— Энтон, а тебя не кажется, что этот молодой человек мог бы расправиться со своим соперником гораздо быстрее? — спросил у своего друга принц.
— А ты обратил внимание, что у него мягкая маска, а не забрало? Она не для защиты, а скорее, чтобы не узнали того, кто её надел. И с чего ты решил, что он молодой? Просто маленький ростом. Может быть довольно опытным воином, скорее всего, так и есть, — ответил ле Дирано. Принц хотел возразить, но граф продолжил развивать свою мысль дальше: — Он мог победить раньше, но не сделал этого, чтоб не раскрыть свои возможности перед заинтересованными зрителями, так сказать — приберегает козыри на потом. И поверь мне, многие купятся на эту его уловку, такое поведение — свидетельство опыта, а никак не признак молодости, которой свойственна горячность. Ты бы сам стал вот так выжидать, зная, что твой противник заведомо слабее тебя?
Принц пожал плечами, показывая, что он и сам не знает, как бы поступил в такой ситуации. Ле Дирано усмехнулся, показывая, что он нисколько не сомневается в том, как бы действовал принц. А боец из приграничья, которым заинтересовались Аллан и его друг, сошёлся со следующим противником. Для обеих соперников это был последний поединок этого круга. Победивший выходил в следующий, а проигравший выбывал из фехтовальных состязаний. На этот раз жителю приграничья достался соперник не менее умелый, чем он, но более рослый и сильный. Гардарец, тоже наблюдавший несколько боёв своего соперника, видно, сделал выводы и сразу нанёс несколько сильных ударов. Эти коварные удары предназначались не для того, чтоб достать маленького и верткого приграничника, от косых рубящих ударов невозможно было увернуться, только парировать. Но такой удар гарантированно "отсушивал" руку попытавшемуся его отбить. Казалось, так и произошло — мечи, столкнувшись, зазвенели. Приграничник поднял свой меч острием вверх, то ли салютуя своему сопернику, то ли давая тому возможность поднять свой выбитый из руки. Судья указал проигравшему на маленькую царапину на руке и объявил поединок оконченным. Гардарец раздражённо отвесил короткий поклон, признавая себя побеждённым и подняв с земли меч, ушёл с арены.
— Ты видел? Что произошло? Как он это сделал? — спросил удивлённый принц.
Ле Дирано восхищённо произнёс:
— Если жребий не сведёт нас раньше, мы встретимся в финальном бою, и могу сказать — этот бой станет украшением турнира! Этот боец из приграничья, уклонившись, пропустил меч противника буквально в толщине волоса от своего тела и ударил по клинку соперника как бы вдогонку. А тот, не ожидая такого удара, выпустил своё оружие, а приграничник обратным движением меча успел ещё и поцарапать противника! Надо сказать, что марлаф ле Киранья очень неплохой боец, гораздо выше среднего. На прошлом турнире он был одним из моих соперников. Тогда не повезло парню, он был моим первым противником.
— А теперь он был побеждён, не пройдя и квалификационных поединков, в отличие от прошлого раза. Ведь и тогда ты не участвовал в квалификации.
Ле Дирано кивнул в знак согласия, наблюдая, как уходит с арены победитель поединка. Он прошёл квалификацию, и следующие его бои будут уже завтра. Невысокая фигура подошла к своей группе поддержки, потому как там начали его обнимать, видно поздравляя. Но делали это только девушки, а мужчины выражали своё одобрение только в словах, даже не хлопая по плечам, что было бы в порядке вещей. Но, кажется, на это обратил внимание только ле Дирано. Ещё обратил внимание он на девушек, если одна выглядела обычно — как дворянка, хоть платье у неё было очень простенькое, две другие — рослая и маленькая — были в штанах и такие же смуглые, как Алита. Ле Дирано решил узнать об этой компании позже. Но участие в поединках не позволило графу это сделать сразу.
