— Хм.....какая горячая штучка, да, братец? — произнёс Инвур. — Придётся её убить ещё раз, но теперь по-взрослому. Ну что, раз, брат?
— Раз! — ответил Эльвур и мир погрузился сначала во тьму, потом вспыхнул яркий свет.
Глава 2.
Первые капли дождя, солёные слёзы моря, ледяные порывы ветра. Галерея, покрытая солевой слюдой, гигантские наросты на смотровой площадке, фундаменте маяка, свинцово-серебристые облака, через которое еле просматривается красный шар заходящего светила и полное разочарование. Это внутри меня. Украли надежду и мечту. Как и те звёзды, которые можно часами рассматривать через увеличительное стекло. Украли то, без чего не может жить человек — надежду на возвращение домой, в свой Мир. Маяк обманутой мечты и призрачной надежды.
Ну что же, нужно идти туда, куда собирался — зайти в помещение маяка, переждать непогоду, скоротать ночь, завтра, на свежую голову, решить, что делать дальше. Удивительно, что со мной второй раз проделывают это. Меняют Миры, меняют реальность, показывают то, чего нет, но возможно, это когда-то было на самом деле. Горечь во рту от обмана. Так быть не должно.
Уголёк ошарашенно смотрит на меня своими глазами — он не понимает, что произошло с хозяином и почему он простоял на холодном ветру столько времени неподвижно. Эх, Уголёк, я и сам ничего не понимаю в этих играх. Ладно, нужно идти. На ветру, в сочетании с крупными каплями дождя, становится не просто неуютно, становится холодно. Не спасает и плащ с меховым подбоем.
Первый шаг всегда тяжело сделать, но его нужно сделать обязательно. Укрыться за тенью страха — удел слабых и неудачников. Мне таким нельзя быть, иначе.....иначе не станет Верда на свете. В лучшем случае, появится могилка, придавленная каменной плитой, на которой кто-нибудь и когда-нибудь положит цветочки, вспомнит хорошим словом.
На середине галереи ветер показал себя в полной мере, раскачивая всю конструкцию перехода между маяком и берегом. Ничего, десять метров и мы в относительно тёплом помещении, в относительном безветрии. А за серой стальной дверью меня ждёт горячая вода, сытный ужин, мягкая постель. Мечтатель! В лучшем случае — старая, полуразвалившаяся мебель, стены с осыпавшейся штукатуркой и завывание ветра за окнами. Да, забыл о самом главном — о холоде. Он извечный спутник таких, как я. Неугомонных путешественников.
Двери огромные, сделаны явно не для человека с нормальным ростом. В петлю для замка вбит деревянный клин. Всё понятно. Маяк заброшен и давно — одного взгляда достаточно на полотно двери: она с рамой соединилась воедино солевым наростом.
Пришлось доставать кинжал и его лезвием оббивать корку солёного льда, чтобы освободить клин, выбить его из петли. Двери недовольно скрипнули, но приоткрылись. Я зажмурил глаза от яркого света, в нос ударил запах обжитого помещения, недавно приготовленного сытного ужина, пряностей. Другими словами это всё называется домашним уютом. Не удивлюсь, если увижу камин с весело пылающим в нём огоньком. Опять мечты, нужно с этим прекращать. Мечтать? Да никогда.
Тамбурное помещение, корыто с водой, несколько мешков с непонятным содержимым, крюк, вбитый в стену. На стене справа — огромный круглый магический светильник, который, хоть и слабо, но испускал свет. И запах затхлости и сырости. Ну что, Уголёк, тебе придётся пока здесь остановиться. Дальше, на разведку, пойду я один.
Я закрыл дверь на внутренний засов, проверил содержимое мешков. Овёс и пшеница. Повезло Угольку. Не в лучшем состоянии зёрна, но выбирать особо не приходится. Расседлав жеребца, я ещё раз осмотрелся. Есть двери, ведущие куда-то, есть узкая винтовая лестница, которая скрывается в потолочном проёме. Лестница, ведущая в обход жилого помещения на самый верх, в надстройку со стеклянными окнами-витринами. Туда, где рождается свет, который виден за многие десятки километров.
