"Узнала что? В общем, неважно. У нас тут, ммм, потеря. У нас тут Берта потерялась. Только не говори, пожалуйста, Леонарду!" — подумала Гизела и сразу поняла, что эту фразу следовало использовать в начале разговора. Сейчас она припоздала.
— Что случилось? — забеспокоился Леонард, когда у Изабель вытянулось лицо.
— Берта пропала, — честно передала Изабель.
— А, ну это обычный бертин бзык. Как найдется, скажи, путь приезжает к нам. У нас тут...эээ... много к-колбасы, — добавил он, не зная, чем еще можно завлечь в квартиру, где расположилась Лючия.
— Может, лучше мы к ним?
Леонард покосился на примадонну. Она уже распахнула окно, чтобы поведать всему кварталу про тот край счастливый, где зреют оливы и нет вероломных мужей.
Как ни хотелось Леонарду оказаться вне звукового диапазона, он лишь вздохнул и вернулся к отцу, который уписывал новый продукт их фабрики — новогоднюю кровяную колбасу в форме Деда Мороза.
"Леонард говорит, что этим никого не удивить. Она постоянно теряется."
"Нам бы очень хотелось ее найти, — пояснила терпеливая Гизела, — для этого нам нужна фрау Лючия Граццини".
— Синьора Граццини! — попробовала Изабель, хотя куда ее слабенькому голоску перекричать пятиоктавное сопрано. — Вас просят найти Берту!
— В Лондоне? -сразу же смолкла Лючия.
— Если не трудно.
— О, мне не трудно, я эту девчонку хоть в Сибири отыщу. Леонард, тащи сюда географический атлас!
* * *
— Мисс Штайнберг скрывается... в Ковент Гардене? — приподнял бровь Рэкласт.
Свет фонарей золотил мраморные колонны театра.
"Нет, — сообщила Лючия посредством Изабель. — Зато я здесь пела в 1840м году. Меня восемь раз вызывали на бис."
— А нас вы зачем сюда привели?
"Хочу показать Гизи, где я выступала. В конце концов, я ей теща. То есть, свекровь... в общем, мы не чужие."
Гизела схватилась за голову. Изабель потянулась к стакану со спиртом. И только одна Лючия довольно улыбалась, вспоминая то выступление.
"Давайте попробуем еще раз."
Лючия размахнулась широко, но ткнула когтем в угол стола, так и не задев карту.
— Здесь!
— Она в Канаде? — предположила Изабель.
— Нет, она в Иссс...
— Исландии?
— Ист-Энде.
— Ист-Энд! — радостно сообщила Гизела, но Рэкласта навигационные таланты Лючии не впечатлили.
— Пусть задаст направление.
Еще долго честная компания плутала по лондонским улочкам и несколько раз пересекла Темзу — после выпитого у Лючии подрагивала рука — пока не остановилась у обветшалого здания. "Отель Без Вопросов" гласила покосившаяся вывеска. Дерни за дверной звонок — и она обрушится на голову потенциальному постояльцу.
"Точно тут?" — переспросила Гизела. Хотелось, чтобы и на этот раз Лючия ошиблась. Эти края никак нельзя было назвать гостеприимными.
"Точнее не бывает, — передала Лючия. — Покричите "Берта, Берта." Авось высунется."
— Берта! — пискнула Гизела. И добавила еще тише: — Берта?
— Кхм, мисс, так вас никто не услышит, — и Рэкласт показал на своем примере, как именно нужно выкликать затворниц. Чувствовался колоссальный опыт. Стекла задрожали, а крысы испуганно прыснули из щели под дверью.
Но если Берта и обреталась в сей унылой юдоли, выйти она не соизволила. Зато на пороге показалась хозяйка отеля, с многофункциональным чепцом на голове, и призвала крикунов к порядку.
— Мы к мисс Штайнберг, она здесь квартирует, — сообщил Рэкласт.
— К той вампирше, что ли?
Они застыли на пороге.
— Если постоялец который день не выходит из нумера, даже на двор, и обеда не просит, он или умер там... или тоже умер, но чуть раньше, — пояснила проницательная старушка. — Другое дело, что нашим постояльцам запрещено принимать гостей, особенно в таком количестве. Разве что вы тоже нумер снимете.
