— Я тоже о ней слышал, — поддержал барон цур Абеларин.
— Напишите ей, — предложила баронесса цур Кертиан, — и мы её испытаем.
— Глава третья. Переговоры
Выйдя из зала, в котором заседал совет, Врени отправилась на улицу. Запрет покидать Сетор её страшно разозлил. Ни о чём другом она так не мечтала, как покинуть этот проклятый город, отвязаться от графов, баронов, оборотней, сумасшедших и убийц вместе со святошами. Уйти и остаться одной. Бродить, не оглядываясь по сторонам. Быть свободной. Цирюльница шла по узким улицам Сетора, не глядя по сторонам, и не сразу заметила, что за ней следят.
— Марила! — разозлилась Врени. — Зачем ты за мной идёшь?
— Захотелось, — пожала плечами сумасшедшая. — А ты так задумалась, что даже не замечаешь, что тебя хотят побить.
— Кто?!
— Да вооон те добрые люди. Здравствуйте, дяденьки!
"Дяденьки" были мрачные люди в фартуках цирюльников, которые в самом деле шли за Врени по пятам.
— Вы, что ли, нагбарцев брили? — хмуро спросил женщин седой человек с эмблемой цеха цирюльников на рукаве.
— Ну, я брила, — повернулась к ним Врени. — А вам какое дело?
— А кто тебе разрешил?
— Я сама себе разрешаю, — пожала плечами женщина.
Сеторские цирюльники переглянулись.
— Цех постановил их не брить. Ты нарушила запрет. Плати теперь штраф.
— Сколько?
Когда главарь цирюльников назвал цену, Марила присвистнула. За эти деньги можно было побрить весь Сетор.
Врени ответила конкретнее, скрутив из пальцев оскорбительную фигуру.
— Чего с ней разговаривать, — пробормотал самый тощий из них.
— Эй! — заговорила Марила. — Дяденьки! А у меня знаете, кто брат?
— Иди отсюда, — занервничала Врени. Только не хватало, чтобы сумасшедшая проболталась.
— Кузнец! — не слушая её, сделала большие глаза безумица. — И я буду кричать!
— Проваливай, — процедил седой цирюльник.
Марила запрокинула голову и завопила так, что Врени чуть не оглохла. Потом ещё и ещё раз.
— Да она сумасшедшая, — догадался самый молодой. — Это та дура, которая нагбарцам крысу подбросила.
— Убери её сама, — потребовал седой цирюльник.
Марила замолчала и уставилась ему за спину. Цирюльник занервничал и оглянулся. Остальные последовали его примеру. Марила схватила Врени за руку.
— Бежим! — шепнула она.
Как оказалось, сумасшедшая могла бегать очень быстро. А ещё она знала город. Или не знала. Но умудрилась затащить цирюльницу в какой-то угол, мимо которого преследователи пробежали, даже не подумав туда заглянуть. Женщины прислушивались к затихающему вдали топоту.
— Кажется, ушли, — шепнула Марила.
— Наверное... Ты хоть знаешь, как отсюда выйти?
— Найду, — неуверенно пообещала Марила. — А что теперь? Ну, с этими? Они так и будут за тобой бегать?
— Надоест, — отрезала Врени. — Думаешь, первый раз такое? Побегают-побегают и отстанут.
Она вздохнула.
— Придётся мне пока в доме у её милости отсиживаться.
— Ой, — вдруг сказала Марила. — Ой.
— Ты чего? — насторожилась Врени, но тут поняла и она.
Выход из закутка, куда они забились, перекрывал Ржаной Пень собственной персоной. Врени толкнула сумасшедшую за спину, молясь и Заступнику, и Освободителю, чтобы та чего-нибудь не учудила. Вот и свиделись.
— Вот и свиделись, — озвучил её мысли бывший учитель.
Врени аж перекосило от его издевательского тона, от снисходительной улыбочки и ненавистной физиономии проклятого. Не дослушав, она ударила его, целя в горло, тот защитился и ударил в ответ. Врени еле успела закрыться.
— Дура! — прошипел Ржаной Пень. — Так ничему и не научилась.
— Нечему мне у тебя учиться, ты, мразь, — выплюнула Врени.
