Я в моей голове

Отправили со Стасом его от себя и стали совещаться. Отец Хмыря, вряд ли будет обращаться в милицию на своего сына-балбеса. Но в школе появиться может. Сможет ли директор школы связать наши с Филом отлучки с украденной иконой? Решили прекратить сбор антиквариата на месяц. Если все пройдет тихо, в конце мая сделаю последний рейс в Москву, а там дальше лето и другие мероприятия. Хмыря решили к нашим делам больше не привлекать, а всем нашим ребятам пока не говорить о причине прекращения иконных дел. Вдруг они Хмыря 'зачмырят', а это может вызвать другие проблемы. Пока был в школе, объявил Филу и Фролу о прекращении бизнеса с иконами на неопределенное время. Ребята заметно огорчились. Филу довел истинную причину моего решения. В случае моего допроса я буду от всего отпираться. Если Фил не признается (а он не дурак, и о его участии в торговле из ребят никто не знает), то доказать нашу вину не возможно. Из будущей работы в милиции я знал, что большинство преступлений доказываются на основании собственных признаний преступников.

Наконец, Евгения Сергеевна сообщила о проблеме с продажей песни 'Маленькая страна'. Из ее недомолвок и умолчания подробностей я понял, что ее знакомая хочет выступать с этой песней. Песня ей понравилась. Однако там все решает не она, а какой-то ее влиятельный знакомый. Тому цена за песню кажется чрезмерной. Единственное, на что удалось накуковать 'папику', это на две песни за полторы тысячи рублей. Евгения Сергеевна поинтересовалась:

— У тебя нет, какой нибудь еще 'женской' песни?

— Кроме 'Дальнобойщика' нет, да и ту я подарил Наташке, — признаюсь.

Евгения Сергеевна напомнила мне про приближающийся смотр-конкурс художественной самодеятельности среди школ города. Если я не хочу выступать там со своими новыми песнями, то будем опять с Наташкой петь 'Ребята, надо верить в чудеса...'.

— У меня есть идея, выставить на концерт Наташу еще с двумя твоими песнями — 'Дальнобойщик' и 'Маленькая страна' под ваш аккомпанемент, если ты не против публичной демонстрации этих песен. — Вопросительно смотрит на меня. Подумав, пожимаю плечами:

— Почему бы нет? Решайте с Наташкой, тем более одна из песен ее.

— Тогда готовься к репетициям на следующей неделе, — заключает она.

На ближайшей репетиции у Павла похвастался новой магнитолой, и попросил его записать мне на одну из моих кассет популярные песни, подходящие для быстрых танцев. Павла заметно заинтересовало мое уточнение про танцы, но он ничего не стал спрашивать. Предложил принести магнитолу с кассетой и шнурами к нему и сразу записать песни с его стационарного магнитофона или проигрывателя. Пленки или пласты он подберет для записи.

Дома, несколько вечеров развлекал бабушку и соседей, записывая все песни, которые 'вспомнил' и подготовил для пения под гитару. Через день прослушал — не понравилось. Живое исполнение, похоже, лучше. Вспомнил про воровские песни. Всегда в нашем народе были популярны песни подобной тематики. Стал вспоминать, что мне нравилось из будущего. 'Владимирский централ', 'Кольщик' — Круга, 'Вези меня извозчик' — Новикова, 'Ушаночка' — Жарова, сразу пришли на память названия. Мотивы я помнил более или менее, а вот тексты надо вспоминать или придумывать. Все, как обычно. У двух последних, я не знал их годы создания. Решил, что не буду приписывать их себе.

На следующей репетиции у Павла в субботу, я с удивлением встретил Наташку с гитарой и довольную Евгению Сергеевну. Мне сразу стал понятен ее замысел. Я заранее был не против.

Но сначала протянул Павлу магнитолу со шнурами и двумя кассетами. Все резко переключились на японский аппарат. Все-таки Шарп — красив. Прослушали мои записи с песнями и искренне похвалили. (Чем поразили меня). Я, слушая себя в записи внутренне морщился. Затем Павел стал подключать свой магнитофон и магнитолу для перезаписи и перебирать свои магнитофонные ленты и пластинки.