Анита
Нельзя сказать, что поединки дались Аните легко. Она не столько фехтовала, сколько изображала неуклюжесть, всех своих соперников девушка легко могла поцарапать в первые же секунды поединка. Что она и делала, но только выдержав необходимое время. Если соперники Аниты отделывались маленькими царапинами, достаточными для демонстрации победы девушки, то другие поединщики, сражавшиеся рядом, всерьёз пускали друг другу кровь — несколько отрубленных рук и два смертельных случая. Закончив последний бой, девушка подошла к своим друзьям. После всеобщих восторгов и поздравлений Вивилиана тихонько сказала Аните:
— Последний твой соперник — мой старший брат. Чтоб он смог участвовать в прошлом турнире — продали меня. Сейчас, похоже, так же собираются поступить с моей младшей сестрой! Вон она, видишь!
Вивилиана показала на группу людей, к которой присоединился последний соперник Аниты. Там стояла молоденькая девушка, почти девочка.
— Та, что с ними? — Анита присмотрелась и спросила у сестры: — Почему ты решила, что её хотят продать?
— Прошлый раз было так же, — ответила та и пояснила: — Они не такие уж плохие — мои родственники, просто очень азартные. А чтоб участвовать в турнире, надо заплатить...
— Я знаю, — кивнула Анита и продолжила, недобро прищурившись, — конечно, всего лишь азартные и совсем неплохие, ведь продать в весёлый дом свою сестру не может считаться дурным поступком.
— Да, но кроме турнирного взноса надо ещё потратиться на экипировку, меч и доспехи недёшево стоят. — Вивилиана шмыгнула носом. Видно воспоминания о весёлом доме были не из приятных, да и то, что её потом перепродали одному из приграничных баронов... Ведь продав её, братья, фактически, обрекли девушку на смерть.
Анита дралась одетая в свой армейский комбинезон, эта широкая одежда скрывала очертания её фигуры, и понять, что это девушка было невозможно. Особого удивления у соперников такая одежда не вызывала, так как нечто подобное было надето и на них — широкая одежда с металлическими вставками, не стесняющая движений, но защищающая тело от ударов и порезов, ведь бой был до первой крови. Это были ещё не доспехи, но подобно любому специализированному предмету стоили дорого. Особенно ценилась одежда со вставками шкуры турункора, одежды, целиком состоящей из такой шкуры, не было, да и если бы была, то стоила раз в сорок дороже такой же одежды, сделанной из золота. Аните стало понятно, почему шкуры борха так тут ценились. А Вивилиана продолжала рассказывать:
— Чтоб участвовать в турнире братья одалживали деньги, надеясь отдать из турнирной премии. Всем, кто прошёл квалификацию и первый тур, платят определённую сумму, тем большую, чем больше туров прошёл. А победитель турнира получает очень много — сто лу! Вот братья и надеялись, что удастся что-то получить, отец их поддерживал, и они... — Вивилиана непроизвольно всхлипнула, видно, воспоминания были не из приятных. Девушка вытерла набежавшую слезинку и продолжила рассказывать: — Но когда они ничего на турнире не получили, то пришлось продать меня, так как нужно с долгами расплатиться, да и жить на что-то надо. Сейчас история повторилась — брат не вышел даже из квалификации. А они взяли на турнир Лиливиану, теперь тебе понятно — зачем?
— А как же твоя мать? — удивилась Анита. — Как она допустила такое?!
— Мама умерла, — ответила, потупившись, Вивилиана, подняв голову, пояснила: — Это они придумали давно, но сделали после смерти мамы. Вон видишь? Уже повели, туда же, куда и меня, да мы там были, там и из твоей сестры ассишу сделать пытались.
— Ну что ж, хотела я им помочь, но не буду. Хотя... Это будет для них последний шанс, — произнесла Анита и заторопилась: — Мне надо переодеться и сделать это быстро — чтоб успеть их перехватить до того, как они дойдут до "весёлого дома".
