Вот просто манда, сухая, как и название улья и планетки, потихоньку выползал я из мысленной челодлани. Заодно проверил водителя-телохранителя: не при делах, даже пытался вякнуть мажору, что стрелять в человеков посреди улья — весьма нелюбезно, но был заткнут.
— Так, — отчеканил я. — Сэмюэль Каллий признаётся, на основании воздействия седьмого ранга, — после чего я легонько пнул мажора, чтоб не врать, — виновным в предательстве и бунте против Империума. Наказание — публичное сожжение на бездымном прометии, в сознании, с препаратами, продляющими жизнь и не притупляющими боль. Трансляция по планетарным пикт-каналам казни обязательна. Приговор окончательный, обжалованию не подлежит. Арбитр Зельцер, найдутся у арбитората Ауритманды специалисты должного уровня?
— Найдутся, господин Инквизитор! — вытянулся в струнку Стив и лупал глазами.
— Прекрасно, исполнение приговора на вас, в течении ближайших суток. Далее, родители преступника Сэмуэля приговариваются мной к конфискации всего, включая носильные вещи имущества и приговариваются к… трём годам принудительных работ. На нижних уровнях улья, в качестве служек технически-санитарного сектора. Может, поумнеют, — продолжил я. — Далее, семейство Каллий, их мануфакторумы, предприятия и прочие источники доходов облагаются на ближайшие десять лет тройной десятиной относительно текущей. И конфискация, и штраф в пользу Администратума Сегментума, варп знает, что у вас в секторальном, а так хоть проверку пришлют, — дополнил я. — Да, этого, — потыкал я в телохранителя, — подержите в камере, а после окончания конфликта отправьте тайно на ферму какую, с новым именем. Вроде и не виноват особо ни в чём, но Каллии же прибьют, если узнают, что жив. А держать в камере ради “пожизненной защиты” — бред.
— Разрешите исполнять? — лупал очами Стив.
— Исполняйте, — вздохнул я. — И варп подери, Зельцер, пните этих поехавших семьянинов, реально раздражают! — рявкнул я.
После чего я несколько раз вздохнул, успокаиваясь. Да и поехали мы к хворому Евлампию. На несколько секунд я задумался, а не прикупить ли болящему авоську с фруктами, но, как несколько поднял себе весьма мандовое настроение, так и, по размышлению, признал, что подобный “дар болящему”, с учётом всех реалий, слишком черно-юморной, даже для моей огнесжигательной персоны.
А проверка секретаря дала весьма отрадные результаты: очевидно, тот штамм варп-чумы, которая паразитировала на орках, был для человеков летален, но не заразен, как ни парадоксально это звучит.
То есть, заражение произойти, при плотном общении с орками как рассадниками, вполне могло. Но вот в человеках, судя по результатам, вирус не плодился и не размножался. Болезнетвории чумного деда попали в Евлампия, начали свою тлетворную работу. А после померли, не будучи сконфигурированы должным образом под человеков. То есть, болезный имел ряд неприятных, но устранимых, со временем, повреждений дыхательных путей и кровотока, локализовано. И, некоторое истощение психики, точнее “обезварпливание”: депрессия натуральная, с невозможностью ничего делать и воображением кирпича. Последнее — явление временное, пройдёт само при уходе, заверила меня Кристина.
Значит, если человекам перед демонючей пакостью не мелькать или, соответственно, быстро демонятину перебить — то и мора быть не должно. Хотя смерти могут быть. Впрочем, смерти и так есть, поганые грибы “кушают”, невесело хмыкнул я.
— Итак, в улье нам более ни варпа не надо, — огласил я аколитам. — И, признаться, достала меня эта манда сушёная, — всё же перевёл я “частично” название планетки и городишки. — Я реально опасаюсь выходить, чтоб не пришлось сжигать очередного придурка. В общем, заместители у губернатора есть, арбитр озадачен, пусть напрягается. Ничего не забыл? — воззрился я на слушателей.
Ни аколиты, ни гриболовы, ни отирающийся в уголке представительный арбитр меня в склерозе не упрекнули.
— Ну и в варп тогда этот улей, — через минуту с некоторым облегчением выдал я. — Мы — на Кулак, готовиться. А вы, арбитр, передайте Главному Арбитру Зельцеру мой привет.
— Какой, господин Инквизитор? — осторожно полюбопытствовал “салага”.
— Пламенный, конечно, — честно ответил я, инквизиторски захохотал (мысленно), ну и канул в пучины варпа с сопровождением.
После чего объявился из пучин, никого не потеряв, на ангарной палубе Кулака. И прихватив, помимо аколитов, сержанта гриболовов, направился действовать на нервы капитану и полковнику. Поскольку на нервы мне действовали, помимо самой планетки, всякие противные окружающие, молитвенно складывающие лапки и бормочущие про меня всяческие гадости святильного толка.
— Вот таковы наши дела, господа, — подытожил я рассказ о вытащенном из гриба, с учётом своих наблюдений и прочих моментов, слушателей касающихся.