— Думаешь, твои новые друзья тебе помогут? — издевательски спросил проклятый. — Спелась со слепыми, со святошами. Ничего, им всем недолго осталось. А вот ты проживёшь долго. Я прослежу за этим. Долго и очень больно.
— Мразь, — с ненавистью повторила Врени. — Продажная шкура. Ты до этого не доживёшь, ублюдок.
Ржаной Пень засмеялся.
— Раз ругаешься, значит, хочешь жить. Я же тебя знаю, ученица. Хочешь — тебя назад приму, а? Отработаешь мою доброту... а там посмотрим. Глядишь, до посвящения дойдёшь. Если перестанешь упрямиться. Но для начала — ты будешь жить. А, Большеногая?
Врени плюнула прямо ему под ноги. Марила забилась в самую глубину угла и пока молчала. Долго ли это продлится, цирюльница не знала.
— Вот и успокоилась. Брось, Большеногая, я тебя знаю. Приведи ко мне своего монашка, с которым ты везде таскаешься — и мы поговорим о твоей жизни.
— Так тебе нужен Полди... — протянула Врени. Она действительно успокоилась и лихорадочно соображала, что ей делать.
— Ты слишком долго думаешь, Большеногая, — поторопил её бывший учитель.
— Да уж конечно, — медленно улыбнулась Врени. — Тут есть о чём подумать. Стоит ли делиться с таким подонком, как ты. Ты дурак, Ржаной Пень. Жадный дурак. Сколько тебе заплатили за смерть монаха? Думаешь, я одна его защищаю? Там люди посерьёзней меня, да и тебя, Ржаной Пень. Ты с такими людьми и не разговаривал даже.
— Потроха у всех одинаковые, — нехорошо засмеялся убийца.
Врени равнодушно пожала плечами.
— Воля твоя. Говорю же — дурак. Они могли бы тебе заплатить намного больше, чем ты даже можешь себе представить.
— Нашла богатеньких дураков, а, Большеногая?
— Богатеньких, да. Но не дураков. Это они меня нашли. И не меня одну.
— Много от тебя толку! — презрительно хмыкнул Ржаной Пень.
— Думаешь, от тебя больше будет? Шепнуть за тебя словечко? — легко предложила Врени.
Убийца заколебался.
— Врёшь ты всё, Большеногая.
— А ты проверь, — предложила цирюльница.
— Братец! — закричала у неё из-за спины Марила.
Ржаной Пень повернулся так, чтобы увидеть то, что у него за спиной, но и не терять женщин из виду. На этот раз Марила не обманула. Неподалёку действительно стоял Хрольф и очень выразительно усмехался.
— Видал? — кивнула на него Врени во внезапном порыве вдохновения. — И это ещё малая часть. Решай, Ржаной Пень, пока я предлагаю.
— Иначе твоя собачка меня загрызёт? — засмеялся высший посвящённый. Вид у него, однако, был задумчивый.
— Иначе не получишь деньги, — пожала плечами цирюльница. — Столько денег, сколько тебе и не снилось. И не приснится, раз ты отказываешься.
Эта угроза возымела действие.
— Врёшь ты всё, Большеногая, — повторил Ржаной Пень.
— Я всегда знала, что ты упрямый дурак, — с досадой бросила Врени. — Завтра тебе такого не предложат.
— А если я соглашусь?
— Тогда предложат, — пообещала цирюльница. — А ты пока подумай, чем ты можешь быть полезен.
— Завтра. Сюда. В это время. Одна, — приказал Ржаной Пень. — И принеси задаток.
— За дуру меня держишь? — подняла брови Врени.
— Тогда пусть твой пёсик принесёт, — предложил проклятый.
— Ещё я на побегушках у людей не был, — вмешался в разговор оборотень. — Не дождётесь, поноску таскать не буду.
— А он у тебя капризный, — засмеялся Ржаной Пень.
— Не у меня, — тихо сказала Врени. — В том-то и дело. Не у меня.
— Ладно, — решился проклятый. — Приходи с кем хочешь. Если приведёшь стражу или баронских людей — умрёшь первая.
— А ты не запугивай, — усмехнулась цюрюльница. — Ты навёл на меня гильдию?
— А если и я? — засмеялся Ржаной Пень.
— Дурак.
— Ты не ругайся, Большеногая. Я тебя всё равно найду.
— Не утруждайся. Я буду здесь.
