| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— О-ойл-ан! (Луки!) — взревел кто-то во вражеских рядах.
Проклятье! Злодеи тут же попрятали свои "железки" и выхватили "стрелялки".
— Нирта, бегите назад, я прикрою, — прошептала,.. как будто кто-то из табиров мог её услышать и понять... Гэва, стараясь загородить меня слева щитом.
— Вы их собрались атаковать? Не стоит это делать в одиночку! — подал ещё один дельный совет "нарисовавшийся" справа Эпшир.
Да вы оба охренели! Да и я тоже хороша, дура набитая — выскочить так далеко от повозок. Добежать не получится — верный способ словить стрелу в спину. Единственный выход — отбить их клинками. Только удастся ли их отразить все сразу?
Справа над головой раздался страшный грохот.
— Бежим! — заорала я, ещё толком не сообразив, что происходит.
Земля под ногами вздрогнула — это эллиены наконец то удосужились взорвать Каменную пику.
Моих спутников не стоило долго упрашивать. Мы дружно развернулись и бросились к вагенбургу. Только пятки засверкали. Эпш с Гэвой играючи перемахнули через дышла, один слева, а другая справа от меня. Я же, как шуга, метнулась под телегу. Р-раз, и я уже с другой стороны. Только тогда оглянулась.
Твою мать! Не знаю, как там эльфы заложили взрывчатку, но вершина утёса распалась на части. Один обломок именно сейчас накрыл целившихся в нас табиров. Другой, гораздо больший, рухнул в нашу сторону. Чуть наискось, не достав до крайних возов нескольких шагов.
— Пригнись! — запоздало выкрикнула я, когда добрая половина утёса с адским грохотом достигла земли, подняв целую тучу снежной пыли. Мелкие камни засвистели во все стороны.
— И-ильмаха-ам илем-атан! — донеслось из-за не успевшей осесть мутно-белой дымки.
Проклятье! Новая атака?! Я разобрала только "ильмах" — "вперёд". Наши вокруг тоже подобрались. Ну и фиг с ним, что не поняли ни слова. Вражеские команды ничего хорошего не обещают. Разве что в этот раз, потому что предводитель табиров проорал: "Вперёд, вдоль реки!"... или "по берегу"... Какая теперь разница.
Словно дожидаясь именно этих слов, толпа кочевников ринулась в указанном направлении. Кто-то нёсся прямо по воде, ломая лёд и разбрасывая ледяные брызги, которые тут же застывали мелкими искристыми бисеринами.
Вперемежку с всадниками неслись повозки, на которых орали женщины и дети. Причина этого панического бегства стала понятна, когда сквозь шум и крики до нас донеслось:
— Лево-ор! Лево-ор! Да здравствует ко-оро-оль!
Наши тут же подхватили этот клич. Хрен с ними, с убегающими табирами! Всё равно всех не перебьёшь.
Кочевники стремительным потоком ещё текли вдоль реки, когда я обратила внимание на кучу степняков, мечущуюся между скалами и вагенбургом, по которой, как в тире, вяло постреливали эльфы.
— Эй, а это кто такие?! — выкрикнула я, указывая рукой на отщепенцев.
— Табиры, — пояснила подскочившая на тачпане Нима.
Сама вижу, не слепая. Чьи табиры то?
— Наши?
— Нет, враги.
— Так добейте их! Какого хрена!
Чёрт! Я и не думала, что эти слова воспримут, как команду. Спохватилась только тогда, когда мои немногочисленные воины с криками "Да здравствует король!" полезли за линию возов. Но было поздно. Я-то вообще-то хотела, чтобы с этой шайкой расправились ойлонцы.
К счастью непоправимой катастрофы не произошло.
— Алпы-ын! Алпы-ын-ам! — заорали табиры.
"Сдаёмся!" "Сдаёмся!" Видно вид моих доблестных воинов, забрызганных кровью с головы до ног и готовых кинуться пеший на конного, произвёл должное впечатление.
— Они сдаются! Не убивайте! — кричала Нима.
— Бросай оружие! Слезть на землю! Тачпанов под уздцы! — заорала я, выскакивая следом за всеми.