Предложение показалось привлекательным, тем более что уже светало. Однако проверка карманов выявила печальную финансовую ситуацию. У леди Маргарет и ее новоявленного братца, не говоря уже о гоблине и маленьком привидении, денег не оказалось. Поместье покидали в спешке. Гизела же потратила последний соверен на чай, а сдачу им так и не принесли, посчитав, что их присутствие отпугнуло других посетителей и тем самым ввело кофейню в убытки. В кармане нашелся только миниатюрный портрет Маргарет, который та когда-то подарила Гизеле. И как он тут очутился? Наверное, вытащить забыла. Но предложить портретик в качестве платы за постой было бы жестоко. Маргарет обидится.
— Возьмите мои часы, — лорд Рэкласт вытащил золотые часы-луковицу и покрутил ими, демонстрируя их привлекательность.
Но хозяйка была непреклонна.
— Благодарствуйте, сэр, а все ж у нас не ломбард. Однако если вы предпочитаете натуральный обмен, мы может договориться.
Взгляд ее стал предвкушающим.
— Нет, — немедленно отозвался вампир. — Нет, нет и определенно нет.
— Отчего же, лорд "Путешествую-С-Двумя-Любовницами" Рэкласт? — ввернула Маргарет. — Это ведь ваш излюбленный способ выходить из затруднительных ситуаций! Отцеловываться от проблем.
Не выдержав их препирательства, Гизела схватила Фетча за шиворот и сунула в руки обомлевшей хозяйке.
— Вот, возьмите.
— Что это?
— Это гоблин.
— И что прикажете с ним делать?
— Что хотите, то и делайте, — устало вздохнула виконтесса. — У него широкие взгляды.
Фетч облизнулся длинным красным языком и похотливо зачмокал.
— Что ж, я приму его в качестве оплаты, — подумав, согласилась женщина. — Гоблин в хозяйстве всегда сгодится. Подмести, посуду вымыть, крышу перестелить. Обещаю оставлять ему блюдечко молока...
— ...лучше виски! — встрял Фетч. — От молока я рыгаю.
— Главное, не дарить ему носок, — добавила леди Маргарет.
— Иначе он обретет свободу? — уточнила хозяйка, отбиваясь от Фетча, который уже начал исследовать ее нижнюю юбку.
— Нет, иначе он натянет его себе на... на... в общем, даже пробовать не советую!
...А в это время на Континенте и думать забыли про поиски Берты. У дверей ночлежки Гизела быстро поблагодарила Изабель с Лючией и прервала связь, оставив тех загодя праздновать Новый год. И они праздновали. Примирение отцов и детей продолжалось бурно, переместившись поближе к елке, вокруг которой они дружно и с разной степенью успеха пытались танцевать чардаш.
[1] Законы разрешают использовать оружие против тех, кто вооружен.
[2] Доброй ночи, моя дорогая Изабель (немецкий).
ГЛАВА 25
Утро, 29 декабря 188* года
Неприятные пробуждения бывают разными. Иногда память постепенно, толика за толикой, приоткрывает перед нами впечатления прошедшей ночи, словно китайский палач, капающий ледяную воду на лоб преступника. В других же случаях, воспоминания обрушиваются каскадом. С лордом Марсденом произошло последнее. Как только он открыл глаза, то сразу вспомнил все свои злоключения на заднем дворе Дарквуд Холла.
Обстановка успела поменяться: вампир оглядел полупустую комнату с парой кожаных кресел, столом и плотными шторами на окнах. Зато мерзавец, выведавший его истинное имя, суетился поблизости. Цепи с вампира он так и не снял. По-прежнему они оплетали ему руки и ноги, удерживая в кресле. Разница заключалась лишь в том, что они казались полупрозрачными и переливались, точно ртуть. Вампир напряг мускулы и тут же поморщился, почувствовав жгучую боль. Что это за колдовство такое?
