Лица девушки не было видно, все оно было в кровоподтеках и ссадинах, волосы ее, тоже были испачканны чем-то липким, а из разбитого носа, стекала на подбородок и шею, тонкая, алая струйка.
тот что был лицом к двери,заметив меня, открыл было рот, что бы что-то сказать, но тут, в голове моей, отчетливо щелкнуло, мир вокруг, как-то странно схлопнулся, и в следующий миг, я ощутил себя, едущим в лифте, а на табло высвечивался двадцатый, последний этаж четвертого уровня.
Я как стоял, так и сел, прямо на истоптаный пол кабины, в недоумении раскрывая и закрывая рот. Этот переход, точнее скачок, стал для меня такой неожиданностью, что я заподозрил-было некое умственное растройство. Хлопая глазами я дико озирался по сторонам, но лифт был абсолютно реальным. И грязный обшарпанный пол, и слегка поцарапанный блок управления, и отпечаток чьей-то маленькой ладошки на зеркальной стенке прямо у меня перед носом, говорили о том что повсему я не сбрендил, и все вокруг не мерещитсямне. Не знаю сколько я так просидел, однако, мелодичный звук колокольчика, оповестивший о прибытии, вывел меня из ступора. Так что когда створки раскрылись, я уже был на ногах, и сообразив-таки в чем дело, сломя голову, помчался к видневшемуся в переди лестничному проему.
Я был уверен что успею. И взлетев как ураган, на пятый этаж, увидел ожидаемую картину. два черных буйвола, волокли по направлению к той самой комнате, брыкающуюся, и вырывающуюся девчонку, одетую в знакомый, белый балахон.
Эти гады были так увлечены предстоящим развлечением, что даже не успели понять, откуда пришла смерть.
А бил я надо сказать, после увиденного, в полную силу. И когда оба насильника, не успев даже поднять свои грозные пушки, повалились на ковровое покрытие коридора, девчонка в белом платье сборщиков, вдруг тоже вскрикнув обмякла. Я долго не колеблясь, подхватил на руки, совсем легкое-тело несостоявшейся жертвы, помчал в дальний, не освещенный конец коридора. Оставив девушку в одном из тупичков, где ее ненашли бы вновь какие-то похотливые далдоны в черном, я рванул что есть сил к лежащим и по всей видимости уже мертвым воинам Леона.
Еще лифтовые створки открывались, когда я понял. Все! Прежняя спокойная жизнь кончилась! Либо я сейчас делаю этих уродов! И тогда прощай патруль и все остальное! Либо я умываю руки, зделав вид что меня это не касается, и всю оставшуюся жизнь, каждую ночь буду просыпаться от кошмаров, кусая подушку в бессильной ярости! И никогда! Я знал! Никогда я не буду уже, тем прежним Алексом, Своим парнем и любимцем психологического отдела нашей службы!
Поэтому, я решил на всякий пожарный, позаботится о том будущем которое ждало меня вскоре. Так что быстро обшманав тела, я собрал с них все полезное, и прилично нагруженный поспешил к лифту.
На счастье, в лифтовом зале не оказалось ни кого, так что я подскочив, к закрытым створкам и бросив громыхнувшее оружие на пол перед собой, раскрыл панель управления дверями. Для экстренного открытия, в случае пожаров, или каких других напастей, здесь было предусмотренно аварийное разблокирование шахты. И когда в настенном блоке пискнуло, а пластиковые створки с тревожным перезвоном разъехались, я не мешкая собрал с пола все железки, и полез вниз по лесенке. Здесь было тесно. Поскольку скобы ведущей куда-то вниз, в бесконечность лестницы, были утопленны в специальной нише, лазить тут с таким грузом, да и еще ожидая в любую минуту, когда тебе на голову свалится кабина лифта, было удовольствием весьма сомнительным. Но до ближайшей решетки оказалось небольше десяти метров, так что я кое-как дополз. И нажав потайной рычажок, открыл вход в вентиляционную шахту.
Когда я взмыленный, и осознавший уже что назад дороги нет, прискакал в тупичек, в котором оставил свою подопечную, оказалось, что эта темноволосая, довольно симпатичная девчонка,до сих пор так и не пришла в сознание.
