— Ах, черт, — вздохнул он.
— Давайте просто продолжим работу, сэр. — Джулиан похлопал его по плечу. — Жизнь — сука, а потом вы умираете. Верно?
— Правильно. — Роджер снова вздохнул, затем указал в темноту. — Тогда ладно. У меня есть для тебя работа. И, должен признать, не из тех, которые могли бы подождать, пока я вернусь, чтобы проверить Нимашет. Взгляни на цель.
Они поднялись на гребень хребта, и Джулиан включил систему сбора света и увеличения в своем шлеме.
— Большое траханье, — заметил он, глядя на стену. — Есть какие-нибудь идеи по гарнизону?
— Около двухсот, — спокойно ответил Роджер.
— Станет, если брать ее лобовой атакой, даже против мечей и аркебуз, — заметил Джулиан. Он посмотрел на оба боковых хребта и поморщился. — Вы думаете о том же, что я подозреваю?
— Вы с Гроннингеном — наши эксперты по высокогорью, — сказал Роджер с улыбкой в голосе.
— Конечно, — проворчал сержант. Он не упомянул, что ранее эту должность занимал Доккум. Уроженец планеты Непал был экспертом во всем, что касалось "высот". К сожалению, "был" стало точным термином. Он погиб незадолго до Ран Тай.
— Это не будет коротким броском, — продолжил сержант через мгновение. Покрытые ковром мардукские джунгли уступили место более открытому лиственному лесу, но даже он заканчивался, не доходя до вершин горных хребтов. Вдоль хребта виднелась едва заметная тропа, оставленная местным аналогом коз, но добраться до нее было бы непросто. Гребень возвышался по меньшей мере на пятьсот метров над их нынешним положением, и эти метры были чертовски близки к вертикали.
— Мы заставим васинов двинуться в путь незадолго до рассвета, так или иначе, — сказал Роджер. — Мне нужно, чтобы к тому времени ты был на месте.
Мардукская ночь длилась восемнадцать часов, что дало бы отряду по меньшей мере пятнадцать часов на то, чтобы осуществить переход. Джулиан подумал об этом несколько секунд, затем кивнул.
— Могу сделать, босс. — Он покачал головой с притворной печалью. — Мне нужно стать менее компетентным или что-то в этом роде.
Роджер усмехнулся и хлопнул его по спине.
— Только представьте, какие истории вы сможете рассказать в клубе сержантов. Вам больше никогда не придется покупать пиво.
Джулиан снова посмотрел на гору без следов и кивнул.
— Теперь у нас есть мотиватор. Бесплатное пиво. Бесплатное пиво. Я просто буду продолжать это повторять.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ
Мачек сплюнул за край гряды и покачал головой.
— Ты смотришь в бездну, и бездна смотрит в ответ, — пробормотал он.
— Меньше философии, больше восхождения, — прорычал в ответ Гроннинген с того места, где он остановился на широком месте у подножия второго пика.
Отделение было растянуто вдоль острого хребта, вершины седловины между двумя горами. "Плоская" поверхность была шириной не более метра, с отвесными обрывами с обеих сторон. И штурмовой группе пришлось бы пересечь почти вертикальный выступ второго пика, чтобы занять позицию над цитаделью.
— Там была полка, — сказал Джулиан, слегка отдуваясь. Хребет возвышался почти на пять тысяч метров над уровнем моря Мардука, что означало, что при несколько более плотной атмосфере кислорода было в избытке. Более того, Джулиан позволил Гроннингену задавать темп, зная, что неукротимый асгардец доведет их до предела... и он это сделал. — Еще около ста метров вверх и на северо-запад, — добавил сержант, снова тяжело дыша.
— Думаю, что вижу это, — согласился Гроннинген. Он увеличил масштаб на своем шлеме и изучил особенности местности. — Узко, — высказал он свое мнение, затем снял шлем и вытер пот со лба. Ночь стала совершенно прохладной, и из долины дул сильный ветер, но от такого темпа все вспотели, как будто они все еще находились в джунглях Мардука. — Действительно узко.
