🌿 Второе дыхание. Часть 3. Серафимов подарок

Скорее бы всё закончилось, твердил про себя Феликс. Скорее бы увезти Принцессу за тысячу миль от замка Эск, где ей поминутно грозит опасность! Ему так сильно этого хотелось, что Потрошитель вызывал у него сейчас не омерзение и не страх, а только лишь досаду из-за своей кажущейся медлительности. Задумываться, что будет с ним и его возлюбленной, если не сдержит слово Император, Многоликий себе запретил.

Олаф вернулся в гостиную в начале двенадцатого. К тому моменту в ней оставались только Мангана и Король. Беспрерывно лепечущего, что он не трогал кофейник, и почти невменяемого лакея куда-то увели. Феликс подозревал, что этому парню, как Марку и мачехе, весьма скоро предстоит познакомиться с 'Окном Памяти'. Ингрид, немного успокоившись, с видом оскорблённой невинности проследовала в свои покои. Кроме доктора Коркеца, её сопровождали вызванные специально ради этого стражники. Король, лет на пять постаревший за один вечер, сидел неподвижно и молча. Изрезанное морщинами лицо ничего не выражало. Будь на месте Скагера другой человек, Феликс ему бы от всей души посочувствовал. Шутка ли, убедиться воочию, что вырастил такого дрянного сына? Но Скагера жалко не было. Поделом ему, думал Многоликий, это самое малое из того, что он заслужил. Придворный Маг, в отличие от Короля, никакого огорчения не демонстрировал — одно лишь нетерпеливое ожидание. Он сплетал и расплетал паучьи пальцы, постукивал ногой по полу, бормотал что-то себе под нос бледными старческими губами. Начальника Охранной службы, когда тот явился с докладом, слушал вполуха.

Кого было жалко, так это Олафа! Вот ему сегодня пришлось несладко: один прокол за другим! А всё потому, рассудил Феликс, что голова бедолаги занята исключительно Валькирией — и, вероятно, тем, как вытащить её из передряги. Артефакт, забытый на столе в допросной — лучшее тому доказательство. Пропажу, похоже, даже не обнаружили — иначе Марка обыскали бы ещё в гостиной. Но этого не сделали, и вытягивать кружево из кармана мальчишки пришлось Многоликому — хорошо хоть, все были слишком возбуждены и напуганы, чтобы глазеть под ноги.

— Всё в порядке, ваше величество! — объявил Олаф. — Пытался сбежать, но был остановлен. Заперт в камере. Магических предметов при нём нет, я проверил.

Феликс заметил, конечно, что Эрика подобрала 'Воротник-Невидимку'. Если бы она отдала находку начальнику стражи, вряд ли он стал бы это скрывать. Значит, оставила при себе. 'Умница моя, — с нежностью подумал Многоликий. — В нашем с ней положении любая мелочь может пригодиться!'

Король, выслушав Олафа, равнодушно кивнул:

— Пусть сидит, в камере ему самое место. Завтра решим, как с ним поступить. А сейчас помоги мне подняться — я пойду спать.

Он взялся за широкую короткопалую руку начальника Охранной службы и с усилием принял вертикальное положение.

— Спать? Э, нет, Скагер, спать рано! — внезапно проскрипел Придворный Маг и тоже завозился, вставая. — Есть дело. Пойдём-ка, поговорим!

— Я сам, если помнишь, с тобой разговор не закончил, — поморщился монарх. — Но давай все дела отложим до завтра. У нас был отвратительный вечер.

— Выспаться ты всегда успеешь. А я не могу ждать, — возразил Мангана. — Завтра может быть слишком поздно.

— Совсем берега потерял, — начал раздражаться Скагер. — Хотя бы объясни мне, что случилось.

— Прямо здесь? — колдун показал глазами на Олафа и на стражников у двери: — Это конфиденциальный разговор, — он взял Короля за локоть и повторил: — Пойдём!

Тот тяжело вздохнул и сдался — скорее всего, просто от усталости:

— Хорошо, пойдём. Только будь добр, уложись за пять минут.

— Постараюсь, ваше величество, — осклабился Мангана.

