Она вздохнула и поманила за собой:
— Пошли!
Я встал следом и поплелся к стойке, где за терминалом уже суетились Маркиза и Сестренки, выстраивая ряд из моих ошибок, одну за другой. Какое-то время я стоял и безучастно наблюдал за их действиями, но затем Роза обернулась и одарила меня лучезарной улыбкой:
— Не переживай, в следующий раз получится!
Мы оба знали, что это неправда.
Куда идет король — большой секрет
Большой секрет! Большой секрет!
Большой секрет!
— Вот смотри, Хуанито, — начала Кассандра нудным лекторским тоном, который просто бесил меня в ней. — Первая цель. Как ты развернулся?
Я тяжело дышал, молчал.
— Выстрел удачный, все отлично, но вот этот разворот — и секунду ты потерял. А секунда это много! Вторая дистанция. Здесь промах. Еще две секунды. Третья. Плохой перекат. Четвертая... Единственная на 'отлично'! — В её голосе послышалось уважение. — Можешь ведь! Пятая. Вновь промах. Шестая. Неудачный перекат, как следствие, плохой выстрел. Три секунды. Три секунды, Хуан! — воскликнула она. — В настоящем бою тебя за это время трижды убьют!
— Седьмая дистанция, — вернулась она к визору. — Промах. Бывает, не страшно. Но дальше вновь плохой перекат, потому, что слабый толчок. И как следствие, поражение. Ты не успел, Хуан! Твой противник поднял оружие раньше!
Мне нечего было ей сказать. Да, поднял раньше. Да, не успел. Да, в реальном бою бы убили. Но я работаю на пределе уже который месяц, и улучшить показатели никак не удается. Точность повысилась, да, немного взял на реакции. За счет этого чуть-чуть улучшил общие показатели. Но плохая координация и просто ужасная оценка опасности рулили, а добавляла масла в огонь неспособность грамотно распределить силы на движение, чтобы не было ни одного лишнего сгиба локтя и поворота головы. И все это несмотря на ежедневные процедуры на 'мозговерте'. Нейронное ускорение уже сделало для меня все возможное, теперь нужно углублять его достижения, а с этим, вот, выходит проблема. Раз за разом, день за днем, неделя за неделей. И перспектив я не вижу.
— Я буду пробовать. Еще и еще. Что ты от меня хочешь услышать?
Они скривились, все втроем, и дружно посмотрели в пол. Действительно, что тут скажешь?
Я встал, снял с пирамиды новую обойму и вставил в приемник. Вторую вставил в паз-держатель справа — одной обоймы на трассу мне не хватает, хотя я стараюсь экономить гранулы. Подошел к линии старта.
— Включай свою шарманку!
— Готов? — переспросила Кассандра, протягивая руку к ключу активации. Я кивнул. — Пять... Четыре... Три... Два... Один... Пошел!
Я рванулся. Мышцы вновь взвыли. Нервы тоже. Прыжок. Первая цель...
А мы всегда идем ему во след!
— Все в порядке?
Я сидел и хрустел булкой, намазанной джемом, привалившись спиной к стене. Напротив располагалась душевая, уже минут пять, как свободная, но у меня не было сил туда ползти. Булку притащили девчонки двадцать второго взвода, намазав его чем-то из 'домашнего', хранимого в личных покоях. На самом деле это не страшно, лишение обеда — столовая здесь не режимный объект, оттуда запросто можно выносить продукты. И после приказа капитана Ортеги минимум пять взводов организованно сделало это, взяв чего-нибудь по чуть-чуть, чтоб подкормить меня. Получилось даже больше, чем я съел бы, не будь этого наказания. Другое дело, что есть в таких случаях (а обеда/ужина меня лишают не первый раз) приходится на ходу, и это оставляет свой отпечаток.
Двойные нагрузки... Блаженны нищие духом, устами их речется воля высших сил. В данном случае руками дуры-Ортеги офицеры делают все возможное, чтобы моя динамика шла быстреё, но чтобы я при этом чувствовал давление и не возгордился, какой я молодец, как круто могу. Не будь Капитошки, не будь других инструкторов и оперативных дежурных, постоянно удваивающих мне график тренировок за любую провинность, эти нагрузки просто стали бы моей нормой, ежедневной. И результат в отношении состояния моего тела остался бы тем же. Но дело в том, что норму любой человек воспринимает лояльно — так надо, а вот иметь то же самое, но в виде 'наказания'?..
