Небо шамана. 2 часть

На закате мы с Гордеевым вылетели в новый для нас сектор и с хода вышли на группу из десяти транспортников. Они шли над нижним слоем облаков, и это их вполне скрывало от истребителей, но не от меня. В просвете между облаками было очень темно, поэтому я издали длинными очередями и взрывами обозначил цели для Лёхи — троих идущих левее, передний от моих попаданий уже посыпался, а сам стал гробить пятерых, кого оставил себе. Так как всё происходило на глазах Гордеева и его стрелка, приходилось пользоваться ШКАСами, взрывы пуль которых вполне сходили за взрывы осколочно-фугасных снарядов моих пушек ШВАК. Не особенно миндальничая, я уже спустил вниз три самолёта, Алексей вроде бы успешно добивал второго, который уже почти ушёл в облака, но пока ещё было видно пламя его горящего мотора, четверо успели нырнуть в облачную пелену. Вот только это им не сильно помогло. Тем более, что в облаках я работал уже пушками и пулемётами вместе, а в этом случае было достаточно одного, в крайнем случае двух попаданий почти в любое место. Ведь могучий фугасный взрыв в любой части фюзеляжа критично нарушает целость его конструкций, в том числе несущих. Попадание в район хвостового оперения часто отрывает хвост. А попадание в крыло — вырывает не меньше половины его, и с такими повреждениями о продолжении полёта говорить не приходится. "Роща-четыре" подтвердила падение десяти сбитых, и мы продолжили дежурство. Правда, на второго Лёшкиного пришлось потратить пару снарядов. С одним горящим мотором Юнкерс попытался уйти, и это у него могло получиться. С двумя работающими моторами он, возможно, взлететь не сможет, а вот просто лететь мощности двух двигателей ему вполне достаточно. Говорят, даже одного среднего в некоторых случаях хватает дотянуть не слишком далеко.

Дальше больше получаса летали без смысла, пока на нас не стали выходить одиночки и пары. Они шли на разной высоте, по-разному используя прикрытие из облаков, любыми способами пытаясь долететь и выполнить задачу. До критической выработки горючего мне с Гордеевым пришлось вертеться, но восемнадцать самолётов мы на землю спустили. Улетать катастрофически не хотелось, но без бензина самолёты не летают. Планеров сегодня никто не тащил или буксировщики позже вылетают. На мою долю за этот вылет пришлось двадцать машин, на Алексея записали шесть. И одного завалил Подгорный, когда в суматохе потерявший ориентацию ведомый одной пары худых выскочил под пулемёт Сергея. Подгорный не растерялся и всадил в него одну длинную очередь патронов на шестьдесят, из которых с такого малого расстояния наверно половина попала в цель, чего продукт немецкого авиастроения не выдержал и рассыпался на очень не крупные кусочки. То, что реально уронили больше, было не слишком интересно, всё равно имеют значение цифры из сводки наземного наблюдения. По моим прикидкам не попали в счёт трое или четверо.

Второй и третий вылет у меня и утренний у Цыганова прошли в сухую, а немцы облетали наш сектор, если не считать одного на границе сектора, которого выловил в облаках под ругань третьей "Рощи", что я влез в чужой сектор, но падение сбитого подтвердила. Утром меня разбудили, не дав поспать. В штабе, не смотря на тридцать сбитых за ночь самолётов, все сидели злые. Мне даже смешно стало, раньше бы все тут скакали как молодые козлята, а теперь три вылета почти "в сухую" — почти траур. Быстро же все привыкают к хорошему. Не нужно быть гением стратегии и тактики. Наверняка немцы внимательно слушают эфир и у них хватает переводчиков, поэтому перенаправить свои самолёты из того места, где их сбивают не трудно. Тем более, что мы себя ведём в этом плане крайне неповоротливо, чем им в реализации этого маневра помогаем. Тем более, что наше радиомолчание сохраняется только до первого сбитого, который нужно подтвердить с "земли", а мы при этом обязаны пользоваться своими неизменными позывными и такие персонажи, как "Пастух", "Цыган" и "Гордей" им наверняка давно известны. Но если я буду носится по всем секторам, то в облаках по ощущениям могу и кого-нибудь из наших прибить. То есть система управления машинами в воздухе очень слабая и не до конца продуманная и отлаженная, не способная оперативно реагировать на меняющуюся обстановку в воздухе. Причём, по докладам "слухачей" ВНОС сегодня немцы активно летали через наш бывший сектор, где два дня не было ни одного самолёта, и летать начали уже после появления Цыганова в соседнем секторе.

