Хроники Обетованного. Тени и зеркала

Дарет полулежал на огромной кровати, опираясь спиной о груду подушек, под шерстяным одеялом — хотя камин был жарко натоплен, а в небольшой комнате стояла жара. Он выглядел, вопреки годам, ещё старше Горо, вместо густой тёмной шевелюры на голове появилась плешь, а на впалые щёки было больно смотреть. Худоба его вообще поражала: даже у голодных бродяг Альен редко встречал такие по-птичьи торчащие ключицы и кости рук. А судя по пышущим здоровьем Горо, Алисии и Море, в Кинбралане отнюдь не голод.

В отличие от разорённых альсунгцами деревень.

— Альен! — слабым голосом воскликнул Дарет, откладывая книгу. — Поверить не могу, что мы снова увиделись!.. Подойди, дай обнять тебя.

Он с усилием приподнялся навстречу, но нижняя часть тела осталась неподвижной; это не укрылось от Альена. Принуждённо улыбаясь, он присел на край постели. На прикроватном столике ждал заботливо собранный, но нетронутый завтрак: ветчина, хлеб, вино и поздние фрукты, — но теперь совершенно не манил.

— Ты... болен, Дарет? — тихо спросил Альен, наблюдая, как вымученная радость испаряется с худого лица. Лучше уж обговорить это сразу, чтобы потом не травить. — Мне ничего не писали, я не знал.

— Ноги отказали, — Дарет кивнул на них, как на что-то неодушевлённое. — Через неделю после свадьбы, можешь себе представить?.. Вот так теперь... Калека. Прямо как дядя Эдингар, помнишь его?

— Нужно было сообщить мне, — помедлив, сказал Альен; в нём закипал новый приступ гнева на отца. — Я мог бы помочь. Правда. И Отражения могли бы.

— Конечно, ты мог бы, — Дарет горько улыбнулся. — Ты всегда всё мог... Самый умный из нас и самый смелый. Нет, не смейся — смелый не как Горо, а как положено... Ты всегда всё знал и умел настолько лучше всех нас — мы даже сомневались, человек ли ты, — он засмеялся, но как-то визгливо, а улыбка перешла в болезненную судорогу. Альена передёрнуло.

— Мы не об этом, Дарет. Я хочу сказать, целительная магия...

— Я понял. Ну что ж теперь, слишком поздно... — он кашлянул в кулак — крошечный, почти детский. — Отец приглашал тогда целителей из Академии... Это он-то, с его скаредностью! Не поскупился... Но не помогли они своими травками и растираньями. Хоть и корчили здесь почти месяц умные рожи... Тебя бы сюда, поиздеваться над ними. Хоть какое-то было бы мне удовольствие.

— А Эйвир и Мелдон? — спросил Альен после паузы. Он решил пока оставить эту тему: ноги лучше осмотреть позже, а уход обсудить с Морой и Алисией. — Я их тоже ещё не видел.

Дарет со вздохом потянулся и, взяв со стола толстую жёлтую грушу, лениво стал очищать её ножичком. Альен смотрел на тонкую ниточку кожуры, отстранённо понимая, что брату с ним очень не по себе.

— Ну, Мелдон всё ещё при дворе, в Академии, — вздохнул Дарет. — Дослужился бы, наверное, до места в Совете, если бы не эта война... А Эйвир откликнулся на призыв короля, — его улыбка впервые стала искренней. — Ты же помнишь его — такая мельница, лишь бы помериться с кем-нибудь силой... Ушёл представлять Кинбралан в армии Ти'арга, прихватил почти всех наших рыцарей... Знали ли мы тогда, что они доберутся досюда... — новый вздох и хруст надкушенной груши. — Он писал нам оттуда, Альен... Такие ужасы. В одной стычке, совсем недалеко от наших земель, он потерял почти всех... Включая крестьянских парней, рекрутов, которые за день до того меч держать научились, — он медленно покачал головой, глядя в пустоту. — Это конец, Альен. Никогда раньше не было такого. Никогда они не пролезали дальше побережья... Да им, кажется, и не нужно было. А теперь вот... — он уставился на Альена расширенными, по-детски наивными глазами. — Что теперь, Альен? Неужели конец королевству?

