Чжан Хэ тоже пользуются широкой известностью. Можно ли называть его
нестоящим человеком?
— У Юань Шао много войск, но в них нет порядка, — перебил его Сюнь Юй. —
Тянь Фын смел, но ненадежен, Сюй Ю жаден, но неумен, Шэнь Пэй усерден, но
непроницателен, Фын Цзи храбр и решителен, но никакой пользы не приносит!
Люди эти ненавидят друг друга, можете не сомневаться, у них начнется
междоусобица. Янь Лян и Вэнь Чоу храбры животной храбростью, и в первом же
бою их нетрудно взять живьем. Остальные — грубы и неотесаны. Будь их хоть
тьма, они ничего не могут сделать!
Кун Юн молчал. Цао Цао громко рассмеялся:
— Да, Сюнь Юй очень верно изобразил их!
Итак, поход был решен. Во главе передовых отрядов был поставлен Лю Дай;
войском, прикрывающим тыл, командовал Ван Чжун. Пятьдесят тысяч воинов
двинулись к Сюйчжоу против Лю Бэя. Сам Цао Цао возглавил двести тысяч воинов
и повел их к Лияну, чтобы одновременно напасть и на Юань Шао.
— Боюсь, что Лю Даю и Ван Чжуну не справиться с такой задачей, — заметил
Чэн Юй.
— Я и сам знаю, — сказал Цао Цао. — Это простая уловка: я не собираюсь
посылать их сражаться с Лю Бэем. Пусть стоят там, пока я не разгромлю Юань
Шао, потом я подтяну войска и разобью Лю Бэя сам.
Армия Цао Цао подошла к Лияну. Войска Юань Шао стояли в восьмидесяти ли от
города. Противники обнесли места своих стоянок глубокими рвами, насыпали
высокие валы, но в бой не вступали. Оборона длилась с восьмого месяца до
десятого.
Сюй Ю был недоволен тем, что войсками командует Шэнь Пэй, а Цзюй Шоу — тем,
что Юань Шао не пользуется его советами. Согласия между ними не было, они
даже не помышляли о нападении. Юань Шао, охваченный сомнениями, тоже не
думал о решительных действиях. Тогда Цао Цао приказал Цзан Ба, прежде
служившему у Люй Бу, охранять Цинсюй, Ио Цзиню и Ли Дяню расположиться на
реке Хуанхэ, Цао Жэню с главными силами разместиться в Гуаньду, а сам с
отрядом возвратился в Сюйчан.
Лю Дай и Ван Чжун стояли лагерем в ста ли от Сюйчжоу. Над лагерем
развевалось знамя Цао Цао, но военачальники наступления не предпринимали,
ограничиваясь разведкой к северу от реки. Лю Бэй, не зная намерений
противника, не решался нападать первым и также довольствовался разведкой.
Неожиданно от Цао Цао прискакал к Лю Даю и Ван Чжуну гонец с приказом
немедленно начать военные действия.
— Чэн-сян торопит нас со взятием города, — сказал Лю Дай. — Вы двинетесь
первым.
— Нет, чэн-сян приказал вам.
— Как же мне идти впереди — я главнокомандующий!
— Что ж, поведем войска вместе, — предложил Ван Чжун.
— Нет, лучше потянем жребий.
Жребий пал на Ван Чжуна, и он с половиной войск отправился на штурм Сюйчжоу.
Об этом стало известно Лю Бэю. Он позвал Чэнь Дэна и сказал:
— Юань Шао расположился в Лияне; его советники и сановники ссорятся, и он
не двигается с места. Кроме того, я слышал, что в лиянской армии нет знамени
Цао Цао. Что будет, если он появится здесь?
— Цао Цао всегда хитрит, — заметил Чэнь Дэн. — Он считает наиболее
важным местом Хэбэй и внимательно следит за ним, но нарочно поднял знамя не
там, а здесь, чтобы ввести нас в заблуждение. Я уверен, что самого Цао Цао
тут нет.
— Братья мои, — обратился Лю Бэй, — кто из вас может разузнать, так ли
это?
— Я готов! — вызвался Чжан Фэй.
— Тебе нельзя, ты слишком вспыльчив.
— Если Цао Цао здесь, я притащу его к вам! — горячился Чжан Фэй.
— Разрешите мне разведать, — вмешался Гуань Юй.