Двери открылись без скрипа, словно петли рачительный хозяин не так давно смазал земляным маслом. Сейчас я действительно прикрыл глаза от яркого света. Полу-овальное помещение, три окна, в одном — ярко светит огненный рыжий шар. Голубое небо, перистые облака.
Два окна плотно прикрыты ставнями. Стол прямоугольный и массивный, стул. В "углу", под окном — кровать с металлической сеткой, свернутый матрас, подушка, как курица-наседка, восседала на свернутом матрасе. Справа от входа — навесной шкаф из блекло-коричневого дерева, под ним — полка с кухонной утварью. Полы — дощатые, со следами покрытия то ли воска, то ли специальной краски, теперь обшарпанные и скрипучие.
Слева от входной двери — платяной, как я понимаю, шкаф. Вот и вся обстановка. Полурабочая, полужилая. Полумечта поесть и полумечта — согреться. Печки, в привычном понимании этого слова, нет и в помине, под третьим, закрытым, окном — непонятная круглая конструкция от которой через стену выходит труба рыжего цвета. Хм...дрова, аккуратной стопочкой сложены у стены, какая-то бумага. Значит эта круглая ерундовина всё-таки печь. Ну-ну.
Я посмотрел в окно, вышел из комнаты, прошёл мимо, удивлённо посмотревшего на меня Уголька и отодвинув засов, вышел на улицу. Дождь набрал силу, безжалостно поливал своими слезами всё вокруг. Я выставил ладонь, пытаясь проверить, что меня глаза не подводят. Нет, с ними всё нормально. На улице, вне стен маяка, шёл дождь. Ветер затих, только растревоженное море грохотало о стены скал, вылизывало каменистый берег.
Да, это уже совсем интересно и чем больше я узнаю нового, тем отчётливее понимаю, что всё переплелось в один клубок, который я в одиночку не распутаю. Мои друзья, а именно так я называл всех тех, с кем отправился в это опасное путешествие, неизвестно где, и встречусь ли я с ними когда-нибудь — неизвестно.
В комнате ничего не изменилось, на удивление мне. Что бы прогнать сырость из помещения, решил всё-таки разжечь печь странной конструкции. Открыв дверцу, обнаружил, что всё внутри уже подготовлено для розжига. Не хватало одного — маленького огонька. Попробуем применить магию. Нет, ничего и никого. Словно и не было вокруг энергии. Но тогда как же магическая лампа на входе?
Ладно, огонь пока в сторону, нужно обследовать содержимое шкафов. Навесной шкафчик приготовил для меня сюрпризы. Первое — на полке лежал кожаный мешочек, в нём — кресало, кремень, трут и моток веревки.
С огнём решим вопрос. Второй сюрприз — бутылка вина, половина головки сыра, не заплесневевшего, но от времени превратившегося в ноздреватый камень жёлтого цвета, хлеб, точнее — кусок когда-то бывшего хлеба, сейчас больше похожего на сухарь. Кувшин одиноко стоял в стороне, я развязал веревочку, которая притягивала бумагу к горлышку кувшина. Масло растительное. Неплохо. У Уголька еда есть, мне тоже хватит этих "запасов" для ужина.
Но самая главная находка меня ожидала в платяном шкафу — непонятно зачем здесь установленная небольшая ёмкость с водой. По запаху — нормальная, закипит — совсем хорошей станет, безопасной. Ожидал увидеть в шкафу вещи, то же одеяло, но нет, ничего такого не было. Ну и Создатель с ними, с этими вещами, мы люди не гордые.
Огонь весело потрескивал в печи, которая нагрелась, начала отдавать тепло комнате, стенам. Раскрошил сухари, полил вверху маслом, очень солёным, получился сытный ужин. Вода закипела, но была мною выпита с удовольствием и без всякой заварки.
Мысли успокоили свой бег, на душе стало спокойно. Нужно подняться на верхний этаж, посмотреть, что находится в надстройке, где я увидел вспыхнувший огонь, почему-то, одинокий и невыразительный.