Я 'держа' лицо, внимательно выслушал предложение Евгении Сергеевны. Она предлагала согласиться со своей областной знакомой певицей (вернее с ее 'папиком'). Отдать две песни — 'Страну' и 'Дальнобойщика' за полторы тысячи рублей. С этими же песнями Наташка должна выступить на смотре-конкурсе. Оставалось получить на это мое согласие. Я поинтересовался у Наташки:

— Ты согласна продать свою песню?

— Да! — тихо подтвердила она, — ведь твоя песня навсегда останется со мной, — она приложила ладонь к груди, чуть ниже ключиц, — а если за нее хотят заплатить, то пусть платят. Мне ведь никто не сможет запретить ее петь и дальше.

— Странно, где у нее находится память? Я бы в такой ситуации указал на голову. — Вдруг промелькнула мысль. — Может, действительно память находится в районе сердца?

— Мы решили, что ты получишь, как и просил — 700 рублей, Наташа — 500 рублей. — Поспешила вмешаться Евгения Сергеевна, озадаченная моим продолжительным молчанием. (Знала бы, что я обдумываю?)

— Я согласен, — наконец подаю голос. Только хочу предложить за ваше с Павлом участие, тоже 500 рублей. Мне кажется — это было бы справедливей. Вы очень много для нас делаете, — киваю на Наташку.

— Вот еще. И не думай, — категорически возразила Евгения Сергеевна. Павел активно закивал на ее слова.

— Ладно, будет и на моей улице праздник. Добро, как и зло, не должно оставаться безнаказанным и неоплаченным. — Мысленно 'злорадствую'.

— Сейчас, я предлагаю послушать Наташу с этими песнями, — предлагает Евгения Сергеевна.

Киваю. Давай послушаем. Слушаю и сравниваю с каноном Наташи Королевой. У этой Наташки голос повыше и посильнее. 'Маленькая страна' у нее звучит получше. Только в определенных местах надо бы петь потише и пониже, в других попротяжней и потянуть окончания. Это я и озвучил. Эксперты подумали, переглянулись и ничего не сказали против. Тогда я, осмелев, предложил включить в аккомпанемент пианино или синтезатор. Объяснив, что музыка будет звучать выразительней.

— А кто играть будет? — лукаво поинтересовалась Евгения Сергеевна.

— Здесь же целых два профессиональных музыканта, — опять пожимаю плечами.

— Ах ты — молодой подхалим! — рассмеялась она. Все облегченно заулыбались. — Мы подумаем, — пообещала.

Поработали еще час над песней. Наташка, чувствую, уже начала уставать. Даже воды попросила. Евгения Сергеевна объявила перерыв на чаепитие и умчалась на кухню. За чаем с печеньем (надо бы в следующий раз тортик прихватить) Евгения Сергеевна поинтересовалась, нет ли у меня чего нового.

— Вроде вырисовывается одна. — Признаюсь, имея в виду песню 'Так хочется жить', — если получится — будет 'бомба'.

— Вы услышите, — обещаю, видя заинтересованные взгляды. Про блатняк решил пока промолчать.

К этому времени Павел закончил колдовать с аппаратурой, шнурами, катушками и пластинками. Снял наушники и протянул магнитолу со шнурами и кассетами мне.

— Звук — класс! — прокомментировал он.

Стали репетировать 'Дальнобойщика'. По моему мнению, все было нормально, если закрыть глаза и не видеть сопливую девчонку, поющую о женской тоске. Еще бы вместо гитары использовать синтезатор. Про синтезатор я и вставил свои пять копеек во время обсуждения. Со мной опять согласились. Конечно, мое предложение, не шло ни в какое сравнение с предложениями профессиональных музыкантов. Я, зачастую не понимал, о чем они втроем говорят. Что предлагают, что отвергают и о чем спорят?

Павел сел за синтезатор и стал колдовать над ним. В результате, гитара была отложена в сторону. Наташка пела, а за синтезатором сидела Евгения Сергеевна. Под вечер, все усталые и довольные распрощались.