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ.
ИЗГОЙ.
19.
Меня схватили, когда я попробовал пройти на свой уровень. Прятаться я не собирался. С десяток черных вояк Леона, в полном боевом снаряжении, сначала оглушили меня выходящего из лифта , слабым парализующим лучем, а затем, попинав для порядка, скавали наручниками, и набросив на голову какой-то грязный мешок, вновь затолкали в лифт. Мы долго ехали, по ощущениям, куда-то вниз, затем, меня вели какими-то коридорами, переходами и лестницами, и наконец, грубо втолкнули в какое-то помещение. Наручники с меня так и не сняли, так что мне пришлось здорово повозиться, что бы стащить с головы мешок, и когда мне это наконец-таки удалось,я отпихнул его в сердцах ногой в дальний угол, совершунно пустой, явно предназначенной для каких-то технических нуждкомнаты.
Здесь не было ровным счетом ни чего, ни лежака, ни стула, ни даже самого захудалого одеяла. Голые, пластиковые стены, плафон освещения, в бронированном колпаке, и все.Лиш в дальнем углу, виднелась сливное отверстие, над которым, был встроен обычный, водопроводный кран. Одно утешало, здесь было тепло, значительно теплее, чем в остальных помещениях. Видно где-то здесь, находился один из отопительных агрегатов, напоминавших, огромный кондиционер, я видел такие не раз,почти на каждом этаже. Кажеться я даже ощущал равномерный гул, и легкую вибрацию пола.
Руки мои, действовали плохо. Сказывалось воздействие парализатора. Благо, настроен он был на минимум, иначе, пришлось бы этим бравым воякам, тащить меня на своем горбу, так как после стандартного импульса, примерно, на час, полностью отключается , весь двигательный апарат. И хотя наручники были защелкнуты на заведенные за спину руки, я знал, что как-только чуствительность к рукам вернется, я сам смогу снять эти железки.
Это было одним из основных контрольных заданий, еще там на земле, во время наших тренировок с дядей ваней. Здесь было несколько секретов, а так же пару собственных наработок, благодаря которым, можно было выпутаться из любых, даже самых профессиональных пут. А уж наручники, тем более, такую простую модификацию, которой пользовались здесь в доме, как патрульные, так и эти черные хлопцы, снять было, делом пяти минут.
Но по немногу успокаиваясь, и приходя в себя, после довольно ощутимых пинков по ребрам, я решил все же, не показывать этим гадам, своих способностей. Пусть, когда нужно будет, это станет для них, приятным сюрпризм. И походив, с пол часа, туда сюда, по обшарпанному, пластиковому полу, разминая затекшие суставы рук,я уселся под дальней от двери стеной, и крепко задумался.
И так, сработало. Ипусть я сейчас, самый настоящий преступник, а по меркам дома, меня должны приговорить, минимум к пожизненному седьмому уровню, однако, то что случилось со мной там, на пятом, было куда серьезнее.Даже нет, это событие, было,пожалуй, одним из самых важных в моей жизьни, здесь в доме. И я осознавал, что от ныне, для всех жителей подзаконных уровней, я самый настоящий изгой, но поступи я сегодня иначе, и изгоем, был бы я сам для себя. Что гораздо, гораздо страшнее , и лекарства от этого не существует.
А что касается моей новой способности, значит, это не сон и не бред, а реально работающая вещь, которую как говориться, я сегодня пощупал руками.
