— Замечательно. — Дючейрн покачал головой. Если Клинтан был готов признать это, то ситуация в Деснейре, должно быть, меняется от мрачной к ужасной даже быстрее, чем предполагал любой из его собственных источников.
— Мы ничего не можем с этим поделать прямо сейчас, — многозначительно сказал Мейгвейр. — Что возвращает меня к тому, что я говорил раньше. Все наши шпионские донесения, какие бы они ни были, сходятся в том, что Стонар неуклонно усиливает своего двоюродного брата в Силманском ущелье. Предполагая, что это верно, они, очевидно, готовятся к тотальному наступлению на епископа воинствующего Барнэбея, как только позволит погода. Но, насколько нам известно, все эти подкрепления являются регулярными солдатами Сиддармарка, а не чарисийцами, что оставляет вопрос о том, что они задумали. Мы не знаем точно, что собирается делать Грин-Вэлли теперь, когда он захватил Сент-Тилдин; судя по тому, как он прощупывает позиции Нибара, похоже, что он нацелился на Фейркин. Но он коварный ублюдок, и мне неприятно делать вывод, что это все, что у него на уме. Однако, что бы он ни планировал, еретикам будет легко усилить его, как только начнется оттепель, и они смогут протолкнуть свои броненосцы вверх по Айс-Эш. Так что я настолько уверен, насколько могу быть, что они оставляют Уиршима ему — по крайней мере, на данный момент — и посылают Истшера разобраться с Кейтсуиртом. Истшер, возможно, еще не перебрался в Гласьер-Харт или центр Клифф-Пика — если бы у меня был выбор между зимовкой там и зимовкой в Саутмарче, я бы в любой день предпочел дождь снегу и льду, — но это то, на что он положил глаз.
— Значит, мы должны сосредоточить наши усилия на укреплении Кейтсуирта? — спросил Тринейр.
— Мы уже выделили достаточно свежих войск, чтобы восстановить его почти до двухсот пятидесяти тысяч человек, как только растают каналы, — ответил Дючейрн. — Не отправку чего-то много большего у нас просто нет сил. И правда в том, что если он будет вынужден отступить, его линии связи намного лучше — и короче — чем все, что есть у Уиршима. Вот почему я гораздо больше беспокоюсь об армии Силман.
Выражение лица Клинтана мгновенно стало упрямым. Он оставался таким же непреклонным противником, как и всегда, отказа от одной мили продвижения Барнэбея Уиршима.
— Жэспар, — сказал Мейгвейр, — посмотри, каким агрессивным был Грин-Вэлли посреди проклятой зимы! Знаю, что он работает со специализированными войсками, которые, очевидно, обучены и оснащены именно для таких условий, но он продвинулся более чем на семьсот миль менее чем за полтора месяца. Это в среднем почти восемь миль в день, ради Чихиро! Как только реки откроются и он сможет двинуть свои основные силы вперед, вся остальная его армия — плюс все остальное, что они пришлют ему из своего резерва в Старой провинции, и все, что смогут откопать Стонар и Паркейр, — будет так же мобильно, как и он. И в этот момент он собирается повернуть на юг, закрыть дверь за Уиршимом и сидеть там, пока генерал Стонар идет на север. Это произойдет, если мы ничего с этим не предпримем.
— Нет, — проскрежетал Клинтан. Его плечи ссутулились, и он покачал головой. — Мы не можем просто сорваться и убежать, черт возьми! Подумайте о послании, которое было бы направлено всем верующим в Сиддармарке!
И о том, как это будет угрожать твоим проклятым концентрационным лагерям, Жэспар, — холодно подумал Дючейрн.
Что, к сожалению, не означало, что Клинтан был полностью неправ. Дючейрну не хватало армии шпионов великого инквизитора, но он проводил гораздо больше времени, чем Клинтан, в самом городе Зион, фактически беседуя с сыновьями и дочерьми Матери-Церкви. Несмотря на то, что он знал, что стал глубоко любим, особенно бедняками Зиона, он оставался викарием и одним из храмовой четверки, поэтому никто не собирался открыто жаловаться ему. Но бедаристы и паскуалаты, которые курировали столовые и проекты зимнего жилья, были другим делом, и поэтому он знал о ползучем недомогании, неуверенности — даже страхе, — которые проникли в сердца и умы Зиона вслед за ошеломляющими поражениями, которые еретики нанесли защитникам Матери-Церкви.
