Отгремела шумная свадьба, разъехались гости и мы стали жить в Нижнем Коршуново, это деревня и имение на речке Коршуновке. А выше по течению есть ещё Верхнее Коршуново, это всё старинные родовые владения рода Коршуновых. В имение перевезли мою любимую Звёздочку, а рядом с моими покоями поселились мои девчонки Наденька и Алёнка. А так, как роду Коршуновых нужен наследник уже через неделю после свадьбы как мы посчитали, я привела в спальню мужа Наденьку и ещё три дня подряд. После я отводила Наденьку к себе и возвращалась к мужу, чтобы после того, как он уснёт вернуться спать с моими сестрёнками. Так уж повелось, что на этих широких кроватях мы — маленькие и втроём помещаемся. А я уже привыкла спать в их нежных объятиях. Ещё через три недели мы узнали, что Наденька вроде как понесла, счастливый папочка чуть не прыгал от радости, но пока больше никому мы ничего говорить не стали. А после окончания отпуска Михаила мы с ним уехали вроде бы к месту его службы, на самом деле в Молчановку, до которой здесь всего сотня вёрст по дороге. Передали Наденьку под опеку и присмотр Степаниде Мартьяновне, оставили с ней Фёдора, чтобы ей не скучать. Перед отъездом поплакали с Наденькой, в последние годы мы с ней ни на день не разлучались, а тут разлука на несколько месяцев, с нами всплакнула и Алёнка, грех же не уронить слезу за компанию.
В городке, где стоял гарнизон пехотной дивизии нас разместили в домике, где хозяйкой оказалась хлопотунья и хохотушка Марьяна, её муж служил тут же фельдфебелем, ещё в доме носились трое пацанов от трёх до десяти лет. Дом типа мазанка разделен на две части. В нашей гостиная и за печью две комнатки, большая наша с Мишей спальня, маленькая для Алёнки. Миша очень переживал, что мне здесь будет трудно и неудобно и не слишком верил, что я смогу устроиться и освоиться. Вскоре ему пришлось убедиться, что я совсем не неженка-белоручка. Оказалось, что это особенное удовольствие ждать любимого со службы, чтобы встретить горячим ужином и накрытым столом. Вдвоём с ловкой умелой Алёнкой обслуживать одного мужчину мне было совсем не трудно. После стрельб Миша приходил громогласный, немного оглохший от стрельбы, и пропахший порохом. Кушал, рассказывал о своих делах, я рассказывала о наших мелочах, а вечером начинались особенные радость и удовольствие с моим любимым мужем. И если вы пошло подумали о позах или подобном, то совсем не угадали. У любящих кроме потной механики в духе похабного порно столько маленьких нежных радостей счастья, в которых иногда даже куда больше. А уж наслаждения нежной родственности и тепла семейного единения так и просто не пересказать. Кто бы и когда мне раньше рассказал, что я оказывается словно самой природой сделана так, что мы вкладываемся друг в дружку словно части одного целого и вся целиком так ловко помещаюсь у мужа подмышкой, и когда он тихонечко дышит в мою макушку и гладит спинку, а я рисую узоры на его твёрдой груди, от счастья кажется готова умереть прямо в эти мгновения. Нет, мне не получится объяснить словами, то, что происходит. Нет слов, которые опишут, как заливает всю меня от нежности и радости понимания, когда за секунду до того, как я стала поворачивать голову, чтобы подставить для поцелуя губки Миша тоже потянулся ко мне головой... А про то, как подарить плотские удовольствия мужчине... Татьяна очень умная и хорошая учительница...
Мы читали коротенькие не слишком грамотные, но эмоциональные грустные письма от Феди и Наденьки, что у них всё хорошо, только очень скучают и ждут нас с нетерпением. А мы с Алёнкой особенно внимательно искали в Надиных письмах какая у неё теперь талия и прикидывали как и сколько мне нужно подкладывать и когда начинать это делать, чтобы стала видна моя "беременность". Сошлись на том, что раньше февраля можно не дёргаться, а потом достаточно перейти на другой фасон платьев, а под накидками и теплой одеждой никакой беременности при всём желании не разглядеть. Вот в конце марта уже надо в Молчановку перебираться и обязательно заехать показаться с пузиком в Ярославле родственникам, чтобы видели и знали. Михаил с нами соглашался, но уже грустил, что придётся расставаться...