Из Малой гостиной все трое вышли одновременно и дальше разбрелись в разные стороны. Олаф, кое-как переставляя ноги и даже слегка их приволакивая, отправился к себе, а Король и Придворный Маг двинулись к Кедровому кабинету. Феликс устремился за ними, радуясь, что оба они еле идут — ему самому сейчас самым желанным местом на свете казалась шляпная коробка в гардеробной у Эрики.

Добравшись до кабинета, Скагер зажёг настольную лампу и грузно опустился за стол.

— Говори.

Мангана пошевелил ушами.

— Что, даже сесть не предложишь?

— Ты обещал уложиться в пять минут.

— Я обещал постараться, — ухмыльнулся Придворный Маг. — Но, сказать по правде, от меня это вовсе не зависит. Зависит исключительно от тебя. То есть от твоего здравомыслия.

— Чего ты хочешь? — глядя на него исподлобья, спросил Король.

— Ключ, — спокойно ответил Мангана. — Я хочу ключ от браслета твоей дочери. Чтобы она смогла сбежать из Замка вместе с оборотнем.

Брови Скагера взлетели вверх:

— Сбежать?! Ты с ума сошёл, чароплёт. Я тут расшибаюсь в лепёшку, покрывая её похождения — а ты предлагаешь устроить ей побег?!

Улыбка его визави превратилась в оскал:

— Совершенно верно, я предлагаю устроить ей побег... точнее, подтолкнуть её к побегу. Мы с тобой договаривались именно об этом.

— Мы договаривались раньше, до того, как в Замке появился Аксель. Обстоятельства изменились, Мангана.

— Я же знал, что разговор будет долгим, — с шутовским разочарованием вздохнул Придворный Маг. Пристроил костлявый зад в кресло у стола, то самое, где сидел сегодня утром, и положил руку на столешницу. — Итак, ты намерен похоронить наш план — просто потому, что Джердон наобещал тебе с три короба?

Скагер пожал плечами:

— Похоронить? Отнюдь. Я намерен подождать подходящего момента. Сейчас момент крайне неподходящий. Свадьба должна состояться, нравится тебе или нет.

— А разве я предлагаю отказаться от свадьбы? — задушевным тоном поинтересовался Потрошитель. — Разумеется, она состоится! Подумаешь, какой пустяк — побег невесты! Молоденькие девушки часто совершают глупости. Завтра твоя дочь вернётся домой вместе с Инструментом. Если мы поведём себя умно, ни Джердон, ни его сын ничего не узнают.

— Ты недооцениваешь Джердона, — сухо заметил Король.

— Зато ты его переоцениваешь! Он не решит всех твоих проблем. А если и решит, то заломит такую цену, что ты до конца своих дней с ним не рассчитаешься. Зато с Инструментом, возможно, ты даже с Джердоном сможешь говорить с позиции силы.

— Мне не нужны твои советы, чароплёт. Я знаю, что делаю — и только попробуй мне помешать!

— Допустим, попробую. Что тогда? — хмыкнул Мангана.

Глаза монарха округлились, изумление вытеснило из них усталость.

— Да ты, никак, затеял мне угрожать?!

Придворный Маг побарабанил пальцами по столу.

— Оч-чень надеюсь, что мне не придётся угрожать. Тебе всего лишь нужно выполнить наш уговор.

По щеке Короля прошла нервная дрожь.

— Признайся, Мангана, ты всё это время мне лгал? — произнёс он, стараясь сохранить самообладание. — Наследство Ирсоль — вовсе не Инструмент Власти. А что же оно такое?

— Это неважно, Скагер. Чем бы оно ни было, как бы ни называлось, мы должны его получить.

— Ты! Ты должен его получить! Ты с самого начала водил меня за нос!

Потрошитель молчал. В глазах у него была насмешка.

— А если я просто вышвырну тебя из Замка? — прищурился Король. — Прямо сейчас. Судя по тому, что сегодня ты трясёшься как овечий хвост, тебе, голубчик, есть, чего бояться.

— Так. Ладно, — Мангана выпрямился; в его сиплом голосе, по-прежнему неестественно спокойном, появилась угроза. — Я хотел обойтись без этого, Скагер. Но по-хорошему ты не понимаешь. Что ж, мне придётся использовать другие аргументы.

