-Непросто тебе живется. -задумчиво молвила Лавгуд. И только тогда я осознал, что от описания Аваллона перешел к откровенному нытью.
-Да не сказал бы. -пробормотал я, ибо в сравнении с жизненной ситуацией самой Лавгуд жил я весьма и весьма привольно. А с учетом вполне себе живых родителей и вовсе сказочно.
-Как думаешь, я смогу там найти свое место? -спросила магесса.
-Если захочешь. -уверенно ответил я. Ведь в конечном счете, это зависело от ее собственных усилий.
-Я хочу. -тихо сказала девочка. Затем медленно поднялась с места, и подойдя ко мне, села рядом. Прижавшись потеснее, Лавгуд вздохнула, и сказала:
-Я потом извинюсь перед Асторией, за то что взяла еще немного твоего тепла.
-Она у меня умная, так что поймет. Да и тепла меньше не станет, даже если поделиться им с другими. Так уж устроены люди. -ответил я. Помедлив, я одной рукой прижал к себе девчушку поплотнее, изумившись тому, до чего она тощая. Под балахонистой одеждой незаметно, но вот наощупь становилось ясно что с едой у нее были некоторые проблемы.
-Ей повезло. -сонным голоском сказала девочка.
-Да нет, повезло не ей, а мне. -хмыкнул я, но ответа не дождался.
На тот момент я не знал, что Ксенофилиус Лавгуд был убит единорогами. К ним мужчине с дочкой пришлось прибиться, убегая от каких-то волков, полностью невосприимчивых к магии. Луну единороги не тронули. И именно их она и назвала ЖутеКлыками. Где у единорогов клыки? Спросите что-нибудь полегче.
Лавгуд никогда больше не покидала Аваллон, хотя и с удовольствием слушала истории о мире за его пределами. И ее хобби, а затем и работой, стало написание историй об этом самом мире. Только вот эти истории были гораздо позитивней, чем исходные. Может, потому так и полюбились детям.
Впрочем, я сильно забегаю вперед.
Устроив Лавгуд на спальнике, и укутав ее понадежней, я снова глянул по сторонам. И вот вроде все спокойно вокруг, но как-то... неспокойно. Осмотревшись, я сел рядом с девочкой, и погладил ее по голове. Настрадалась, бедолага. Не всякий взрослый маг да с боевой подготовкой на ее месте сдюжил бы.
Достав из разгрузки Бодрящего зелья, я сделал маленький глоток. У меня оставалось еще достаточно зелья, чтобы продержаться хоть всю ночь. Тем более что в Аваллон можно будет отправиться уже достаточно скоро. Думаю, часа через три-четыре я уже достаточно приду в себя после недавней аппарации.
Поворошив костер, и подкинув пару веток потолще, я задрал голову вверх. Лес был достаточно редкий, чтобы можно было видеть звезды. Вид ночного неба был откровенно нездешним, незнакомым мне. За прошедшее время я так и не привык к нему.
Но все же даже это чужое небо радовало душу. Сам момент единения с природой заставлял задуматься не о бренном, сиюминутном, а о чем-то более важном. Думаю, в своем самом первом мире я мог бы задуматься о сотворении мира, о том, как и для чего был создан этот мир. И люди.
Но сейчас, будучи знаком с некоторыми богами, я был более чем уверен в том, что не хотел этого знать. Все что я хотел, это насладиться этими редкими моментами покоя и единения с природой. Не думая ни о чем.
Собственно, именно так, подкидывая дров в костер, да поглядывая по сторонам, я и скоротал время до рассвета. Лавгуд проснулась с первыми лучами солнца, что окрасило верхушки деревьев в алый. И какое-то время просто лежала тихонько.
-Нам пора. Остальное можешь долежать дома. -первым нарушил тишину я.
-С добрым утром, Драко. А я не хотела открывать глаза, потому что думала, что ты мне привиделся. -изрекла нечто странное она.
-Уверяю, я самый что ни на есть настоящий. -поспешил сказать я.
