Когда мы выбегали из помещения, направляясь на широкую лестницу, я обратил внимание, что господа у стены по-прежнему не моргают. Армейский парализатор, он один такой — только сейчас понял я причину их почти полной неподвижности. Почти полной, потому что зрачки понемногу шевелились.
— Садыков!
— Здесь, командир.
Снова значок выделенного канала, только для нас со штабс-капитаном.
— С Иноземцевым сюрпризы ожидаются как с девчонкой? — уточняя, спросил меня Измайлов.
"Да, нет, возможно?" — заметались в мыслях варианты ответов. Учитывая, что мы еще и бежали по коридорам особняка, направляясь на верхний этаж, думалось отлично.
— Маловероятно, — коротко и почти сразу нашел я самый близкий к истине ответ. Возможно, что датчанин под крылом — потому что если за меня взялись вплоть до малейших контактов, то Халид уже все рассказал. Но все же это действительно маловероятно, и сильно сомневаюсь, что в отеле засада — я то сам вот он, здесь, бери не хочу. Другое дело, если бы мое местоположение не было известно заинтересованным лицам...
— Отель "Будапешт", президентский люкс, Денис Иноземцев. Вывезти домой, на связь только с нашей территории, работаешь автономно, — также на бегу отдал Садыкову приказ штабс-капитан.
— Принял, — коротко ответил тот и отключился. Практически моментально из взводной тактической сети пропали иконки статуса трех бойцов, а в дополненной реальности яркие контуры их фигур потускнели, теперь практически не привлекая внимания.
Красные силуэты патрульных, кстати, также уже приобрели тусклый розовый свет и теперь находились в сидячем положении. В своей же машине упакованы, понял я по положению тел. Вопрос только — почему конфедераты так спокойно действуют, словно у себя дома? И вывели из строя патрульных прямо на улице, даже не заботясь системами видеонаблюдения?
Ответ на вопрос получил почти сразу, как мы выбежали на плоскую крышу особняка, где была оборудована терраса с садом. Дом находился на Горе, самом элитном районе Высокого Града, и здесь просто отсутствовали системы слежения и видеонаблюдения, гарантируя обитателям конфиденциальность частной жизни.
Как раз в тот момент, когда мы оказались на крыше, из приоткрывшихся автоматических ворот особняка выезжала патрульная машина. Садыков со своими бойцами, как я понял решил лишний раз не импровизировать и доехать до гостинице на транспорте, который никто и не подумает остановить. Подтверждая мои догадки, на крыше полицейской машины заработал проблесковый маячок.
Да, опасаться им нечего — учитывая уровень технической оснащенности конфедератов, вскрыть доступ к Сети Градской стражи тройке Садыкова не составило никакого труда. Сейчас они везде будут проходить проверку "свой-чужой", не вызывая никаких подозрений до времени окончания дежурства экипажа. К тому же наверняка бойцы уже организовали сейчас себе легендированное задание в системе на патруль или проверку в отель "Будапешт", и на некоторое время выпали из доступа диспетчера градской стражи.
Обо всем это я подумал мельком, переводя взгляд с удаляющейся патрульной машины. Напрягся было, подумав о реакции датчанина — предупредил его Халид, что я намерен его вытащить, не предупредил? Но отвлекать Измайлова не стал — конфедераты не дети, точно разберутся. Тем более не стал отвлекать, что штабс-капитан явно позволил себе лишние эмоции. "Кодексъ чести русскаго офицера" в этом мире по-прежнему являющейся в Конфедерации армейской библией говорил, что сила офицера не в порывах, а в нерушимом спокойствии. Предполагаю, что вспышка штабс-капитана не должна была стать достоянием гласности, но он видимо в динамике событий просто забыл отключить выделенный канал связи со мной.
Сначала я не очень понял причину экспрессивной вспышки Измайлова. Хотя свалившаяся с небес машина, признаю, внушала — массивный летательный аппарат, по размеру сравнимый с крокодилом Ми-24, только более массивный и приземистый. И в отличие от вертолета в воздухе машину держали винты в широких крыльях. Блеснув солнечными бликами на плексигласе кабины, аппарат довольно быстро, но в то же время с некоторой кажущейся вальяжностью в вираже со снижением завис над крышей, медленно опускаясь.
Пилот конвертоплана был в массивном авиационном шлеме, с почти полностью закрывающим лицо солнцезащитным щитком. "Поручик Файнзильберт" — подсказал мне визор тактической Сети. Через остекление кокпита было хорошо видно, что поручик широко и ярко — почти как блики солнца на кабине, улыбается во все тридцать два.
Судя по всему, пилот был из числа сынов Израилевых — потому что яркую, и совершенно неполиткорректную тираду штабс-капитана Измайлова можно было уместить в две фразы. Первая касательно всего народа: "Евреи и импровизация, что же могло пойти не так?", а вторая по поводу самого поручика: "Как этот не очень умный человек вообще принадлежит к народу, который забирает больше четверти всех Нобелевских премий?"
Файнзильберт, судя во всему, разъяренного штабс-капитана не слышал.
