— Нет, спасибо, — отказалась я за нас обоих. — Большое спасибо чике управляющей за заботу, но нам хотелось бы остаться наедине.
— Разумеется, — от поклонов Первой в глазах начало помаленьку рябить. — Приятного отдыха уважаемым гостям. В случае нужды прошу позвать нас по гостевому каналу дома.
И она вместе с остальными исчезла, задвинув за собой странные двери. Что там загадочная Рини упомянула о стенах? Бумажные? Бумагу, кажется, в докосмическую эру использовали для печатания и распространения текста. Но зачем делать из нее стены? Насколько я в курсе, они служат для термоизоляции и защиты от ураганов, и менее подходящего материала не найти. И еще я не так много видела обработанного дерева в своей жизни, но на статуэтках Мелы оно имело в точности такую фактуру, как на плитках пола и решетках, наклеенных поверх бумаги. На Терре нет нормальных строительных материалов? Странный дом. Странный мир...
Я осторожно дотронулась до своего стакана. Горячий. Зачем? Здесь принято пить кипяток? Я осторожно взяла сосуд пальцами и чуть не выронила: он оказался гораздо массивнее на ощупь, чем намекал объем "чая". Вероятно, он все-таки был сделан не из пластика. Очень осторожно, чтобы не обжечься, я поднесла его к губам и втянула немного жидкости. На вкус она оказалась донельзя мерзкой — горькой и с какими-то невозможными привкусами, вяжущими язык. Сочетание вкуса с волнами идущей из сада вони заставило глаза полезть на лоб. Я начала отплевываться.
— Не нравится? — ехидно усмехнулся Алекс. — А вот привыкай. На Терре чай — один из самых популярных напитков. Еще есть кофе. Я пробовал в больнице — тоже невозможная гадость. А что делать? Надо.
— Кофе — судя по названию, с кофеином?
— Ага. И в чае его не меньше. Похоже, местные без стимуляторов жить не могут.
— Я воздержусь. Интересно, нормальное питье здесь есть? Или хотя бы вода?
— Чаем обойдешься! — хладнокровно отрезал Алекс. — Не напрягай хозяев, они и так напуганы. Остынет, и выпьешь. Кстати, а эти штучки ничего себе, вкусные.
Он сунул в рот пластинку с тарелки и принялся с хрустом жевать. Я последовала его примеру. Действительно, "печенье" оказалось весьма неплохим — сладкое, но в меру, тающее на языке и оставляющее незнакомое, но приятное послевкусие. Даже местная вонь перебить его не могла. Крошки, однако, из стискиваемых челюстей просто летели во все стороны — куда как дальше и стремительнее, чем в больнице. В дополнение они оказались куда тверже, чем больничные крошки, и чувствительно царапали горло. В безвесе я бы такое не рискнула не то что есть, но даже и из герметичной упаковки доставать, поскольку лишней трахеи и бронхов у меня пока нет. Вообще опыт подсказывал, что терранская пища отличается крайней неряшливостью и в безвесе могла бы послужить отличным оружием массового поражения. Быстренько бы забила если и не легкие, то фильтры вентиляции уж точно.
Какое-то время мы молча жевали печенье. Когда жидкость слегка остыла, я заставила себя ее отхлебнуть, но на больше, чем пару глотков, меня не хватило. Между тем, сухая пища требовала жидкости, и меня начала мучать жажда. Я уже почти решила позвать кого-нибудь, чтобы мне дали простой воды, сколько бы она ни стоила. Но тут снаружи раздалось новое жужжание, и в проеме в сад мелькнули два объемных тюка, несомые двумя хелперами странной формы — практически плоскими, с круглыми нашлепками по краям, видимо, кожухами пропеллерных движков. Они походили на те, что я видела полвчаса назад во время путешествия из больницы, но имели заметно большие размеры и, видимо, энерговооруженность. По дому тут же разнесся шум торопливо двигающихся людей, и через минуту сразу шесть местных чик, возглавляемых управляющей поместья, торжественно внесли тюки в комнату.