— Ну, это мы ещё посмотрим, — с лживой бодростью возразил Альен, наливая себе вина. По приличному южному вину он ужасно соскучился. — Всё королевство — не моя забота, а вот Кинбралан мы попытаемся отстоять.

— Но как? Они жестоки, будто... — Дарет умолк, силясь подобрать слова.

— Будто альсунгцы? — усмехнулся Альен и сделал глоток. Вскоре по телу разлилось приятное тепло, а в мыслях появилась долгожданная лёгкость. — Ничего, братишка. Эти камни выбирались и не из таких неприятностей.

— Да я ведь знаю, как мы слабы, — качнул головой Дарет, очевидно, борясь с желанием довериться Альену. Он неровно дышал и блестел глазами, точно влюблённый, жадно всматриваясь в его черты. — Ров пересох, стены в плохом состоянии, а строителей нанимать не на что и некогда... Нет ни баллист, ни лучников, из мечников — с десяток безмозглых рубак. Даже ров пересох. Ладно, со стороны гор к нам не подойти, но с юга мы как на ладони. Мора не рассказывает мне всего, но я могу представить, как далеко они зашли...

— Дай мне пару дней, и я придумаю что-нибудь, — Альен добавил в голос ровно столько уверенности, чтобы предотвратить немужественную истерику, нараставшую в глубине Даретовых глаз. Всем им здесь нужен сильный лидер — и некогда уже размышлять, годится ли он для этой роли. Раз уж пришёл... — Я подлатаю укрепления. И магию подключу.

— Отец никогда не согласится на магию... — Дарет вдруг протянул руку и с тихим смехом взъерошил волосы Альена. У того сжалось сердце. — Знаешь, ты стал таким... Совсем как странствующий рыцарь-волшебник из старых легенд. Разве что немного сумасшедший... А все эти глупые сплетни о тебе... Чёрная магия, эксперименты на людях, яды... Я никогда не верил, клянусь.

Альен вертел в пальцах бокал, сосредоточившись на замысловатой гравировке. На последнюю тираду он предпочёл не отвечать — не говорить же Дарету, в самом деле, что сплетни эти скорее правдивы...

— Если не согласится, я сделаю это без спроса, — твёрдо сказал он. — Он сам ещё будет благодарить меня.

— О, ты как будто не знаешь отца, — хмыкнул Дарет, нехотя убирая руку. — Не будет. Прости, но он скорее сдастся этим скотам, чем примет твою помощь, — и прибавил шёпотом, сквозь тот же нервный смех: — Старый идиот, да простят меня боги.

— Но ты-то со мной? Ты хочешь защитить Кинбралан?

— Конечно, что за вопрос! За тобой хоть в огонь, но что я могу?.. — он печально провёл по одеялу липкой от сока ладонью. — Обуза семьи, бесполезный обрубок... Вот что я теперь. И к тому же, Альен... Никому здесь уже давно ничего не нужно. Отец грезит в своём "тронном" зале, Горо охотится и пьёт... — (Так вот ещё что, понял Альен... Мог бы и сам догадаться). — Слуги и наши рыцари думают только о том, как бы спасти свою шкуру и урвать побольше золота. С тех пор особенно, как умерла старая няня, Оври — она всё вспоминала о тебе, знаешь, до последнего дня... Ну, а женщины, — он презрительно дёрнул плечом. — Это женщины. Хотя даже от Алисии с мечом или луком толку сейчас будет больше, чем от меня.

"От Алисии, а не от жены", — почему-то отметил про себя Альен и, поднявшись, приоткрыл окно, чтобы хоть немного развеять духоту. У него сложилась довольно безумная, но интересная мысль. Подойдёт или нет — не главное; сейчас важно доказать Дарету, что он не "бесполезный обрубок".

— У тебя здесь есть перо и бумага?

— Вон там, в столе... А зачем тебе?

— Будем составлять запасной план — на худший случай.

— Худший случай — это если замок возьмут?.. По-моему, нам останется только молиться, какие уж тут планы... — но Дарет всё-таки встрепенулся, наблюдая за Альеном со смесью интереса и обожания. Тот уже взял чистый лист и пододвинул к себе чернильницу. — Ты имеешь в виду план бегства из Ти'арга?