Еще пуще его злила игла, которую похититель вонзил ему в вену на локтевом сгибе, закатав рукав повыше. От иглы змеилась узкая резиновая трубка, вставленная в краник на продолговатом медном цилиндре, а другая трубка, тоже соединенная с цилиндром, была опущена в большую банку. Почти до краев та была полна крови, темной и вязкой.
Такой наглости Марсден не ожидал. Выкачать из вампира кровь — что может быть оскорбительнее? Да и на что она кому-то сдалась? Питательной ее не назовешь.
Между тем наглец со знанием дела осмотрел банку, после чего закрутил медный краник, а банку закрыл и упрятал в черную коробку. Несмотря на небольшие размеры коробки, сосуд с кровью в ней поместился. Покончив с делами, похититель аккуратно вытащил иглу, вовремя уклонившись, когда вампир клыками попытался снять с него скальп.
— Кто таков? — зарокотал Мастер.
— Я тебе друг, — ответил смертный и улыбнулся не без фамильярности. — Хотя поступил ты со мной не по-приятельски. Собственно, из-за этого я тебя и пригласил. В высшей степени поучительно — узнать подробности собственной смерти.
И сам присел в кресло, заложив ногу за ногу. Как ни всматривался в него вампир, но опознать не мог.
— Впервые тебя вижу. Такую гнусную рожу попробуй забудь.
— А ты вспомни ночь 19 августа 174* года, — не сморгнув, посоветовал смертный.
Вампир недоверчиво качнул головой.
— Ишь ты, как получилось. Но тогда ты был мордастее, не такой хлюпик.
— Что поделаешь, раз потомки обмельчали. Это Генри Томпсон, мой дальний внук. А я Ричард.
Он встал и провел рукой по груди, как будто похваляясь новым костюмом. Всем-то костюм был хорош и удобен, разве что чуточку жал в плечах.
— И ты завладел его телом? — охнул вампир.
— Не совсем, — отмахнулся мистер Томпсон, вновь присаживаясь. — Я все расскажу в свое время, но сначала слово тебе. Это ведь ты убил меня. Твое лицо было последним, что я помню.
Лорд Марсден поерзал в кресле, пытаясь принять положение поудобнее, но мешали цепи. Да только свиньи отрастят крылья, прежде чем Мастер Лондона попросит поблажек у смертного.
Он процедил:
— Началось с того, что мой оруженосец сразу после инициации попросил отгул. Отпустил его, мне не жалко, но вдруг передумал. У новичков частенько сносит крышу. Подкупай потом лекарей, чтоб выписали заключение о вспышке холеры, хотя на самом деле свежеиспеченный вампир по городу прогулялся. Решил остановить мальчишку, прежде чем он дров наломает. Иду на его запах, связь между нами сильна, как никогда. Уже к твоему дому подошел, а он вылетает из дверей и мчится, куда глаза глядят. Вид пришибленный, ясно, что обидели его тут. А я буду не я, если позволю над своими слугами измываться. Вижу — окно горит, за ним какие-то тени. Но когда я подлетел к подоконнику, самое интересное уже закончилось. Твоя жена опускала бронзовую статуэтку, а ты оседал на пол.
Впервые за ночь мистер Томпсон утратил хладнокровие.
— Так эта шлюха и с тобой путалась! — выкрикнул он, сжимая подлокотники.
— Твоя жена? Да я ее отродясь не видывал, — удивился Марсден. — Она скок на диван и в слезы, сама не поняла, что натворила. Бабы — они такие. Сначала напакостят, а потом ну реветь. Никак не могут с собой совладать, такая у них натура. Ну, думаю, дела творятся. Стучусь к ней в окно, так она меня за соглядатая приняла. Входите, говорит, и везите меня в тюрьму. И снова причитать, уж очень испугалась, что ее за мужеубийство на костер отправят. Ну, я ее успокоил, как мог. Мол, ничего вы не почувствуете, мадам, ведь по закону вас сначала удавят, а потом уже сожгут. Не помогло. От слез у нее поползли белила, и тогда я заметил синяки.
Он замолчал, а в мистер Томпсон в нетерпении подался вперед.