— Если поедет Гуань Юй, я буду спокоен, — заключил Лю Бэй.
Гуань Юй с тремя тысячами конных и пеших воинов выступил из Сюйчжоу.
Начиналась зима. Черные тучи заволокли небо, в воздухе кружились снежные
вихри. Люди и кони были запорошены снегом. Гуань Юй, размахивая мечом,
выехал вперед, вызывая Ван Чжуна на переговоры.
— Чэн-сян здесь, почему вы не сдаетесь? — спросил Ван Чжун, также выезжая
вперед.
— Пусть выйдет, я хочу поговорить с ним!
— Да разве он захочет смотреть на тебя? — воскликнул Ван Чжун.
Гуань Юй, придя в ярость, стремительно кинулся на Ван Чжуна, и тот, струсив,
повернул коня. Гуань Юй нагнал его и, переложив меч в левую руку, правой
ухватился за ремень, скрепляющий латы противника, стянул его с коня,
перекинул поперек своего седла и вернулся в строй. Армия Ван Чжуна
разбежалась.
Связанного Ван Чжуна Гуань Юй доставил к Лю Бэю.
— Кто ты такой? Как ты посмел выставить знамя чэн-сяна? — спросил его Лю
Бэй.
— Сам бы я ни за что не осмелился, если бы не получил приказа ввести вас в
заблуждение, — ответил Ван Чжун, — чэн-сяна на самом деле здесь нет.
Лю Бэй велел дать ему одежду, напоить и накормить, но держать в темнице,
пока не будет пойман Лю Дай. Затем он созвал второй совет.
— Мой брат захватил Ван Чжуна, а я возьму Лю Дая, — сказал Чжан Фэй.
— Лю Дай когда-то был яньчжоуским цы-ши и одним из первых пришел к
перевалу Хулао сражаться против Дун Чжо, — заметил Лю Бэй. — С ним надо
быть осторожным.
— Не так уж он силен, чтобы о нем столько говорить! — заявил Чжан Фэй. —
Я возьму его живым, и делу конец!
— Но если ты убьешь его, расстроится великое дело, — предупредил Лю Бэй.
— Ручаюсь своей жизнью! — заверил Чжан Фэй.
Лю Бэй дал ему три тысячи воинов, и Чжан Фэй тронулся в путь. Однако после
поимки Ван Чжуна взять Лю Дая оказалось не так-то просто. Несколько дней
Чжан Фэй подстерегал его, подъезжал к лагерю противника, бранился, вызывал
его в бой, но Лю Дай не выходил.
Тогда у Чжан Фэя зародился новый план. Притворившись пьяным, он придрался к
нарушениям порядка и избил одного воина. Провинившегося связали и положили
посреди лагеря.
— Погоди у меня! — пригрозил ему Чжан Фэй. — Сегодня ночью перед
выступлением принесу тебя в жертву знамени!
Вечером по приказанию Чжан Фэя воина тайно освободили, и тот бежал к Лю Даю
и рассказал о готовящемся нападении на его лагерь. Перебежчик был сильно
избит, и Лю Дай ему поверил. Он велел своим воинам уйти из лагеря и устроить
засаду в стороне.
Ночью Чжан Фэй, разделив войско на три отряда, послал десятка три воинов
поджечь лагерь врага, а остальные должны были обойти противника с тыла и
напасть на него, как только будет дан сигнальный огонь.
Тридцать воинов проникли в лагерь врага и подожгли его. Лю Дай напал на них,
но тут подоспели два отряда Чжан Фэя. Воины Лю Дая не знали, как велики силы
противника, и обратились в бегство. Лю Дай вырвался на дорогу, и тут его
встретил Чжан Фэй. Враги всегда сходятся на узкой тропинке! Положение было
безвыходное. В первой же схватке Лю Дай попал в плен, остальные сдались
сами. Чжан Фэй отправил донесение в Сюйчжоу.
— Я доволен Чжан Фэем! — заявил Лю Бэй. — Прежде он был неистов и груб,
а на этот раз действовал мудро!
— Ну, каково? — спрашивал Чжан Фэй брата, когда тот вместе с Гуань Юем
выехал из города встречать его. — Вы же говорили, что я вспыльчив и груб!
— А стал бы ты придумывать хитрость, если бы я не поумерил твой пыл? —
спросил Лю Бэй.