Сегодня прилетает Новиков, нашему полку, в общем, стыдиться нечего. За первую неделю декабря у полка счёт сто четырнадцать сбитых самолётов и семнадцать или восемнадцать планеров. Это притом, что мы ещё вылетали на штурмовки, в полку едва половинный состав и мы не истребители. Истребители двух армий с зенитчиками сбили ещё больше пятидесяти машин и четыре планера. А по данным разведки, говорят, что немцы для обеспечения воздушного моста пригнали только транспортников больше двух с половиной сотен машин, не считая планеров и буксировщиков. А каждый планер груза тащит почти как транспортник или даже в два раза больше. То есть при таких раскладах говорить о том, что мы сумели перекрыть работу немецкого воздушного моста и снабжения окружённой армии нельзя. То есть сегодня, не смотря на все наши феноменальные показатели, нас всех будут не хвалить, а дрючить! Всем важен результат, а его нет!

В обед к нам стали садиться самолёты: Дуглас, ДБ-три Хрюкина и два звена истребителей. Оказывается, Новиков из Москвы прилетел к Хрюкину и уже туда вызвал нашего Руденко. А наш командарм после вставленного пистона, решил подсунуть наш полк, поэтому полетели не в его штаб, а к нам. Мы все по команде командира быстро рассосались и потерялись на местности. Лезть на глаза высокому начальству? Нет, уж, мне бы что-нибудь безопаснее, да, хоть живую голодную пантеру за хвост подёргать, значительно безопаснее выйдет. А после того, как прилетевшие самолёты заглушили моторы, над полем разнёсся густой рык кого-то распекающего начальственного баса. Впрочем, нужды перекрикивать рёв моторов больше не было, и громкость пошла на спад. Но даже самым тупым стало ясно, что прилетели явно не плюшки с повидлом раздавать. Минут через тридцать за мной примчался лично Павел Фёдорович — капитан и наш начальник штаба, он хоть и не летает уже, но дядька толковый. Оказывается, срочно послали за мной и Цыгановым, но бежать пришлось не в штаб, а в столовую. В штаб вся прилетевшая с генералом толпа просто бы не поместилась. Пользуясь тем, что прилетевшие сами оказались в столовой хитрый старшина организовал перед всеми чайники с горячим чаем и миски с печеньем и наломанным шоколадом, а для желающих разлитый по кружкам холодный квас, что кажется немного понизило накал отрицательных эмоций.

Но когда мы вошли Бурдужа стоял навытяжку, рядом также встал Цыганов, я в точности повторил действия своих старших товарищей. Ну, совсем не та ситуация, чтобы выпендриваться и опыт старших нужно уважать и использовать. Всё ещё злой и агрессивный Новиков после доклада Цыганова о прибытии рявкнул:

— Эти, что ли?!

— Точно так! Товарищ генерал! — Почти проорал в ответ Бурдужа.

— Цыганов — это ты?! — Повернулся генерал к Васильевичу.

— Точно так! Товарищ генерал! Командир первой эскадрильи! — Аналогично проорал Цыганов. Что значит этот цирк, я не понял, но решил тоже орать по уставу, похоже командиры выбрали такую линию поведения не без причины.

— И много сбил?

— Не могу знать! Товарищ генерал! — Снова проорал Цыганов.

— А ты, лейтенант...?!

