобы оперативнее собрать информацию по потенциальным заказчикам, с телефона это не так быстро. Изучаю рынок по городу, помечаю тех, с кем может получиться, прогоняю инфу через фильтры по поставщикам упаковочной продукции, по стоимости, нахожу несколько приемлемых вариантов и сажусь за изучение их топ-менеджмента.

Сегодня — среда, и включая ее, у меня осталось три дня, чтобы отработать мой список. Тот, что я готовил для нас с Мариной, решаю не трогать — пусть у девушки будет работа. С ней мы, кстати, так и не пообщались. Мотивированная похвалой Павла Андреевича, сразу после планерки, окрыленная, она улетела по своим клиентам.

Решаю не терять времени, потому что после обеда я должен найти новую квартиру. После изучения горячих предложений на сайте недвижимости, я расширил диапазон поиска, повысив допустимую стоимость аренды, прогнал все через фильтр карты интерфейса, и система подкинула один прямо стопроцентный вариант, причем, напрямую от владельца квартиры. Прежде чем звонить ему, я связываюсь с Игоревичем, чтобы понять, стоит ли надеяться на ту, что предлагала мне риелтор Галина.

— Дмитрий Юрьевич, это Панфилов...

— А, Филипп Олегович, приветствую! Ты по старухе Ледовских звонишь? Да, мы все проверили. Там все с точки зрения закона чисто. — Игоревич, судя по голосу, бодр и весел, и, что интересно, откровенен. — Родственнички, как выяснилось, коих в городе оказался ровно один человек — знакомая тебе Галина, с похоронами сильно не заморачивались и отвезли тело на свалку. Так вот... Гнусно, конечно, но предъявить нечего. А вот с квартирой той не все просто. Я бы, на твоем месте, не связывался. Формально, квартира сейчас никому не принадлежит, прямые наследники в право владения не вступили, сейчас разбираются там ребята, а риелторша — та еще мразь, конечно — доверенность подделала. По этому моменту ее и привлекаем.

— Понял. Спасибо, товарищ майор!

— 'Спасибо' на хлеб не намажешь, — смеется он. — Да и не майор я больше, бери выше — подполковник!

— Поздравляю, товарищ подполковник!

— Служу Отечеству, — подыгрывает он, а потом заканчивает смеяться и говорит серьезно. — На сайт наш не заглядывал?

— Не было времени.

— Жаль. Ну, ладно, пиши-звони, если вдруг что. Бывай.

Он кладет трубку.

Сразу после я звоню владельцу квартиры, которую система обозначила как лучший вариант. Совпали все фильтры, которые я понавыставлял — от 'вероятность арендовать жилье носителем выше 90%' до 'уровень криминогенной обстановки ниже среднего по городу'. Владелец — мужчина предпенсионного возраста по имени Валерий Андреевич — выражает готовность показать мне квартиру хоть сейчас, простодушно признаваясь:

— А я вчера выставил объявление, и что-то ни одного звонка. Странно так, квартира после ремонта, никто кроме нас в ней не жил, обставляли для себя... Может, цену слишком высокую поставил? Так мы готовы, торг уместен.

— Давайте сначала посмотрим квартиру, Валерий Андреевич. Я пока на работе, часам к трем вас устроит?

— Конечно-конечно. Записывайте адрес.

Адрес мне не нужен, но я делаю вид, что записываю.

После разговора осматриваюсь — в офисе тихо, многие разъехались в поле. Уже закрываю ноутбук, вспоминаю про свой рассказ и захожу посмотреть, есть ли отзывы.

Отзывы есть.

Глава 29. Руки работают, видят глаза!

'Порхай как бабочка, жаль как пчела!'

Мохаммед Али

Помню, как написал свой первый рассказ. Было это в школе, в средних классах. Тогда учительница русского языка и литературы задала на дом написать сочинение. Темы были самые разные — от 'кем я хочу стать' до 'творчества Александра Пушкина'. Но одна из тем была вольной. Кажется, я был единственным, который ее выбрал, написав рассказ о мальчике, который обладал сверхспособностью — он всегда знал, где будет клевать рыба. Да, я тогда очень любил рыбалку, на которую ездил с отцом и дедом, и каждый раз расстраивался за них, когда мы уезжали без улова, несмотря на долгие сборы, выезд чуть ли не три часа ночи, чтобы поспеть к рассвету и застать утренний клев. А мальчик из рассказа, кажется, его звали Саша (я же говорил, что мне не нравилось мое имя — Филипп), всегда знал, куда надо закинуть удочку, чтобы поймать во-о-т такую рыбину! Благодаря этой суперспособности, папа и дедушка Саши никогда не уезжали с рыбалки без улова!

Саша потерял сверхспособность, когда соврал. Таким уж было условие того волшебника, который подарил мальчику этот дар — не врать. Такой вот неоднозначный рассказ вышел, и даже с моралью.

За сочинение я получил двойку, а Валентина Петровна с каким-то садистским наслаждением, как я сейчас понимаю, зачитывала мой рассказ всему классу. Все просто надорвали животики от смеха... Ну, вы знаете, как это происходит, в школе ведь все учились. Я сидел красный, не зная, куда себя деть, и просто отсчитывал секунды в ожидании, когда она дочитает.

— Бездарно, Панфилов. Мещанские пустые мечтания, ожидание чудес и появления волшебника, о чем ты вообще думал, когда писал это? — трясла моей тетрадью Валентина Петровна...

Потом была история с выкладкой первых глав моей книги на литературном портале, когда тоже ничего хорошего не вышло.

Стоит ли говорить, с каким волнением я открыл страницу со своим новым рассказом?

Отзывы, которые я читаю, заставляют меня потянуться за отсутствующей пачкой сигарет. Их немного, но все они окрыляют: 'Спасибо, автор, очень тронуло', 'Пробрало, у автора явный талант', 'Очень и очень хорошо!'... Я перечитываю их раз за разом и испытываю огромное желание пойти легким путем, вкинув два свободных системных очка навыков в 'Писательское мастерство', и мне стоит большого напряжения силы воли не делать этого. Я лучше поступлю иначе — с расчета в 'Ультрапаке' возьму себе простенький ноут и буду писать каждый день хотя бы по полчаса, нарабатывая навык. Задачи фиксируются в квест-логе. Отлично.