Величество должны мы уберечь!
Да, с воспитательными моментами здесь поставлено хорошо, не придерешься. Четкий план действий, на месяцы вперед, четко распределенные роли, четкое управление, тянущеёся ниточками за пределы бело-розового здания. Четкий контроль за процессом по месту, со стороны Мишель. Постоянные 'инспекции' разных лиц под различными предлогами с посещением моей персоны. Со стороны может показаться, что меня здесь гнобят, давят, и большинству девчонок так действительно кажется (иначе бы не натаскали мне столько еды, что я даже на ужин не пошел), но на самом деле меня тянут, нежно, почти любя, используя для этого самые передовые методы и технологии.
— Все в порядке? — раздался сбоку знакомый голос. Я нехотя повернул голову и промычал недовольное 'угу'. Кого-кого, а видеть вошедшего человека не хотелось. Но ей на мои хотения было плевать, как обычно.
От всяческих ему не нужных встреч!
— Помочь? — Она опустилась рядом и принялась нащупывать крепления моего скафандра, который я так до сих пор и не снял.
— Не стоит. — Я покачал головой, отправляя в рот остатки булки.
— Я тебе вареников принесла. Домашних, сама делала.. — улыбнулась она и прильнула ко мне. В ДБшном доспехе я смотрелся невероятно огромным, она же на моем фоне казалась совсем маленькой и хрупкой.
— Здесь люди, — пробовал осадить я её пыл, но было бесполезно. Над её правым глазом висела маленькая схемка внутренних помещений, подключенная к терминалу диспетчерской, и ярких точек на ней заметно не было.
— Все уже ушли. Сегодня девчонки не стали ерепениться, пожалели тебя и смылись пораньше, освободив тебе душ. Чтоб ты не нервничал.
— Я не нервничаю, — попробовал я играть старую пластинку, но не мог обмануть ею никого, даже себя. — А ты, конечно, посодействовала этому процессу, — хмыкнул я, благоразумно уйдя от темы.
Она отрицательно покачала головой.
— Это называется уважение, Хуан. Авторитет. Когда ты в норме, они будут издеваться над тобой, прикалываться, злить. Но когда тебе будет плохо, как сейчас, они сделают для тебя всё. Всё, что от них зависит. ВСЕ они, — она обвела пальцем вокруг, обозначая, насколько 'все'. После чего вновь принялась расстегивать и стаскивать с меня доспех.
Я не сопротивлялся — сил, чтобы сделать это самому, давно не было. Но когда с доспехом было покончено, она начала стягивать с меня мокрую от пота одежду, передислоцировавшись ко мне на колени.
— Не надо сегодня. Я так устал!.. — взмолился я.
— Потому тебе и не обойтись без посторонней помощи!.. — эротично шепнула она в ушко. — Душ, просто душ, без всякого непотребного! Я просто помогу тебе дойти до него, а после отведу в каюту. Хорошо?
Она неровно задышала, а руки её начали расстегивать застежки своего кителя.
...Я действительно устал, и устал сильно. Очень сильно! И был уверен, что по техническим причинам сегодня точно ничего не получится, хоть она активно ластилась ко мне под струями воды. Но когда спустя минут десять усталость частично была смыта и я почувствовал желание, то накинулся на неё, прижав к переборке душа, выгоняя всю ту сексуальную энергию, что копилась эти дни, с момента последнего такого же бурного секса.
Это было не долго, совсем не долго — откуда взяться силам на подвиги? Но невероятно мощно! И сидя после этого на полу, под падающими сверху струями воды, прижимая её, сидящую рядом, к груди, гладя мокрые волосы, я не мог понять, чего же в её действиях больше? Плана или собственного желания? Оно ведь есть, это желание. Но есть и план. В котором значится запертый в их обители паренек, который просто свихнется здесь без регулярного мощного секса. И в том, чего в ней играло больше, и заключалась загадка Катарины, которую я все никак не мог разгадать.
