Гоблины ещё не допили своё пиво, а старая бочка уже была отодвинута от прохода к противоположной стене. Барз поместил её напротив отверстия, подпёр по бокам клиньями, и в меру своих способностей, написал на почерневшем днище: "У Боцмана", "Лутшая карабельная кухня", "Всекда свежее пиво и крепкий извинь". То есть, всё то, что значилось на вывеске над дверью. Так, Боцман, а ныне трактирщик, Барз впервые в истории "опустил" зазывную кабацкую надпись в подвал. А поскольку на днище ещё оставалось место, а в горшке — краска, дописал: "Превет маим патземным гастям. Дабро пажалавать". Если гости пожалуют хоть какое "дабро", то следующая зима не станет такой же тяжкой как предыдущая. В конце концов, можно будет потребовать оплатить дырку в стене. Если сразу не убьют...
Разведчик Ар Туэль терпеть не мог море. Даже если он долго смотрел на волны, его начинало покачивать. Другое дело — подземные пещеры прекрасные в своей первозданности, подгорные озёра, сверкавшие чёрным зеркалом воды, серебристые ручьи, струившиеся по стенам. За свою жизнь он разведал немало мест, к которым Открывающие проложили ходы. Ни одна подземная тварь, ранее обитавшая в тёмных глубинах, не ушла от его ножей или уж, на крайний случай, рук. Это он убил огромного слепого выползня. Шрам на левой руке и звание Старшего Разведчика остались на память об открытии семьсот сорок восьмого Зала. И многие из его народа считали именно "Зал Кристаллов" самым красивым.
В какие только дыры и щели не протискивался Ар Туэль, аккуратно расширяя проходы. Разве что в узкие воздушные ходы не проползал. Да в них и никто не проползал кроме жуков с поверхности. И то — редко. А вот этот коридор напоминал именно воздушный проход — извивающийся и изгибающийся, чтобы не пропустить в Подземные Чертоги ни единого отблеска света. Разница была лишь в том, что воздушные ходы ведут наверх, а этот — вдаль в глубину гор. Десять шагов — поворот, десять шагов — поворот. И так до бесконечности. Ширина коридора не позволяла пройти более трёх шагов по прямой. Отвратительно, монотонно, одинаково. И он, и его спутники уже не считали шаги. Зачем их считать, если можно считать повороты?
Ар Туэль был рад, что идёт первым, и младшие разведчики не видят его лица. Тёмные эльфы не отличались здоровым румянцем, но и зелёными тоже не были. А он, наверняка, позеленел. Позорно, как в тот первый раз, когда Светлые оч-чень гостеприимно пригласили торговых послов на прогулку по Большому Озеру. Это был его первый и последний визит в Озёрный Край. Посла из него не вышло.
"Волны" коридора были разве что побольше, чем на Озере, и в другой плоскости, а так — не меньшая гадость. Старший Разведчик держался с трудом и уже начал задевать плечами стены на каждом повороте ради лишнего шага по-прямой. По количеству этих самых шагов и поворотов они уже оканчивали полноценный "дневной" переход. Невероятно. Коридор и не думал меняться. Гладкие стены. Гладкий пол. Уклон вверх настолько призрачно ощутим, что лучше не предполагать, через сколько дней пути может закончиться эта пытка. Предполагать не следовало, надо было считать.
Разведчики остановились на отдых. Ар Туэль разломил световой кристалл. В голубоватом неярком свете спутники выглядели не самым лучшим образом. Есть никто не хотел. Это доказывало, что не один только Старший Разведчик стал жертвой "качки". Придётся посидеть и подождать, пока перестанет кружиться голова, а желудок успокоится. Пока же, следовало хоть чем-нибудь заняться. Вычислениями, к примеру.
Тёмный снял с пояса походную сумку и стал раскладывать на полу коридора всё необходимое. Младшие внимательно следили за его действиями. Старший разведчик был не только сильным и бесстрашным, но и образованным. Лист пергамента, нефритовый шарик, нефралевый прут с мерной насечкой, заострённая свинцовая палочка, малый конус с отверстием для воды, два гладких мраморных бруска. Ар Туэль ползал по полу, расставляя и промеряя. Наконец концы брусков были выставлены, как положено — на равном расстоянии друг от друга.