— Тут написаны имена уважаемых гостей, — Первая указала на наклейки на тюках. — Уважаемые гости купили себе одежду?
— Ага, — согласился Алекс. — Чика управляющая не поможет нам одеться? Мы с трудом двигаемся...
— Да, разумеется, уважаемые гости, — с готовностью согласилась та. — Я сейчас позову служащих-мужчин, они помогут уважаемому Арэксу. Я лично помогу уважаемой Рэне.
— Можно и без мужчин, — Алекс пошевелился, сбрасывая с себя местные тряпки и распахивая больничную. — Я умею двигаться в векторе, просто мне нужна небольшая консультация...
Я с изумлением увидела, как все местные внезапно развернулись к нему спинами. На лице одной из чик, явно моложе остальных и при том заметно бледнее, появился румянец.
— Прощу прощения уважаемого гостя, но у нас приличный дом, — если я правильно поняла тон, в голосе Первой прорезались нотки ледяного осуждения.
Алекс с изумлением взглянул на меня, словно пытаясь найти ответ, но потом щелкнул пальцами и снова завернулся в тряпку.
— Прошу прощения чики управляющей. Да, конечно, позовите мужчин. Я могу одеться в другой комнате.
На лице Первой прорезалось явное удовлетворение. Она дотронулась до наглазников, и через несколько секунд в комнату вошли двое мано. Не говоря ни слова, они уволокли из комнаты кресло с Алексом и второй тюк. Женщины же задвинули за ними двери и с энтузиазмом взялись за меня, мотая, словно детскую куклу, благо превосходили меня длиной минимум на голову, а силой — как бы не вдвое. Сначала меня избавили от больничных трусов, но тут же нацепили новые, из чуть менее плотной ткани, но все равно без санитарных прорезей. Также мне поменяли ткань, обхватывающую грудь и застегивающуюся на спине — из многоголосого лепета женщин переводчик выцепил слово "лиф". Новая ткань чувствовалась куда более мягкой и сдавливала грудь меньше больничной, но все равно сдавливала. Потом талию, бедра и колени окутала длинная трубообразная полоса ткани — "юбка", а торс, плечи и руки до локтя — конструкция под названием "блуза". Сверх того ноги обтянули еще тугими тканевыми трубками, достающими от ступней почти до середины бедер — "чулками". На ступни нацепили что-то типа наших тапок, но с твердой подошвой без адгезивной поверхности.
От постоянной тряски и усилий я разогрелась, и когда все кончилось, с изумлением поняла, что кутаться в одеяла больше не надо. Навернутая на меня ткань и без того создавала достаточное ощущение тепла. Не так, как комбез — холодный воздух все-таки проникал под одежду и струйками тек по коже — но все-таки стало вполне терпимо. Похоже, Чужая-Еретик по имени Рини Ви находилась в достаточно дружеском расположении духа, чтобы компенсировать нам ледяной местный климат. Я вдруг вспомнила, что на Терре температура колеблется в течение года, и сейчас Ниппон входит в теплый период. И что же тут творится в холодный? Надеюсь, что не узнаю никогда, потому что свалю отсюда как можно быстрее. Праматерь я нового человечества или нет, но в состоянии замороженной ледышки наслаждаться своей уникальностью довольно сложно.
— Уважаемая гостья очень симпатична, — заметила Первая, с удовлетворением разглядывая меня. — Рэна-сан может не беспокоиться за свою внешность — когда она оправится после болезни, мальчики начнут ходить за ней табунами.
— После болезни? — удивилась я.
— Прошу прощения, искренне прошу прошения, — тут же закланялась управляющая. — Уважаемая гостья почти обрита наголо и очень исхудала, и я посчитала, что она недавно тяжело болела. Непростительная невежливость с моей стороны, искренне прошу прощения.
— Да я вроде и не болела, — пожала я плечами, решив, что про недавний аборт упоминать не стоит. — У нас голову всегда коротко стригут или даже депилируют. В безвесе волосы очень неудобны, особенно в комбезе и в душе, да еще выпадают и в рот при дыхании лезут. Терр... туристы с Земли всегда от них страдают. А масса у меня вполне нормальная для моих пропорций.