Ох, рано встает охрана!
* * *
Октябрь 2447, Венера, Альфа, Золотой дворец, корпус королевских телохранителей
Пробуждение было безрадостным. Я бы больше сказал, ОЧЕНЬ безрадостным. А как ему быть радостным, если в себя ты приходишь стоя на четвереньках рядом с кроватью, мокрый насквозь, а рядом стоит ухмыляющаяся девица с ведром воды? Пардон, пустым ведром, из под воды?
— Кассандра говорила, вы получили инструкции от Катарины, как себя со мной вести?
Молчаливая Маркиза, а это была она, деловито кивнула. Я выругался, вначале вслух, вспоминая утро в квартире Катюши, плавно переводя эпитеты в её адрес на звучание про себя.
— Встать! Смирно! — прозвучал голос Кассандры за спиной восточной красавицы. Я нехотя поднялся.
Итальянка подошла ближе и сверкнула глазами, демонстрируя, что она — командир, и я должен подчиняться. Получалось у неё хреново. У Паулы точно вышло бы лучше, во всяком случае, персонально со мной. Но деваться девочке было некуда, надо было играть свою роль, и она пыталась.
— По решению коллегии инструкторов, — продолжила она храбрящимся голосом, — утвержденном лично королевой, на время восстановительного периода утренние обязательные занятия для тебя отменяются.
Она сделала паузу. Мне что, похлопать надо? Или подпрыгнуть и закричать: 'Ура'? Я кисло скривился, ожидая развития событий.
— Вот и славненько! — Поняв по моему виду, что желаемого не достигла, Кассандра с фаталистичным видом развернулась и пошла к гермозатвору. Кроме оставшейся рядом Маркизы никого из девчонок в каюте не наблюдалось.
— А остальные где? — кивнул я на закрывающийся следом за теперь уже моей комвзвода гермозатвор.
— На разминке. Это обязательно, — ответила восточная красавица.
— А ты?
— А я потом. Сегодня я к тебе прикреплена. С утра. Так что мойся и пошли на завтрак, пока народу никого. У тебя пять минут.
Она демонстративно обернулась и пошла к выходу. Я не сомневался, через пять минут вернется, может даже раньше, и поторопит — у неё получалось лучше, чем у итальянки. А пять минут — роскошь, видимо, позволенная мне, как 'раненому'. Я довольно усмехнулся и помчался в ванную.
Малолетки живут здесь в общих казармах, в отдельном подземном отсеке. Их дрессируют, как и полагается в любой учебке, без пощады. Но то они, а то я. Мне нельзя к ним, а строить для меня личную казарму, где будут дрессировать... Хм...
Так что жить я буду вместе с ними, с тринадцатым звеном. Они, как старослужащие, будут меня, салагу, воспитывать, а как будущие напарницы, еще и обучать. Во всяком случае, проводить практические тренинги после теоретических занятий с инструкторами. Но сейчас они — командиры и старослужащие, и попытались это показать. Первая маленькая сценка из большого спектакля под названием 'Я там', и если хочу найти с ними общий язык, не стоит выпендриваться и ставить их в неловкое положение. Особенно итальянку. Да-да, она итальянка, не местная. Об этом было рассказано вчера, после моего приезда, хотя и без подробностей. Религиозные фанатики уничтожили их маленькую христианскую общину, и она прилетела сюда в поисках родственников. Которых не нашла, зато попала в приют, из которого потом была отобрана сюда службой вербовки.
— Королева не утвердила их план, — откровенничала Маркиза. В столовой, действительно, никого не было, кроме двух совсем уж взрослых теток, наказующих, живущих совсем по иному графику. Однако они были без повязок, не при исполнении, и занимались тем же, чем и мы — завтракали.
— Почеркала его и написала сверху свой. Наши как увидели — в ужас пришли!
— 'Наши' — это кто?
Маркиза пожала плечами:
— Инструкторы. Коллегия инструкторов. Кто ж еще? И то, что прописала Лея... Они люди опытные, и тертые жизнью, но даже у них челюсти отвисли.
— Так все запущено?
— Ага.