Капля воды из конуса проползла по полу от бруска до бруска за двенадцать ритмических ударов. Шарик докатился за восемь. Разведчик ещё раз измерил расстояние и погладил рукой пол — совершенно ровный. Но всё же он призвал Силу и продавил канавки для воды и шарика, заглубившись в пол на одну насечку. Результат остался прежним. На всякий случай Ар Туэль повторил опыт ещё четыре раза в разных местах. Невероятно: в отличие от постоянно загибающихся стен, пол прохода не имел ни одной "волны". Разведчик чуть не прокусил губу от досады, но вовремя опомнился и взял себя в руки.
Можно было сколько угодно стискивать челюсти и яростно скрежетать зубами: Светлые изувечили немало Верхних чертогов, тех, которые строились в основном вручную. Тех, где никто не мог открыть коридор, кроме самого Повелителя, конечно. Вмешательство Светлых наверху было невероятно, удивительно, но ещё хоть как-то объяснимо и не так страшно. Даже не смотря на то, что Повелитель не смог закрыть открытое. Но подгорный мир до недавних пор оставался нетронутым. Их твердыня, их безопасность, их жизнь. И вот, через совсем недолгий срок, этот неизвестный Светлый опробовал свои силы под землёй. И не признать его мастерство было нельзя. На расстоянии, не зная начальной и конечной точки, он выгладил ход. Идеально выгладил. Жаль, что только пол.
Ар Туэль уселся у стены, пристроил на коленях сумку, положил поверх лист пергамента, и свинцовая палочка легко заскользила, выводя замысловатые руны счёта. Младшие разведчики наблюдали за своим командиром и терпеливо ожидали результата расчётов. Думали они примерно о том же, о чем думал и Ар Туэль и все Тёмные, включая Повелителя Амалироса.
Ещё совсем недавно прекрасные нежные цветы, горные миэли и ральмы цвели в каменных чашах у каждой внешней арки. Их аромат струился по Верхним покоям, создавая неповторимое очарование Нагорных Чертогов. Только туман, который опускался утром на почти прозрачные лепестки, поил их влагой. Запах цветов доходил и до внутренних, подземных залов. Порой он ощущался и на широких улицах-переходах города, приникая вниз через искусно рассчитанные воздушные ходы. И где теперь мирная подгорная тишина? Светлый злодей! Он не только испортил стены. Он нарушил всю изящно выстроенную систему! Ветер свистел в Верхних покоях, врывался в воздушные ходы и выл на разные голоса. Как будто волки горных долин перестали охотиться за стадами Тёмных и поселились в их Чертогах. Только в исключительно тихую погоду, которая крайне редка в горах, наступало затишье. Ненадолго.
Первыми увяли прекрасные ральмы. Они оказались беззащитными перед сквозняками, которые срывали нежные лепестки. За ними последовали миэли, оставшиеся без ежеутренней влаги.
Открывающие не могли сдвинуть стены проходов там, куда проникал свет дня или неполная темнота ночи. Тёмные эльфы, как последние гномы, заделывали многочисленные дыры в стенах. Те проходы, в которые можно было хоть как-то пролезть, закладывали камнем на всю глубину и замазывали раствором. Работа была не только грязная, но и уныло безнадёжная. Никто не знал, когда Светлый Открывающий снова примется портить Верхние покои. Когда угодно. И в любом месте. Он действовал на расстоянии. Лучшие следопыты долин обшарили все окрестные горы, проверили все пещеры и гроты, залезли в каждую щель. Разве что камни не перевернули. Но они так и не нашли ни одного следа Светлого.