Может быть, так оно и есть, но что, по мнению Жэспара, произойдет, если еретики сделают с Уиршимом то, что они уже сделали с Харлессом и Алверезом?
— ...обоснованное замечание, — говорил Мейгвейр. — Но если мы пострадаем еще раз...
— Мы этого не сделаем, — категорически заявил Клинтан. — Ты только что указал, что войска, с которыми работает Грин-Вэлли, специализированы, и что у еретиков их не так много. К тому времени, когда реки, подобные Айс-Эш, начнут таять, харчонгцы тоже смогут двигаться, не так ли?
— Возможно, — согласился Мейгвейр. — Но они будут двигаться по суше, и...
— И большинство из них из Северного Харчонга, — снова перебил Клинтан. — Если у нас где-то есть силы, способные передвигаться в зимних условиях, то это должны быть они, не так ли?
— Ну, да. Но...
— Разве вы с Робейром не говорили нам, как важно было вооружить и обучить харчонгцев? И разве мы не получали все эти восторженные отчеты о том, как хорошо все прошло?
— Это так, — признал Мейгвейр. — Все равно было бы лучше сократить линии связи Уиршима, Жэспар. И я очень сомневаюсь, что могущественное воинство — он использовал этот термин вполне серьезно, отметил Дючейрн, — сможет двинуться до того, как еретики начнут атаки в Силманском ущелье.
— Если они атакуют из ущелья, они наткнутся прямо на укрепления Уиршима, — парировал Клинтан. — С Виверн-Лейк на их пути они также не смогут переместить всю свою чертову мобильную артиллерию прямо ему в лицо. В худшем случае он сначала обагрит их кровью, а затем вынужден будет отступать по большой дороге, что означает, что он, черт возьми, должен быть в состоянии опередить их. В лучшем случае он стоит на своем и режет их на куски. К тому времени, когда кто-нибудь сможет зайти к нему сзади, харчонгцы смогут двинуться.
Мейгвейр бросил взгляд на Дючейрна краем глаза, и казначей слегка пожал плечами. Несомненно, анализ Клинтана основывался гораздо больше на его предубеждениях и отказе отказаться от своего приза, чем на логике, но в чем-то он был прав. И, как он только что напомнил им, именно Дючейрн и Мейгвейр превращали могущественное воинство Бога и архангелов во все более грозное оружие. Он поддерживал их неохотно, слишком хорошо зная, как ожесточенно харчонгские аристократы, которые так верно и так долго поддерживали Мать-Церковь, выступали против каждого шага перемен, чтобы радоваться этому. В сложившихся обстоятельствах никого не должно удивлять, что он намеревался вернуть свой долг и настоять на том, чтобы харчонгцев использовали там, где, по его мнению, они были больше всего нужны.
— Хорошо, Жэспар, — вздохнул Мейгвейр. — Я передам Уиршиму, чтобы он удерживал свою позицию, а мы с Робейром сделаем все возможное, чтобы улучшить его ситуацию с поставками. Но ты должен знать, что армия Силман — наша самая незащищенная, уязвимая сила. Если еретики преподнесут еще один сюрприз...
Он пожал плечами, и Клинтан хмыкнул.
— Тем временем, — сказал Дючейрн, — я хотел бы обсудить последний отчет брата Линкина. В дополнение к улучшенной технике обвязки железных пушек, он добился некоторого первоначального успеха в дублировании ракетных горловин еретиков. Все еще есть некоторые технические проблемы, и, похоже, это займет больше времени, чем он ожидал, но...