Дома прослушал записи Павла. Замечательная подборка. Отметил, популярные в это время и в будущем Ретро ФМ песни и мелодии. Отметил несколько подходящих для Шаффла.

В школе, на второй перемене, ко мне подошел Стас и сообщил о проблемах у одного из наших ребят — Вовки Хрулева. Я хорошо знал Вовку, спокойного, надежного парня, о его несчастливой жизни сейчас и незавидной судьбе в будущем. Ему не повезло родиться в семье матери-алкоголички. У Вовки, вроде, была сводная младшая сестра, но она находилась в детдоме. Его мать, Римма Зябликова была лишена родительских прав.

В поселке все знали эту грязную, зачастую пьяную, одетую в неопрятную мужскую одежду и похожую на мужика женщину. В основном с ней общались поселковые деградировавшие личности. Нормального мужика ждал позор и осуждение окружающих, если его заподозрят в связи с Риммой. Ею пользовались, как женщиной, только такие же алкаши и не брезгливые подростки, типа Черта.

Вовке, до недавнего времени, помогала его бабушка, но недавно она умерла. Вовка остался без поддержки. В разговоре с ребятами он поделился своими планами бросить школу и устраиваться на работу, т.к. жить не на что. Я согласился со Стасом, что глупо за месяц до окончания восьмилетки бросать школу. Надо ему помочь дотянуть до лета. Пусть окончит школу, а потом идет или на завод или в ГПТУ. Я предложил Стасу передать Вовке мою просьбу — подойти ко мне на следующей перемене. У меня к Вовке будет просьба. Стаса попросил подойти тоже, чтобы оградил наш разговор от вмешательства посторонних. В комнату Бюро идти не хотелось. Там, в официальном помещении не получится доверительного разговора. Стас, с моей подачи, становится негласным лидером среди наших ребят — мысленно отметил.

Маринка Белова попыталась было в классе поделиться своими новостями или проблемами, но я ее попросил перенести наше общение на четвертую перемену и подойти для этого в бюро ВЛКСМ. Меня сейчас занимали мысли о Вовке. Я знал, что он в будущем, после армии женится и получит квартиру в той же девятиэтажке, что и моя бабушка. Но в конце восьмидесятых, начале девяностых начнет сильно пить. С женой разведется, работу потеряет и опустится до бомжа. А в середине девяностых просто исчезнет. Даже трупа не найдут. В то время по весне находилось много 'подснежников', упившихся некачественной водкой или спиртом и замерзших людей зимой. Всех их пытались идентифицировать. (Знаю по работе в милиции). Что с ним произошло, один бог знает.

На перемене с Вовкой отошли к окну. Стас расположился неподалеку и разворачивал всех, кто направлялся в нашу сторону. Я попытался его расспросить, но видимо Вовке было стыдно жаловаться на жизнь, и он сразу предупредил, что знает, я буду его уговаривать не бросать школу. Я согласился, что это не совсем разумно, и неожиданно для него перешел к своей просьбе.

— Я хочу периодически снимать твою квартиру днем, для тайной встречи с девчонкой.

Я бывал пару раз у него в гостях. Его дом находился поблизости от школы и поселкового гастронома. В подъезде имелось два выхода — во двор и на улицу, что, несомненно, удобно для тайных встреч. Единственный минус в квартире — печное отопление и отсутствие водопровода. Второй минус — Римма. Все это я изложил удивленному Вовке. Он, даже как-то воспрял духом и застенчиво улыбаясь, согласился пускать меня в свою квартиру, когда мне будет удобно. Пообещал сегодня же навести там порядок. Я ему протянул червонец и пообещал завтра добавить еще 15 рублей, чтобы он обеспечил жилище дровами, новым постельным бельем и закупил продукты для меня и себя. Вовка стал отказываться от денег. Я поинтересовался:

— Дрова дома есть? Продукты, хотя бы для чаепития есть?

Смутился.

— Вот и закупи сегодня, хотя бы пару кубов дров, если есть возможность колотых. А ты чем топил зимой? — поинтересовался.