Чжан Фэй рассмеялся. Подвели связанного Лю Дая. Лю Бэй соскочил с коня,
развязал его и обратился к нему с такими словами:
— Мой младший брат обидел вас. Надеюсь, что вы простите его?
Ван Чжун тоже был освобожден. С пленниками обходились очень милостиво. Лю
Бэй объяснил им:
— Я убил Чэ Чжоу потому, что он хотел причинить мне вред, а чэн-сян Цао
Цао заподозрил меня в бунте и решил наказать. Да разве я дерзну бунтовать!
Я желал оказать ему услугу в знак благодарности за большие милости. Надеюсь,
вы замолвите за меня доброе словечко, когда вернетесь в Сюйчан? Для меня это
было бы великим счастьем.
— Мы глубоко благодарны вам за то, что вы сохранили нам жизнь, — отвечали
Лю Дай и Ван Чжун. — Мы не пожалеем даже своих семей, но будем защищать вас
перед чэн-сяном!
Лю Бэй поблагодарил. На другой день пленникам возвратили их войско и
проводили за город. Но не успели Лю Дай и Ван Чжун пройти и десяти ли, как
раздался грохот барабанов. Чжан Фэй преградил им путь.
— Стойте! Мой старший брат ошибся! — кричал Чжан Фэй. — Он не распознал,
что вы мятежники! Зачем он отпустил вас?
Лю Дай и Ван Чжун задрожали от страха, когда Чжан Фэй, округлив глаза, с
копьем наперевес устремился на них.
— Погоди! — раздался предостерегающий возглас.
Это был Гуань Юй. При виде его Лю Дай и Ван Чжун успокоились.
— Раз старший брат отпустил их, как ты смеешь нарушать его приказ? —
укорял брата Гуань Юй.
— Отпусти их сегодня, а завтра они опять придут, — проворчал Чжан Фэй.
— Подожди, когда они еще раз придут, тогда и убьешь, — спокойно возразил
Гуань Юй.
— Пусть даже чэн-сян уничтожит три наших поколения, все равно мы больше не
придем! — в один голос воскликнули Лю Дай и Ван Чжун. — Простите нас!
— Если бы здесь появился сам Цао Цао, я убил бы и его! — продолжал
горячиться Чжан Фэй. — И ни одной пластинки от лат не вернул бы! Ну, ладно
уж, дарю вам ваши головы!
Лю Дай и Ван Чжун умчались, в ужасе обхватив головы руками, а Гуань Юй и
Чжан Фэй вернулись к Лю Бэю и уверенно сказали:
— Цао Цао, конечно, придет опять.
— Если он нападет, нам в Сюйчжоу долго не удержаться, — сказал Сунь Цянь.
— Разумнее будет разделить войска и расположить их в Сяопэе и Сяпи, создав
положение "бычьих рогов".
Лю Бэй принял этот совет.
Когда Лю Дай и Ван Чжун передали Цао Цао слова Лю Бэя, он в негодовании
воскликнул:
— Что мне с вами делать, негодяи? Вы позорите государство!
Он велел увести несчастных и обезглавить. Поистине правильно сказано:
Кто слышал, чтоб тигр бежал от свиньи иль собаки?
Сражаться с драконом не могут ни рыбы, ни раки.
Какова судьба этих двух людей — об этом вы узнаете из следующей главы.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
в которой будет идти речь о том, как Ни Хэн бранил злодеев,
и о том,
как великий лекарь Цзи Пин был казнен за отравление
За Лю Дая и Ван Чжуна вступился Кун Юн:
— Ну как им было соперничать с Лю Бэем? — сказал он. — А убьете их —
потеряете сочувствие своих воинов.
Цао Цао отменил казнь, но лишил их всех должностей и жалованья. Он сам хотел
вести войско против Лю Бэя, но Кун Юн стал отговаривать его:
— Сейчас зима, трещат морозы, в поход выступать невозможно. Обождите до
весны: раньше следует призвать к миру Чжан Сю и Лю Бяо, а потом можно
подумать и о Сюйчжоу.
Цао Цао послал Лю Е на переговоры к Чжан Сю. Прибыв в Сянчэн, Лю Е прежде
всего повидался с Цзя Сюем и в беседе с ним всячески восхвалял добродетели
Цао Цао. Цзя Сюй предложил послу отдохнуть в его доме, а сам отправился к
Чжан Сю. В это же время прибыл гонец и от Юань Шао с предложением заключить
мир.