— Младший лейтенант Гурьянов! Временно исполняю обязанности командира второй эскадрильи! Товарищ генерал! — В тон старшим проорал я, старательно пуча глаза, вытягиваясь и выпячивая грудь.

— Ладно! Молодцы! Да понял я... — Проговорил Новиков, устало махнув рукой. — Майор! У тебя в штабе сколько человек не толкаясь поместятся?

— Семеро, не больше... — Уже совсем обычным голосом ответил Бурдужа. Только по пути в штаб до меня дошло, что такой линией поведения был единственный способ для нас показать неприятие и необоснованность взятого генералом тона. И он это понял, дураки на его должности бывают редко и не долго.

В штабе все сели за стол, Новиков занял командирское место, Хрюкин и Руденко с ещё одним генерал-майором сели рядом и мы трое напротив. Больше действительно у командира бы не поместилось. Новиков нетерпеливо начал, едва сели:

— Командир! Я так понимаю, что у тебя есть что сказать...

— Товарищ генерал! Я бы лучше послушал капитана Цыганова, а я добавлю, где нужно.

И вот тут я снова восхитился Васильевичем. Он настолько ловко и гладко стал излагать многое из того, что мы уже не раз обсуждали здесь в штабе. Бурдужа только вставлял реплики. Речь Цыганова чётко расставляла акценты, что главное преимущество немцев в большом количестве самолётов, и что они их бросают, не боясь потерь. В том, что погода фактически на их стороне и способов сбивать вражеские самолёты не видя в густых облаках нет. А у немцев хватает лётчиков с хорошей выучкой, способных выполнять слепые полёты по счислению и достаточно точно выходить к пункту назначения, да и метеослужба в этом им хорошо помогает. В результате даже вся истребительная авиация ничего с ними сделать не в состоянии. И даже когда истребители обнаруживают транспортники, то сбить такой тяжёлый и живучий самолёт для них не очень простая задача. Хотя, говорят, что на новых истребителях Ла-пять стоят две двадцатимиллиметровые пушки ШВАК, как и на штурмовиках, но мне всё равно кажется, что нам с нашими пушками и двумя пулемётами сбивать такие тяжёлые самолёты легче. Может дело в том, что у нас меньше скорость, то есть времени при сближении и атаке больше, соответственно в цель можно успеть выпустить больше пуль и снарядов. А то, что транспортные самолёты и буксировщики планеров летают на скорости почти в два раза меньше нашей, делает их для нас очень удобной целью, ведь имея разницу в скорости меньше двухсот километров в час, а не больше трёхсот, как истребители, нам значительно проще попадать в цель. Вот и получилась такая странная на первый взгляд картина...

В общем, Цыганов буквально пел, как какая-нибудь сказочная птица Гамаюн или кто там убалтывать в сказках умел... И из его слов чётко выстраивалось, что будь у него в руках вместо одного штурмовика десять самых лучших истребителей, он бы не выиграл состязания с Илом в сложившихся условиях. А главное, просто отмыл истребителей словами о том, что стоит облакам рассеяться и у немцев не станет возможности прятаться, наши истребители ещё себя покажут в самом лучшем свете. А пока стоит использовать то, что можем, например уникального самородка — Гурьянова. Короче, перевёл на меня стрелки, а что мне говорить, я не знаю. Но помог Бурдужа, который подсунул мою заполненную лётную книжку, судя по которой у меня уже девяноста три подтверждённых сбитых и четырнадцать планеров, а здесь только за последнюю неделю я сбил уже шестьдесят пять самолётов и четырнадцать планеров, а это больше половины того, что сбил весь полк. Новиков заинтересовался этими цифрами и Бурдужа ему стал докладывать, что у Цыганова тридцать восемь сбитых и один планер, за эти дни четырнадцать. Следующий по результативности старшина Гордеев — ведомый у Гурьянова, у него пятнадцать сбитых из них четырнадцать сейчас. Себя Бурдужа пропустил и продолжил про остальных: Польчиков пять сбитых, Озеров — четыре и планер, Морозов и Подгорный по три самолёта противника.

