— Это тем более возмутительно!!!!
— С завтрашнего дня вводится карточная система на территории острова Котлин. Так что либо Вы и Ваши феминистки начинаете работать — и получаете рабочую карточку, либо у вас будут карточки иждивенцев... А, я забыл, что Ваши предки во время войны служили в 16 Украинском фронте, защищая Ташкент и наши питерские нюансы Вам незнакомы... Говоря проще — лучше Вам убедить тальянок.
— Я...
— Михайлов, покажи сеньору переводчику дорогу к 'Треске'!
Мы, в общем, и раньше знали, что Михайлов может быть грубым, так что дальнейшее не удивило. Собственно все уже описано Гашеком в эпизоде общения сапера Водички и венгра Каконя. Разве что Михайлов еще вернулся взять бумажку командировочного удостоверения...
Особенно веселиться Овчинников не дал — и собрание покатило по рельсам.
У меня информации не густо — сообщаю количество пациентов, отмечаю обострение хронических болезней и прошу тех, кто еще не взял витамины — выполнить это. Под занавес показываю косынку — эта из НАТОвских запасов, черт ее знает, как к нам попала — треугольный кусок особо прочной чисто синтетической ткани, знакомый многим нашим людям — тем, кто постарше — как женский платок, кто помладше — как бандана. Только поболее эта штука, чем бандана.
Михайлов тут же встревает с требованием провести занятия с личным составом по применению этой косынки. Овчинников выносит вердикт — и я себя поздравляю с тем, что любой забывший армейское правило номер раз — 'инициатива наказуема!' получает головную боль. Теперь надо будет и занятия проводить. Правда я могу схитрить, выполнив армейское правило нумер два — 'ничего не делай сам, если есть толковый зам'.
Обучу медсестер — а они пускай передадут далее.
Николаич сообщает о том, что есть подозрения — возможно зомби начали маскироваться и прятаться. Это еще не вполне достоверно, но иметь в виду стоит всем.
Хранитель выглядит измотанным, но рапортует достаточно бодро: было 2870, пришло и доставлено иными путями — 211, эвакуировано 844 — таким образом на довольствии — 2237 человек. Продовольствием обеспечены в нормальных объемах, угрозы голода пока нет, но питание все консервированное — из флотских запасов, поэтому любое поступление более свежих продуктов, особенно овощей, фруктов и так далее — приветствуется. Также ведутся работы по благоустройству территории — в неподготовленных к проживанию помещениях уже никто не размещается, но, разумеется, и комфорта особенного нет. Из Кронштадта доставили ДДП — мобильную душевую установку на автомобильном прицепе, если все будет в порядке — то с завтрашнего дня будет работать баня. Это встречается радостным гулом. Раздаются вопросы — где будет баня? Отвечает — в районе Государева бастиона. Ванна-кухня уже не так потребна, как в первые дни, когда у нас надо было кормить четыре тысячи человек, поэтому она перейдет на обогрев воды — ДДП маломощна и одна не управится. Возникает проблема с дровами — есть мысль добыть дрова в Зоосаде — там спилили много деревьев, так что этим можно воспользоваться. Но упирается в недостаток грузового транспорта. Нужны грузовики.
Начвор краток и лапидарен как древний спартанец. Сообщает, что теперь на вооружении в Крепости есть 6 бесшумных АК с боезапасом (ага, вычтя наши три ПБСа получаем еще три добытых в недрах Артмузея. И АК откуда-то взялись...), а также о том, что пока работа по приведению в боеготовность ДП приостановлена из-за переключения на производство защитных костюмов.
Выступление Михайлова пестрит паузами. Надо полагать, это результат включения внутреннего цензора. Ну не звуки же 'Пи' ему издавать, а ругаться видимо охота. Речь идет о том самом вчерашнем выступлении недовольных. Выглядит забавно:
— Работать ... не хотят ... видите ли ... , а претензий ... ... ... вагон с маленькой тележкой! .... ... ...
— Но может там есть профессионалы, которых мы не можем здесь обеспечить работой? Программисты, атомщики?
— Ага! ... Программисты! ... Языком они работники! ... Руками ничего не умеют. Принципиально.
— Но ты ж им давал сроку сутки — определиться.
— Давал. Жду, как они ... ... ... придут. Беда-то в том. ... Что те, кто бузил и подбивал ... не придут. Они за спинками привыкли. ... сидеть. А придут дурни ... ... мать которых ... не научила в детстве думать ...!