Анита и её спутники погрузились в несколько ралле и уехали, тем более что поединков у Аниты сегодня уже не было. Девушки прикрыли Аниту, и она быстро переоделась в платье, нацепив гриссу гардарской графини. Пересев в другое ралле и взяв с собой четырёх дружинников, Анита отправилась на перехват братьев ле Киранья.
Лиливиана ле Киранья
Девушка, почти девочка, тихонько плакала, шагая между двумя братьями. Старший шёл впереди и был очень зол и расстроен, но не потому, что вёл продавать свою вторую сестру, а потому, что проиграл! Так глупо, как он сам считал, проиграл какому-то приграничнику, ведь если бы он сделал обманное движение не вправо, а влево и ударил сразу, а не делая шаг...
— Перестань ныть! — обернувшись, прикрикнул он на тихо скулящую сестру. Почему у него только две сестры? Откуда такая несправедливость? И выплёскивая свою злость, продолжил кричать на сжавшуюся девочку:
— Ты не забыла, что надо сказать? Что ты добровольно решила стать ассишей! А деньги отдать своим любимым родственникам!
— Это правда? Девочка, ты решила стать ассишей? — спросила смуглая девушка, сидящая в ралле. То, что она ехала в экипаже, и то, что её охраняло четыре воина, говорило, что эта девушка из благородных, несмотря на простое платье. А блеснувшая грисса окончательно убедила старшего брата, уже было собравшегося грубо ответить, чтоб эта девица не лезла не в своё дело, промолчать. У этой смуглой девушки была грисса графини. Увидев эту гриссу, старший брат Вивилианы постарался ответить как можно более вежливо:
— Да, эритэ, наша сестра решила стать ассишей, уж как мы её отговаривали, но она ни в какую! Мы любим сестру и не можем перечить её желанию.
— Похвально, что вы так любите свою сестру и выполняете её желание — стать девушкой для удовольствий, — кивнула смуглая графиня, глядя на заплаканную девочку. Затем эта графиня надменно посмотрела на старшего из братьев и, усмехнувшись, доверительно сообщила: — За неё много не дадут, максимум двадцать лу, я дам больше.
— Сколько? — моментально сориентировался тот.
— Пятьдесят, — усмехнулась девушка и, пресекая попытку ей возразить или ещё что-то сказать, добавила: — Без торга! Я вам деньги, вы мне девочку. И забудем друг друга.
Братья переглянулись, и старший, воровато оглянувшись, быстро сказал:
— Согласен! Деньги!
— Держи, — так же коротко, презрительно скривив губы, ответила графиня и протянула мешочек со звякнувшими монетами. Братья деньги пересчитали быстро, там было пятьдесят золотых монет. Один из охранников графини, молча, открыл дверцу ралле, а графиня повелительно сказала уже заплакавшей в голос Лиливиане:
— Полезай, живо!
Лиливиана плакала всю дорогу, разлучившись с братьями — хоть они постоянно её обижали, а потом хотели продать, но всё же были её семьёй. А тут её фактически купила неизвестная аристократка, девочка теперь стала её вещью, и с этой вещью неизвестная графиня могла поступить как угодно. Ведь никто не поверит, что Лиливиана тоже не из простых, её слово против слова владетельной графини ничего не стоит. Девочка заплакала навзрыд, а ралле увозило её в неизвестность.
— Пошли, — сказала аристократка. Ралле остановилось, тихонько плачущая Лиливиана не заметила, как её куда-то привезла эта злая графиня, а какими ещё могут быть графини, покупающие девочек на улицах? Девочка сквозь слёзы увидела большое здание, куда её и завели, пройдя через общий зал, вошли в небольшую комнату, и ничего не видящая из-за залитых слезами глаз Лиливиана услышала голос графини:
— Вот, купила за пятьдесят лу, даже не делали попытки поторговаться.
