Смоленская Русь. Княжич

Белый снег, серый лёд

На растрескавшейся земле

Одеялом лоскутным на ней

Город в дорожной петле

А над городом плывут облака

Закрывая небесный свет

А над городом жёлтый дым

Городу две тысячи лет

Прожитых под светом звезды

По имени Солнце

И две тысячи лет война

Война без особых причин

Война — дело молодых

Лекарство против морщин

Красная, красная кровь

Через час уже просто земля

Через два на ней цветы и трава

Через три она снова жива

И согрета лучами звезды

По имени Солнце

И мы знаем, что так было всегда

Что судьбою больше любим

Кто живёт по законам другим

И кому умирать молодым

Он не помнит слова "да" и слова "нет"

Он не помнит ни чинов, ни имён

И способен дотянуться до звёзд,

Не считая, что это сон.

И упасть, опалённым звездой

По имени Солнце.

Моё песенно-музыкальное творчество произвело, как в таких случаях говорят, эффект разорвавшейся бомбы! Пришлось вначале объяснять значение некоторых слов и смысл отдельных строчек, а потом повторять песню несколько раз к ряду. Отстали от меня, лишь после того, как гусляры смогли выучить слова, музыку, мотив и исполнять её без моего непосредственного участия. И пели они её, на несказанную радость собравшихся, не переставая всю ночь, до самого утра. Очень скоро я напрочь перестал разделять это всеобщее песенное помешательство.

Через пару часов песня так задолбала, что пришлось сдерживать себя, чтобы в голос не взвыть! Всё имеет свой предел, даже для хорошего нужна мера. Но на Руси с чувством меры всегда дела обстояли не очень ... А тут ещё боярин Глеб Несдинич, искренне покорённый моим песенным творчеством, в перерывах между повторяющимися по кругу, как заевшая пластинка, исполняемая голосами уже заметно охрипших гусляров, как бы между делом, прищурив свои и без того хитрые глаза спросил.

— Княжич, отец родной! Владимир Изяславич! Облагоденствуй ты нас грешных! Вот те крест, но кажется мне, что у тебя и другие песни есть, не могут не быть?!

Я хотел было на автомате брякнуть 'конечно, до хера и больше!', но тут же прикусил язык, мигом сообразив, чем это мне грозит — новыми бесконечными повторами на 'бис'. А 'Кащенко' в Москве ещё не открыли ... Здесь, вообще-то, так было заведено: бояре ели-пили, гусляры постоянным шумовым фоном что-то пели и плясали. Но в эту ночь, пели они только одну и ту же песню, что-то ещё присутствующие слушать категорически отказывались.

— Нет-нет! Только эту кое-как сочинил. И с чего она вам так понравилась, ума не приложу?! — подозрительно для окружающих зачастил я, как будто что-то утаивая или оправдываясь.

Надо признать, ответил я не очень убедительно, что не скрылось от пронырливого боярина, да и остальные присутствующие, слышавшие наш разговор, не очень-то поверили моим малоубедительным словам. Боярин от меня хоть и отстал, но явно взял на заметку, при подпитии может подловить! Ведь мой подростковый организм, разморенный алкоголем, может и не удержаться, и исполнить 'по просьбам трудящихся' очередной нетленный хит.

Но, на самом деле, мне было совсем не до песен. Работы было по горло, и это были не пустые отговорки. Создавая банк, я надел себе на шею ещё одно ярмо. Целые дни напролёт преподавал в школе новым великовозрастным ученикам. Разъяснял не только им, но и соучредителям особенности ведения документооборота и учёта, консультировал по многим другим смежным вопросом. Но вслух я не роптал, никому не жаловался, ведь дело того стоило!

Уважаемые читатели! Окончание ПЕРВОЙ книги 'Смоленская Русь. Княжич' будет выложено на Целлюлозе. Все мои книги там доступны для вас по ссылке https://zelluloza.ru/register/45694/.