И сержанта не зря взял, он несколько моментов уточнил, что немаловажно.
— То есть, господин святейший Инквизитор, к Скитальцу приближаться нельзя? — уточнил полковник.
— Да вот варп знает насчёт приближаться, — признал я. — Но проникать в него нельзя точно. И не знаю я, полковник, “как вам”, — озвучил я непроизнесённый вопрос распахнувшего клюв талларнца. — Нет сил и возможностей. Астропаты запрос послали? — уточнил я у капитана.
— Точно так, крейсер в сопровождении эсминцев будет в системе в течение месяца, господин Инквизитор, — отрапортовал капитан.
— Вот, значит, это время надо скиталец блокировать летучими отрядами. Орков, совершающих вылазки… ну, тут вы сами разберётесь, — оценил я хищную рожу полковника. — Главное, на Скиталец не пытаться проникнуть. Авиацию бы их ещё уничтожить, заражают же, паразиты такие, — задумчиво протянул я.
— А мора точно не будет, господин святейший Инквизитор?
— Если не лезть на Скиталец и блокировать орков — точно. Ну и дождаться подмоги — они в варп разнесут булыжник с орбиты. Вам пока чиниться, — кивнул я капитану. — Вам, после освобождения людей, патрулировать, — уже полковнику. — Варп подери, они ещё и больные будут, не говоря о прочем, — закручинился я.
— Пленники? — уточнил капитан.
— Они самые. И воздухом не эвакуируешь, да и вообще десантные челноки варп поднимешь, пока там летала эти, — отметил я.
— На всё воля Абу Машира, — философски выдал полковник.
И тут я заметил, что капитан мнётся, как гимназистка в охотке. Хочет, но сказать не может, ёрзает и прочее.
— Капитан, если что-то хотите сказать — говорите, — словесно пнул я дядьку, поскольку пятидесятилетний бородатый дядька с сединой в роли гимназистки — явный моветон.
— На складах Стелла Пугнус… — продолжал мяться он, оценил наши взгляды и выдал. — Партия стационарных отражающих щитов. На складах. Имеется, — отрывисто вывалил он, вздохнул и продолжил. — Приданы были полку гвардии для усмирения бунта на океанической планете, так и остались.
— Ну да, делать с отражающими, да ещё и стационарными щитами там точно нечего. Если вспомнить байки гвардейцев, такое снабжение — чуть ли не правило, но обычно Муниторум так не ошибается. По-другому — да, а вот с оборудованием, невзирая на анекдоты, встречаюсь первый раз, — признал я с улыбкой. — Ну и запроса на возврат не последовало.
— Ну да, а места много не занимают, лежат и лежат, — закатил глазки капитан. — А насчёт снабжения, господин Инквизитор…
И начал мне этот кораблевод, да с полковником на пару, рассказывать, как Муниторум чуть ли не фиолетовые резиновые члены выдавал полкам, направленным воевать с кхорнитами. Со слаанешитами — я бы понял, хоть кому-то польза, хоть и не императороугодная.
Впрочем, рассказ о кавалерийских пиках, выданных артиллеристам, меня несколько утомил.
— Всё это очень занимательно, господа, — выдал я. — Но что за щиты, их мощность? Их наличие — отрадно, но как их использовать?
И началось совещание, в котором поучаствовали и мои аколиты в морде и фасаде Кая и Целлера. А по результатам выходила такая петрушка: прикрыть зенитные Гидры щитов хватит, ещё и останется. То есть, орков можно относительно безопасно зенитить, правда, рейдеры лишаются мобильности, но это временно.
Ну и был составлен хитрый план: как высыпаться на голову конвойным грибам, как их после высыпания собирать. После чего, вокруг пленных, ставить зенитки и ждать летучих грибов, отстреливая их, пока не кончатся. Грибы же на тачанках угрозы вообще не представляли: лёгкой артиллерии достаточно, а уж за отражающим щитом их и из лазганов можно перестрелять.
Не всё так радужно, но у испытывающих нехватку в ресурсах орков просто не может найтись достаточно бомб и ракет.
В общем, к указанному сроку спустились мы с преторианцами и аколитами (последние, паразиты такие, чуть не истерику устроили, что со мной, даже Агнесса, хотя последняя, по-моему, “а за компанию”). С другой стороны, до десанта опасности особой не будет, а после — грибы будут пропалываться гвардейцами. В общем, спорить я больше часа не стал (точнее, слушать нытьё), а просто распределил между преторианцам цели охраны. Не хватало мне ещё аколитов во всяких песчаных… планетках терять!
И вот, гнали орки, в количестве тысяч пяти грибных рож, тысяч сто человеков. Весьма неважно выглядящих, падающих и мало что не помирающих. Ко мне подкатил на трайке, грибной кастомизации, ноб чином повыше, чем Пилопыра, росточком почти с меня, противный, гадкий, заражённый нурглятиной.
— Ты, чтоль, Грыбник? — выдало это и сплюнуло на песок.