И в один из дней накануне приближающегося рождества и нового тысяча девятисотого года я вдруг осознала, что начинается не просто двадцатый век, к радостной встрече которого все старательно готовятся. Всего четыре года и будет русско-японская война, на которую будут перебрасывать войска с западной границы, то есть отсюда. А там в горах Маньчжурии наши дебильные стратеги вроде разных Фоков, Куропаткиных и Стесселей будут тупо отступать и подставлять не готовые войска под удары превосходящих сил японцев. Но и это не самое страшное, гораздо ужаснее, что за этим в пятом и следующих годах начнутся волнения и стачки так называемой первой русской революции, нарыв которой сумеют чуть притушить, но он прорвётся взрывом в семнадцатом и мне совсем не хочется, чтобы наши ещё не родившиеся дети сгорели в мясорубке в угоду неизвестно чьих интересов и даже не нужно сомневаться на какой стороне окажутся мои Коршуновы.
И что мне с этим делать?! Бежать на приём к Николаю — святому великомученику? Блин, надо же было придумать! Угробил всю страну и семью и его ещё и в мученики... Нет уж, толку никакого, да и слушать меня никто не станет. Я как-то слышала, что Николай больше десяти раз отдавал приказы Артурской эскадре перебазироваться во Владивосток, когда порт оказался окружён со всех сторон. И ведь японцы даже не перекрывали им тогда пути отхода. Но адмиралы ведь умнее какого-то сухопутного царя и досидели до того, что японцы подогнали весь флот и пытавшихся уже с боем прорваться разбабахали. А ведь там наши почти прорвались, но погиб командующий эскадрой и корабли вернулись в порт, где их потом расстреливали и в конце сами затопили. Так, что говорить о том, что во всём вина одного "хозяина земли Русской" наверно не стоит, слишком многие плевать на него хотели. Он вроде бы главный, а на его приказы чихают и как тут управлять? Нет. Сам виноват. Пётр головёнки всем несогласным откручивал или рубил, так все и бегали на цырлах, бухтели, но делали, как приказано. А этот такой бардак развёл. ЛюбоВВВ у него! Тьфу! Зла не хватает...
Одно я точно знаю, я не хочу рисковать дорогими мне людьми. А раз сделать для изменения истории я ничего не могу, значит надо увозить всех туда, где эта безумная история никого не сможет зацепить. Главная проблема в том, что Михаил офицер и будет хранить верность присяге до последнего. Подумала, что ехать нужно не в Европию и не в Америку. По первой война с грохотом прокатится, а во вторую как-то очень не хочется. Остановилась на выборе между Канадой и Австралией, обе страны заселены слабо, места хватает и в обеих в ближайшие сто лет никаких войн не планируется. Канада вроде лучше и климат на наш похож, но там рядом эта дурацкая Америка, и лет через пятьдесят вполне можно начать строить противоракетные убежища от наших же ракет, так, что лучше уж в Австралию, которая в принципе никому не нужна и на отшибе... А там рядышком ещё есть Новая Зеландия, говорят единственное место в мире, где совсем нет змей и климат там даже лучше Австралии, только аборигены какие-то очень злобные. Хотя решать всё равно Миша будет, но ведь его решения и направить можно если аккуратненько в ушко пошептать. Вот ведь, не было печали и только вроде бы всё устроилось... Но пока эти мысли отложила в сторону, пока есть время. Главное, что я осознала цели, а значит, если появится шанс повернуть в нужную сторону я его должна не упустить.