Он забрался в карман крапчатого серого балахона, в котором щеголял нынче вечером, вытащил оттуда какой-то предмет и поставил его на стол. Присмотревшись, Феликс понял, что это шкатулочка из чёрного дерева, с гравированными платиновыми вставками по бокам. От неё так и разило магией.

— Это ещё что такое? — брезгливо отодвигаясь, спросил хозяин кабинета.

— О! Это очень интересная вещица, ваше величество, — с отчётливым злорадством проскрипел Придворный Маг.

Снова пошарил в кармане, извлёк оттуда простенький толстый ключик, вставил его в отверстие сбоку шкатулки и несколько раз повернул. Многоликий ждал, что распахнётся крышка, но вместо этого шкатулка издала короткий мелодичный перезвон, потом в ней что-то зашипело, а потом она вдруг заговорила глубоким мужским голосом. Оборотень даже вздрогнул от неожиданности. Вслушался в знакомые интонации — и сообразил, что голос принадлежит Королю... только не нынешнему, а гораздо моложе.

'Нет, я не передумаю, — сказал Король. — Она предала меня и должна умереть!'

'Смотри, а то потом свалишь всё на меня — мол, я неправильно тебя понял!' — прозвучало в ответ. Второй, брюзгливый голос явно принадлежал Придворному Магу, и тоже не нынешнему, а прошлому — из тех времён, когда его лёгкие ещё не были столь сильно поражены болезнью.

'Ты правильно меня понял, Мангана, — без тени сомнения подтвердил молодой Скагер. — Чем быстрее мы от неё избавимся, тем лучше!'

— Что это такое? — повторил Скагер-нынешний, уже не с брезгливостью, а со страхом.

Потрошитель легонько хлопнул по крышке шкатулки, останавливая звук, и объяснил, откровенно наслаждаясь моментом:

— Звукосберегающее устройство. Нашу беседу, которую оно... сберегло, ты, разумеется, уже узнал.

— Как ты посмел?.. Негодяй! — прошипел Король.

— Я предчувствовал, что она мне когда-нибудь пригодится. А негодяй, — фыркнул Мангана, — это тот, кто приказал убить свою жену лишь потому, что её всё больше любили в народе.

Бедная Эрика, с тоскою подумал Феликс, бедная Эрика! Если бы только можно было скрыть от неё это ужасное откровение!..

— Мне донесли, что Каталина участвует в заговоре против меня. Её хотели вместо меня посадить на трон.

— Да-да. Конечно. Донесли. А ведь она отвергла предложение заговорщиков. Но проверить заранее ты не потрудился! Нет человека — нет проблемы, не так ли? Даже если этот человек — мать твоих детей. Тем более, что ты её давно разлюбил. Но я тебя не виню, — рот Манганы растянулся в хищной улыбке, — я бы, на твоём месте, поступил точно так же. Сегодня отвергла предложение — завтра не отвергнет. Хочешь освежить память? Послушать, как мы с тобой спланировали убийство? Здесь записано всё, до последнего слова.

— Не надо, — хрипло сказал Король, вытер ладонью лоб и перевёл дыхание. — И что же ты собираешься с этим сделать? Показать Эрике? Передать в газеты?

— Не думаю, что тебя хоть немного волнует твоя репутация в глазах дочери. Газеты это опубликовать не решатся. Не-ет, — протянул шантажист, — у меня есть идея получше. Я пошлю это графу Сольбергу. Понимаешь, что это значит?

Скагер, судя по панике в его глазах, понимал отлично.

— Ты ведь знаешь, — продолжал Мангана, — аристократия Северных территорий поголовно его поддерживает. Армия колеблется. Если он сможет перетянуть её на свою сторону и поднять простой народ, то устроит такое восстание, с которым не захочет связываться даже Джердон. Голытьба пока пассивна, ей не хватает толчка. Но королеву Каталину помнят — её же, и правда, боготворили. О ней до сих пор слагают легенды, об этом ты тоже наслышан. Пятнадцать лет назад нам повезло убедить людей, что её смерть была несчастным случаем. Кто не поверил — те считают, что в убийстве виновен только я. Она-де мешала мне обтяпывать тёмные делишки. А как ты думаешь, что случится, если станет известно, что я всего лишь выполнял твой приказ? Через пару дней о том, что ты убил Королеву, в Северных территориях будут говорить все, от мала до велика — уж об этом-то Сольберг и его агенты позаботятся. Долго ли вы после этого продержитесь на троне, ваше величество? Неделю? Две?