Кочевники подчинились, тут же побросав свои железки. Деваться то им было некуда: впереди — мы, сзади — горы, справа — распавшиеся обломки скалы, фрагменты которой, достигавшие высоты всадника на тачпане, напрочь перегораживали пути к отступлению. Оставалась возможность проскочить в сторону замка, но как раз сейчас оттуда с радостными криками неслись ойлонцы. Ловушка, в которую попало сорок восемь табиров... мне сперва их число показалось куда меньшим, уж больно тесно они сгрудились... захлопнулась.
И чего они на нас не кинулись? Видно решили, что тем, кто устоял против тысяч, их полусотня вообще на один зуб. В том, что наши неполные три десятка, что вылезли из вагенбура, разделали это шайку — ничуть не сомневаюсь. Но нужны ли нам были лишние потери? Так что всё к лучшему.
Тут и ойлонцы подоспели. Как оказалось, всю битву они метались вдоль гор — то откатываясь к замку, то вновь отбрасывая противника чуть ли не к самой Каменной пике. Падали убитые и раненые, по ним несколько раз то в одну, то в другую сторону пронеслись разгорячённые боем кавалерийские лавы. Стоило мельком бросить взгляд на мёртвые тела, обезображенные острыми копытами тачпанов, как неприятный комок тут же подкатил к горлу. Зачерпнула с ближайшего валуна снега почище, скомкала и отёрла лицо, предварительно откусив маленький кусочек. Сразу стало легче.
— Нирта, куда пленных! — выкрикнула Нима.
— Как куда? В замок!
— А с вражеским лагерем чего? — спросил Сил.
Чего? Чего? Грабить будем!
Наверное я опять брякнула это вслух, потому что:
— Тут вы не правы, ваша милсть, — возразил Пройдоха, — Грабят разбойники, а такие доблестные воины, как мы, просто берут законную добычу.
И что на это можно возразить?
Глава 10.
Всё остальное помню какими-то обрывками. Вот передо мной лица Карраэлгара и Ламмара. Мы о чём-то разговариваем, собеседники укоризненно качают головами. Вот Нима прямо с тачпана бросается на шею своему мужу Урлу. Тот её вроде бы журит, да только милые бранятся — только тешатся. Кто-то ещё ко мне подходит, что-то спрашивает. Отвечаю. В голове какой-то туман. И усталость. Смертельная.
Ей богу, как кукла-марионетка, у которой оборвались нити. Ну, хрена вам всем от меня надо! Я же отплясала свой танец. Полностью. С выходом на бис. Оставьте меня в покое и положьте, где взяли. Даже нафталином можете не присыпать.
— Нирта, что с вами? — затрясла меня Гэва.
Похоже, до кого-то из окружающих дошло, что со мной что-то не так. Череда смазанных лиц вокруг. Что-то мне совсем хреново.
Сознание немного прояснилось, когда мы ехали на нарге. Гэвиоль посадила меня впереди на луку, и я болталась, судорожно вцепившись в гриву.
— Гэва, где кинжалы? — прохрипела я, не заметив на поясе ставшего привычным оружия.
— У вашего нового оруженосца, то есть — оруженосицы. Вот же она! — махнула женщина влево.
Сфокусировала взгляд. Ора? И когда я успела доверить ей свои клинки? Ладно, потом разберёмся. Веки слиплись и я, уронив голову на грудь, опять забылась в полусне-полуобмороке.
Новое воспоминание. Мы в какой-то комнате. Хорошо, тепло. Лицо и руки немножко покалывало. Похоже на морозе совсем заиндевела. Меня усадили на табурет и попытались снять кольчугу.
— У-у-у! А-а-а!
В спину будто ткнули раскалённым прутом. Как же больно! У-у-ы-ы! Слёзы так хлынули из глаз.
— Вы что творите изверги! — взвыла я дурным голосом.
— Нирта, ничего же нету, — удивилась Гэва.
— Как нету?! В спине что-то торчит!
— Дайте, я посмотрю, — произнесла Эна, оказавшаяся рядом на моё счастье.
Иначе бы эти живодёрки меня живьём не выпустили.
— Не волнуйтесь, нирта, всё будет хорошо. Гэва, помогай.
Вдвоём девчонки аккуратно стали подбирать кольчугу.
— Где болит? — спросила младшая.
— Пока нигде, а так под левой лопаткой.