— Лучшее, что Его пальцы смогли заметить до захода солнца, — ответил Джулиан, проверяя время на своем импланте. — Еще четыре часа, прежде чем нам нужно будет быть на стенах.
— Мы можем сделать это легко, — сказал Гроннинген, надевая шлем и подбирая свой рюкзак. — То есть, если мы продолжим идти.
— Веди, Мул, — сказал Джулиан. — Вперед и ввысь.
* * *
Джулиан высунулся с узкого выступа и направил лазерный луч на вершину крепости далеко внизу.
— Две тысячи метров.
— Прямо на пределе падения по Уставу, — сказал Мачек, с сомнением покачав головой. — Долгий путь к падению.
— Это так, — с несчастным видом согласился Джулиан.
Выступ действительно был узким — тонкая полочка из чуть более твердого гранита врезалась в окружающую матрицу. Какое-то недавнее движение земли сдвинуло и сложило гору, выдвинув горизонтальную дамбу наружу, подвергнув ее эрозии. Со временем остатки превратились в участок гранита шириной в полметра, подвешенный над двухтысячеметровым обрывом.
— Однако это единственный выбор, который у нас есть, — добавил командир отделения. — Я хочу, чтобы все рассредоточились. Похоже, мы прямо над внутренними зубчатыми стенами. Следите за своим распределением и, ради Бога, не запутывайтесь — эта проклятая паутинная проволока разорвет вас пополам, если вы дадите ей шанс.
— Да, но это работает, — сказал Гроннинген, незаметно прикрепляя зажим к спусковому ремню сержанта. Сочетание его голоса и ночного ветра скрыло тихий звук, который он издал, когда нажал кнопку "домой"... а затем он столкнул Джулиана со скалы.
Джулиан ничего не мог поделать — удар в спину был слишком неожиданным. Его отбросило далеко от обрыва, и он обнаружил, что почти автоматически переходит в дельта-трек, положение для маневрирования с высоты птичьего полета. Его мозг лихорадочно перебирал список способов пережить падение, но ничего не приходило на ум, и он не мог понять, зачем одному из его лучших друзей только что удалось убить его.
* * *
Мачек крутанулся на месте, держа винтовку на уровне глаз, но Гроннинген поднял руку с катушкой "визжащий паук" в ней. Было очевидно, что другой конец провода был прикреплен к Джулиану.
— Какого черта ты делаешь, Грон? — зарычал капрал. — У тебя есть около двух секунд, чтобы объяснить!
— Только это, — сказал Гроннинген с редкой улыбкой. Он прикрепил катушку к стене с помощью магнитного зажима и усилил натяжение. — Я имею в виду, теперь мы знаем, что это работает, верно?
* * *
Джулиан посмотрел вниз, на зубчатые стены, в сотне метров под ним. Он довольно внимательно наблюдал за ними в течение последних нескольких минут, с тех пор как паутинная линия заставила его остановиться. Больше он ничего не мог сделать; веревка подвешивала его почти головой вниз.
Он услышал слабый скрежет камня, а затем рядом с ним появился Гроннинген, тоже полностью перевернутый.
— Гроннинген, ты чего тут валяешь дурака? — спросил Джулиан со смертельной угрозой.
— Я тоже люблю тебя, чувак, — процитировал асгардец. — Помнишь, в Войтане я сказал: "Ты поплатишься"?
— О, ты сукин сын...
— А-а-а! — ухмыльнулся асгардец. — Я нажимаю на этот зажим, и он действительно становится шикарным, когда ты нажимаешь на верхнюю часть этой штуки.
— О, ты сукин сын... — Джулиан остановился и вздохнул. — Хорошо. Ты подловил меня. Господи, ты меня понял. Я обещаю, больше никаких шуток. Просто... не делай больше ничего подобного, ладно?
— Вы бы видели Джено, — сказал Гроннинген с еще одной ухмылкой, передавая командиру отделения свежую катушку с пауками. — Я думаю, у него чуть не лопнул кровеносный сосуд.