— Ты блефуешь, — сквозь зубы проронил Король. — Ничего подобного ты не сделаешь. Ведь там, на этой записи, доказательства не только моей, но и твоей вины.

— Невелика печаль, — беспечным тоном отозвался Мангана. — Меня и так подозревают во всех мыслимых преступлениях, и, прямо скажем, небезосновательно. Одним преступлением больше, одним меньше — какая разница?

— Я вышвырну тебя из Замка, и ты...

— Вышвыривай. Не всё ли мне равно, где находиться, если Корона больше не работает?

Да ведь ему, и правда, всё равно, с удивлением понял Многоликий. Может, это спокойствие отчаяния; а может, желание завладеть Инструментом и страх его упустить оказалось сильнее всех остальных желаний и страхов Придворного Мага, вместе взятых. Но факт остаётся фактом: его противнику крыть просто нечем.

Король открыл верхний ящик стола и запустил в него руку.

— Надеюсь, ты ищешь ключ от браслета, а не пистолет, — язвительно заметил Потрошитель. — Стрелять не советую. В меня — опасно, может срикошетить. В шкатулку — бесполезно, у меня есть копия записи, и не одна. Лучше просто отдай мне, что я прошу — и мы оба забудем этот вечер, как страшный сон.

Шарившая в столе рука замерла.

Мангана вздохнул:

— Ну же, ваше величество! Прошу вас, будьте благоразумны.

Ящик медленно закрылся. Скагер молча встал, обогнул стол и вышел из кабинета. Довольная гримаса, в которой расплылась пятнистая рожа Потрошителя, была слишком хорошо знакома Феликсу, чтобы он мог смотреть на неё равнодушно. Его затошнило от отвращения и ужаса, он зажмурился, но дурнота не ослабела — и даже радость от того, что всё идёт как надо, не смогла её пересилить.

Король вернулся через пять минут. Где он прятал ключ, Многоликий так и не узнал. По-прежнему не говоря ни слова, отец Принцессы протянул Придворному Магу иголочку-отмычку с соцветием камыша на одном конце и остриём стрелы — на другом.

— Зачем ты мне-то его даёшь? — отмахнулся Мангана. — Положи в сейф. Там они совершенно точно его найдут.

Скагер распахнул сейф, убрал в него ключ и с грохотом захлопнул дверцу, после чего, хватаясь за левую сторону груди, опустился обратно в кресло.

— Вот и отлично, — подвёл итог Потрошитель. — И вы напрасно так нервничаете, мой дорогой августейший друг. Даже если свадьба Эрики с принцем Акселем сорвётся, у нас есть чудесный запасной вариант. Казна пуста — миллионы королевы Водры для ингрийской монархии будут очень кстати.

* * *

В покоях у Эрики было прохладней обычного — без обуви и в тонкой рубашке Многоликий моментально озяб. То ли служанка, присланная на замену 'заболевшей' Валькирии, оказалась нерадивой и не растопила как следует печь, то ли Принцесса сама запретила девчонке появляться здесь этой ночью. Скорее, второе, решил Феликс, судя по тому, что платье на Эрике осталось именно то, которое она надела на ужин — из тонкой шерсти цвета морской волны, с широкой каймой по краю подола, расшитой серебряными и золотыми нитками, — и волосы у неё по-прежнему были заплетены в сложную косу. Девушка лежала на расправленной постели, уткнувшись лицом в подушку — похоже, уснула. Прежде чем превратиться в человека, Многоликий удостоверился, что дверь в покои заперта изнутри — и теперь, ступая неслышно, чтобы не разбудить Принцессу, подошёл к ней и улёгся рядом.

Но она не спала — тут же задвигалась, перевернулась на бок, обхватила его поперёк туловища, прильнула лбом к его плечу. Феликс задержал дыхание, захваченный новым приступом запоздалого страха — как же тонка была грань, отделявшая его любимую от смерти минувшим вечером! Осторожно поменял позу — высвободил руку, устроил девичью голову у себя на груди и обнял хрупкие прямые плечики, согревая их и сам согреваясь. Принцесса вздохнула и прижалась к нему теснее.