К-9: За чертой мести

— Но его же ты спас?

— Его ещё можно было.

— Значит, я верно сказал. И да — задевает. Этот ублюдок тебе по гроб жизни благодарен должен быть, а вместо этого...

— Один городской как-то полез бить мне морду...

Палец Хаука, до этого вычерчивающий в песке неясные закорючки замер. Сам мальчишка старательно буравил взглядом оставленную точку, всё больше пунцовея ушами и хмурясь в очевидной попытке заносчиво возразить — намёк он прекрасно понял, а на память не жаловался. Джей мягко рассмеялся и от души хлопнул ученика по спине:

— Иди спать. Я на часах.

— Кас сказал его будить. Да и тебе наверняка хреново. А мне ещё больше часа.

— Я тут главный.

— ...

— А ты споришь с прямым приказом.

— Ладно, понял я.

— Да и ещё, Хаук. Раз ты так поладил с нашим новеньким, тебе за него и отвечать.

— Чего?!

— Ну, — Джей задумчиво заглянул в оставленную в песке чашку и разочарованно увидел там пустое дно, — Микки у нас теперь совсем обиженный. Чёрт его знает.

Конечно, Джею хотелось бы верить, что имперский всё же не совсем идиот и его обида вкупе с патриотизмом — наигранным или нет — не уйдут куда-то дальше слов. Но Пустошь есть Пустошь. И удара в спину от трусливого молокососа совсем не хочется. У таких фантазия на подлости слишком хорошо работает. Хаук, кажется, тоже это понял. Спорить не стал — только посерьёзнел и кивнул. Возможно, лучше было б повесить роль няньки на Кастиэля: у того и опыт больше, и влияние, и вид повнушительней. Но Кас нужен на прикрытии. Ему не до того. А Джейд это Джейд. Ей такое поручать нет смысла.

В вялых раздумьях о том, что же всё-таки делать с импом и как лучше вести себя с ним в новом отряде, если кто поможет на тракте, прошёл остаток ночи. Будить на смену Джей никого не стал: отдыха ему хватило. Зато поднял отряд на пару часов раньше, когда в пустыне всё ещё полноправно царил ночной холод и синие предрассветные сумерки.

Мир вокруг засыпал. Пески куда опаснее ночью, чем под палящим солнцем. Живность тут любит прохладу. Более того — холод. Большая часть видов прекрасно видит в темноте, другим зрение и вовсе не нужно. Раньше, когда-то давно, были отряды, предпочитавшие идти в ночь. Но гибли они гораздо чаще, если верить архивам и истории. Потому центровые вскоре полностью отказались от такой практики: палящий зной выглядел куда приветливей большинства ночных тварей.

Джей буквально слышал, как невидимая для следилки мелочь исчезает, прячась в норы, ульи либо под песок. Чуял, как засыпают те, что покрупнее. Радар поймал всего одну тварь, но Джей знал, что рядом трое. Одна не станет охотиться у гнезда, вторая только этой ночью появилась на свет, а третья, привлечённая запахом новорождённой, проиграла и теперь отползала прочь. Спасалась бегством. Если вовремя не найдёт убежище, жара выдаст запах её крови, и дневные падальщики будут рады новому пиру.

Человек определённо лишний в этой идеальной системе. Джею часто казалось, что Пустошь даёт чутьё не для того, чтобы можно было жить, а для того, чтобы показать, почему людская жизнь здесь чужда и невозможна. Но человеку со свойственным ему упрямством глубоко наплевать на вновь отлаженный после Катастрофы механизм. Человек нашёл способ с ним поспорить. И Пустошь приняла все аргументы за пропуск в жизнь. Только извратила по-своему.

Что ж, через полчаса-час можно будет выдвигаться. Если повезёт, их небольшой отряд поймает караван ещё на стоянке. Здесь, рядом с плато, не так много подходящих мест для грузового транспорта и его сопровождения. Как раз к одному из таких Джей и вёл свой отряд. К ближайшему. Может, и не понадобится помощь связного.