В тот миг, когда я распахнув дверь, того злосчастного модуля, и увидев картину, страшного зверства, я четко понял что опоздал. Безнадежно, и бесповоротно опоздал. И в тот, именно в тот момент, когда все казалось уже непоправимо упущенно, в моей голове что-то щелкнуло. Да так основательно, буд-то некий древний рубильник, виденный мною однажды, в нашей кательной. Вот тогда то и случился скачек во времени, или еще какая похожая ерунда, которая отбросила меня на несколько минут назад. А на сколько, интересно минут? Это между прочим важнейший вопрос. Что ж, можно примерно прикинуть. После этого самого перехода, или временной петли, я пришел в себя в лифте. буквально сразу же, он остановился на том самом этаже, на котором я до этого, или после, короче с этим сейчас не стоит морочиться, вышел. Значит остается посчитать, за сколько минут бегом, можно преодолеть, растояние от лифто, до холла, а за тем, от холла, до лестничной клетки, и то время что я поднимался до четвертого этажа. И так, в месте с остановкой у той, резиновой горилы, что едва не зашибла меня, получалось, около четырех, пяти минут. Немного! Но и немало! Иногда, а особенно в критических ситуациях, даже несколько секунд, спасут жизнь, а тут целая прорва времени. Я же успел. Кстати, а кто прощитывает, длинну этого хроно реверса, не уж то, данный отрезок, вбит в настройки как единственно возможный. Это конечно хорошо, знать точно что произойдет в следующие пять минут, но может случиться так, что этого времени будет недостаточно.
Но я тут же прервал себя: Ну ты Ал и наглец! Нет что б радоваться! Ведь по сути, данное свойство сознания, или тела, или дом его знает чего еще, есть ни что иное, как самое настоящее чудо! И все остальные подарки, сектора инициации, не идут ни в какое сравнение с этим! Да узнай, о таких моих способностях, кто из верховных! Они же просто перегрызутся все из-за меня! Либо по тихому шлепнут, да бы не рисковать!
Да! Подумать есть о чем! Ну и подарочек! Спасибо конечно! Но теперь я самая настоящая, ходячая бомба! И где я теперь окажусь, благодаря этому подарочку? На седьмом, неподзаконном, или совет-таки, приговорит бедного Алекса Некоево к распылению? В общем, думаю, что в случае, прямой угрозы жизьни, эта моя новая способность, между прочим, совершенно необъяснимая, с точки зрения, известной мне науки, возвращаться во времени, на какой-то, пока еще точно не определенный отрезок, явно завязанная на мой эмоциональный блок, иначе как объяснить первый, тот самый, скачек с Миленой, и второй, сегодняшний, спасший эту девушку, может и мне самому спасти жизнь. Я ведь знал наверняка, что эти уроды наигравшись вдоволь убьют ее, и по тихому запрячут останки, несчастной жертвы, в какой ни будь технический колодец.
Как она там сейчас? Надеюсь девчонки позаботились о ней!
Когда я вернулся, к лежавшей без сознания, на ковровом покрытии девушки, подходя, к заветному тупику, краем глаза, заметил какое-то движение, в соседнем коридоре. Обернувшись я увидел как за одной из дверей, скрылась чья то любопытная мордашка. Так что, долго не раздумывая, я направился в ту сторону. Мне нужно было оставить несчастную девчонку, потерявшую сознание от страха, в надежном месте. И подойдя, к пластиковой двери, с номером девяносто пять, вежливо постучал. За дверью, кто-то тихо ойкнул, а затем там послышался, какой-то приглушенный разговор, буд-то спорили двое, видно решая открывать, или нет. И вот, любопытство, все-таки взяло верх, в замке щелкнуло, и сквозь не большую щель, на меня глянули, черные, любопытные глазенки. В них не было ни капли страха, а лукавое, какое-то, чисто детское-любопытство. Затем выражение сменилось, и тут же дверь закрылась, что бы открыться уже полностью. Стоявшая за ней девчонка, видно сняла цепочку, которая, устанавливалась здесь как естественная необходимость.
А когда эта, смелая малышка, широко улыбнувшись, и показав крепкие белые зубки, шагнула внутрь, приглашая меня войти, я вдруг узнал ее. Это была Лика. Та самая малявка, которой я вчера оставил свой щит. Она тоже узнав меня, быстро затараторила:
— Привет! А твой щит не здесь! Он в моем модуле, на шестнадцатом! Я здесь с подружками была! А тут началось это! Мы все попрятались! Здесь даже черных видели, говорят! Ну вот, а я как стихло, к себе на верх хотела, открываю, гляжу ты, не ты! Темно здесь, видно плохо, но я узнала таки! Мы видели как ты Лизку, на руках притащил сюда! Но трогать побоялись! Вдруг выйдеш, а тут черные, олька, с милкой, вообще в туалете закрылись, думают глупые, там их не найдут! А что с ней?, С лизкой?