— Ну, я абсолютно уверен, что ты не умрешь от страха по пути вниз, — сказал Джулиан. — Господи. Однако это не перемирие. Я собираюсь добраться до тебя. Просто подожди.
— Я трепещу от предвкушения, — сказал ему асгардец со смешком. — Ты хорошо держишься за эту катушку?
— Да. А что?
— Хорошо, — сказал Гроннинген и снял зажим, который удерживал сержанта в подвешенном состоянии.
Джулиан попытался не закричать, когда снова упал в пустой воздух.
* * *
Мачек оглядел верхушку зубчатой стены с выражением недоверия на лице. Кроме вечного завывания ветра, не было слышно ни звука, и никого не было видно.
— Хорошо, я попался, — прошептал он. — Где охрана?.
— Не знаю, — сказал Джулиан. — Не здесь.
Верхняя часть сторожки была около тридцати метров в поперечнике, с люками на обоих концах. Ворота заполняли проход из стороны в сторону. На юго-восточной стороне более узкий проход вел на вершину второстепенной башни, по-видимому, казармы или штаба. Гроннинген вернулся оттуда, качая головой, в то время как Мачек скорчил гримасу.
— Только не говори мне, что они не выставляют часовых, — сказал он. — Это... сумасшедшие.
— Здесь холодно, — заметил Джулиан. — Я имею в виду, что здесь всего около десяти градусов. Если бы они были остались тут, они были бы в кататонии, возможно, мертвы.
Гроннинген сверился со своим имплантом, затем кивнул с отстраненным выражением лица.
— Пятьдесят или около того по Фаренгейту, да? — сказал он. — Не холодно, но бодряще.
— Для пенистых больше, чем просто бодрячок, чувак, — сказал Джулиан.
— Значит, они просто вообще не охраняются? — спросил Мачек. — Все еще не слишком умно.
— Они привыкли сражаться с шинами, — ответил командир отделения, — и я не думаю, что те тоже смогут двигаться при этой температуре. Посмотрите на васинов. Они все сгрудились вокруг костров, пребывая в оцепенении. Такой холод может убить мардуканцев.
— Значит, они все внутри и ждут, чтобы стукнуть нас по головам, как только мы их туда засунем? — спросил Мачек. — Это хитроумный заговор, чтобы заманить нас на верную смерть?
— Нет, это был вербовщик, который уговорил нас вступить в морскую пехоту, — сказал Гроннинген. Он подошел к ближайшему люку и потянул за ручку. Дверь была огромных размеров, рассчитанная на мардуканцев, и Гроннинген, вероятно, был единственным человеком в роте, который мог бы ее поднять. Однако она даже не дрогнула, и он опустился на колени, чтобы рассмотреть ее повнимательнее. Свет просачивался по краям, и он хмыкнул, обнаружив более темную тень там, где свет перекрывала фиксирующая планка.
— Не проблема, — сказал Джулиан, опускаясь на колени рядом с ним. Сержант снял с пояса устройство и просунул невероятно острое, гибкое ленточное лезвие в трещину. Он прорезал полуметровую перекладину из железного дерева, как будто ее там даже не было.
Гроннинген был готов, и воздух зашипел в его ноздрях, когда он рванул вверх. Дверь приподнялась на полметра, и Джулиан пролез под ней и уперся снизу изо всех сил. Вдвоем они подняли ее на высоту плеч, и Мачек подпер ее куском дерева.
Лестницы не было, но после восхождения на гору спуститься в комнату внизу было достаточно простым делом. Помещение имело около пятнадцати метров в длину, с высоким куполообразным потолком и лестницей в западном углу. Там тоже было пусто, только в камине, похожем на хибачилику, посреди комнаты горел полупотухший уголь.
— Это быстрый способ задохнуться, — шепотом заметил Мачек.
— Вышли? — пробормотал Гроннинген, указывая на дверь с восточной стороны. — Или вниз?
— Вниз, — быстро прошептал Джулиан в ответ, хотя выражение его лица было озадаченным.