— Да, что-то есть... Так, осторожно снимаем... Нирта, поднимите руки.
Попыталась выполнить указание. В спине сильно кольнуло, и я зашипела, как рассерженная вилья. Уш-ш-ш! Р-раз! Железная сетка осталась у девушек в руках. Уже легче.
— О-о-о.
— Что там, Эна, — заёрзала я на табуретке.
— Да не волнуйтесь, нирта, я сейчас. Ранка совсем крохотная, надо её смазать, и всё.
Что-то мне её речь напомнила обнадёживающее: "Не волнуйтесь, больной, это — рак, пройдёт". Чтобы отогнать тягостные мысли, я положила локти на колени, склонила голову на грудь и попыталась расслабиться... задремав самым бессовестным образом.
— О-о-у-у! — взвыла я спросонья.
Да что ж это такое!
— Есть! — довольно воскликнула Эна, за спиной звякнуло железом по железу, — Теперь всё снимаем. Быстро!
С меня сдёрнули кожаную рубаху, стегач... кажется так в народе называется эта фуфайка... рубашку...
— Мать честна?я! — воскликнула Фэра.
— Вы это... не волнуйтесь, нирта, — дрогнул голосок Эны, — Гэва зажимай рану. Я сейчас.
— Куда это ты? — окликнула девушку моя майор-дама.
— Отвар надо приготовить.
— Ты ж принесла?
— Другой надо, обезболивающий. Как я шить,.. — она осеклась, бросив быстрый взгляд на меня, — В общем — надо.
— Что ж раньше не подумала? — проворчала Фэра.
— А я видела что ль?! Лучше спину протрите, — огрызнулась служанка, скрываясь из глаз.
— Действительно, что ж мы стоим, приступай, Гэва, — засуетилась за моей спиной матрона.
— А кто рану будет держать, — надавила она посильнее, отчего я поневоле зашипела, — да не получится у меня.
— Разве ты мужу ран не мыла?
— Так то муж, а это — нирта.
— Ну ладно, я сама. Держи её покрепче!
Моё правое предплечье сдавили, будто клещами.
— Больно! — зашипела я.
Хватка тут же ослабла.
— Ничего, Ола, — приговаривала Фэра, — сейчас разведём водичку потеплее, добавим отвар...
И так далее, комментируя свои действия. Её голос убаюкивал. Наверное, я бы снова задремала, если бы боль не дёргала каждый раз, когда тряпка касалась раны и тянула кожу. Приходилось терпеть, стиснув зубы, лишь изредка шипя или сопя. Не, ну больно всё-таки!
Рука моей майор-дамы опустилась ниже. Рану дёргать перестало, зато по спине вниз устремились тонкие струйки воды. По копчику и дальше... Неуютно знаете ли. Случайно коснулась колена и тут же отдёрнула руку. Они были все измазаны не успевшей засохнуть кровью. Наверно придётся выбросить.
Не заметила, как вошла Эна, что-то упорно пряча за спину. И чё это они со мной ещё хотят сотворить? Аж мороз по коже. Моя младшая служанка завозилась сзади с какими-то железками. Спине стало ещё холоднее.
— Выпейте, нирта, — девушка сунула мне под нос какую-то гадость.
Мерзопакостное оказалось пойло и на запах, и на вкус. Дрянь какая.
— Сейчас мы ранку обработаем, придётся потерпеть.
— Уй!
Я аж подпрыгнула. Предупреждать же надо! В многострадальную часть моего тела, будто раскалённой кочергой ткнули. Затем из огня кинуло в полымя. Потом Эна вроде бы касалась раны, но я ничего не чувствовала. А, может, вступило в действие дурманящее зелье, что выпила перед этим, потому что перед глазами всё помутилось.
Помню только обрывки фраз:
— ...Ты что ей дала? Она же едва жива, — напустилась Фэра на Эну.
— Не рассчитала малость, — откликнулась та.
— Доза, небось, на взрослого мужика.
— Даже чуть больше.
— Куда такую? Нарга свалить можно.
— Он и от меньшей упадёт. А нирта до сих пор в сознании, вон вокруг неё что-то шевелится и клубится. Вам-то что, а мне сначала голову оторвут, а потом будут разбираться...
Эна говорила что-то ещё, но я, похоже, уже отключилась.