— Ну и? Ты, как я понимаю, не питаешь к женскому полу пиетета. Я же в ходе сыскной службы выяснил, что добропорядочных женщин не бывает в принципе. Просто одни скрывают свои шашни лучше, чем другие.
— Однако на леди я руку не подниму.
— Она не была леди.
— А мне недосуг было выведывать ее происхождение. Я услышал, что твое сердце еще бьется. Она не убила тебя, просто оглушила. Вот доверь бабе серьезное дело! Пришлось поторапливаться. Служанка завозилась на первом этаже — я спросил у госпожи ее имя и усыпил девку, но к дому уже подтягивалась толпа. Тогда я показал ей вот это...
Он оскалился так внезапно, что мистер Томпсон отпрянул назад. Задрав голову, вампир гулко расхохотался.
— Она как завизжит, а я только того и ждал. Повалил ее на диван, разодрал платье до самого низу, а синяков ей и своих хватало. Потом устроил так, чтоб в ее памяти остался только мой оскал и треск корсажа. Вроде как вампир ворвался в кабинет, убил ее муженька и хотел над ней надругаться, да не успел. Плевать мне было, что она там обо мне подумает. А вот что она отныне будет думать о себе — это другое дело... Когда она сомлела, я высосал твою кровь. Такой мерзкой мне еще не доводилось пробовать.
Они пристально посмотрели друг на друга.
— Утешил вдовицу или как там в вашем рыцарском кодексе было прописано?
— Без-пяти-минут-вдовицу, но какая разница? Утешил.
— Дурак ты, Агравейн.
Вампир смерил его надменным взглядом. Раздражало, что смертный с такой легкостью произносит его имя, словно оно было жестянкой, которую можно пинать походя.
— Для тебя "сэр Агравейн," — поправил вампир. — Мы не одного поля ягоды.
— Ничего, скоро будем.
Томпсон подошел к столу и ласково поскреб пальцем коробку, не так давно проглотившую банку с кровью.
— Мы с тобой должны были встретиться при других обстоятельствах. Однако на случай, если план пойдет наперекосяк, я обзавелся сим артефактом. Его мне подарил один милейший иностранец, которому я посулил протекцию на время его пребывания в Англии. Обещал доставлять ему жертв на дом, прямо под твоим носом.
— Погоди! — лорд Марсден так напряженно шевелил бровями, словно перемножал в уме многозначные числа. — Но ведь кто-то прислал мне анонимку, предупредив о браконьере...
— Тоже я. Очень уж мне хотелось с тобой подружиться. Услуга за услугу, в щедрости Мастера Лондона я не сомневался. Вот только с Блейком вышла промашка. И зачем ты превратил мальчишку в вампира? И, самое главное, меня-то зачем было убивать? Поверь, я принес бы тебе куда больше пользы! — распалялся мистер Томпсон.
— Убил я тебя, как же, — искренне огорчился лорд Марсден. — Да ты здоровехонек.
— Меня убить и правда не так уж просто. Дело в том, что помимо предметов материальных, в этой коробке сохраняются и абстрактные субстанции.
— Например, душа? — догадался вампир.
— О да, — подтвердил мистер Томпсон, поглаживая любимую вещь. — Ты ведь не просто убил меня, но разбрызгал кровь по комнате, чтобы толпе было на что полюбоваться. Несколько капель попало сюда, но и этого хватило. Другое дело, что механизм ее действия довольно странный. Открыть коробку может только мой родственник, как если бы в нашей крови содержался некий общий элемент, нечто неподвластное времени. На всякий случай, я загодя оставил послание потомкам. Но ничего не получалось — недоумки читали мою эпистолу и бежали прочь. Никто не желал принять меня. Пока не появился Генри. Видишь ли, у артефакта есть еще одна особенность, которая частично его обесценивает. Именно из-за нее дух не может сразу же завладеть разумом восприемника. Сначала Генри должен был мною заинтересоваться. Возжелать меня. Снова и снова он должен был открывать коробку, перечитывая мое послание, и тогда моя кровь, оставшаяся на игле, понемногу смешивалась бы с его собственной.
В качестве демонстрации, он положил руку на коробку и выдавил каплю крови из проколотого пальца. Вампир жадно сглотнул.