— Командир, там вообще никого не было! — доложил поручик голосом, в котором сквозила радость выигравшего в лотерею миллионы и миллионы. — В дальнем ангаре взяли, почти без охраны стоял!
На террасе между тем появилось не менее пяти бойцов — отряд видимо получил от Измайлова команду покинуть здание. Конвертоплан уже завис в метре от крыши, мягко откинулась аппарель. На бегу к гостеприимно распахнутому брюху я присмотрелся к эмблеме на боку машины.
Сразу после взгляда интерфейс дополненной реальности подсказал мне, что машина принадлежит британской армии. Название "Blues and Royals" мне ничего не сказало, а вот из дальнейшего текста маркера понял, что это конвертоплан королевской дворцовой кавалерии.
Сопоставив слова Измайлова, довольный вид пилота и окружающую обстановку я примерно догадался, что произошло. Поручик с приданными бойцами, получив задание по-тихому умыкнуть любой летательный аппарат, чтобы покинуть на нем Высокий Град, нашел практически бесхозную машину элитной части британской армии на расположенной неподалеку базе ПВО Войска Польского. Как там оказался этот конвертоплан и почему рядом не было британских гвардейцев другой вопрос; но вот вспышку штабс-капитана я более полно начал понимать тогда, когда подумал о следующей нашей цели — посольстве Ганзы. Ладно еще, если наглые и не представившиеся наемники разносят офис транснациональной корпорации средь бела дня, но если они делают это на машине полка британских королевских гвардейцев... Мне почему-то кажется, что это немного нагло. А может быть даже и не немного.
Пока размышлял об этом, отряд Измайлова уже погрузился в машину. Всего в конвертоплане, включая меня, оказалось десять человек. В десантном отделении расположились бойцы, двое из которых были со снайперскими комплексами, двое с тяжелым оружием. Остальные с полуавтоматическими винтовками плавных обводов — SA-99 в компоновке булл-пап, с магазином позади спускового крючка. Стандартные винтовки вооружения британской армии, в отличие от снайперских комплексов и тяжелого оружия, разнообразного словно в вольном наемном отряде.
Когда штабс-капитан стремительно двинулся в кабину к пилоту, машина уже поднялась и в пологом вираже легла на заданный курс. На заданный ранее курс — понял я, когда Измайлов оказался в кабине и почти сразу последовал очередной разворот.
Вообще военный конвертоплан над Высоким Градом — нерядовое явление, и точно привлечет ненужное внимание. Но мне кажется, что приличная временная фора у нас есть. Особенно если конфедераты сделали все грамотно там, где умыкнули машину. Если же сейчас поднимется тревога... как мы будем уходить из города, даже не представляю.
Расположившийся за штурвалом поручик машину вел словно гонщик формулы один — не знаю, или у него манера такая, или Измайлов приказал поторопиться. Но меньше чем через полминуты мы уже резко ухнули вниз, приземляясь. Лететь оказалось совсем недалеко — особняк Нидермайера также наверняка в пределах Горы находится. В ушах коротко щелкнуло, привлекая внимание — Измайлов наконец вырубил выделенный канал, и сейчас я оказался в общей взводной тактической сети.
Быстро упала грузовая аппарель и трое поднявшихся конфедератов — с однообразно-стандартными винтовками, во главе с Измайловым выдвинулись на улицу. Бойцы с тяжелым оружием и снайперскими комплексами остались на месте. Чтобы преждевременно внимания неуставным разношерстным вооружением не привлекать — догадался я, глянув на улицу.
Конвертоплан приземлился у самого крыльца особняка, поднимая густую пыль с гравийных дорожек и заставляя колыхаться декоративно выстриженный кустарник. Из дверей широкого крыльца выбежало два охранника в броне с фиолетово-желтыми эмблемами бельгийской ЧВК "Barbarians". Корпораты держали наготове оружие и были явно напряжены, но никакой агрессии пока не проявляли.
Измайлов, пригибаясь от воздушных потоков винтов конвертоплана, подбежал ближе и махнул рукой, привлекая внимание одного из охранников. Дальнейшее произошло очень быстро — одна, а следом вторая фигура улетели прочь, врезаясь в стену особняка. Рядом со мной пространство всколыхнулось движением — сидевшие до этого конфедераты стремительно вскочили с мест, рванувшись на улицу, в ушах зазвучали крики команд, загрохотали выстрелы.
Конфедераты ринулись вперед, словно сорвавшаяся с цепи стая некормленых неделю ротвейлеров, которых с оскорблениями издевки поманили куском сочного мяса. Летели клочьями камни стен особняка, мелькали силуэты — один за другим бойцы забегали в здание. Перед глазами мелькал калейдоскоп контуров фигур — едва конфедераты визуально наблюдали противника, система целеуказания выводила в визор его проекцию для всех, но почти сразу же красные контуры фигур окрашивались в неактивный розово-серый.
Заскочив следом за яростно атаковавшей группой в здание, благодаря дополненной реальности визора легко ориентировался в дыму и клубах пыли, выбитой из размолотых в бетонную крошку стен. Зоряна нашлась в медицинском кабинете, в капсуле. Судя по показаниям, девушка была уже реанимирована, но восстановительных мероприятий не проводилось — рука не регенерирована, грудь в повязках.