Куда хуже обстояло дело с узкими ходами. Их закладывали на ту глубину, на которую можно было просунуть руку. Эффект от оставшихся в стенах пустот оказался неожиданным... и неприличным. Не так давно Повелитель Амалирос случайно стал свидетелем, точнее — слушателем, сцены, которая происходила в спальне ближайшей подруги его Матери. Хорошо, что хоть не в спальне самой Матери. В боковом коридоре раздавались всхлипы, охи и стоны вполне понятного происхождения. И неважно, что источник звуков располагался через несколько проходов и на другом уровне. Пустоты донесли звуковое содержание события в полном объёме, напоследок отразив его от коридорной ниши с фонтаном, прямо в уши Повелителя.
И Повелитель, и сопровождавшие его эльфы, не могли поверить своим глазам. В нише ласково журчал лишь тонкоструйнный источник. Больше там никого не было. Сама же ниша сладострастно стонала на два голоса. Несчастный Повелитель, так и не встретивший пока свою любовь, а значит и не имевший подруги, был весьма стеснён... в области отлично пошитых по фигуре штанов. Когда же ниша вконец зашлась от восторга и сообщила мужским, хриплым от страсти голосом "О, Гервелиэ, ты прекрасна!" всем невольным слушателям стала понятна не только суть эффекта, но и кто, с кем и где. Продолжение вышло и вовсе безобразным. "Танис", проворковала ниша капризным голоском, "Я хочу ещё!". "Хватит!" — рявкнул Повелитель в сторону фонтана.
Было принято считать, что неизвестно, донесли ли пустоты этот приказ до требовательной Гервелиэ. Однако на утренний приём она не явилась. Танис Ар Нингэль не прийти не мог, но старался не поворачиваться ни к кому левой щекой. Это было очень сложно. На утренних приёмах обычно собирается много подданных. Так что скрыть кроваво-красный отпечаток изящной ладошки на своём лице, несчастному Ар Нингэлю не удалось.
Прекрасные девы, бывшие на приёме, с удивлением поглядывали в его сторону и гадали: за что любезный и тактичный Танис получил несводимую пощёчину с применением Силы? И почему Повелитель весьма сурово приказал ему "остаться"? Только сведущие в том, что произошло, прекрасно поняли, откуда у Гервелиэ Ар Патэль появилось ожерелье из сокровищницы Правящего Дома. И почему, несмотря на неспокойные времена, Дома Ар Патэль и Ар Нингэль объявили о скорой церемонии Брачного Союза. И, конечно же, понимали, почему Повелитель велел заложить камнем нишу Лазурного коридора. Стена обезобразилась торчащей из кладки трубкой. По ней вода стекала в объёмистую чашу, которую приходилось огибать. Отвратительно.
И это был не единичный случай. То тут, то там, привыкшие к уединению Тёмные слышали обрывки фраз, отдалённые голоса, непонятные звуки, которые могли появиться совершенно внезапно. Трое или четверо, идущих по коридору, могли не услышать ничего. А один или двое — запросто. Даже в своих комнатах Тёмные стали говорить шёпотом. Если так пойдёт и дальше, их народ получит новое наименование: "Шепчущие".
Мудрые Знающие нашли только одно решение проблемы: крепить по стенам брусья и доски, как в гномьих шахтах, закладывать промежутки сушёным мхом и обивать поверх тканью. Закрыть всю красоту камня, спрятать от глаз восхитительные полотна каменных картин, убить само искусство и, как результат, затянуть все стены тряпками на Светлый манер! Какая насмешка! Светлый Мастер, вероятно, рассчитал ещё и это. Унизительно. Всё, что смогли предложить Знающие взамен — опилки или листья вместо мха. В некоторых коридорах уже начались работы. Хоть плачь от бессилия. Лучше война. Лучше умереть, чем так жить.
А молодёжь... Блюстители Пастбищ завели новую моду. Как оказывается мало требуется времени, чтобы неокрепшие юные умы впали в дурь. Молодые эльфы собирались в Нижних Чертогах под завывающими воздушными ходами и делали вид, что наслаждаются звуками... Они же — "Волки Долин", понимающие в "суровой красоте волчьих песен"! Посмотреть на их мечтательные лица — так можно и впрямь поверить, что Тёмные эльфы соскучились по внешним владениям и волчьему вою. Глупость!
