— Посмотрим, — Релиста пожала плечами. — Сейчас не время для этого разговора, вернёмся к нему позже. Ныне нас интересует тот мир — и мы уступаем тебе роль проводника. Мы проверили: ты прав — скорость важна как никогда.
— Хорошо, — смирился юноша. — Позже. А могу ли я узнать, в чём состояло испытание?
— У тебя появился ученик, — в разговор соизволил вмешаться Ремид. И, как обычно, он посчитал, что коротенькой фразы достаточно для объяснений.
— И? Что?
Старик всегда поражал Слая. Будучи на стороне гонимого юноши, открыто и во всеуслышанье об этом заявляя, маг в поддержке редко выказывал активность, в отличие от других — тех, от которых защищал. А ведь поперёк слова Ремида мало кто осмелился бы пойти. Сам Слай знал лишь одного безумца — с ним он частенько встречался в зеркале.
— Появился или нет?
— Ну-уу, — протянул юноша. — Появился.
— Если есть желание воспитывать ученика, необходимо самому перестать быть таковым, — милостиво снизошёл маг и покровительственно, насмешливо улыбнулся.
Странно, но Слая никогда и ничто не раздражало в Ремиде, хотя старик и считал его несмышлёнышем, за которым нужен глаз да глаз. Для мага юноша был именно ребёнком, а не опасным врагом.
В такие, как сегодня, мгновения рождалась всегда одна и та же мысль: "Почему? Почему не Ремид мой отец?" И каждый раз Слай с укоризной и облегчением одёргивал себя: "Хотя, на кой мне такая радость?" Явное дело, юноша в этом "счастье" никак не нуждался — к нему прилагалось слишком многое.
— И причём здесь, мм-м, испытание страхом?
— Ученику можно не признавать страх — за учеником присматривает учитель, он проследит, чтобы воспитанник не навредил себе. Наставник же обязан знать, прежде всего, себя, всё о себе.
— Это невозможно!
Ремид промолчал. Не то чтобы Слай ждал каких-нибудь слов — кроме банальностей и ответить-то нечем, — но хоть на какую-то реакцию он надеялся. Впрочем, именно "какая-то" и была — вдруг стало тихо и пусто. Оглядевшись, юноша увидел рядом только хозяйку замка и старого мага. Больше — никого.
— На тебя потрачено много времени, — хмыкнула Релиста. — Приведу-ка я твоего ученичка. Надоел уж — весь в тебя, паршивец: умудряется одновременно хамить и просить тётеньку показать "что-нибудь из заклинаний"! Кажется, он в меня влюбился.
— В тебя?! — юноша скривился. — Бедный ребёнок!
— Не могу не согласиться, — неожиданно откликнулась госпожа. — Как его зовут?
— Динька. Мм-м, Денила Айз.
— Первое имя ему подходит больше — на звеньку похоже. Ладно, забирай своего Денилу-Тиа Айза... — женщина ушла. Она не вздрогнула, когда ей вослед полетел возмущённый крик.
— Что-оо?! Какого демона?!!!
— Уймись, — кинул Ремид. — Лис права. Разве твой ученик теперь не принадлежит дому Ти-Арудо? Принадлежит. Значит, не дури. — Старик дождался, когда Слай полностью на нём сосредоточится. — Кстати, — маг как-то странно повёл руками, — у меня сложилось впечатление... я ощущаю, что тебе, мой мальчик, нужна помощь. Или не совсем тебе...
— Ой! Забыл! — не-ученик с силой хлопнул себя по лбу. — Берри!
— Берри-Тиа? — неодобрительно прищурился собеседник.
— О нет! — испугался Слай. — Берри Лиар — и никак иначе! Надеюсь, что он никогда не узнает, как его обозвали... потому что смысл ему не понравится. Это плохо.
* * *
— Берри, вставай, — донеслось сквозь туман. — Это не лучшее место для отдыха, да и время не то.
— Отвали, Мех! — пробормотал капитан, пытаясь натянуть одеяло. То почему-то оказалось ужасно пыльным, твёрдым и не поднималось с пола. "Я же всё убрал! Они что? Нарочно для меня стараются, специально мусорят?"