* * *
— Надеюсь, у тебя есть для меня хорошие новости, — прорычал Жэспар Клинтан, тяжело опускаясь в удобное кресло за своим столом. — Если мне придется мириться с еще одной встречей с этой парой!..
Он оборвал себя сердитым жестом, и Уиллим Рейно молча кивнул. Все более тесное партнерство между Дючейрном и Мейгвейром беспокоило Клинтана больше, чем он признался бы даже Рейно. У него тоже могут быть веские основания для этого беспокойства. К несчастью....
— Боюсь, на данный момент не так много "хороших новостей", ваша светлость, — сказал он.
Челюсти Клинтана потемнели, но он откинулся на спинку кресла и явно взял себя в руки. Он был недоволен архиепископом Чьен-ву, совсем не доволен. И все же, какими бы бурными ни были его страсти, он все равно понимал, как сильно ему нужен Рейно или кто-то вроде него.
— Скажи мне, — решительно заявил он.
— Я завершил свое расследование этого дела в лагере Чихиро, — сказал ему его адъютант. — Оно подтверждает первоначальные сообщения. Командир охраны лагеря послал погоню за убийцей, но его люди не смогли его догнать. Однако они смогли подтвердить, что стрелявший был только один, и, согласно письму, которое они нашли на месте происшествия, это был Мэб. И с того расстояния, с которого были произведены выстрелы, они могли исходить только от него или другого из фальшивых сейджинов.
Глаза Клинтана вспыхнули, несмотря на его решимость сдерживать свой гнев, но Рейно заставил себя спокойно ответить на взгляд своего начальника. Не было никакого смысла пытаться обойти правду стороной. Особенно с учетом того, что содержание письма "Мэба" уже было обнародовано по всей территории Храма.
Уиллим Рейно не был человеком, склонным к отчаянию, и он не был из тех, кто легко признает свое поражение, но безжалостное появление богохульных листовок заставляло его делать и то, и другое. Не было никакого способа, чтобы тот, кто их отправлял, мог продолжать таким образом ускользать от его агентов-инквизиторов. Это просто было невозможно! И все же это продолжало происходить, так же неизбежно, как восход и заход солнца. Если он просматривал девятьсот девяносто девять стен или деревенских досок объявлений, объявления появлялись на тысячной. Как будто еретики, отправляющие их, точно знали, где находится каждый из его агентов в ту или иную ночь.
И даже если бы это было неправдой, как они были изготовлены так хорошо и как, во имя Шан-вей, они так быстро распространились? Гравированные иллюстрации соперничали — или даже превосходили — с лучшими листами из собственного гравировального бюро Матери-Церкви, бумага была первоклассной, а сама печать всегда была четкой, ровной и чистой. Были различия между иллюстрациями, различия в формулировках, и они были напечатаны на разных материалах, но все же казалось, что каждая из них была изготовлена в одной и той же великолепно оборудованной типографии. За исключением того, что их не могло быть, потому что они появлялись повсюду, от Деснейра до Горэта, от самого Зиона и так далеко на север, как какая-нибудь жалкая деревенская церковь в провинции Паскуале. Не только это, но и в дополнение к контенту, которым они все делились, каждый из них содержал истории о чисто местных событиях — истории, которые доказывали, что кто-то в городе, городе или деревне, где они были размещены, несет за них ответственность. И все же, как бы он ни старался, его агенты-инквизиторы ни разу не перехватили ни одного человека во время прикрепления хотя бы одной из этих ядовитых нападок на Мать-Церковь к какой-нибудь удобной стене.
Они схватили — и привели в пример — почти сотню неустойчивых личностей, которые стремились подражать тому, кто стоял за главной кампанией. Но не было никакого сравнения между грязными, любительскими листами, которые носили эти люди, и теми, которые вдохновили их на имитацию. И, по правде говоря, он не был уверен, что превращение их в примеры было лучшим решением. В них подчеркивалось, что люди, которые публиковали такие вещи, были еретиками и слугами Шань-вей, но также подчеркивалось, что люди делали это, несмотря на обещание Наказания, если их поймают на этом.