Послушав молчание с минуту, придвинулся ко мне, ну и сквозь клычищи проорал:
— Я ноб самого босса Краторыла, Рудди Штопо-о-о-о…
Последняя нота была вызвана тем, что придурок слишком близко придвинулся, ну и получил от души в неодоспешенное пузо. Повис на моём кулаке, пуча буркалы, пока я тихо и вежливо вещал:
— Я — Инквизитор Терентий, очень не люблю, когда меня называют Грибником всуе, нервничаю от этого, понятненько? — улыбнулся я, на что пучащий очи гриб мигнул. — Далее, почему люди в таком состоянии?
— Слабые юди-и-и…
— Ясно, следи за языком, Штопор, — внёс я ещё одну ноту в беседу. — Груз будет через десять минут. И если я увижу, что хоть один орк пинает человека — я продолжу наше плотное общение.
— Тогда бойзы твоих юдишек посту-у-у… — получил третье занесение в тело гриб, чего ему хватило. — Понял, — выдал он.
И, скособоченно прихрамывая, поковылял творить орднунг среди грибов. А я оценивал “товар”. Блин, их, похоже, не кормили, не поили, плюс четверть, не меньше, пострадали от “орочьей чумы”. Хреново, но варп что сделаешь, разве что во втором потоке десанта есть генеторы и припасы. И потом сидеть в фактической осаде, отбиваться от орчины, а они умирать будут. Впрочем, ничего тут не сделаешь.
Тем временем, в небе появились челноки. Кстати, орочьей авиации не было, только “самокатчики”, что весьма облегчало первую часть плана. Впрочем, в их появлении я уверен, что облегчит часть вторую.
Челноки, с налепленными тяжёлыми грузовыми контейнерами, начали распределяться до охвата орков.
— Слышь, Грыбник, а чой-то это твои… А-а-а!!! — последний крик Штопора наложился на вид разлетающихся контейнеров, из которых посыпались Часовые.
Челноки же снижались, высаживали пехоту и сгружали артиллерию, улетая на орбиту. Капитан был категорически против оставлять их на поверхности. Впрочем, рисковал он своими людьми, так что спорить я не стал, а полковник и полномочий не имел.
И да, в варп я сжёг этого Штопора волкитным излучателем. Во-первых, я его честно предупреждал, что не люблю, когда меня грибничат всуе. Во-вторых, орчины щёлкали клювами, взирая на весёлый костерок, давая время Часовым высадиться. Ну и вообще, мне надо было опробовать излучатель, а персона я весьма огнесжигательная, да.
В общем, начались весёлые пострелушки, в которых принял участие и я, и аколиты, прикрываемые преторианцами. Ну и грибов надолго не хватило, причём потери сидевших на песке людей не превысили сотни человек, что для данной операции — ювелирная точность. Впрочем, мысленно вздохнул я, дальше будет хуже.
Талларнцы, тем временем, размещали Гидры, прикрывали щитами, ну и в целом готовились. А около тысячи набранных с бору по сосенке санитаров накинулись на пленных.
А дальше реально было хуже: четверть из заложников умерли в первый день. Кристина и Лапка лечили, последняя “ударно прокачивала медицину”, но это были слёзы. Притом, что орочья авиация, как бешеная, проводила налёты на нас. И даже орала “Теби пиздец, Грыбник!” — но последнее им не слишком помогало.
Так что, кроме ожидаемых, но крайне неприятных смертей бывших пленных — всё шло по плану. Боезапаса было довольно, стволы Гидр перегревались, даже приходилось тратить на них дефицитную, ввиду количества пивунов, воду. А летала успешно сбивались. На вторые сутки их было несколько десятков, на третьи, в ожидании “для подстраховки” — вообще ни одного. И самокатчиков было не более пары тысяч, так что на третьи сутки имели мы совещание, ну и капитан с орбиты воксом пищал.
— Итак, я отправляю запрос в Ауритманду на эвакуационный транспорт. С сопровождением от СПО, — на что полковник поморщился. — Вот тут вы зря, пристойное у них СПО, видал я и хуже, — откомментировал я морщение. — Ну и при отсутствии авиации орков… — выразительно замолчал я.
— Не наблюдается, почтенный господин Инквизитор, — ответил вокс капитанским голосом. — Крупных банд орков тоже нет, для мелких же авгуры Пугнуса слишком повреждены.
— Соответственно, запрашиваю. Вы, полковник, оставляете прикрытие, более того, часть сил у вас немобильна.
— Истинно так, почтенный Терентий, — наконец, стал удобоваримо именовать меня Леван, бой сказался. — И блокирую скиталец, уничтожая делающих вылазки орков.
— Точно так, — кивнул я. — Далее, Леван, запомните — не геройствуйте. Если орки плюнут на скиталец и попрут на прорыв — отступайте, кружите, наносите максимальный ущерб, но не вступайте в полноценный бой.
— Ну, вы уж совсем за желторотика меня не принимайте, почтенный Терентий, — усмехнулся полковник.