Хаук мрачно топал рядом с Микки, стараясь держать его на виду и поблизости, чтоб в случае чего либо успокоить, либо дать по морде, либо ещё что. Вообще, это "ещё что" представлялось крайне смутно, как и возможные пакости со стороны имперского. Это же Пустошь, не город. Даже последнему идиоту должно быть очевидно, что лишиться отряда для такого, как этот Микки, равносильно здесь смерти. Наверняка долгой и мучительной. Если и не станет обедом какой твари, так сожрёт эта мифическая пустынка.

С самого утра Микки хранил гордое молчание. На Хаука он косился сначала с непониманием, потом с подозрением, теперь вот с демонстративным раздражением. Но ничего не говорил и не делал. Послушно пёр порученный ему хлам, шёл чуть ли не след в след с Джеем. И вообще будто назло вёл себя образцом послушания и кроткости. Такой расклад Хаука более чем устраивал. Не устраивало его только одно — к Джею в имперском ни благодарности, ни уважения не прибавилось ни на грамм. Даже то, что учитель защищал отряд по-прежнему практически в одиночку, не производило на Микки никакого впечатления. Хотя тут Хаук всё же немного сомневался — а должно ли? Со всеми попадающимися на пути тварями Джей справлялся без видимого труда. Некоторых просто обходил. Один раз велел всем поднять маски: в нос тут же ударил химический запах фильтра, заставляя морщиться. Но это наверняка лучше, чем вонь полуразложившегося полусожранного червя. Огромную тушу было видно издалека в центре песчаной воронки, по самому краю которой шёл отряд. Казалось, что тело твари ещё живо и упрямо содрогается в последних судорогах. Но, приглядевшись, Хаук различил множество разнокалиберных тварей, раздирающих тушу и на сытный завтрак, и про запас. Первым на это зрелище отреагировал желудок, и Хаук, подавив приступ тошноты, предпочёл больше ничего не разглядывать.

Но всё же спокойствие, даже такое относительное, штука скоротечная. Хаук понять ничего не успел, когда Джей резко остановился и рявкнул:

— Двадцать секунд! Кас, за купол!

В следующий миг всё пришло в движение. Вокруг стоящих столбами Хаука и Микки выросла преграда купола. Джейд хоть и обнажила клинок, но осталась внутри, велев обоим скинуть вещи. Кастиэль стоял снаружи — в шаге от бледно-голубой стены. Джей в два прыжка оказался далеко впереди и продолжал боком отходить от внезапной стоянки, напряжённо вглядываясь в оказавшуюся неожиданно высокой дюну.

А потом заорал Микки. Шарахнулся назад, врезавшись спиной в купол. Защита не пропустила. От обожжённого материала брони потянуло вонью. Джейд без слов дёрнула импа за шкирку к себе и сунула под нос клинок, заставив заткнуться.

— Но эт-то же скорпион! — паническим шёпотом выдал Микки, поочерёдно косясь то на тварь, то на нож. — Красный! Семь! Чтобы его уложить, нужны как минимум щит и атака! А лучше ещё прикрытие! Вы сдурели? Жало этой твари пробивает купол и...

— Джейд, продолжит голосить — выруби к чертям.

От ледяного продирающего голоса Микки резко смолк и теперь выглядел совсем жалко. Хаук перевёл взгляд на тварь. Странное существо раскачивалось из стороны в сторону на вершине бархана, поводило хвостом, примеряясь, будто целясь в замершего внизу Джея.

Впрочем... почему "будто"?

Хаук был уверен — оно сейчас прыгнет. Но нет. Вместо этого пошло по кругу. Медленно. Хищно-плавно. Неожиданно ловко уворачиваясь от странно рассеянных красных лучей: вместо тела, клешнёй или жала Джей целился по тонким быстрым лапкам. И тоже двигался — как неправильное отражение.

По виску Хаука стекла холодная капля. Сердце бухало прямо в ушах. Рядом тихонько подвывал Микки. А схватка всё не начиналась. Противники невольно издевались, натягивая нервы зрителей до предела.

Джей позволял к себе приближаться.

— Побежит — умрёт, — коротко пояснила Джейд, поймав вопросительный взгляд. — Эти твари быстрые. И меткие.

Хаук хотел переспросить. Не успел. Длиннющий — скорее высоченный — хвост смазанным росчерком ударил. Джей отскочил. Глаз едва уловил оба движения. Красная вспышка заставила вздрогнуть и тихо выругаться: целью снова стали быстрые подвижные лапки, и снова мимо.