— Ну, как идут дела с Цао Цао? — спросил у гонца Цзя Сюй. — Вы, кажется,
собирались разбить его?
— Нам помешали зимние холода, — отвечал тот. — Вы и Лю Бяо — люди
наиболее прославленные в стране, и я послан к вам просить помощи.
Цзя Сюй усмехнулся:
— Возвращайтесь лучше к Юань Шао, да скажите ему, что если уж он не мог
терпеть соперничества со стороны родного брата, как же он потерпит его от
других?
Письмо он уничтожил на глазах гонца, а его самого прогнал.
— Что вы наделали? Зачем вы порвали письмо? — взволновался Чжан Сю. —
Юань Шао сейчас силен, а Цао Цао слаб...
— Лучше пойти служить Цао Цао, — заявил Цзя Сюй.
— Мы враждуем, он меня не примет.
— В службе Цао Цао есть три преимущества, — продолжал Цзя Сюй. — Он
получил повеление Сына неба навести порядок в Поднебесной — это во-первых.
Юань Шао, конечно, силен, и наша ничтожная помощь не заставит его уважать
нас, а Цао Цао хоть и слаб, но, заручившись нашей поддержкой, будет доволен
— это во-вторых. Кроме того, Цао Цао намерен стать главой пяти
могущественных князей, ради чего он, безусловно, забудет о личной вражде и
пожелает показать миру свое великодушие — это в-третьих. Во всем этом
можете не сомневаться.
Чжан Сю велел пригласить Лю Е. Тот явился и на все лады принялся
расхваливать Цао Цао:
— Разве чэн-сян послал бы меня завязать дружбу с вами, если бы он помнил
старое зло?
Чжан Сю очень обрадовался и в сопровождении Цзя Сюя отправился в Сюйчан
принести покорность. Он низко поклонился Цао Цао у ступеней возвышения, на
котором тот сидел. Но Цао Цао поспешно поддержал его и, взяв за руку,
молвил:
— Прошу вас, забудьте мои маленькие ошибки.
Цао Цао пожаловал Чжан Сю и Цзя Сюю высокие чины и просил их призвать к миру
Лю Бяо. Цзя Сюй сказал:
— Лю Бяо любит водить дружбу с людьми знаменитыми. Пошлите к нему на
переговоры прославленного ученого, и он покорится.
— Кому бы поручить это? — спросил Цао Цао, обращаясь к Сюнь Ю.
— Можно Кун Юну, — предложил тот.
По поручению Цао Цао, Сюнь Ю повидался с Кун Юном:
— Чэн-сяну нужен знаменитый ученый, чтобы выполнить роль государственного
посла. Вы не возьметесь за это?
— Сам я не возьмусь, но у меня есть друг Ни Хэн, — ответил Кун Юн. —
Таланты его в десять раз превосходят мои. Этот человек мог бы быть среди
приближенных Сына неба, а не только послом! Я позволю себе привлечь к нему
внимание государя.
Не теряя времени, Кун Юн обратился к императору со следующим посланием:
"Ваш слуга слышал, что когда разлились реки и император(*1) задумал укротить
их, он со всех сторон созывал мудрецов. В старину, когда ваш великий
предок(*2) унаследовал престол и решил расширить границы своих владений, он
призывал к себе помощников, и толпы ученых откликнулись на его призыв.
Ваш слуга знает Ни Хэна, ученого из Пинъюаня, еще не поступившего на службу.
Ему двадцать четыре года. Его чистая натура — прекрасна, таланты —
замечательны. В юном возрасте, едва лишь одолев грамоту, он вступил в храм
науки и познал всю мудрость небесных знамений и земных законов. То, что он
хоть раз видел своими глазами, он может повторить своими устами. То, что
мимолетно вошло в его уши, он навсегда сохраняет в своем сердце. Его
характер соответствует жизненному пути, его мысли обладают чудодейственной
силой. Изобретательностью и прозорливостью своей он превосходит Сан Хун-яна
и Чжан Ань-ши. Он предан, решителен и честен, стремления его чисты, как иней
и снег. Он относится к добру с трепетом благоговения, а к злу — с