— В чёрную дыру, а! Вставай, я сказал!
— Не надо, Дложалло. Это следствие излишне долго ментальной активности, — О! Говорившая обладала поистине божественным голосом! Сквозь веки пробивался золотистый, солнечный свет, а голову наполняла нежная музыка арф. — Сейчас, Берри. Прости. Я не подумала, что для тебя это слишком. Ты неплохо держался.
Висков коснулись холодные, но ласковые пальчики. Помассировали, чуть надавили — сонная пелена и тяжёлая усталость рванули из тела, причиняя вполне физическую боль. Капитан обнаружил себя там, где и оставил — у дверей на мостик "Огонька". Рядом на корточках сидела Натин. Она была бесконечно прекрасна. Моложе своих лет, белокурая, в удивительно подходящем ей наряде — смеси платья и брючного костюма, в вездесущих цветах. Но ещё больше поражало её лицо. Выражение, беспокойство в сине-зелёных глазах. Натин переживала за Берри!
— Сколько я продрых?
— Минуты три. Ребята ещё на разговор не подтянулись, — тихо проговорила телепатка. — А мог — вечность.
— Сверхновая! Что случилось?
— Переутомление. Неконтролируемое. Для ментала это — смерть. Мучительная. И повеситься не сможешь.
— Ээ-э, — не поверил капитан. — Я как-никак не мальчик. Почувствую, что отрубаюсь — отрублюсь. Всё-таки я с телепатией имел дело, мягко говоря, не единожды.
— Хочу напомнить, это не телепатия, — женщина скривилась. — Слай ведь не зря старался лишний раз подчеркнуть это. Опять же, другие менталы — тот же Портняжка — косвенно подтверждали это. И ты уже отрубился. Я еле тебя достала. В следующий раз не помогу — не сумею.
— Значит, следующего раза не будет. По мне, такая моя помощь тебе не нужна, — опираясь на стену и Натин, Берри с едва сдерживаемым кряхтением поднялся. Тело затекло, как после долгой ночёвки в неудобной позе.
— Не уверена. На "Огонёк" не поскупились, а на "Феникс" ничего не нацепили? Вряд ли. Не удивлюсь блокам повеселее. И на тебя тоже... секретным, конечно, — телепатка помолчала, явно обдумывая — продолжать или не стоит. — Берри, следующий раз неизбежен. Тебя простимулировали.
— Что за?!
— Вспомни, что произошло, когда Слай тебя коснулся, — игнорировать вопросы она умела. — Когда Труя приманивал.
— Задала задачку, — искренне удивился капитан. — Башка прошла — не забыть! Мучился с пещер. Сама знаешь, что телепат я только на "Фениксе". А на Фиалке выкобенивался...
— Так и есть, простимулировали, — кивнула себе женщина. — Садись, пока ребята не подошли. Объясню. Тебе не понравится. Совсем.
Она затихла. Берри не торопил. Он с каким-то изумлённым любопытством осматривал кают-компанию маленького звездолёта.
Казалось бы, что такое пара-тройка дней на планете без космического флота перед целой жизнью среди галактик? Ничто. Но капитану вдруг стало донельзя не уютно в окружении серебристого металла, блестящего пластика, непробиваемого плексигласа, жаростойких керметов (пусть последние Берри и не видел, а только знал об их существовании).
Глаза болели от сглаженных углов и искусственных тревожных огней-сигналов. Голова, только-только исцелённая, раскалывалась от вечного, несмолкаемого, едва уловимого, но давящего гула. Лёгкие с ощутимым трудом принимали тысячи раз очищенный воздух. Руки дрожали от нежелания касаться чего-либо.
Хотелось распахнуть окно и подставить лицо свежему, пахнущему влагой и цветами ветру, водрузить на обязательный стол вазу с... да хоть с теми же звеньками! Затянуть неудобные кресла в красочные чехлы, а пол скрыть под ворсистым ковром, по которому так приятно пройтись босиком. Но функциональность не предполагала ничего подобного. На "Огоньке" не было домашнего голографа, имитатора уюта — только малый проектор.