С другой стороны у нас с Цыгановым по два ордена Ленина и по звезде Героя, понятно, что не с помойки пришли. Едва Новиков попытался снова дать волю своему начальственному гневу, как Цыганов снова сделал упор на то, что тут просто Гурьянов, зараза такая, уникум и ничего с ним не сделать. Быстро рассказав про пари в НИИ ВВС, мол, вы ведь будете в Москве, спросите, вам там всё в красках расскажут. А ещё он немцев издали, даже в облаках чувствует. Мы ещё до прилёта начальства договорились об этом рассказать, ведь иначе вообще не понятно, как такое наш полк творит. Новиков немного поупирался, но ему рассказали уже Руденко с Хрюкиным, как мы истребителей гоняли. А потом Цыганов подвёл под это почти научную базу. Что все пользуются одинаковыми винтовками, но только если есть снайперский талант, то стрелок будет класть десятку в десятку, а другие только после очень долгих тренировок будут иногда в десятку попадать и то случайно. А талант — это субстанция непонятная, откуда берётся и кому даётся неизвестно, просто у одних есть, а у других нет. А вот у Гурьянова есть такой талант и это надо просто принять и не пытаться его измерить или пощупать...

На уже вполне очевидное предложение или вопрос, почему мы с Цыгановым до сих пор в штурмовиках? Мой бывший комэск быстро и уже привычно привёл уже отработанную серию аргументов, что не хочется летать и искать себе цели. А так на штурмовиках если немцы налетят, то можно их погонять и своих защитить. А если нет, то штурмовики же не просто так летают, а наносят нужные бомбо-штурмовые удары в интересах наших войск. Новиков, наверно такого подхода никогда не встречал и попробовал, было возразить, но после пары вопросов быстро сдулся. А Цыганов не забыл добавить, что на штурмовиках мы за немцами обычно не гоняемся. Они сами к нам летят, считая нас своей законной добычей, вот и получается, что нам остаётся только их в этом немного разубедить.

К середине разговора со стола уже убрали карты и бумаги. С кухни принесли обед и тут же за разговором все и пообедали. Между делом согласовали, систему смены позывных для меня, Цыганова, Бурдужи и Гордеева, то есть каждый день у нас теперь был новый позывной, а ребят в истребительных полках будут обязывать периодически выходить в эфир с нашими старыми позывными, чтобы сбить с толку немецкую радиоразведку. Предложили некоторые улучшения в работе службы наведения и ВНОС, которые в основном свелись к улучшению координации между ними. А когда Новиков вдруг спросил, что бы я для себя хотел, я как раз вспомнил Славу Телегина, вот и попросил направить в наш полк старшину Телегина. Так как фамилия распространённая, чтобы не перепутать, Цыганов предложил связать его с тем, как мы из немецкого тыла самолёты у немцев и итальянцев угнали. Для Новикова оказалось неожиданностью, что оказывается это мы с Цыгановым двух генералов привезли. А Новиков по роду своей службы с генералом Пецци ещё и общался несколько раз и трофейный "Макки МЦ-двести два" в НИИ ВВС видел, правда уже с нашими опознавательными знаками. В общем, никуда не делись, рассказали генералу эпопею своих осенних похождений, как аэродром захватывали, как случайно туда же самолёт с генералами и их охрана произвели посадку. Как затолкали их в задний отсек старого немецкого бомбардировщика. Как в полку жутко удивились, когда вдруг с хода на ВПП сел немецкий бомбардировщик, а следом незнакомый истребитель с незнакомыми опознавательными знаками, чуть стрельбу по нам не открыли. И что именно Телегин со своим погибшим товарищем пилотировали захваченные у итальянцев истребители, но Сергей Михалёв разбился на взлёте. И о том, что нас наградили вторыми орденами Ленина за это. Новиков прочувствовал и пообещал нам найти Телегина.