4.Москва. Год 868
Первого января я проснулся поздно, часов в десять. Набегались вчера на празднике, наелись, ну и алкоголь своё дело сделал. Супруга ещё спала, не стал будить, сам пошёл потихоньку на кухню. Там сделал себе кофе, достал тазик салата, уселся на стул. Поискал глазами пульт от телевизора. Блин, нету. Пошёл по комнате, под подушками посмотрел, наверно, Вовка куда-то задевал. Так, надо опять со стула глянуть. Сел, вилкой наколол салат, поискал ещё раз глазами... Стоп! А где телевизор? Пульт ладно, но сам телек-то куда дели!? Стоп... Ещё раз. Зоряна спит, Вовка тоже, телек, девятый век... Вот это приход! Это что же я, так всё вокруг сделал, что перепутал двадцать первый век с девятым!!?
В таком виде, с падающим с вилки салатом, в полной прострации, меня нашёл Буревой.
— С Наступившим! Серега, чего приуныл?
— Да вот, телека нет...— пространно проговорил я.
— Э-э-э-э, чего?
— Телевизор, говорю, не нашёл, вот и приуныл.
— Ты вчера бутылку ту допил сам, что ли? — участливо поинтересовался дед.
— Не, Буревой. Другое. Накрыло меня, понимаешь, вспомнилось. Я тут проснулся...
Выдал свою краткую историю деду.
— ... Понимаешь, перепутал я! Своё будущее и это время! А знаешь почему? Похоже очень стало. Так похоже, что страшно мне.
— Мужчины! С Новым годом! — в дверях нарисовался Лис, — Чего грустим?
— Да тише ты, мои спят ещё, — я погрузил и Лиса в проблему.
— А чего боишься-то? Ну, перепутал, с кем не бывает?
— А страшно мне. Не слишком ли быстро у нас тут всё идёт, — я накладывал остатки салата мужикам, — боюсь, не приживётся тут всё после нас, слишком активно развиваемся.
— И насколько быстро?
— Ну..., — я прикинул, паровые двигатели есть, электричества нет, ещё по-мелочи всякое, — На тысячу лет ускакали от моей истории, без малого.
— Ни хрена себе! — лица моих друзей вытянулись в изумлении.
— Вы чего тут ругаетесь ни свет ни заря, — пробурчала моя супруга, спускаясь по лестнице.
— Да так, думаем, — неопределённо махнул рукой Лис, — ты скажи...
— Чего говорить-то! Завтракайте, да на улицу идите, — разогнала нас Зоряна, — сами детям снежки обещали...
Сесть и поговорить удалось только после того, как стемнело. Собрались в актовом зале, узким кругом. Я поведал о сегодняшнем утре, о своих страхах:
— Ведь если сильно вперёд идти, то отринет народ-то новшества! — всплеснул руками я перед соратниками.
— Ну, тёплые сортиры что-то никто не отвергает, — вставил дед, вызвав всеобщий смех.
— Да? А паровики? Трактора? Как лошадей больше появилось, сами же хотели то сани делать, то телеги. И вспомни, как твои, Святослав, люди у нас тут попервой селились. Всё в новинку, сколько их пришлось ломать от привычного уклада? А ещё люди будут? Вот как наши новички приживаются...
— Хорошо приживаются, — перебил меня Святослав, — легко. Их мало, капля в озере, а нас — много. Быстро вникают, привыкают. Особенно те, кто помоложе.
— Хм... Это потому, наверно, что среда вокруг сформировалась, ну, люди в окружении уже наши. Малые группы мы быстро ассимилируем, ну, к себе по развитию подтягиваем, да наш образ жизни навязываем. А крупные пойдут? Нас не поглотят? Задумки наши не забудут? Или того хуже — не будут воспринимать как колдовство. Ведь на тысячу лет обогнали — это вам не хухры-мухры!
Народ призадумался, Кнут спросил:
— А расскажи, как у вас все было? Не про государство, не про границы, а про науку, как она шла?
— О! Да и в моё время не все знали про пути тернистые, которыми новинки появлялись. Вот для примера паровик. Его вроде как грек какой-то придумал, а потом — забыли. Я видел устройство, какое он сделал, по записям восстановили. Оно не такое, конечно, как у наших двигателей, но ведь и его забыли! А огонь греческий? Его секрет не раскрыли. А сталь булатная? Спорили-рядили, но не знали как его делали в древно... В это время...