Винтовая лестница вела к проходу — высокому для людей, но низкому и узкому для мардуканцев, — который шел как вправо, так и влево, к воротам и казармам соответственно.
— Хорошо, — сказал Джулиан и пошел первым.
Проход поворачивал, очевидно, следуя по склону холма, и открывался в большую комнату с зарешеченными окнами, через которые дул холодный ветер. Комната находилась у основания ворот, и лестница уходила вверх, во мрак, где, предположительно, располагалось управление воротами.
Если не считать какого-то мусора в одном углу, комната была пуста.
— Это становится глупым. — На этот раз Мачек не стал утруждать себя шепотом.
— Мы попробуем в казармах, — сказал Джулиан. — Здесь должен быть кто-то поблизости.
Они пошли по тому же проходу обратно в противоположном направлении, к казармам. По пути им пришлось столкнуться еще с двумя зарешеченными дверями, но, наконец, они вошли в главный зал крепости. Это было чудовищное сооружение со сводчатым потолком, с огромной ямой для костра посередине и разбросанными вокруг ямы вездесущими подушками, которые служили мардуканцам стульями.
Однако никто не пользовался ни одной из подушек. Вместо этого середина ямы была заполнена группой мардуканцев, расположенных довольно аккуратной кучкой. Наполовину сгоревшие поленья и зола были вытащены из центра и отброшены в сторону. Очевидно, мардуканцы днем разожгли костер в яме, чтобы ночью спать на нагретом камне под ней.
И каждый из них находился в состоянии полубессознательной спячки, которую экстремальный холод вызывал у их вида.
— О, пожааалуйста! — воскликнул Мачек с отвращением. — Это все? Я проделал весь этот путь верхом, играл в горного козла, а потом спрыгнул с чертовой скалы ради этого?
— Я думаю, что эти ребята, должно быть, ездили в школу на неисправном аэрокаре, — сказал Джулиан. — Васины, по крайней мере, стараются, чтобы один парень из отделения не спал. Это идиотизм. Джено, поднимись на крышу и подай сигнал принцу. Скажи ему, что мы взяли "крепость".
— Будет сделано, — сказал Мачек со вздохом. — Но это действительно как-то не так.
— Что? Ты хотел драки? — спросил Гроннинген, глядя на груду мардуканцев. Оружие всего гарнизона было аккуратно сложено вдоль одной стены, а все их доспехи были разложены рядами. Очевидно, они были готовы встать через несколько часов, когда все разогреется, и начать трубить в рог для лучших из них. — Я думаю, это здорово, — объявил асгардец.
— Как скажешь, — проворчал Мачек. — Это просто оскорбляет мое чувство профессионализма.
— А Гомер, который столкнул меня со скалы, этого не делал? — спросил Джулиан.
— Не-а, — ответил капрал с усмешкой. — На самом деле, это была самая профессиональная расплата, которую я когда-либо видел!
* * *
Колонна завернула за последний поворот бесконечной трассы сразу после рассвета. Снова пошел дождь, но с увеличением высоты это был холодный, отвратительный дождь, который разъедал форму морских пехотинцев, как кислота. Технически униформа "хамелеон" подходила для любых условий — от джунглей до Арктики. Но морские пехотинцы почти шесть месяцев бороздили враждебный мир, и это было заметно.
Униформа представляла собой потрепанное лоскутное одеяло из разных тканей. Там были целые рукава и штанины из дианды — похожего на шелк льна из далекого Маршада — как немое свидетельство ужасной битвы при Войтане. Дианда, в свою очередь, была залатана тонкой, похожей на саржу тканью Бухты К'Вэрна и Диаспры. Все заплатки были из выцветшей темной ткани, которая обладала преимуществом низкой заметности, но плохо сочеталась с основной тканью-хамелеоном.
Морские пехотинцы выглядели такими же выцветшими, как и их униформа. Их лица были осунувшимися и бледными из-за подъема в горы, из-за холода, из-за продолжающегося дефицита витаминов в их заменителях из рыбьего жира и из-за вездесущей войны. В целом, подумал Роджер, рота, похоже, была на последнем издыхании.