— Поэтому нужен щит! — панически взвыл Микки и тут же весь сжался, прилип к земле, накрыл голову руками.

Но взгляда не отводил.

Хауку вдруг стало мерзко. Чему их там учат, в Империи, если прошедшего всю подготовку и имеющего опыт трясёт круче, чем впервые вышедшего в Пустошь городского?! Хотя, в отличие от Хаука, Микки прекрасно знал, кто противник. Может, потому и трясло.

Новый выпад. Песок фонтаном взмыл вверх, не успел толком осыпаться — жало уже атаковало снова. Как Джей успевал уворачиваться, для Хаука было загадкой. Сам высотник не успевал даже думать. Новый выстрел пришёлся в цель: одна из лапок обуглилась, повисла бесполезным грузом. Вторая. Третья.

Стоило попасть лишь раз, и тварь замедлилась, лишилась последних шансов. Пожалуй, эта дуэль была жестока. До ужаса цинична — не хуже, чем расчётливая точная разделка зеркальника. Джей не стал отстреливать все лапы, дождался возможности запрыгнуть твари на спину, приподнял одну из пластин панциря... Ещё одна вспышка, и бой закончился. Остальное для Хаука прошло как-то в тумане. Удивительно отстранённо он наблюдал, как Джей спрятал пистолеты, обнажил свой клинок, ударил точно в один из глаз поверженного существа. Что-то подцепил, ловко сбросил на песок. Затем ещё один.

От этой охоты внутри осталась тупая тихая горечь. Скорпион был красив, по-своему впечатляющ. Хаук понимал, что и до этого Джей именно убивал. Ведь любая из тварей живая, настоящая. Но мелочь почему-то воспринималась чем-то вроде городских мух: прибил паразита — ничего такого. Схватка же, произошедшая сейчас, раскрыла глаза на саму суть охоты. Оставила осадок слишком позднего — ненужного и пустого! — осознания. "Внешние" — охотники. Но и твари такие же. Каждый из них всего лишь выживает.

Хвост скорпиона всё ещё дёргался в последней судороге.

А Джей уже спрыгнул вниз, облил трофеи остатками той жидкости, которой в пещере чистил форму от вонючей слизи, подобрал, обтёр. Засмотревшийся Хаук чуть не подпрыгнул, когда что-то сверкнуло сзади, резко обернулся, круглыми глазами глядя на Кастиэля. Рядом с Командующим распластались по песку три твари поменьше. Тоже скорпионы, но странные, маленькие, полупрозрачные. Кастиэль выдернул клинок из тушки последнего и погасил ядро:

— Джерри, это ведь все?

— Ещё два мелких убежали, — равнодушно пожал плечами учитель, заставив Микки тихонько икнуть. — Джейд, глянь ядра?

Девчонку дважды просить не пришлось. Полупрозрачная защита купола исчезла чуть ли не быстрее, чем появилась. На лице Джейд уже знакомо и понятно читалась жажда наживы. Помнится, с точно таким же блеском в глазах она попыталась сунуться к стражу. Но едва получив восторженно-положительный отзыв, Джей отобрал оба ядра и сунул к себе за пояс:

— Если наткнёмся на караван — поблагодарим за помощь.

— А не жирно будет?

— Нисколько.

— Нет, серьёзно, босс! Ядра в отличном состоянии, одним облезут, а?

— А второе?

— А второе мне за моральный ущерб! — выпалила девчонка, но внимательный взгляд Джея всё же заставил её стушеваться и поправиться: — Ну, или тебе на новое оружие.

— Посмотрим, — усмехнулся Джей. — Особо не рассчитывай. Эй, Хаук! Подойди, тебе полезно посмотреть.

Хаук передёрнул плечами и хмуро глянул на безжизненную тушу скорпиона, в которой чёрными провалами зияли две пустые глазницы. Рядом с остальными глазами — стеклянными и мутными, но целыми — они выглядели особенно грустно. Однако делать нечего, и Хаук, чуть скосив глаза на Микки, сделал первый шаг вперёд. Второй, третий. Пока Джей не сунул ему в руки самое настоящее необработанное ядро.