— Так, сам учил, во всем должен быть порядок, — прервал меня Кнут, — давай по порядку. Что вы там у себя знали? Как науку делали?...
Лекция о кривых дорогах, которыми шли к прогрессу люди двадцать первого века затянулась. Я, честно говоря, и сам не очень в курсе был, так, в основном, по теме информационных технологий знал, они у меня на глазах, считай, создавались. А вот про паровые двигатели, про внутреннее сгорание, биологию, медицину, да и про воздушные шары — помню только анекдоты научные, в самых общих чертах. Сбивался, терял нить, выпутывался из бардака в собственной памяти, и рассказывал...
— Вот, значит как, — вздохнул дед, — тяжело шло. Особенно эти, алхимики твои...
— Да и с двигателями я не понял, почему так получалось, — добавил Обеслав.
— Да понятно всё, на самом деле, — махнул рукой Кнут.
Все уставились на корабела.
— Вы представляете, как лодку строить? Ну, если не у нас, а там, в Норвегии, как вы её называете?
— Лодка-то тут причём? — удивился Святослав.
— А при всем. У меня наставник был, я у него учился, дядька мой. Лодка она с бревна начинается, тут мы его киль зовём. Идёшь по лесу, дерево выбираешь. Выбрал, прислушиваешься, как оно на ветру скрипит, как ветки шумят, как сок внутри движется, как кора шелестит... Не подходит — идёшь дальше, другое ищешь. Выбрал — срубаешь, топором машешь, строишь вокруг него лодку. А глядь — она-то меньше, чем задумывал, получается! Сучок не там, древесина червём подточена, умирать с одного конца начало дерево. И вместо десяти пар вёсел, на лодке только семь влезет!
— Ну и причём здесь это? — народ не понимал Кнута, да и я, признаться, не до конца соображал, куда он клонит.
— Меня деревья учитель слушать учил, прояснил корабел, — с ним пять лет топором махал, потом — только с его разрешения рубил, но и после того, как умер дядька, лодки иногда не те, что задумывал получались, не с того дерева начинал! Пока сам, через себя, не попробовал их десяток сделать, не мог до конца быть уверен, что лодка такая, как задумывал получиться...
— Пробовал, значит, — я начал улавливать мысль.
— Вот! Пробовал! И только сам! — Кнут поднял палец вверх, назидательно уставившись на остальных, — а если бы я знал, что получиться из этого дерева, а что — из другого? Если бы наставник тот мой сразу бы мне дал признаки, по которым лодку получить можно нужную? Сергей, тут ведь и есть тот наставник. Все знают, что пар из котла рвётся. И в твоё время знали, и грек тот видел. Но что в конце получиться должно — ты только в курсе! И не потому что, знаешь, как делать надо, а потому что знаешь, как не надо! Признайся, ты про цилиндры те да гильзы сказал не потому, что паровики строил? Сам ведь говорил!
— Ну да, у нас такие в других машинах стояли, — я живо себе представил свой ВАЗ-2107.
— Ага. Но сам принцип, как надо, ты донёс, остальное — додумали. Кольца те, что на поршень одеваешь, ты ведь их сразу делал, как само собой разумеющееся...
— Ну а как герметизировать иначе? — встрял Обеслав, — Пар-то вырываться будет...
— А если бы тебе Сергей этого не сказал? — Кнут ткнул пальцем в пасыка, — Сколько бы ты промучался?
— Э-э-э-э-э, ну, придумал бы что. Прокладки там, или точнее делать... Или вот... А нет, так бы не получилось, — Обеслав впал в задумчивость.
— Вот! Лодка на первом дереве стоит, потом к ней уже борта да остальное наращивают. И Сергей вам в каждом деле то первое дерево даёт, знания о том, как надо, и главное — как не надо! Сколько бы мы потратили времени и сил, если бы он про торф не вспомнил? Сколько бы провозились, пока до цепей додумались? Сколько бы компас изобретали?...
— Да и в лаборатории моей, про таблицу ту, Менделеева ты её зовёшь... Я со своими никогда бы не додумался, что вода — это два газа. Хотя нет, додумался бы, но времени... — дед вставил свою лепту.
— И про экономику ту, с расчётами, — добавила Агна.