Подскочивший медик очень быстро осмотрел капсулу, а после резко выдернул сразу несколько проводов. Не заморачиваясь кодами доступа, он просто вскрыл крышку, не обращая внимания на брызнувшие искры и сигнал аварийной опасности. Еще раз осмотрев искалеченную девушку, он поднял ее на руки и передал мне.
Веса Зоряны я практически не почувствовал — усиленные псевдомышцы экзоскелета приняли нагрузку на себя; благодаря броне я мог вообще ничего не ощущать, но для более реального осознания своих возможностей небольшое усилие веса на руки все же передавалось.
Также быстро как вошли в здание, мы его и покинули — только сейчас медик-конфедерат находился совсем рядом со мной, готовый в случае чего прийти на помощь, закрыв от чужих атак и меня, и девушку. Впрочем, никакой активности охрана особняка не предпринимала.
Когда я с бесчувственной Зоряной на руках оказался на улице и оглянулся, понял почему никто нас не атаковал — здание практически перестало существовать, больше чем наполовину превратившись в руины.
Под резкие крики Измайлова тесной группой конфедераты заскочили в конвертоплан, который начал медленно подниматься еще до того, как последний из бойцов запрыгнул на аппарель. В переговорнике по-прежнему стоял непрекращающийся гвалт, в котором я ориентировался не очень хорошо, улавливая лишь отдельные доклады и команды. Взводная тактическая сеть по индивидуальным настройкам отсекала все лишнее — и бойцы отряда слышали только то, что предназначалось им. Я же был сторонним наблюдателем и на меня обрушились переговоры всего подразделения.
Плавный взлет машины вдруг прервался — мы словно на преграду натолкнулись. Гулко подвывая, взревели двигатели, пол заходил ходуном. По всему периметру десантного отсека загорелось аварийное освещение, сопровождаемое ревом тревоги, на нескольких экранах замелькали предупреждающие сообщения о нарушении прав доступа.
Несколько несвязных выкриков, рев в переговорнике — и схлопнувшиеся створки между десантным отсеком и кабиной были открыты растянувшими их двумя бойцами, предварительно выбившими из стен пневматические доводчики. Словно вычленяя отдельные картинки в безумной суматохе вокруг я увидел, что Файнзильберт пытается справиться с управлением, метаясь в пилотском кресле словно угорь на сковородке. На месте штурмана расположился Накамура с разложенным лэптопом, пытаясь победить сопротивляющийся несанкционированному доступу конвертоплан.
Измайлов обернулся ко мне, и через миг у меня перед глазам возникла объемная схематическая голограмма карты Высокого Града, на которой ясно было видно, как в нашу сторону движется звено вертолетов патрульной полиции, а по улицам мчится сразу несколько машин — как градской стражи, так и залесских рейнджеров, вооруженных гораздо лучше патрульной полиции. Явно столь полная информация благодаря Садыкову, который подключился в городской полицейской Сети и сейчас должен подъезжать к отелю — догадался я.
Но нас хотела видеть не только полиция Града и рейнджеры — Накамура постепенно справлялся со взбунтовавшимися системами британского конвертоплана, и на карте одна за другой появлялись загоризонтные метки приближающихся перехватчиков с идентификаторами Войска Польского. Штабс-капитан, между тем быстро отдав несколько указаний бойцам, обратился ко мне с едким вопросом:
— Ну что, будущий владелец титула и власти... есть идеи, как нам вылезти из всего этого дерьма?
Глава 21
Расположившийся за столом широкоплечий, массивный как медведь мужчина глубоко вздохнул и сверкнув глазами — в прямом смысле слова, посмотрел на бригадного генерала напротив. Хозяин кабинета был настолько широк в плечах, а аура власти его так сильна, что казалось он и сидя в кресле возвышается над вытянувшимся во фрунт армейским офицером.
Генералу на несколько мгновений показалось, что сейчас потолок кабинета вместе с небесами разверзнутся и взвихрится вокруг пугающий смерч из молний. Небеса не разверзлись. Молнии не засверкали. Выдохнув, хозяин кабинета спокойно заговорил, чеканя слова.
— Итак. Штабс-капитан Измайлов, при подготовке к выполнению поставленной задачи по эвакуации "объекта повышенного внимания" из Волынского протектората, вместе со своим отрядом проник на николаевский склад Ростеха и украл двенадцать комплектов доспехов из партии, которую мои чиновники продали Европейскому Союзу. На доспехах еще не стояли идентификационные метки, и твой капитан каким-то образом смог перепрошить их, интегрировав в действующую тактическую сеть бельгийских колониальных отрядов. Так?
— Так точно, ваше императорское...
— Далее, — едва не сорвался государь, — твой бешеный капитан отправился в Высокий Град, где обезвредил охрану офиса Линклейтерс, не допустив ни одной жертвы ни среди адвокатской стаи, ни среди охраняющих их сотрудников корпоративной безопасности. Чисто сработал, объект освободил. Однако...