— Я имею в виду договор с Альсунгом — с максимальной взаимной выгодой. И отвечать за него будешь лично ты.

* * *

— Какой лучше, по-твоему? — запыхавшись, произнёс Горо; он поднялся на пригорок, скользя в грязи от вчерашнего ливня, и основательно устал. Ненадолго оторвавшись от выцветшего свитка с планом замковых укреплений, Альен повернулся к нему. Горо приволок из оружейной два старых длинных меча типичной ти'аргской ковки; они сильно потускнели и нуждались в заточке, но следов ржавчины видно не было. Хоть что-то внушает надежду... Альен взвесил в руках каждый, сделал несколько пробных ударов по воздуху и наконец кивнул на один, у которого даже сохранились ножны:

— У этого лучше баланс, но, в общем, оба годятся. Ты отправил гонцов за рекрутами?

— Да, но надежды мало, Альен, — Горо покачал большой головой. — Столько крестьян разбежалось — кто на юг, кто, наоборот, в горы... Боятся альсунгцев. А отца совсем не боятся.

— Пара публичных порок за ослушание — и испугаются, — холодно сказал Альен, возвращаясь к плану. — Распорядись, чтобы всё оружие начистили и заточили. Возможно, кое-что придётся перековать...

— Замковый кузнец уже года три как умер, а обращаться к деревенским... — Горо выразительно скривился. — Я им даже лошадь подковать редко доверяю.

— Причём тут деревенские кузнецы? — удивился Альен и, приподняв бровь, посмотрел на Бадвагура, который весь день помогал ему на укреплениях. Агх кивнул, застенчиво шмыгнув покрасневшим от простуды носом. — Вот кто придётся нам кстати.

— Сделаю, что смогу, — заверил Бадвагур. От усталости он едва держался на своих коротких ногах, и даже рыжеватые усы поникли. Альена кольнула совесть за то, что он так бесцеремонно втянул агха в свою лихорадочную деятельность, но, с другой стороны — хотя бы это отвлекало его от мыслей об убитом ювелире. Убитом ради Альена — чужака, человека.

Интересно, если бы Горо был на его месте, он поступил бы так же? Или Дарет?.. Альен торопливо прогнал эти мысли и ногтем провёл по плану косую черту.

— Вот здесь, с юго-западной стороны, самая плохая кладка. И место очень уязвимое, совсем ровное... Надо бы насыпать вал и подновить стену. Пусть гонцы наберут ещё каменщиков, хотя бы десяток.

— Каменщиков? — переспросил Горо так удивлённо, будто услышал фразу на чужом языке. Альен вздохнул, запасаясь терпением.

— Да, Гордигер, каменщиков. Это так сложно?

— Но ведь... Я думал... — пробормотал Горо. — Колдовство...

Альену понадобилось несколько секунд молчания, чтобы не вспылить. Он окинул беглым взглядом окрестности — извилистый хребет дряхлой стены, дорогу (скорее широкую тропу) к главным воротам, пересохший зев рва... Ветер, налетавший временами, гонял втоптанную в грязь листву. Над самим замком, похожим на многорукое чудовище, прилепившееся к скале, кружила крикливая стая ворон, прекрасно довершая картину.

Всё в порядке. Горо не виноват в своём невежестве. Просто, живя здесь, невозможно не слиться всем существом с этими замшелыми камнями и вечно серым небом.

— Я не могу перестроить весь замок силой мысли. Если бы и мог, то, скорее всего, долго не протянул бы после этого, — терпеливо объяснил Альен. — Дар отнимает очень много сил... А сейчас их у меня недостаточно. Я сделаю всё, что смогу, но потребуется помощь.

Он, конечно, кривил душой: сил, именно в этом смысле, сейчас даже в избытке. Настолько в избытке, что от жажды колдовства кипит всё внутри. Но Горо не обязательно знать об этом.

— Понятно, конечно-конечно... — уважительно закивал Горо. — Всё, что скажешь. Я пойду тогда, передам...

— Пусть их подманят деньгами, чем угодно, — сказал Альен ему вдогонку. — Пусть расскажут, что делают альсунгцы с завоёванными селениями... Если они сами ещё не в курсе. Защитить замок — в их интересах. Они должны понять это.