-Да, я чувствую. -улыбнулась волшебница, потянувшись и ухватив меня за руку.
-Ну, давай собираться. Потом аппарируем до самого Аваллона. -чувствуя себя несколько неловко, предложил я.
-Давай. -кротко согласилась Лавгуд.
Сборы были недолгими. Посулив плотный завтрак, и обязательно с блинчиками, я прижал магессу к себе, и сосредоточившись, аппарировал. Как и ожидалось, перед нами предстал Аваллон. Правда, насладиться его величием сразу волшебница не смогла, избавляясь от остатков вчерашнего ужина. Эта аппарация ее добила.
* * *
Глава 28
Десятый год от Исхода.
Постоянно помня о том, что случилось с Лавгудами, я стремился к одному. К силе. Постоянный гринд, сражения с магическими тварями, и выполнение заданий. Я полностью отдался прокачке, став рабом Системы, и полностью забив на все. В том числе на робкие попытки Астории стать ближе.
Я был не против, если она обижается на меня. Главное чтобы она оставалась жива. Я твердил это как истину. Тем удивительнее было то, что на мой двадцать четвертый день рождения, Астория сделала нам поистине великий подарок. Она объявила о том, что находится в положении.
Как выразить эти чувства? Я стану отцом. Внутри моей женщины растет, развивается, часть меня и ее. Нечто новое. То что мы создали вместе. Отойдя от прокачки, я занялся супругой. Пришлось немало постараться, чтобы заслужить ее прощение.
Через девять месяцев свет увидел Арманд Малфой, как обиженно заявила Тори — моя маленькая копия. Арманд полностью завладел моим сердцем. Он был моим первенцем во всех смыслах, во всех мирах и жизнях.
Вместе с Армандом в нашу жизнь плотно вошел праздник, и как наша семья так и Аваллон словно расцвели. Это время было весной, и было переполнено драгоценными воспоминаниями.
Уверенно могу назвать этот период своей жизни лучшим. Во всех мирах и во всех моих воплощениях. Как былых так и грядущих. Учитывая мою особенность, думаю что еще не раз я стану мужем и отцом, но именно этот первый раз я вряд ли когда забуду.
Говоря о детях, магия для ухода за ребенком оказалась поистине незаменимой, хотя даже и так, Арманд с легкостью уматывал нас с Асторией. Очень помогала моя мама, Нарцисса Малфой. Она показывала нужные заклинания, и объясняла нам как правильно нужно заботиться об этом маленьком, хрупком, и очень голосистом чуде.
Хотя лично я бы прекрасно обошелся и без ее воспоминаний о том периоде моей жизни, когда я сам пачкал пеленки. Слышать как моя собственная мать рассказывает о моем младенчестве и связанных с этим выходках моей же жене, стоя у колыбельки моего ребенка, это не просто смущает, а выводит грань смущения на какой-то совершенной новый уровень! И смешки Астории, как и ее веселые взгляд, совершенно не способствовали успокоению!
Как бы то ни было Аваллон был в безопасности, а мы, его народ, дружно плодились и размножались. Я сам был крайне счастливым, хоть и не всегда выспавшимся, и мне было радостно видеть, что и маги вокруг меня были счастливы.
Лучший период жизни Драко Малфоя.
* * *
Двадцатый год от Исхода
Один дракон. Всего один дракон справился с тем, чтобы проломить все Пять Стен, и добраться до замка, до самого сердца Аваллона. Один раненный дракон. Не знаю, что эта тварь забыла в столь бедной магией зоне. Может быть, проиграв битву за территорию, он вынужден был искать новую?
И наткнулся на Аваллон, что был населен почти двадцатью тысячами магов. Которых после его прихода стало в два раза меньше. Мы смогли убить его, потеряв по итогу семь тысяч гражданских, и все три тысячи бойцов. От оборотней осталось жалкие две сотни.