Двери в тамбур были открыты, Уголёк сытый, отогревшийся, развалился на полу, спал. Это хорошо, значит никакой опасности не чувствует. Или просто сильно устал. Говорить он, к сожалению, не умеет. Ступени тихо и жалобно подали свой голос, начали жаловаться на свою судьбу, на то, что их давно никто не проведывал.
Сделав несколько полных оборотов по лестнице, я зашёл в комнату со стёклами-витринами. Снизу я никак не мог оценить размеры стёкол. Метров шесть, никак не меньше.
Восемь стёкол, восемь сторон света, включая промежуточные направления. Но как я сейчас понял, вместо стекол, самых обычных, в сторону моря смотрели три зеркала. Пыли нет, но вот паутина оплела всё вокруг.
Посередине комнаты располагалось непонятное устройство. Прямо из пола, на метровую высоту, поднимался, поблёскивающий жёлтым светом, стержень. На нём закреплена чаша, которая внутри имела шесть граней. Ясно, что сюда что-то должно вставляться, что бы излучать яркий свет. Но вот что? Я обвёл глазами огромную комнату, увидел это что-то, завернутое в плотный материал.
Да, уж! Кристалл сиреневого цвета, шестигранный, около трёх метров в длину. Я попробовал его приподнять, понял, что сумею это сделать, но не понял я одного — а нужно это делать? Поднимать кристалл, вставлять в гнездо? Может быть его специально люди вытащили из его рабочего места?
Но, как мне говорил мой отец — если что-то люди сделали, оно должно работать. Иначе никакого маяка в природе уже не существовало бы. Я посмотрел ещё раз на кристалл и он мне ответил короткой вспышкой света. Или показалось?
Ладно, куда вставить кристалл — понятно, но вот с наличием такого количества паутины, смириться я никак не мог. Возле кристалла, на полу лежала длинная палка с перекладиной на конце. Положив кристалл на пол, намотал тряпку на подобие швабры, начал убирать паутину, пыль с зеркал и стёкол.
Я посмотрел в сторону моря и невольно остановился, замер, не понимая, что сейчас увидел. Кладбище погибших кораблей. Мачты, как огромные кресты, покрытые солевым отложением, смотрелись очень сиротливо. Сколько кораблей? Я насчитал три десятка, но потом бросил это бесполезное занятие — зачем считать то, что навеки потеряно людьми. Вот и расплата за неработающий маяк.
Нет, нужно вдохнуть жизнь в маяк, возможно, кто-то спасибо мне скажет. Закончив уборку, вставил, не без усилия, кристалл на место и....ничего. Или с кристаллом что-то случилось, или я что-то сделал не так. На верхнюю, оголенную часть кристалла напрашивалось что-то ещё, какая-то деталь, что-то должно быть надето сверху, но вот что?
Я поднял голову вверх. Из потолка, вниз, смотрел точно такой же стержень с приёмной чашей с внутренними шестью гранями. До чаши — метра четыре, никак не меньше. Лестницы нет, летать я не умею.
Верёвку попробовать накинуть? Почему нет? Спустившись по скрипучей лестнице вниз, в заседельной сумке нашёл веревку, сделал скользящий узел. Ради интереса, подошёл к окну, посмотрел на море. Ни одного затонувшего корабля. Стало совсем интересно. От таких весёлых игр, начала кружиться голова. От недопонимания всего, что со мною происходит. Так с ума люди и сходят. С верхнего этажа — вижу, с нижнего — нет. Чудеса!
Петля миновала чашу, затянулась на стержне, я попробовал потянуть верёвку на себя. Практически без усилия, конструкция мягко скользнула вниз, чаша заняла своё место на кристалле.
Где-то там, наверху, раздался щелчок, кристалл тихо загудел, внутри появилось слабое свечение. Только сейчас я сообразил, что сверху этой комнаты, из зеркал и стекла, наружу поднимается шар и, как его продолжение — шпиль. Для улавливания энергии? Вполне возможно. Я не учёный, что бы всё это объяснить.