— И про приборы измерительные, что одинаковые должны быть, — вставил Лис.
— И про печь высокую для железа... И про гусеницы для трактора.. И про водомёт... — со всех сторон пошли комплименты моим куцым знаниям.
— Так! Стоп! Я, кажется, начинаю понимать. Первое. Я знаю куда двигаться, то есть цель вижу. Второе, я знаю, как она должна выглядеть в конце. Третье, я знаю пути, которыми точно не надо идти. Мы вон, колеса гребные, вообще почти не использовали, разве что на болоте экспериментировали. А на них народ у нас чуть не пятьдесят лет ходил, если не больше, — я уже чуть отошёл от своих страхов, начал сам размышлять здраво.
— И главное ты забыл сказать, — продолжил Кнут, — система. Те знания, которые ты даёшь, это система, так ты называешь. Мой наставник мне давал кучу признаков для дерева, какое для чего рубить надо, но это как... Как... Как камни перебирать, вот! Если каждый описывать, они все разные. Но это же камни! Значит, общие признаки есть. Но все их перечислять да значения записывать — бумаги не хватит. А ты вместо этого сразу всё делаешь так, чтобы система получалась. Не отдельные цвета там у камня, не его форма, а плотность и хрупкость. И признаков меньше, и понятно становится, почему это брать, а не другой...
— Выходит, если на наставника твоего перекладывать, — дед продолжил мысль Кнута, — то Сергей нам половину деревьев в лесу пометил, на каждом свою лодку нарисовал, а мы только выбираем нужное...
— Ага, но лодка — это не только первое дерево, — уже я добавил, — борта, мачта. Я вам могу сказать, что резина везде нужна, например, и что сок корня того на неё похож очень. А вы сами уже остальное доделали. Я могу сказать, что сталью можно лодку обшить, а вот как это сделать — вы уже сами дошли.
— Да про сталь мы думали, кстати, ещё когда законы плавания обсуждали, — улыбнулся Обеслав, — да жестяные банки в ручей запускали...
— Только кто вам про закон то рассказал? Кто его с плотностью воды увязал и объёмом тела? Кто считать его научил? — Буревой отвесил Обеславу шутливую затрещину, — По химии вот, например. Что мы знали раньше? Что есть вода, глина, песок, медь да железо с деревом. Пришёл этот... Баламут Серега, и говорит, что металлов — чуть не сотня разных, что дерево — это углерод, что вода из двух частей состоит. И убежал, гад!
Все засмеялись, дед очень живо рассказывал.
— Мы мучались-мучались, но новый метал получили, цинк вроде как, и другие тоже, совсем чуть-чуть. А этот опять приходит, мол, получили? А в малых количествах его в железо да медь не добавляли? У опять дёру дал! Я своих ребят собрал, говорю, этот, — дед ткнул в меня пальцем, — не отстанет! Надо в железо их пихать, ещё полгода пихали. Глядь! А там грамм добавили — а сплав чуть не прочнее булата получился!
— И мы его в трактор, — добавил Обеслав, улыбаясь.
— Ага, а он все не угомонится, говорит, кислотой полейте, соль спробуйте. Спробовали — чуть на воздух не взлетели...
— А у нас — револьверы, — добавил Лис.
— Говорит, воздухом горячим бумажку хитро склеенную надуйте... — это уже Кукша.
— А у нас — воздушный шар, — подытожил Влас, — выходит, знаем, что на выходе будет, знаем как, и знаем, что делать точно не надо. И все это увязано между собой, в систему, как Кнут сказал. И если систему ту будем всем в голову вдалбливать...
— Не умрут вместе с нами наши начинания, — на такой вот ноте и закончилось наше совещание, посвящённое моим страхам.