Берри не понимал, что изменилось. Наверное, дело в том, что корвет не признал капитана. Хотя это-то как раз логично: у кораблика было два сменных экипажа и два командира — Труй и Влас. Поэтому, кстати, Берри сильно рисковал, когда выпытывал у дубля, отчего тот согласился стать чистильщиком. Не посылать же за беглецами неблагонадёжного пси-инженера или других пилотов. Третий "Огонёк" недолюбливал, предпочитая свою скампавею. Влас не мог угрожать Георгии. Пилот-универсал не для того. Зато Трую, обласканному "Кутом" из рук доброй нянюшки и сталкивавшемуся с разъярённой Натин, требовалось лишь сказать правильные слова, чтобы он принял решение атаковать.
И всё-таки корвет был частью "Феникса", Берри доводилось командовать малышом — но звездолёт не поприветствовал капитана. Трудно объяснить, в чём это выражалось, но отклика от корабля беглец не чувствовал и с ужасом думал: а что если и родной "Феникс" встретит так же? "Что? Сверхновая! Что сотворил со мной Слай?!"
— Простимулировал, — повторила Натин. Кажется, командир задал вопрос вслух — не было похоже, что телепатка читает мысли. — Из-за переутомления изменился твой взгляд на мир, твоё восприятие. Скорее всего, это временное явление: обычно после снятия искусственной активности человек находит способ, как сопоставить новые возможности и прежние знания, сбалансировать их, принять первое с учётом второго. Не скажу, что это лёгкий процесс: я его не проходила, но несколько раз наблюдала — на Амур попадали самоучки не из нелегалов.
— Снять активность? Искусственную?
— Именно. И без Слая, или подобных ему, не обойтись — я не сумею, — Натин повела пальчиком по столу, тем самым включая голографический проектор — в воздухе разведывательным зондом поплыла полупрозрачная Фиалка и две её луны. "Угу. С третьей нехорошо получилось". — Космос! Я знаю, что делать. Я вижу, как делать. Но...
Изображение планеты с обычного сменилось спектральным — неповторимой "фиолетовой ошибкой" и чёрными кругами. Берри теперь догадывался, что ошибка вовсе не была тем, чем её назвали. Это — действительно излучение, не известное, но как-то интерпретируемое компьютерами. Почему? Как?
Кто ответит?
Натин толкнула воздух рукой — и фантом начал медленно вращаться вокруг своей оси. Рядом кружили луны и мошка позабытого спутника. Поверхность Фиалки избороздили разноцветные морщинки — отчего-то Берри не сомневался, что сверкающие линии не имеют никакого отношения к привычной спектральной карте.
Более детально прорисовался рельеф: океаны, моря, крупные реки и озёра; громадные земные трещины и горы; леса, степи, заснеженные полюса. Виднелся секиймец и не один. В центре каждого, теперь не чёрного круга вырос замок. Почему они не заметили этого раньше? Капитан без труда, как когда-то Денила, отыскал точку высадки — полянку с колокольчиками и тайным ходом.
За телепаткой, вопреки её словам, было приятно наблюдать: усталые глаза отдыхали, глядя на светловолосую женщину в непривычном костюме. На дышащую жизнью женщину. Женщину, вселяющую жизнь в мертвенное окружение... Сейчас Берри не воспринимал технику, зато чувствовал природу. Натин была её олицетворением. Пока.
С другой стороны, телепатка заставляла зло усмехаться. Себе. Над собой. Над Алатой. При всей своей удивительной подготовленности перпом не учёл того, что Берри способен кому-то добровольно отдать "Феникс". Отдать в подчинение, полное и безоговорочное, лицу, которое не ведало, как управлять звездолётом. Предатель не понимал, что готовность уничтожить Берри Лиара ещё не означает желания занять его место. Алата совсем не знал Натин.