Помятуя о россказнях о том, как в учебке в армии, настоящей, королевской, дают мало времени на еду, я поглощал пищу со страшной скоростью, успевая при этом и слушать, и вникать, и задавать уточняющие вопросы. Пока, судя по всему, близка к истине моя версия о том, что я — условно 'раненый', и дрессировать меня слишком уж сильно не будут. Но только на время восстановления. Однако, занятия на это время мне найдут, да такие, что взвою и без нагрузок.
— Многое из того, что она вписала, проходят лишь после контракта, когда уходят в инспекцию.
— 'Инспекцию'? — вновь уточнил я, расширяя кругозор.
— Да. У нас многие после службы в инспекцию идут. А куда еще идти-то? Мы ж ничего не умеём! Не в армию же! Или в инструкторы, или в инспекцию.
— А в медицину? — вспомнил я наши разговоры с Катариной. Маркиза нахмурилась.
— В медицину тоже. Кстати, после инспекции это самое популярное место. Но в инспекцию больше всего идут.
Это не одна конкретная инспекция, их много. И каждая затачивает под свою работу. Так вот, у тебя сборная-солянка, удивившая всех. Будто сразу на все направления, только по чуть-чуть. У нас так не готовят. Нет, некоторые вещи дают и у нас, но только на офицерском курсе. Знаешь, что такое офицерский курс?
Я отрицательно покачал головой.
— Это обучение, когда идешь на комвзвода и выше. А тебя туда сейчас, новичка, режима и устава не нюхавшего. Вообще улет! И отвертеться они не могут! — повысила Маркиза тональность до восторженно-удивленной. — Лея прикажет, и явятся все, кого потребует! Они хоть и ветераны, но вассалы, до конца жизни! Её слово — закон. Так что поздравляю, Хуанито, теперь у тебя будут такие экзотические предметы, что я тебе не завидую!
Я поймал себя на мысли, что понял утрешнюю неприязнь Кассандры. Еще вчера она была просто задумчивой, сегодня же в ней играла резкость, усугубленная осознанием неспособности сразу и навсегда поставить меня на место. Однако, остальные девчонки ревновать не будут, спасибо хотя бы на этом.
А что трудно будет? Привыкну. Главное выдержать, доказать и себе, и ЕЙ, что я могу. Так что в первую очередь я мотивирован, а не испуган, а мотивация — краеугольный камень любых деяний нашей жизни.
Вчерашний день и вечер пролетели, будто их и не было. Почти все время провалялся в каюте, осваивая койку — куда-то идти и с кем-то знакомиться не хотелось. Девчонки, видя мое пасмурное состояние, не трогали, лишь изредка по очереди заглядывая, не давая совсем уж замкнуться. Больше всех порадовала Паула, рассказывавшая о Земле, о местах, где выросла. О жизни, море, людях и климате, о пляжах и некоторых девчоночьих секретах. Как распознать, стоит ли знакомиться на пляже с тем или иным мальчиком, например. А еще о серфе, яхтах и волнах. Как я понял, в Солнечной системе все-таки есть рай, и рай этот носит название Пуэрто-ла-Крус. Не огромный надменный Каракас, не нудные пыльные Баркисименто или Валенсия, и не слащавый Маракайбо, а большой чистенький город у моря, где есть всё и где всегда всё хорошо. 'И где нас нет', — добавил я, чем нечаянно зацепил её — она отвернулась и ушла, придя лишь через пару часов. Правда, извинилась, когда пришла, но о её доме мы больше не говорили.
Причина моего поведения предельно проста — я, наконец, осознал, в какое дерьмо влез. Не так, я ОСОЗНАЛ это. До сих пор как бы все понимал, но относился, как к нечто нереальному, фантастическому. Да, так происходит, но где-то, пусть это 'где-то' совсем рядом. Меня оно не касается и не коснется, я вроде как всю жизнь так и буду стоять в сторонке и наблюдать. И только теперь наступила расплата. Реальность навалилась, и подобрать эпитеты, чтобы охарактеризовать свое ссостояние, до сих пор не получается. Катюша оказалась права (да, она иногда бывает права, не только врет), меня ждет ломка, и ломка в первую очередь внутренняя.