Я бросил последний взгляд в сторону моря, на разгорающийся кристалл, посмотрел на зеркала, которые самым причудливым образом отражали всю нереальную реальность гавани погибших кораблей, опустился по лестнице вниз, плотно притворив за собой крышку в потолке зеркальной, как я для себя назвал, комнаты.
За входной дверью, ведущей на улицу, всё также был слышен звук дождя, в жилой комнате, в печи, потрескивали дрова, огонь с удовольствием плясал на малиновых углях. За окном я наблюдал великолепный закат рыжего шара за линию горизонта. Вечер, скоро появятся звёзды, которые без огранки и без оправы, невозможно будет нанизать на серебряную нить. Жаль. Красивое получилось бы ожерелье. И наверное — самое дорогое в любом из Трёх Миров.
Расправив матрас, положил под голову подушку, укрылся своим утеплённым плащом. Смотрел на небо и ждал, когда появятся первые звёзды. Кровать несколько раз качнулась подо мною, глаза закрылись. Снилось непонятно что. Но один фрагмент из сна всё повторялся и постарался — я кормлю осла Люфа яблоками, он поворачивает в мою сторону голову и пристально на меня смотрит. Он изучает моё лицо, но почему на его морде появились усы и борода цвета снега, я так и не понял.
Проснулся от того, что дрова прогорели и в комнате стало прохладно. Добавив огню его любимой еды — дров, отвернулся к стене, попытался заснуть. Опять начало что-то снится, но.....
Я почти подпрыгнул на кровати, посмотрел на центр комнаты. Мужчина, с аккуратной седой бородкой и усами, стоял посередине комнаты, скрестив руки на груди. Одежда — светлая рубашка, костюм то ли синего, то ли чёрного цвета. В свете огня никак не разберёшь. Он изучал меня, пытаясь рассмотреть меня, запомнить и понять, что я за человек.
Первое, что пришло мне в голову — слово "Смотритель". Постояв ещё какое-то время рядом с кроватью, силуэт мужчины начал меркнуть и через некоторое время растворился, растаял, как будто ничего и никого не было в комнате кроме меня и огня в печи. Опять сон? Я посмотрел на пол, там я увидел чёткие отпечатки обуви моего недавнего визави. В двери маяка кто-то осторожно постучал.
Глава 3.
— Тебе не кажется, что мы с ними поступили, по-свински? — Эльвур обратился к брату, рассматривая сидящих с ними за одним столиком и подслеповато щурившихся, отца и сына Магдоров, Анариэль, Люфа.
— Нет, наши нас простят и поймут. А с этими..— Инвур показал рукою на помощников Анделины и её саму. — А с этими я не собираюсь церемониться. На всякий случай приготовь экран и жди мою команду. Даже не так, брат. Выводи наших друзей из кафе, пока я займусь кое-чем.
Инвур направил жезл Повелителя на женщину-некроманта, прошептал слова заклинания, Анделину оплела сеть ярко-зелёного цвета. Её лицо исказила гримаса боли, из глаз потекли слёзы. Инвур проделал ту же операцию с людьми за соседними тремя столиками.
— Они все понимают, что с ними происходит, Инвур?
— Ещё и как понимают и оплакивают свою никчемную жизнь. Но меня это не беспокоит. "Братство двоих" несёт только зло в Миры. А остальные в кафе поспят, сидя за столом минут тридцать, пожмут плечами и продолжат свой отдых. Ты объяснил всем нашим, что нужно делать?
— Объяснил, объяснил. — недовольно произнёс Эльвур. — Не люблю я эти чёрные заклинания. Ты знаешь, как я к ним отношусь. Ладно, я на улице, заканчивай здесь, нам пора уходить из этого Мира.
Инвур направил жезл на Анделину, та встала из-за стола, вышла на середину кафе, застыла на месте неподвижно, как кукла. Глаза открыты, руки тянутся к шее, где всё сильнее и сильнее затягивалась удавка зелёного цвета.
Шестеро мужчин так же послушно встали в центре зала, задыхаясь от нехватки воздуха. Их руки дрожали, пытаясь ослабить смертельную хватку удавки, но заклинание полностью парализовало людей, не давая ни малейшей возможности двигаться и свободно вздохнуть.