Она с Власом занялась модернизацией внешнего управления "Фениксом". Ничего сверхнового они делать не намеревались — только наладить ментальный доступ к компьютеру звездолёта, на подобие голосового или ручного управления.
Пси-технологии давно и широко использовались, но ни Власу с Натин, ни тем более Берри не доводилось слышать о полностью ведомых телепатами кораблях — буде такое возможно, Амур обзавёлся бы флотилией с компьютерами-менталами. А где официалы, там и нелегалы. За ними — простой люд, так как неприятные события и прочие войны да кровавые столкновения трудно не заметить. Но слухами космос полнится. В том числе и об опытах МАТа. И хотя сплетни блуждали от галактики к галактике не первый год, пси-экипаж "Феникса" не смущала задумка, кажущаяся, если не лёгкой, то не очень сложной.
При ближайшем рассмотрении трудности не заставили себя ждать. Они, вкупе с ловушкой Галеры, режимом секретности, растущим напряжением между Натин и Берри, а также вечно мешающимся Динькой, замедлили и без того нескорую модификацию. Та едва ли не остановилась.
К тому же телепатка не была ни капитаном, ни даже пилотом или техником, а потому остро нуждалась в Берри. Частично поэтому они не захватили звездолёт из той же лаборатории, где чудил Денила. Впрочем, если на чистоту, о ментальной атаке на компьютер ни Натин, ни командир просто-напросто не подумали.
Сейчас же, в почти спокойной обстановке, когда лазейка в защите корабля буквально сама прыгнула в руки и мозг, телепатка осторожно опробовала новинку. Голограф проецировал изображение, судя по изменениям, не из базы данных "Огонька", а непосредственно с "Феникса".
— Это... как... — Натин подняла руку и в недоумении посмотрела на пальцы — её, а не Берри отпечатки обеспечили доступ к звездолёту, чтобы потом уступить место ментальному воздействию. Затем женщина перевела взгляд на полупрозрачную Фиалку — взгляд не в себя, не в пустоту, как до этого, а вполне нормальный, на мир. — Как "Отыщи зайца", но по версии Георгии.
Капитан кивнул — в вариант нянюшки играли не только дети "Феникса", но и его взрослые. Если сама игра отличалась простотой: требовалось в комнате с голографическими предметами найти реальный (или, по другим правилам, наоборот), то Георгия существенно усложнила задание.
В каюте, на обустройство которой нянюшка тратила немало времени, почти вся обстановка была настоящей и почти прежней (игрокам её показывали), но глаза, даже глаза ментала, не видели подлинной картины. Попытка привычно облокотиться на стул могла закончиться болезненным падением на пол, рука не могла подцепить брошенный наушник интракома, трубочку турмана или другую мелочь — и редко это была просто голограмма. Часто настоящий предмет лежал рядом, но чуть в стороне, невидимый и недоступный за обманкой. Цель игрока — как можно быстрее найти облюбованный объект и при этом постараться избежать столкновения с неожиданными, далеко не иллюзорными препятствиями. При чём был заяц, никто не помнил.
— Тебе нужен Слай — он точно знает, где сидит твой "заяц", — заключила Натин.
— Но?
— Не думаю, что он хотел причинить тебе вред. И уж точно без него мы вряд ли попали бы на "Огонёк" не пленниками, — она вздохнула. — Я оперирую телепатическими методами, с которым сталкивалась и о которых знаю — со стороны похоже. И полагаю, как бы не возражал Слай, принципы магов Фиалки те же. Слай накачал тебя... хм, энергией, силой? В общем, сделал так, чтобы ты работал, тратил себя, не теряя сознания. Долго. Очень долго. Но не бесконечно. И не без последствий. Очень может быть, поделился с тобой крохами умения контролировать себя, способности. А, главное, показал, что они у тебя есть. Грубо говоря, сейчас ты напряжён и, не в силах сам расслабиться, не даёшь отдыха ни телу, ни разуму. Ты сжигаешь себя.
— Кажется, это называется "берсерк", — криво усмехнулся Берри.
— С той лишь разницей, что это твои реальные возможности. Научишься их контролировать, выживешь.