Следующий раз я вынырнула из мутной пелены забытья, когда пришлось нагнуться над лоханью. Женщины мыли мне волосы. Самой мне с этим было уже не справиться. Без посторонней помощи на ногах не могла стоять.
Потом я очнулась сидя в этой деревянной "ванне", судорожно пытаясь вцепиться в борта, но руки соскальзывали.
Да, и ещё, взгляд зацепился за какую-то железку на подносе.
— Что это? — прохрипела не узнавая собственного голоса. Хотела указать рукой, но та не поднималась.
— Да, это,.. — замялась Эна, — обломок копья.
— Его выдернули у вас из спины, — подхватила Гэва.
Ну ни х... ж себе! Мне он показался таким же длинным и широким, как зусульское копьё Хэры. Зрение окончательно перестало повиноваться, как и слух, но то, что остальные женщины дружно накинулись на мою старшую служанку, шипя, как дикие кошки, я уловила.
Последний проблеск сознания, когда меня вымытую и вытертую укладывают в постель. А что на голове накручено? Понятно — полотенце. Ну и фиг с ним. Спать! Спать! Спать! Красота-а-а-ау-у-ы.
Окончательно очнулась я лишь на пятый день. Нет, как-то не верится, что всё это время провалялась пластом. Вроде ела, пила и... наоборот. В общем, вы поняли... Но вот, убей меня, — ничегошеньки не помню. Прям какой-то провал в памяти. Будто всё с диска стёрли и отформатировали.
Новый отсчёт времени начинается лишь с пятого... э-э, нет, шестого дня после побоища... Или седьмого? Нет, точно шестого. Когда ни свет ни заря ко мне припёрся эльфийский владыка.
Лаэрииллиэн Эрвендилтоллион сел на стул и угрюмо уставился на меня. В воздухе повисла мёртвая тишина. А чевой-то он такой смурной? Порылась в разбитых вдребезги осколках памяти. О-о-о! Я ж накануне его послала. Надеюсь, достаточно вежливо, раз мне голову не оторвали и в футбол ею не сыграли. И чего он сейчас выжидает? Ждёт извинений? Фигушки, не дождётся! Уж ему ли с его возрастом не знать, что не следует приставать к одурманенной женщине. Тем более, если у неё что-то болит.
— Нирта, вы ничего не хотите мне сказать? — нарушил тишину владыка.
— Не-е-ет, — невинно захлопала я глазками.
— И что произошло позавчера, вы, конечно, не помните?
— Не-е-е, — замотала я головой, уйдя в полную несознанку.
— Значит, и извиняться не будете?
— Ну почему же, если я сказала, что-то в беспамятстве, прошу меня простить.
Эльф только хмыкнул
— И вообще, лаэр Эрвенд, как вам не стыдно?!
— Мне?!
— Конечно. Приставать к женщине, когда она не при памяти, всё равно, что иметь дело с... чуть не брякнула "динамитом"... взрывчаткой, которая так понравилась Ниллимарону.
— Ладно, Ола, — усмехнулся владыка, — будем считать, извинения приняты, у нас без того много дел...
Их действительно оказалось невпроворот. И всё — табиры, табиры и ещё раз табиры. Оказывается в плен мы взяли не полсотни степняков, как я считала, а чуть ли не три. Ну, немногим меньше. Раненые, старики, женщины, дети. В основном из родов Дешторр, который возглавлял сам Деширмач-лаим, и Ялларйем. Похоже, подчинённые братьям кочевники слишком понадеялись на отвагу и удаль своих предводителей. Остальные то три рода почти полностью сбежали, за исключением раненых и их семей, до которых никому не было дела. Ещё один табирский закон: "спасение утопающих — дело рук самих утопающих". Не успел сбежать — покорись судьбе.
Нет, и что теперь делать с такой тьмой тьмущей кочевников?
— И где они все обретаются?
Блин! Одних ойлонцев оказалось под шесть сотен. Со всеми отбитыми ранеными, женщинами... и так далее. Такой прорве народа при всём желании внутри замка не поместиться.
— Стали станом на Поле Мёртвых.
— Что?
— Так теперь народ обзывает место битвы с табирами. А ойлонцы, те кочуют чуть ли не до самой крепости.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