А мы с Алёнкой тем временем мудрили с подкладками для моего живота. Сложность в том, что я настолько уже привыкла к корсету, что без него один день и у меня спина болеть начинает. А значит, мне нужно накладной живот поверх корсета делать, а как вы себе представляете беременную в корсет затянутую? то есть нужно не просто животик сделать, но и талию скруглить и корсет замаскировать. Вообще, есть говорят корсеты для беременных и они даже живот поддерживают в нужном положении, только у меня очень большие сомнения корсет ли это. Наверно это больше поддерживающий бандаж для живота, а значит, он мне не подходит. С помощью ваты, конского волоса, холстины и ловких ручек соорудили целую серию животиков, которые пуговицами на талии застегиваются, и я даже потренировалась дома их носить. С маленькими вообще никаких проблем, а с большими надеюсь, что мы уже в Молчановке будем и там даже если кто что разглядит, болтать не станет, усадьба там в стороне от деревни, а всех, кто в усадьбе работает Степанида в ежовых рукавицах держит. Ведь Настя там с рождения росла, и ничего на сторону не просочилось, хотя, судя по всему, девочка там коленца откалывала, только держись.
И в середине марта мы с Алёнкой поехали в Ярославль с заездом в Москву, всё равно в Москве пересадка на другой поезд. Для тренировки и на всякий случай я уже с маленьким животиком ходила, ведь неизвестно кто нашими попутчиками окажется. Татьяна нас встретила с такой радостью, что я чуть не расплакалась, а потом и поплакала, за неделю до нашего приезда Настя повесилась, не усмотрели за ней. Татьяна к моему удивлению не запила, только зубы стиснула. Но оказалось причина довольно неожиданная и даже радостная с моей точки зрения. Одна из девчонок, с которыми была Настя, от неё понесла и месяца на полтора раньше нас Татьяна должна стать бабушкой. Не долго думая мы предложили забрать её с собой в Молчановку, где четверо, там и ещё одна не в тягость будет. Присмотрим за ней, если надо поможем, не бросим. Татьяна тоже долго не думала, дала согласие почти сразу и привела девочку уже с хорошо видимым животиком. Совсем молоденькая, только четырнадцать лет. Я продолжаю с позиции будущего на эти вещи смотреть. Звать Лизавета, фигура довольно нескладная, похоже не успела ещё сформироваться, то есть по-хорошему рожать ей ещё рано, но теперь уже ничего не изменить. Ростом примерно с Алёнку, черноволосая, кареглазая и с жутким волжским оканьем. Я раньше даже не представляла, что слова с буквой "А" можно так через "О" говорить, а уж если слова с "О", то эту букву с таким смаком проговаривают, чтобы ни у кого даже фантазии не возникло, что здесь может быть другая буква. Поживём — увидим, но отталкивающего впечатления девочка не произвела и против поездки с нами возражать не стала. Моё впечатление — простая крестьянская бесхитростная не слишком умная и не хитренькая девчонка. Может так оно и лучше даже, не нужно будет постоянно оглядываться в ожидании, что ещё отмочить может. Татьяна попробовала заикнуться про содержание, но я её перебила и пообещала обидеться, если она ещё хоть слово об этом скажет. Уже вечером подумала, что Татьяна так могла меня на вшивость проверять. Ну и ладно...
В Ярославле я одна наносила визиты. Останавливаться у Гуркиных или Белоглазовых не стали, сняли пару номеров в трактирной гостинице и свободно разместились. Зато я могла свободно проехаться и навестить как мне удобно и не переживать, что кто-нибудь что-нибудь лишнее увидит. Самое сложное было встречаться с Наташей. Этой непоседе ведь нужно на меня запрыгнуть с визгом, а живот обязательно общупать и послушать. Пришлось немного намять нос и натереть глаза, чтобы вид немного болезненным стал и от порога сказаться больной и попросить дать мне немного отдохнуть и не очень меня шевелить. Заезжать к свекрови не стали, только приветы ей передали. А вообще приятно, что все так радуются за нас с Мишей. И Вера с мужем и Наташей, и все Гуркины, ведь могли и обидеться, было бы желание, а причину найти всегда можно. Ольга с малышом возится, она за месяц до нашей свадьбы родила и сейчас очаровательная девчонка уже переворачивается и задорно гулит. Всех подарками одарили, добрых слов и пожеланий выслушали два воза. Трёх дней на всё хватило, и уехали в Кострому, оттуда до Молчановки намного удобнее добираться.