Жаль, что ни у кого в Кинбралане хорошо не подвешен язык... Общаться с крестьянами умеет разве что Алисия, но нечего ей лезть в такое дело. Пыл, с которым она кинулась проверять припасы, чистить доспехи и собирать стрелы, и без того слегка напугал Альена. А сам он не может пока отлучиться их замка... Придётся довольствоваться тем, что есть.

— Ладно. Что-то ещё?

Говорить — не говорить?.. Вопрос сроков очень тревожил Альена — как и вопрос о том, следует ли нагонять страх на окружающих своим пессимизмом. "Это не пессимизм, а трезвый взгляд на вещи, — поправил он себя. — Думай же, думай... Лучше сказать".

— Пусть рассчитывают, что все работы завершатся в три дня. И добираются досюда как можно скорее.

— В три дня? — Горо вздрогнул, как от холода. — Но почему такая спешка?

— Судя по тому, что я видел и слышал в королевстве, альсунгцы и будут здесь самое большее дней через пять, — ответил Альен, спокойно наблюдая, как вытягивается лицо брата и как мрачнеет Бадвагур. — Так что — да, больше времени у нас нет.

Погружённый в непривычные раздумья, Горо ушёл, но поговорить с Бадвагуром наедине, как ему хотелось всё утро, Альену опять не удалось. Он тихо застонал, заметив маленькую фигурку в светлом плаще, влезавшую на пригорок с другой стороны. Её здесь ещё не хватало... Леди Мора собрала в пучок свои роскошные волосы, но несколько каштановых завитков всё равно дрожало на ветру, лаская крепкую белую шею. Уже не впервые при её приближении Альен ощутил глухое раздражение, смешанное с чем-то ещё — с каким-то непонятным, ему самому противным томлением.

— Простите, что отвлекаю, милорд Альен, — Мора в сотый раз за день покраснела, встречаясь с ним взглядом, и присела в неуклюжем реверансе перед Бадвагуром. В таком положении она почти сравнялась с ним в росте. — Я принесла Вам плащ потеплее, — маленькая пухлая ладонь выудила из-под мехов объёмистый свёрток. — И ещё здесь хлеб с сыром и зеленью — Вы с самого утра ничего не ели... Алисия говорила, что Вы любите сливочный сыр.

Бадвагур кашлянул и отвернулся, пряча ухмылку.

— Спасибо, сестрица, — Альен изо всех сил постарался не выделять ехидцей это обращение. — Право же, не стоило так утруждаться. Могли бы служанку отправить... Вас, наверное, ждёт отец.

Улыбка Моры растерянно погасла.

— Да... Да, конечно. Просто милорд уснул, и я подумала, что... Но Вы заняты, разумеется. Я уже ухожу.

"И откуда только взял её Дарет?.." — думал Альен, немного виновато провожая Мору глазами. Впрочем, сейчас не до того.

* * *

Так и не увидевшись за весь день с отцом (что, наверное, было даже к лучшему), вечером Альен всё-таки наведался в библиотеку, а ночью закрылся на одном из заброшенных чердаков Кинбралана — прямо над своей комнатой. Он отлично помнил его и ещё утром выбрал как идеальное место для своего плана.

Когда-то здесь была почтовая голубятня — кое-где сохранился не отмытый помёт и перья. Зато вокруг было тихо и так безлюдно, что даже воя оборотня никто бы не услышал. А сегодня ночью замку, вполне возможно, предстоит услышать и нечто пострашнее... Альен сам не знал, кто или что явится на его зов.

Непочтительно свалив в угол книги и свитки из библиотеки (ничего особенно полезного — весь обряд, как обычно, хранился у него в голове, — но может пригодиться на крайний случай), Альен опустился на колени с куском мела, чтобы начертить пентаграмму, и вдруг задумался. Как он и рассчитывал, пришло полнолуние — лунные ночи идеальны для такой магии, — и каждая трухлявая балка на чердаке утопала в мягком серебристом свете. Его холодные лучи, такие царственные и чуждые жалкому, тусклому предзимнему солнцу, наполняли каждый вдох нездешним, пугающим покоем. Дневное возбуждение оставило Альена, но не было и усталости — только полная, целительная сосредоточенность. Как раз то, что нужно для колдовства.