Проклятый ушёл. Оборотень спокойно пропустил его, а потом подошёл к женщинам.
— Братец! — бросилась ему на шею сумасшедшая. Хрольф обнял её, тяжело глядя на Врени.
— Я приказал тебе её защищать, — напомнил он. — Почему она защищает тебя?
— Знаешь, что?! — разозлилась Врени. — Забирай свою сестрицу и проваливайте оба вместе со своими монахами, баронами и прочими...
Марила высвободилась из объятий брата и удивлённо посмотрела на цирюльницу.
— Ты чего? — не поняла она. — Что я тебе сделала?
— Что ты сделала?! — поразилась Врени. Хрольф негромко рыкнул, но больше на цирюльницу подействовали широко раскрытые глаза сумасшедшей. — Ничего. Ничего не сделала. Всё хорошо. Пошли отсюда.
Марила погладила Врени по плечу.
— Ты такая храбрая! — примирительно сказала сумасшедшая.
— Скорее, соображает быстро, — поправил оборотень. — Хотя не всегда.
— Если бы не ты, мне бы досталось, — взяв себя в руки, сказала Врени. — Спасибо.
— Я вас провожу, — предложил оборотень, всё ещё недовольно косясь на цирюльницу.
Он подтолкнул Марилу к выходу из закутка и тихо шепнул Врени:
— Тебе не стоит её огорчать, Большеногая.
Оборотень уже вывел их из узких переулков на знакомые улицы, когда Врени осенило.
— Хрольф, — позвала она, — а сколько ты просишь за свои самострелы? Вроде того, с которым Вир вышел на ристалище?
— У тебя столько нет, — отозвался оборотень.
— Не мне.
— Кому надо, тот пусть и спрашивает.
— А он не знает, у кого спрашивать, — сказала цирюльница.
Хрольф хмыкнул и назвал цену. За эти деньги можно было купить небольшое стадо коров.
— А если я тебе приведу заказчика, сколько дашь?
— Парой золотых, может, и разживёшься.
— А если нескольких?
— С каждого, — пожал плечами оборотень. — Если вперёд заплатят.
— Вечером приходи, — предложила Врени. — Сведу.
Хрольф засмеялся тихим лающим смехом.
— Я-то приду, да тебе на том свете мои деньги не понадобятся. Ржаной Пень быстро догадается, что ты его обманула.
Врени пожала плечами.
— До завтра он прождёт.
— Далеко не уйдёшь, — посулил оборотень. — Вечером встретимся.
Он шагнул в сторону и быстро затерялся в толпе. Врени принялась озираться.
— Не надо, — тихо и как-то очень серьёзно сказала Марила. — Никто за нами не шёл. Они брата боялись, он бы их сразу учуял.
— И на том спасибо, — мрачно ответила Врени. Дела были — хуже некуда. Сегодня ещё так-сяк. А завтра за ней по пятам будут гнаться и проклятые, и баронские слуги. Стоило ли заговаривать с Хрольфом?.. но деньги в бегах никогда не лишние... успеют ли люди Фирмина добыть нужную сумму до вечера? Это вряд ли.
Всё было плохо. Не то, чтобы это в первый раз. Но настолько...
Из двери, ведущей в дом барона цур Фирмина, на улицу ступил худощавый юноша в чёрно-красной рыцарской рубашке. Щурясь на неяркое осеннее солнце, огляделся по сторонам...
Врени не успела отвернуться.
Светло-карие глаза, обычные человеческие глаза, вот только на дне таится мудрость и злоба скорпиона...
Один взгляд — и ты забудешь обо всём на свете, лишь бы идти за ним, лишь бы смотреть в эти глаза... ты будешь мечтать о том, чтобы он коснулся тебя... притронулся к твоей коже своими алыми губами... чтобы его белые, такие белые зубы вонзились в твою плоть... ты без сожаления расстанешься со своей кровью, лишь бы он, такой прекрасный, насытился... лишь бы он мог жить...
Ты забудешь обо всём... или всё вспомнишь... у тебя не останется тайн... вся твоя жизнь была прожита только для того, чтобы он мог читать в твоей душе... чтобы он узнал всё, что ты знаешь... чтобы...
— Ого! — хлопнул её по плечу рыцарь. — Какая ты молодец! А ну-ка, пошли за мной! Тут недалеко. Пошли, пошли.