— Ящиками от магазина, — бесхитростно ответил он. Вот так и открываются твои знакомые с неизвестной для меня стороны. А я еще считаю свою жизнь плохой. Я представил, как это можно ложиться спать на голодный желудок, в холодной, плохо протопленной комнате, зная, что завтра лучше не будет. Жрать так же будет нечего и не на что. Обогреть комнату будет нечем, если не украсть от гастронома пару ящиков, которыми печь не протопить.

— Лучше, давай-ка после школы, пойдем сразу ко мне. Я там тебе отсыплю картошки и овощей. У нас все равно остается лишнего много, так что, не переживай, не объешь. Там же отдам тебе 15 рублей, на дрова, белье и продукты. Сходи сам или попроси, кого нибудь из ребят сходить с тобой в Гортоп. (Городская организация, снабжающая жителей дровами и торфяными брикетами для отопления неблагоустроенного жилья).

— А как быть с твоей матерью? — вспомнил беспокоящую меня проблему.

— Римма у меня не появляется. Ей там нечего делать. — Твердо заявил он. (Мать зовет по имени, как постороннего человека, отмечаю).

— Тогда договорились, — заключаю я и протягиваю руку. Жмем друг другу руки.

— Просьба! Никому, даже ребятам, о нашем договоре не говорить и откуда у тебя деньги тоже. — Смотрю на него.

— Договорились, — опять смущенно улыбается Вовка.

— Из школы пока не уходишь? — спрашиваю на прощание, улыбаясь.

— Подумаю еще, — улыбается с облегчением.

— Что ты ему сказал? — спросил подошедший Стас.

— Я ему дал надежду, — задумчиво смотрю на лестницу, по которой ушел Вовка.

— Присмотри за ним, чтобы он не спутался с пьяницами или подонками, — попросил Стаса.

Кивнул, задумчиво глядя на меня.

Маринка Белова на следующей перемене с осторожностью заглянула в комнату Бюро. Увидев меня одного, занимающегося комсомольской документацией осмелела и вошла.

— Ну как дела с танцами? Двигаются? — с удовольствием отодвинул бумаги и отложил ручку.

Она уже смело подошла к столу и отодвинув стул села.

— Мы уже разучили с Наташкой Седовой космический танец. Костюмы уже на днях будем получать. Танец получается просто невероятный. Вера обещает еще какое-то необыкновенное освещение, что получится вообще нечто нереальное. Спасибо тебе.

— А мне-то за что? — удивляюсь. (Языком молоть, не мешки ворочать).

— Вера нам призналась, что это все ты ей подсказал, — Маринка открыто и радостно улыбается. На щеках появляются симпатичные ямочки.

— А что с ирландскими танцами? — интересуюсь.

— У девчонок все в порядке, только синхронность отработать, вот у мальчишек хуже. Вера по секрету сообщила, что некоторых ребят от ирландского танца на смотре придется отстранить. Сережку Слесарева, Олега и Юрку, наверное, — поделилась. — Они пусть продолжают танцевать бальные танцы. А девчонки с этим танцем затмят твоих Доминошниц. — Заявляет с гордостью неожиданно.

— Рад за вас, — пожимаю плечами. Она, вероятно, подумала, что обидела меня, поэтому воскликнула:

— Прости меня. Я не подумала. Если бы не ты, этих танцев у нас не было, — она накрывает мою руку своей ладонью и виновато заглядывает в лицо. Потом неожиданно замечает свою руку на моей, смущается своего порыва и отдергивает ладонь.

— Прости, — почти шепчет, смущенно. Потом вскидывает голову.

— Все равно наш танец с Наташкой лучше и зрелищней. А ирландский танец я тоже разучила и могу так же с ним выступать. Вера пообещала, что я его тоже буду танцевать, если наши танцы разнесут по времени на концерте, — снова загорается. Вот, фанатка! С удовольствием любуюсь радостной девчонкой.

— Ты мне обещал показать свой уличный танец! — вспоминает она. — Когда ты выполнишь свое обещание?