— Испугались, — произнёс мужской голос, графиня ответила:
— Может быть, хотя направленных на них арбалетов не видели, скорее всего — жадность.
Пока шел этот разговор, кто-то обнял Лиливиану, очень нежно обнял, и чьи-то руки стали нежно гладить девочку, так когда-то гладила её мама, а потом сестра. Эти же руки вытирали слёзы, застилавшие глаза, и Лиливиана увидела давно пропавшую Вивилиану!
— Ви! — пискнула девочка, прижимаясь к сестре, словно надеясь таким образом от всех спрятаться. А графиня произнесла:
— Вот, сестра, забирай свою младшую.
Лиливиана удивлённо подняла глаза, ведь у них с Вивилианой не было больше сестёр, только они двое и братья...
А Вивилиана благодарно кивнула так, как кивают равным, и сказала:
— Спасибо, сестра!
Графиня что-то сказала на незнакомом языке, и две такие же смуглые девушки, как она, по очереди погладили девочку по голове, и меньшая ростом сказала, тщательно выговаривая слова:
— Сестра нашей сестры, тоже наша сестра.
— Ты теперь наша младшенькая, — улыбнулась оказавшаяся совсем не страшной графиня, — и в обиду мы тебя никому не дадим!
Анита
Медленно двигаясь по кругу, Анита внимательно наблюдала за своим соперником, Это уже был последний бой перед финалом. Этот противник фехтовал столь же умело, как и сама Анита, но уступал ей в скорости. Девушка могла поцарапать его в первые же секунды, но не делала этого: с одной стороны, надо было продемонстрировать упорный бой, а с другой — Анита хотела, чтоб её противник продемонстрировал все приёмы, что знал. А он должен был это сделать. Анита давно заметила, что за ней наблюдают из ложи принца, а потом этот наблюдатель сам принял участие в боях. Девушка увидела, что этот приближённый принца, а кто может сидеть рядом с ним в ложе, очень умелый боец. Анита тоже внимательно приглядывалась к своим будущим соперникам и видела, что их манера фехтования очень схожа. Но чем ближе к финалу, тем больше неизвестных ей приёмов демонстрировали соперники и многие из этих приёмов были весьма коварны. Вот Анита и решила, что у полуфиналиста в запасе тоже есть что-то такое, чего он не показывал раньше. От нескольких таких замысловатых атак девушка уже ушла, нельзя сказать, что это ей это далось легко, спасла только скорость. Чем дольше Анита сопротивлялась, а именно так это выглядело со стороны, тем больше злился её противник: ни одна из его замысловатых атак не увенчалась успехом, а он уставал всё больше и больше, теряя силы. Этот боец был ещё и одет в доспехи, закрывающие всё его тело, не оставляя даже маленьких открытых участков кожи. Эти доспехи хоть и не давали оцарапать своего хозяина, были довольно тяжелы. Только могучее телосложение их обладателя позволяло ему двигаться в них. Другой бы давно выдохся, если вообще бы сумел драться, надев на себя такую тяжесть. Но и этому могучему воину приходилось тяжело, не желая быть окончательно измотанным, соперник Аниты пошёл в решительную атаку, нанося удары, казалось, со всех сторон. Но девушка, уворачиваясь, сама стремительно атаковала, заставляя противника двигаться быстрее. Но как Анита ни старалась, поцарапать своего соперника ей не удавалось — ударить можно было только в прорези для глаз. Но при всей своей неуклюжести противник Аниты не давал ей этого сделать, да и не хотела Анита победы такой ценой. Увернувшись от очередного удара своего тяжело дышавшего соперника, девушка нырнула ему под руку, уходя из поля зрения. А он, не желая терять противника из виду, ведь неизвестно, что он задумал, постарался как можно быстрее развернуться и шагнуть в сторону, уходя от возможной атаки. Анита подставила ногу и подтолкнула соперника, а когда тот упал, направила острие меча в прорезь для глаз, сдержав в последний момент удар.