Половина Аваллона была уничтожена. Часть — драконом. Другая часть — мной. Заклинания, что мне пришлось использовать, чары, способные пробить шкуру дракона, отличались особой мощностью. Каждый промах стоил жизни сотням гражданских.
Как вообще можно выразить эти чувства?
Все было хорошо настолько, насколько только это было возможно. Уже как двенадцать лет потери упали до минимальных значений, и магов рождалось гораздо больше, чем умирало. Уже была введена в строй Пятая Стена, что решило приятную проблему перенаселения.
И все это было почти разрушено всего одной полуразумной тварью! Дракон показал всем нам, что маги в этом мире все еще находились на нижайшем уровне. Может быть, повыше тех же никс. Но неизмеримо далеко от истинных его владык.
Во время прорыва погиб мой отец, Люциус Малфой. И эта потеря была по-настоящему чувствительной. Он был холоден. Он порой был невыносим. Он давал мне болезненные уроки. И он был моим отцом, которого я любил.
День Скорби — так выжившие прозвали этот день.
Мне пришлось взять все в свои руки. Благо, несогласных не было. Магическая мощь в миллион с лишним очков маны была чем-то, с чем никто не мог посоперничать. Но даже ее едва хватило на всего лишь одного дракона. И то, без жертвы магов, что смогли остановить его, не уверен что смог бы с ним справиться.
Отстроиться было просто, Репаро в его усиленной версии в моем исполнении позволял латать целые здания одним движением посоха. Со Стенами пришлось повозиться, но и они не представляли проблемы.
Но как залатать сердца?
Ответа на этот вопрос я не знал.
* * *
Тридцатый год от Исхода.
Правильно говорят, что время лечит. И пусть на месте ран остались шрамы, мы продолжили жить дальше. Странное дело, но после Дня Скорби, Аваллон стал только сильнее. Сплоченнее. Странное дело, но после Дня Скорби, нас ожидал самый настоящий взрыв рождаемости.
Завести детей магам непросто, и чем сильнее родители, тем это сложнее. Однако даже у нас с Асторией подрастает уже третий ребенок. Первым был Арманд Малфой — маг, с поразительным потенциалом. К своим двадцати его уже можно считать вторым Дамблдором, ибо он превзошел обычные для магов пределы. Второй сын — Скорпиус Малфой, семь лет. Он слабее чем наш первенец, но все еще обладает приличным потенциалом.
Нашей дочери, и нашему третьем ребенку, пока только два года. Она уступает братьям в магической силе, но уже сейчас видно, что унаследовала черты Астории, а значит, будет самой настоящей красоткой. Ее мы назвали Дафной.
Нельзя не упомянуть и моего брата, Сириуса Малфоя. Последнее дитя моего отца. Он не отличается особой силой, по крайней мере на фоне моих детей. Но несмотря на свой малый возраст, проявляет удивительную смекалку и тягу к учебе. Я искренне надеюсь, что он смог унаследовать хотя бы часть способностей отца к управлению.
Сам я, считаясь правителем Аваллона, на деле скорее передал всю власть Совету, занимаясь, на мой взгляд, более важными делами. Я старался стать сильнее. Ради недопущения той трагедии, я просто обязан был стать сильнее.
День Скорби был во многом моей виной. Это я завел всех сюда, в этот мир. Это я прекратил тренировки, считая что достаточно силен, и полностью отдался семье. Я пренебрег своею обязанностью защитника.
Сейчас вокруг Аваллона нет монстров. И подразумевая 'вокруг', я имею в виду радиус порядка сотни километров от его центра. Задания, предоставленные Системой, сменял жесткий и безостановочный гринд монстров.
Сейчас я был готов к встрече с драконом. Один на один, я был уверен в своей победе. Но исподволь, грызла мысль о том, что я недостаточно силен. Все еще. Ведь напасть может не один дракон, а стая. Если эти дракловы твари летают стаями. А если нападет не дракон, а какая тварь помощнее? Уверен, тут такие водятся. Для того, чтобы противостоять подобной угрозе, защитить город, созданный моим отцом, защитить свою семью, их улыбки, я должен был стать сильнее.