Уже в постели долго думал над словами своих соратников. Да, действительно на тысячу лет вперёд рванули. Но ведь не бездумно! Мы же базу, в виде физики и химии, сами делали, разве что тупиковыми путями не пошли. Вон, сразу винты на рыбацкую лодку поставили, не стали колеса городить по бортам. Сразу домну, по детским рисункам, считай, делали, не занимались мелкими печками. Порох сделали из готовых материалов, не пришлось всё со всем смешивать, разве что с пропорциями помучались, да с формой крупинок. Да и потом вообще от дымного-то отказались! Мельниц водяных и ветряных не лепили ни разу, сразу на паровую тягу пошли. И далеко, надо сказать, это решение нас привело, лишних телодвижений не пришлось делать в безветренную погоду и когда ручей замёрзнет. Много чего так вспомнить можно, но суть остаётся одна. Цель я им даю, путь вешками малыми отмечаю, результат, который должен получиться, описываю, овраги да ямы на пути творческом сразу показываю, тупики закрываю, да всё это — исключительно на базе законов физики. Та самая Система. Обеслав же мне в итоге носит "прожекты" периодически, да и остальные не отстают с рацпредложениями и мыслями дельными. Ну как дельными, разными.
Пришли ко мне тут по лету прошедшему Лавер, изобретатель воздушного шара наш, и девушка одна, ткачиха, из птенцов Агны. Лавер принёс некие наработки по воздушному шару для переброски войск. Мол, если мы побольше сделаем его, то к корелам можно летать будет, да и так, обрушимся на врага из небесной стихии. Теоретически, все правильно. Прилететь-то можно, но я в будущем не слышал о том, чтобы воздушные шары использовали для такого рода перемещений. Наблюдать, кататься по небу, развлекаясь — да. А вот чтобы для ВДВ — не помню! Отправил его считать объем да и прочие характеристики изделия. Результат — для переброски десятка человек в полном обмундировании нужен шар размером чуть не с Москву. Отговорил парня, он и сам не дурак, понял всё. Хотя на малый шар, для одного-двух человек, ресурсы выделил. А вот девушка — там сложнее.
Она предлагает станок ткацкий изменить. Мол, за нитку не челнок цеплять, грохочуший и летающий туда-сюда, а приделывать некое подобие пули, что в винтовке, да "стрелять" сжатым воздухом. Такая вот конверсия. Пулю в сторону отбросил, а вот пневматику — попросил продумать. Обселава подключил, почти полгода он бился и принёс макет. Смолой тот ниточку смазывает, ниточка из трубочки торчит. Даёшь давление воздуха — летит такая пробка... И нитка с ней! Отрезаешь её на другом конце, и повторяешь процесс... Почему на это ресурсы отправил? А в фильме видел, что станок без челнока бывает! И без рам специальных размером с ширину полотна. Значит, можно так сделать, и нужно! Придумали с пневматикой и смолой — здорово! А если ту нитку без смолы пускать? Пробовали? Попробуйте, может, и так получится. Вышло, правда, хуже. Но народ не унывает — избавимся от смолы, станки легче, проще, производительнее будут. Тонкая настройка нужна, правда, да и пока лишь десятая часть ниток долетает до другого конца станка. Но я то знаю, что возможно без смолы и громоздких конструкций ткань делать! Выходит, моим решением на шаре десантном ресурс сэкономили, а на ткацком — в нужное русло направили. И всё — на научной основе. Физика — наука о природе — у нас, по сути, царь и бог, и математика с химией апостолы его. А значит, останется, не забудут люди, и не превратят все новинки в шаманство и колдунство! С такими мыслями и заснул.
После праздников начались труды. Опять засуетилась стройка, народ начал сновать к металлургическому заводу, тракторным рёвом наполнились дни. Я готовлюсь к поездке по подмандатным территориям, к корелам и к внезапно появившемуся постоялому двору на юге. Помимо этого, как я и предсказывал, пошёл поток потенциальных предпринимателей и артелей. Чуть освоившись в домах, народ начал водить носом насчёт улучшения качества жизни. Мебель, столовые приборы, какие-то бытовые мелочи, отделочные материалы, занавески и ковры, горшки для цветов и стиральные машины на паровом приводе, двери и окна, посуда и постельное бельё... Каждая семья, получив собственное жилье, малость отошла от коллективизма и решила чуть выделиться относительно соседей. Я их отправляю обратно, вроде как не время. Ни площадей для аренды, ни инструмента, ни сырья для такого рода работ не предусмотрено. А поток не спадает, а только усиливает... Пришлось обойтись паллиативом. Обеслав получил некий набор пожеланий от меня, Буревой и Агна — задание на выделение ресурсов и торговой площадки. Цель пока промежуточная — обеспечить народ сырьём и ручным инструментом для работы дома. Пусть свободное от деятельности время посвящают организации семейных гнёзд по своему усмотрению.