— Могу я поинтересоваться, сколько лет уважаемой гостье? Тринадцать?
— Вос... — я осеклась, чуть не ляпнув "восемнадцать". Во-первых, если они в курсе, что наш вгод — больше полутора терранских лет, вся подростковая легенда окончательно рассыплется пылью. Во-вторых, по моей легенде... сколько же там? Ведь недавно же вспоминала на допросе... А! — Мне почти де... а-а, пятнадцать в... лет. Да, мне пятнадцать лет!
Видимо, в последних моих словах Первая прочитала какой-то вызов и посчитала, что докапываться до малолетки смысла нет. Она смерила меня взглядом, в котором отчетливо читались жалость, смешанная с материнским желанием закормить до смерти — или хотя бы до набора массы до "правильного" значения. Однако от дальнейших комментариев отказалась.
— Рэна-сан симпатична в любом виде, — дипломатично сказала она. — Когда подрастет, от толпы женихов придется отбиваться палкой.
Кто такие "женихи", я не знала (претенденты на этти, если судить по контексту?), но переспрашивать не стала. Створки раздвинулись, и в проем вдвинулось кресло с Алексом. Его тоже обернули в слои ткани, но заметно отличающиеся от моих. Рядом шел один из давешних мужчин. Только сейчас я вдруг поняла, насколько мелким Алекс выглядит рядом с окружающими. Видимо, мы и в самом деле казались местным сущими детьми. Ну что же, хотя бы в этой части мы сможем достоверно соответствовать легенде.
— Привет! — сказал он, с интересом разглядывая меня. — Настоящая терранка.
— От террика слышу! — не осталась я в долгу. — А вот ты попробуй встань на ноги с такой лишней массой.
— Я и без нее не встану без острой нужды. Я что, чокнулся? Чика управляющая, большое спасибо за помощь. Вы нам очень помогли. Прошу перевести остальным.
— Не стоит упоминания, — поклонилась Первая. — Позвольте показать: вот дополнительные вещи для уважаемых гостей: юбка, блуза, чулки и... э-э... — Она почему-то смутилась. — Нижнее белье для девочки. А вот второй свитер, рубашка, брюки и... э-э, белье для мальчика. Вот тут шорты для теплой погоды, они универсальны.
По ее знаку лишнюю одежду упаковали в пакеты с лямками и повесили их на спинки наших кресел. Потом все, кроме Первой как-то незаметно испарились.
— Повар уже заканчивает готовить еду, ее принесут через несколько минут, — сообщила она. — Уважаемые гости хотят чего-нибудь?
— Нет, спасибо, — поспешно отказалась я. — Большое спасибо чике.
— Мне тоже ничего не нужно. Просим прощения, что доставили столько хлопот, — поддержал Алекс.
Первая в очередной раз поклонилась и исчезла, задвинув за собой двери. Мы снова остались одни. Я откинулась на спинку кресла и попыталась расслабиться — даже такая незначительная физическая активность меня полностью вымотала. В ушах снова тяжело стучал пульс. Но передохнуть не удалось. С улицы донеслось громкое гудение, легкий скрежет, и несколько секунд спустя в комнату прямо с улицы запрыгнул незнакомый мужчина.
— Привет! — сказал он на правильном линго, с интересом оглядывая нас. — Красавцы, одно слово. Практически террики, если удивленные выражения с физиономий стереть. Уже приспособились к гравитации?
— Мы знакомы с мано? — вежливо поинтересовался Алекс.
— Судя по вопросу, Мори не удосужился как следует ввести вас в курс дела, — усмехнулся новый гость. — Знакомая манера. Я Бернардо, вы смотрите на мой местный дрон. На Терре у меня есть и другие маски, но эта — более-менее официальная. Да, ребята, скажу я вам, у вас талант влипать в неприятности. С первых же дней стать мировыми знаменитостями — умудриться нужно. Объясните мне, как вы шаттл разбить сумели? Решили за джойстик при посадке подергать от скуки? Так ведь там блокировка локальной консоли, ее только владелец снять может.