В месяц я позволял себе отдохнуть всего пару дней в тиши дома. Все остальное время я тратил на выполнение заданий и убийство монстров. Это приводило к некоторым... проблемам как с Асторией, так и с детьми, но это было вынужденной мерой. Ее обиду я мог пережить. Ее смерть... я видеть не хотел.
* * *
Пятьдесят лет от Исхода.
Я все еще недостаточно силен.
* * *
Шестьдесят лет от Исхода.
В этом году умерла мама. Нарцисса Малфой всегда поддерживала меня. Даже во время ссор с Асторией, она умудрялась помочь нам найти некий компромисс. Ну или хотя бы уговорить мою супругу смирить гнев на милость. И вот, мамы не стало. Она умерла тихо и спокойно, во сне. В этом году ей исполнилось всего девяносто три года.
Ее смерть многое изменила для меня. После похорон, я положил свой посох на полку, буквально выражаясь. Не тот, первый. Его давно сменил посох из кости дракона, с моей собственной кровью в качестве сердечника. Я прекратил свою призрачную погоню за силой. Тому было две причины.
Причина первая — я осознал, что теряю слишком многое. Астории уже семьдесят два, и она давно охладела ко мне. Если бы не ее обязательства как Леди Малфой, не уверен, что наш брак не распался бы. Я и сам давно остыл, и хотя Астория все еще выглядит не более чем на тридцать, былого огня уже нет. Наши дети уже давно завели своих детей. А те — своих детей.
Второй причиной было то, что использовав Систему дарованную Игроком на всю катушку, я давно превзошел все разумные пределы. Десятки лет непрерывного гринда принесли мне магическую мощь, позволяющую покончить с драконом одним заклинанием. Я давно не встречал угроз, что заставили бы мое сердце биться чаще.
Изменения претерпела и моя внешность, и не только в силу возраста, хотя выглядел я все еще моложе Астории, что ее несказанно выбешивало, но и в силу чудовищного прироста характеристик. Объем моей маны составлял тридцать два миллиона очков, при том что самое большое значение манапула, что я увидел у одного древнего духа, существа строго магической природы, не превышало и десяти.
Мои глаза светились, и от этого явления я не мог избавиться. Собственно, светились не только глаза, каждый кровеносный сосуд в моем теле излучал свет, который являлся по сути просто паразитными потерями системы. Само мое тело излучало магию, что превращало меня в ходячий магический источник. Но если магию в теле я мог хоть немного притушить, экранировать, то глаза были мне неподвластны.
Я не просто перестал быть человеком, я перестал быть и магом. Или это и было дальнейшим развитием такой расы, как маг? Система дала определение этому состоянию как 'полуэлементаль'. И моим элементом была сама магия.
Аваллон разросся уже до весьма приличных размеров, за три поколения умудрившись увеличить население до сорока тысяч магов. И это было просто великолепно, если не считать того факта, что маги оставались... поразительно слабыми. Редкостью был манапул даже в жалкую сотню тысяч очков маны. Это было приговором, ибо по сути значило, что без меня маги станут добычей.
Что я мог сделать сейчас? Став по сути стерильным? Слишком велика была разница между мной и обычными магами, чтобы иметь совместных детей. Это угнетало.
Угнетало и то, что если ранее у меня не было времени на семью, ибо должен был обеспечить их безопасность, то сейчас, приумножив свои силы и тем самым получив довольно много свободного времени тратить его было некуда. Семьи уже не было.
* * *
Девяносто лет от Исхода
В этом году я похоронил Асторию. Ей было чуть более ста, что не является таким уж большим возрастом для мага. Я имею в виду, для сильного мага, не измотанного жизнью.
Астория была не такой. Она никогда не было особо сильной магессой, хотя и совсем уж слабачкой тоже. Однако ее здоровье подкосили как деторождение, так и я сам.