Ар Туэль закончил вычисления. Расчёты показывали, что коридор выведет на поверхность за двадцать пять переходов при постоянном и равномерном подъёме. Конечно, если он не закончится тупиком в любом неизвестном месте. Или не выведет в природную пещеру. Разведчик мог почувствовать большую, объёмную пустоту на пять переходов вперёд, но пока не чувствовал. При самой строгой экономии припасов им хватит на пятнадцать переходов. Воды — и того меньше. Старший сообщил младшим неутешительную новость: чем дальше они уйдут вдаль по коридору, тем меньше шансов у них останется вернуться назад. Приказывать умереть он не мог никому, кроме себя.
Младшие разведчики единогласно решили идти вперёд и героически умирать вместе с командиром. Ар Туэль не счёл нужным объяснять им, как он сам собирается геройствовать. Смерть бывает разная. Но отвратительная — это смерть, воплощающая самый страшный кошмар. Старший Разведчик всегда боялся утонуть — упасть с противно качающейся лодки, мучимый тошнотой и головокружением. Оказалось, что тонуть можно и без воды. Завтра... завтра его опять будет качать по коридору. И если он не найдёт выход через пятнадцать переходов, то свалится и... всё. Будь у него даже сила Великих Открывающих, открыть проход наружу он бы не смог. Никто не смог бы. Над ними, над этим проклятым коридором, возносили свои пики к облакам самые высокие горы мира.
Ни один из младших не хотел возвращаться. Ни запугивание, ни сдержанное объяснение задачи — избавить от такой же участи последователей — результатов не принесли. Оставалось только обмануть. Ар Туэль показал подчинённым шарик и свинцовую палочку. Палочка — путь в неизвестность. Шарик — обратно с донесением. Самому молодому, Ар Дэлю, досталась по его выбору палочка. Он указал на левую, заведённую за спину руку. Ар Туэль подменил палочку шариком, который и продемонстрировал упрямому храбрецу. Старший Разведчик дописал на листе с вычислениями слова прощания, описал и попросил отметить отвагу Ар Дэля, которого отправили обратно лишь приказ командира и сама судьба. Что, в принципе, было правдой несмотря ни на какие подмены жребия: командир для младшего и есть судьба.
Решение было принято. Завтра Ар Туэль и второй разведчик не пойдут, а побегут. Задействуют внутреннюю силу и будут бежать, пока не свалятся. Так будет быстрее, и появится хотя бы призрачный шанс. Шанс не только вернуться, но и, возможно, поквитаться с тем, кто устроил им такую "весёлую жизнь". Если сам Повелитель или другие желающие отомстить опередят их, то... то будет шанс лично свернуть шею какому-нибудь другому Светлому. Лучше двум. Повезёт, так и десятку этих водянисто-воздушных, приторно-тошнотных "сородичей". Мес-с-с-ть!
Уже засыпая, Старший Разведчик понял, что ещё было "не так" в этом коридоре — в нём чувствовалась иная сила, сила воздуха и воды. И всё это вместе складывалось в отвратительную картину: завтрашний бег внутри "влажного" брюха бесконечной змеи.
Пелли гуляла по яблоневому саду. Вечерело. Тут и там в траве лежали крестьяне. Кто с пучком травы, кто с лопухами. Вайола на Айшаке скакала по тропинкам и проверяла маскировку. Гарнизон учился качественно прятаться с полудня. Воительница то и дело подъезжала к Пелли и жаловалась на Сульса:
— Его счастье, что с принцами убежал! Пеллиэ, ты не представляешь! Мой Отец едва ли не более состоятельный Нофер, чем... чем был мой покойный Отец. Этот оружейник почти совсем ничего не тратил. Только копил. Все тридцать лет! Он даже не объяснил селянам, что за службу платят. Представляешь?! Или задаром хотел... — Воительница дёрнула за повод Айшака, который пожирал маскировочный лопух затаившегося в траве крестьянина.