А в Молчановке нас встречали так душевно и радостно, что я поняла — мы домой вернулись. Подумала, что даже станция не была мне домом, это скорее было место работы и казённого проживания, а здесь дом и за это нужно спасибо Степаниде и Наденьке сказать. Устроили Лизу, передали Степаниде приветы от Татьяны, объяснили ситуацию с девочкой. Про Настю рассказали, Степанида ужасно расстроилась, ведь девочка на её руках выросла, и любили её искренне. Да и зла особенного в ней ведь не было, дурь через край хлестала, но без подлости особенной, а дальше обстоятельства и наркотики. За ужином посидели, помянули девчонку добрым словом.
Живот у Наденьки больше, чем мы мне сделали, чувствует она себя хорошо, а вечером мы все вместе залезли в кровать и так приятно с моими девчонками спокойно заснуть всем вместе. И нам осталось только спокойно ждать, гулять по окрестностям. Как мне не хотелось на Звёздочке покататься, но придётся моей малышке подождать, пока я только навещаю её, ухаживаю, балую всякими вкусняшками. Гриву её роскошную в косички заплетаю, мою, расчёсываю и рассказываю, как мы с ней после рождения малыша покатаемся...
Фортель выкинула Тяпа. Когда у неё течка началась мы дружно проглядели, и её покрыл мелкий чёрный Молчановский кобелёк. Я не собиралась заниматься разведением французских болонок, но видела я того кабысдоха, хорошо, что хоть тоже мелкий, родить должна спокойно, а был бы кобель крупный, то и щенки не маленькие, так может ведь и не разродиться. Во второй половине мая среди ночи Наденька которая выходила до ветра среди ночи сказала, что во дворе кто-то скулит, но мы этому значения не придали, а утром оказалось уже поздно. Тяпа залезла щениться под крыльцо амбара, еле достали её оттуда и помочь уже не смогли. Из пяти щенков выжил только один, весь чёрный, назвали Угольком и еле сумели слепого малыша выкормить и выходить.
И в разгар этого процесса решила рожать Лиза. Со счётом срока немного ошиблись и приехавшие через неделю Иван Филимонович с повитухой, которых принимать роды Татьяна отправила, родившуюся девчушку осмотрели, подтвердили, что родилась нормально, о чём бабушке и написали. Молока у Лизы хватает и у нас начался ещё один хоровод, только уже не вокруг щенка, а вокруг рыженькой кареглазой малышки, вернее вокруг обоих. Иван Филимонович, если кто не помнит, это доктор который девочек Татьяниных пользует, а ещё он мой крёстный и отчество у меня по его имени, ведь при принятии православия отчество принимается по крёстному отцу, а не по родному отцу — иноверцу. Он с повитухой по распоряжению Татьяны должен был принять роды у Лизы, а потом остаться и принять роды у Наденьки. Первые роды мы приняли сами с помощью бабки из Молчановки, а Надя рожать пока не собирается. Но доктор её осмотрел и сказал, что скорее всего у нас двойня будет. Мы теперь даже не знаем, радоваться нам или нет. А ведь Фёдор и Алёнка двойняшки, а если в роду двойни уже были, то двойни в таких случаях чаще бывают...
Семнадцатого июля в дождливый день хмурый день с утра мы начали рожать, и вечером родился Кирюша, а следом Ваня. В последние дни перед родами Наденька из-за огромного живота уже просто напоминала глобус и даже двигалась с трудом. При её миниатюрности выносить двойню — подвиг, но роды прошли нормально, мальчишки здоровенькие. Оба тёмненькие, Кирилл кареглазый, а вот Ваня с серо-голубыми глазами. Кажется я перенервничала больше всех, вечером просто упала без сил и проспала часов десять. Написали всем о нашей радости, кроме папочки остальных попросили не приезжать, что мы сами к осени приедем показать детишек. А папочка примчался через десять дней и очень сердился, что написали письмо, а не отбили телеграмму. Пришлось виниться и сетовать на свою дщевичью глупость и отсталость от новых достижений цивилизации. И надо было видеть моего ошалевшего супруга, когда он пытался брать на руки малявок, а им не нравилось и они поднимали ор в два совсем не тихих голоса. Наденька от родов уже оправилась и официально это я родила двойню, а она их кормилица, чтобы я свою грудь не испортила. Папочка гостил у нас всего десять дней и уехал служить дальше, я так соскучилась, что почти каждую ночь не давала ему спать. Уезжал счастливый и какой-то шальной.