Я все это время, слушал, не пытаясь перебивать, пусть выговориться. Авось чего полезного расскажет. И когда эта, черноволосая, и черноглазая симпатяшка, поинтересовалась лежащей, по прежнему без сознания девчонкой, которую оказывается звали Лиза, я коротко, не вдаваясь в детали, рассказал ей, и появившимся из маленкого санузла, еще двум ее подружкам, рыжеволосой, веснусчатой Ольге, и блондинистой, довольно симпатичной Милке, что отнял Лизу у черных, и что она, со страху потеряла сознание. И что я очень прошу их, позаботится о ней. Затем, я не мешкая, перенес , Лизу в модуль к девчонкам, и коротко попрощавшись, погнал на поиски Романа.
Но к тому времени, все уже закончилось. так что оббегав пол уровня, я так ни кого и не обнаружил. И наконец догадавшись набрать его по комуникатору, коротко рассказал обо всем произошедшем. Роман, узнав о том, что я замочил двоих громил Леона, завис, на целую минуту, а затем охрипшим вдруг голосом произнес:
— Это все Ал! Они тебя уже ищут!
И вот теперь, я сижу в этом склепе, понятия не имея, что там для меня готовит, глава всех насильников и беспридельщиков, Леон, и вся эта шайка лейка, которую здесь кличут советом верховных. Нет, я был уверен, что Приторий замолвит на суде за меня словечко. Но два трупа, это два трупа. И как тут не крути, а наказания не избежать. Так что остается один вопрос, каким будет оно, это наказание.
И тут, за дверью послышались чьи-то голоса, и встав на ноги я прислушался. Показалось кто-то из споривших там, в коридоре, был мне отлично знаком. И вот, в замке щелкнуло, и на пороге появился Приторий. За ним, вошел Роман, а следом, маленким торнадо, влетела моя милая Шерри. Она с разбегу бросилась мне на шею, и заливаясь слезами запричитала: Ал! Что ты наделал! А-ал! Что-о ты-ы на-аде-ела-ал!
Приторий с Романом, вежливо отвернувшись, несколько минут обсуждали что-то между собой, и когда помошница, теперь уже бывшего патрульного, немного успокоилась, Глава нашего отдела, велев Роману, снять с меня наручники, произнес, глядя мне в глаза:
— Тебе неимоверно повезло Алекс! Оба сотрудника военного охранения живы, и только поэтому, мы можем сейчас с тобой разговаривать! Первый, из сотрудников, уже дает показания, и они надо сказать, довольно противоречивы! Так что я, как один из следователей, привлеченных к этому делу, предлагаю тебе, рассказать все как было!
И тогда, я немного подумав, сжимая ладошку, тут же вцепившейся в меня Шерри, попросил:
— А можно мы поговорим на едине!?
А когда ни чуть не обидевшиеся, Роман с Шерри, вышли, не до обид сейчас, слишком все серьезно, я спросил:
— Вы можете гарантировать что наш разговор не записывают? Дело в том, что обстоятельства произошедшего, содержат нечто настолько важное, и настолько опасное, что вам лучше все проверить!
Приторий, вовсе не удивившись такой просьбе, достал от куда-то свой, странный, голубоватый жезл, и проведя им вдоль стен и потолка, сказал:
Все чисто! Это случайно выбранное помещение! Вот дальше, тебя будут содержать в настоящей камере, с полноценным наблюдением! И так я слушаю тебя!
Когда я закончил свой расказ, глава отдела, выглядел очень озабоченным! Он ходил из угла в угол, в тесной каморке, ставшей еще теснее, когда в ней появился этот здоровяк, и кусая губы, о чем-то сосредоточенно размышлял. Уже раза два к нам заходил охранник в черной униформе. И один раз в дверь заглянула вихрастая голова Романа. А Приторий все расспрашивал и распрашивал меня о том как все произошло, выпытывая самые незначительные, на мой взгляд детали.