От остальных глаз скорпиона эти отличались уж слишком сильно. Бледно-жёлтые, тёплые, пульсирующие мягким светом, пока что запертым и безобидным. Хаук и без объяснений прекрасно знал, что такие ядра не способны активно выделять энергию. От них вообще никакого излучения не шло, что не поленился показать Джей, сунув под нос экранчик детектора. "Сырые" — так называл Бабай эти ядра. Их ещё надо обработать, настроить, подключить с помощью специальной проводящей сетки или особого входа, как на тех же планшетах. Но именно из-за своей "сырости" они и самые дорогие. Для каждого типа подключения требуется разная обработка. И до тех пор, пока ядра нетронуты, их можно приспособить куда угодно.

Но Джей не дал толком полюбоваться красивыми камушками с запертой в них смертоносной энергией. Отобрал, подвёл к туше скорпиона, теперь скорее жалкой, чем впечатляющей, и принялся со знакомыми циничными подробностями объяснять, как добыть ядро из глаза твари. Способ, оказывается, был практически универсален. Во всяком случае, для насекомых. Подковырнуть и снять защищающую прозрачную полусферу, пробить сам глаз, чтобы он вытек, подцепить ножом ядро и выкинуть из гнезда. Руками его при этом Джей трогать не советовал: пока ядро "подключено" внутри твари — оно активно и может неплохо долбануть в ответ.

Хаук на автомате кивал. Пытался запомнить хоть что-то.

Развороченные гнёзда глаз смотрели на него влажной темнотой. От твари тянуло странным запахом, от которого мутило и плыло сознание. Когда же лекция была закончена, Хаук отошёл от поверженной твари, пожалуй, слишком поспешно.

К счастью, останавливаться на отдых отряд не стал. Понятно, что Джею вряд ли стало лучше после такого боя, и радоваться этому не слишком хорошо, но пустые глазницы нервировали, обвиняюще смотрели вслед, манили оглянуться. Это пугающее видение Хаук смог выгнать из мыслей, лишь когда Джей отдал приказ пустить сигнал — запрос помощи. Они были совсем рядом с трактом.

Микки, который после схватки со скорпионом стал смотреть на Джея с каким-то суеверным ужасом, рвано кивнул и поспешно стянул с себя серую перевязь, к которой крепилась одна из сумок. На глазах удивлённого Хаука её простое стальное украшение превратилось в две длинные антенны, а сумка оказалась вовсе не сумкой — передатчиком с кучей всяких кнопок и барабанов настройки. Микки действовал быстро, на удивление уверенно. Не сравнится с тем, как он вёл себя в отряде. Точные движения, ничего лишнего. Меньше чем минуту спустя Микки выпрямился с висящим на шее устройством и протянул Джею подмигнувший красным огоньком наушник:

— Как только будет отклик, вы сможете ответить.

Стоило Джею забрать чёрную дугу с коротким микрофоном, как Микки поспешил одёрнуть руку и отступить назад. Хаук вздохнул. Наверное, было лучше раньше, когда этот имперский хамил и наглел.

Наушник оказался мал. Или просто слишком грубо сделан: сдавливал ухо, вызывал неприятный зуд, будто на раковине сидел какой-то жук, вцепившись сухими тонкими лапками. Джей несколько раз с трудом подавил желание соскрести помеху, но потом притерпелся. Зато Микки неожиданно оказался профессионалом.

Спустя несколько минут отряд вышел на тракт. Хотя Джей здорово подозревал, что из всех присутствующих это заметил только он. Возможно, ещё Кастиэль: старшему высотнику вполне хватает для этого опыта и знаний. Пейзаж никак не изменился, разве что песок под ногами стал как будто плотнее. На деле его слой тут просто был гораздо тоньше — тракт представлял собой плотную кладку, твёрдую скорлупу идеально притёртых друг к другу яиц. Именно потому был сезонным — твари собирались в огромную колонию раз в году, откладывали тысячи, десятки тысяч яиц, чуть присыпали их песком и вновь расползались по пустыне. Из всего этого полчища выживет хорошо если одна десятая — остальные станут щитом. Никто не знал точно, что заставляет змей собираться именно в этом месте именно в это время года, но "внешние" очень быстро научились использовать феномен для собственной выгоды.