Откуда-то из другой жизни донёсся протестующий женский возглас.
— Да? — ответил рыцарь. — И ты с нами, красавица. Я дам тебе ожерелье с камушками.
— Они будут сверкать на солнце? — требовательно спросила Марила.
— Разумеется, — заверил рыцарь. Врени проморгалась. Всё было... как обычно. Один из последних тёплых осенних дней, светит солнце, мимо снуют какие-то люди. Рядом стоит ряженный под рыцаря вампир Липп и многообещающе улыбается. Цирюльница шагнула к дому... попыталась шагнуть. Её ноги налились тяжестью, она не смогла шевельнуть даже пальцем.
— Я же сказал, пойдём со мной, — почти ласково произнёс вампир. — Ты не представляешь, как ты нам помогла.
— Кому? — вяло спросила цирюльница.
— Не сердись, сестричка, — засмеялся Липп. — Некогда было тебя уговаривать. Я подарю тебе жизнь, разве этого недостаточно?
— Не надо мне твоих подарков.
Вампир засмеялся ещё веселее.
— Пойдём.
Они снова ушли с широких улиц и вампир распахнул перед женщинами неказистую дверь в неприметном с виду домишке.
— Ждать здесь, — приказал он Врени. Женщина послушно вошла, встала у стены и застыла. Она чувствовала себя как во сне... страшном-страшном сне, когда боишься и знаешь, что не надо, но всё-таки идёшь...
— Эй! — запротестовала Марила.
— Я иду за ожерельем, красавица, — заверил вампир. — Нужно немного подождать.
— А долго? — недовольно протянула сумасшедшая.
— Не слишком.
Звуки пропали. Исчезло всё. Врени стояла... целую вечность. В вечности не было ничего, кроме серой пустоты и ожидания. А потом всё закончилось само по себе. Гудела голова, как с перепою. Затекли мышцы. Цирюльница мысленно выругалась. Она припрятала траву, отгоняющую вампиров, снаружи дома Фирмина, чтобы на неё перестала злобно коситься Вейма. У советницы баронессы есть много способов испортить жизнь простолюдинке, которую из милости взяли в дом — даже если она не может вас укусить. И вот теперь поганец её догнал. Застал врасплох как девчонку. Она ощупала шею, запястья. Кажется, вампир её не кусал.
Тогда зачем он её привёл сюда?..
В комнатке царил полумрак. За столом сидел неприметный человечек, который проглядывал какие-то книги. Рядом стоял вампир и вокруг него крутилась Марила.
— Держи, держи, — смеясь, говорил Липп. Марилла визжала от восторга. Что-то сверкало в тускловатом свете свечей.
— Она перевернула чернильницу, — пожаловался человечек.
— Это было смешно, — пояснила Марила.
— Молодец какая! — восхитился вампир. — Красавица, если ты тихонько посидишь тут и ничего больше не испортишь, я дам тебе такие серёжки, каких ты ещё не видела.
— Мне скучно, — пожаловалась сумасшедшая.
— Ты сама попросилась с нами, — мягко напомнил вампир.
— Ты её обижаешь!
— Ни в коем случае, — заверил Липп. — Ну, что, посидишь? Честное слово?
— Честное слово, — надулась Марила.
— Вот и умница. Идём, сестричка.
Он втолкнул Врени в дверь, ещё более неприметную, чем наружная. Там у окна стоял давешний приор, который поднял шум тогда, на ристалище.
— Это женщина, о которой я говорил, отец, — совсем другим тоном, чем раньше, произнёс вампир.
— Что это значит? — повернулась к нему Врени. Слишком много сложностей ради обеда. — Куда ты меня привёл? Что это за святоша?
Приор смерил её взглядом и тихо произнёс:
— Добрые дела осветят тёмную дорогу лучше факела.
Врени оглянулась на Липпа и выругалась.
— Будь ты проклят!
— Зря ругаешься, сестричка, — засмеялся вампир.
— Добрые дела. — настойчиво повторил приор, — осветят тёмную дорогу. Это ты взялась охранять брата Полди?
Фраза, которую произнёс святоша, была паролем только на это дело. На этот заказ. Её могли знать только исполнители и заказчик. Только они. Но мог и вампир, прочитавший чужие мысли.