По крайней мере, никто, казалось, не осознавал, насколько широко распространились эти проклятые вещи... во всяком случае, пока. Даже не все его агенты-инквизиторы понимали это. Большинство из них, как и общины, которые им было поручено защищать, считали, что это чисто местное явление. Он приложил немало усилий, чтобы сохранить это в тайне, но его самые высокопоставленные подчиненные должны были знать правду, и осознание того, насколько повсеместной стала проблема, неуклонно просачивалось среди рядовых следователей инквизиции.
И этот сукин сын Мэб и "кулак Ко-янга" не помогают, — с горечью подумал он.
Рейно все еще беспокоило больше, чем он хотел признаться даже самому себе, что убийцы обнаружили титул, которым их наградили его собственные агенты-инквизиторы, хотя расследования отца Аллейна не выявили никаких признаков того, что "кулак Бога" действительно проник в инквизицию. К сожалению, все это доказывало только то, что они не обнаружили никакого проникновения, а не то, что его не существовало.
По крайней мере, в отличие от достижений Мэба, ни одно из их убийств не попало в эти пагубные листовки. Очевидно, даже они испугались возможной реакции верных детей Матери-Церкви, если бы обнаружили, что кто-то систематически убивает собственных Божьих слуг на Сэйфхолде. Но никто не мог сказать, как долго продлится эта сдержанность. И хотя слухи об убийствах, вероятно, вызвали бы взрыв ярости и гнева — за исключением, возможно, горстки людей, которые знали правду о личной жизни погибших викариев, — это также стало бы доказательством того, что Мать-Церковь не смогла защитить даже своих собственных князей.
— Полагаю, содержание его последнего письма появляется во всех местах? — сказал Клинтан, выдалбливая каждое слово из твердого гранита.
— На самом деле, нет, ваша светлость. — Глаза Клинтана сузились, и Рейно украдкой вдохнул. — Похоже, что это не было... распространено в целом. Вместо этого оно появилось в каждом из лагерей временного содержания. И — он вздохнул, — на двери церкви святого Эдминда.
— Что ты сказал?
Вопрос прозвучал тихо, почти спокойно, что было по-своему гораздо страшнее, чем самый разъяренный рев. Церковь святого Эдминда была самой большой церковью в сиддармаркском городе Сейрмит. А в Сейрмите располагалась центральная штаб-квартира, из которой генерал-инквизитор Уилбир Эдуирдс руководил инквизицией в Сиддармарке. Фактически церковь находилась прямо через дорогу от особняка, который Эдуирдс реквизировал для своего пользования.
— Боюсь, это подтвердилось, ваша светлость. Это было вывешено на церковной двери во время метели, но охранники клянутся, что никто не мог пройти мимо них. Конечно, они почувствовали облегчение в свете возможности того, что они сами это сделали. Лично я категорически не склонен думать, что они были ответственны за это, поскольку именно они нашли его и удалили — к счастью, до того, как у кого-то еще появилась возможность его увидеть. Они будут тщательно опрошены, но сомневаюсь, что появится что-то, что дискредитирует их истории. Тем не менее, уверен, что слухи об этом, должно быть, просочились наружу. В сочетании с объявлениями, размещенными в самих лагерях, я боюсь, что это оказало... значительное влияние на моральный дух инквизиторов епископа Уилбира.
— Это продолжалось достаточно долго, Уиллим. — Голос Клинтана все еще был тихим, но "спокойствие" было не тем словом, которое Рейно выбрал бы для описания этого. — Единственный способ, которым это могло произойти, — это то, что фальшивые сейджины действительно являются демонами Шан-вей, вновь введенными в мир ублюдком этой Шан-вей Кэйлебом и его сукой императрицей. Другого объяснения нет. Но и Священное Писание, и Книга Шулера учат нас, что демоны не могут преуспеть против святого. Они могут выигрывать сражения, как это было в войне с падшими, и даже верные могут пасть перед ними. Но в конце — в конце — они всегда должны терпеть неудачу перед кесей хи архангелов и гневом Самого Бога. Другого исхода быть не может.