— Мы умудрились! — возмутилась я. — Бебе, ты ошалел? Нас в ловушку заманили, почти убили, только Хина и спасла!
— Стоп! — резко посерьезнел Бернардо. — Понял и принял к сведению. Я не в курсе дела. Обсудим, но не здесь и не сейчас. Сейчас нужно вернуть вас на потерянную траекторию. И у меня для вас подарки.
Он картинно щелкнул пальцами в воздухе, и снаружи донеслось легкое ритмичное жужжание сервомоторов. А потом на фоне внешнего сада появились два чинно двигающихся безголовых скелета.
— Ваши костыли! — гордо заявил Бернардо. — Прошу любить и жаловать. И надевать их мы начинаем прямо сейчас. А ну-ка, раздевайтесь догола. И не смотрите на меня такими перепуганными глазами, авось не замерзнете насмерть.
332-332.038 / 24-25.04.2098. Терра. Миядзаки — Хиросима. Алекс
А мне было хреново.
В отличие от Лены, которая с терранской культурой и окружением начала знакомиться только по факту, я Терру знал неплохо. Ну, разумеется, по фильмам и той информации, что доходила по немногочисленным бесплатным каналам, в основном пропагандистским. Да, разумеется, смотреть записи из незнакомого окружения — одно, а попасть туда совсем другое. Но понятия верха и низа, распространенные детали окружения, концепции передвижения в векторе на поверхности и многое другое для меня новостью не стали. И в то время как Лена с восторженными глазами осваивала новую среду обитания, что отлично отвлекало ее от ощущений организма (а может, она просто выносливей меня, как показали дальнейшие события), я страдал.
Как гонщик-любитель я считал, что неплохо переношу вектор, даже с большим модулем. Да и на лайнерах в Поясе я многократно переносил разгоны четыре на четыре и даже четыре на шесть. Но я не учел, что, во-первых, несколько вминут ускорения — одно, а постоянный монотонный вектор — совсем другое. И, во-вторых, на трассе скутом управляешь в лучшем случае движениями пальцев на джойстике, а как правило — через нейрошунты, что при определенной сноровке мышцы вообще не напрягает. В терранском же векторе двигать приходилось постоянно, и отнюдь не только пальцами, но и всеми конечностями и башкой. В госпитале уже через десяток вминут после первого пробуждения у меня начали болеть шея, спина, а потом и такие мышцы, о которых я и не подозревал. Скоро я начал задыхаться, после чего меня обкололи какими-то препаратами и воткнули аж три капельницы сразу (кстати, смешные конструкции — никаких дозирующих помп, лекарство идет в вену под действием все той же гравитации). Мне слегка полегчало, но первые терранские сутки, пока Лена валялась в отключке, я жил в непрекращающемся кошмаре.
Через день, к моменту пробуждения Лены, я свыкся с окружением достаточно, чтобы не терять сознания от каждого движения, вести себя более-менее естественно и даже спорить о том, как добираться до космопорта. Однако сквозь лекарства и общее напряжение мир воспринимался словно подернутый легким туманом, и ясно мыслить я не мог. Потом, почитав заметки Лены и Хины, я удивился тому, как успешно имитировал нормальное состояние — они обе так ничего и не заподозрили. Но в глубине мысль у меня держалась только одна: как бы не сблевать ненароком прямо на себя. И каждую свободную минуту я использовал для того, чтобы расслабить тело и мозги.
К моменту появления Рини я уже довольно уверенно воспринимал мир, но глаза резало непрерывно — капилляры на склере полопались от удара в момент жесткого тачдауна. Все время хотелось моргать, несмотря на впрыскивания каких-то медикаментов. Мне пришлось даже перенастроить наглазники, поскольку на движения век я повесил немало функций, и изменения привычного интерфейса самочувствие как минимум не улучшали. Возможно, именно из-за этого я не слишком удивился ни Рини в прежнем обличье, ни Бернардо в новом. Зато "костыль" (как называют на Терре экзоскелеты для людей, не способных нормально двигаться) пробудил меня к жизни по полной программе.