— На здоровье. Глядишь, кто другой умнее станет.
— Возражаю! Эти кретины там так нагадят, что потом не расхлебать будет. (Николаич голос подал)
— Да много ли беды от десятка идиотов?
— И от одного беды может быть столько, что потом ротой не расхлебать.
— Мы за ними присмотрим. Пока будем дрова собирать — охрана и приглядит.
— Ага. Они частью сдохнут, частью сбегут. Попутно устроят гажу мазелиновую, походя...
— Так что нам заградотряды выставлять?
— А неплохо было б. Потому как в обязанности заградотрядов было и не допускать малолетних романтиков на фронт.
— А что прикажете — работать они не хотят и не умеют. В гарнизон идти или еще как-либо служить — свободолюбивы слишком. А кушать хочется вкусно и обильно. И?
— Что — и? Но посылать их в дело... Это ж не компьютерные стрелялки играть.
— Раз у тебя нет ничего внятного — то поступаем, как запланировано.
— Ну, хотя бы баб детородного возраста не пущать и парней лет до 25.
— Вот-вот доктор — это и есть фОшизьм — ограничение свободы воли, действий и упор на чисто биологические элементы в противовес духовному.
— И расписки возьмите, хотя бы. Типо: в случае моих неудачных действий поставивших под угрозу чужие жизни — отвечаю жопой.
— Это как так?
— А пятьдесят палок по тупой сраке, чтоб голова лучше думала.
— Да ты Михайлов еще хуже сатрап... Нет уж — предупредим, расписки пожалуй пусть пишут — но без палок и ограничений. Насрут разок себе в штаны — потише себя станут вести. А то доиграемся до эсэров и анархистов... Хотят свободы — пусть получат.
На этом дискуссия сворачивается.
Начарт сухо сообщает, что у него без изменений. Отремонтировали станки у старинных орудий. Людей для выезда выделил. Все в штатном режиме.
Званцев тоже краток — доставлен груз из бракованных сигнальных патронов — вышел срок годности и видимо хранились не лучшим образом — картонные гильзы раздуло как раз там, где размещается таблетка. По его мнению можно эти боеприпасы утилизировать — таблетки ракет использовать при зачистке в подъездах, а порох дымный — отдать начарту.
Сапер торопится и потому очень кратко тоже информирует — сегодня при поддержке гарнизона и патрулей комендантской службы взялись за раскулачивание стройки напротив 'Летучего Голландца'. Нашли четырех живых строителей и живого сторожа запершихся в балке и теперь активно вывозят оттуда с территории стройматериалы — много железных конструкций, бетонных блоков, а главное — есть строительная техника на ходу, что особенно ценно. Просит извинить — надо идти — свой глаз — алмаз.
Последней говорит дама из Монетного Двора — из колец и перстней сделали четыре перчатки на левую руку — и показывает одну из них. Очень что-то знакомое — точно, была такая мода у богемы — на каждую фалангу пальца по перстню, перстни сочленены друг с другом и получается такой залихватский напалечник из ажурного металла. А монетодворские еще и со вкусом это все сделали — плюс добавили наладонники, не позволяющие укусить ребро и тыл ладони. Красиво сделано. Ну точно — узнаваемо. А укус такая боевая рукавичка выдержит. Опять же и краги укреплены металлом. Блестит со страшной силой — но явно не серебро. Перчатки передает Овчинникову. Но вид при этом такой — словно герцогиня снизошла к дежурному, нет не лакею, но и не герцогу.
Овчинников подводит итог:
— Бронегруппа из двух БРДМ с автобусом выдвигается по маршруту — Сытный рынок, Финляндский вокзал, Калининская площадь, проспект Металлистов. По возможности — держаться у Невы — тогда возможна поддержка с воды — катер со стрелками будет сопровождать. 'Хивусы' подойдут через два часа — в случае нештатной ситуации помогут организовать эвакуацию.
Задачи — разведка обстановки. Уточнение возможности получения матсредств и продуктов. Нахождение подходящей техники — в первую очередь грузовой. Вывоз обнаруженных спасенных. В составе группы будут дополнительно включены автоматчики из гарнизона и три свободных водителя. В случае обнаружения подходящей техники таковая будет присоединена к колонне.
Вопросы?
— У меня на периметр и людей считай не останется — одна группа на стройке, другая в Зоосаде, третья с разведкой. — отмечает Охрименко.
— Комендантские помогут.
— Так и их не полк... А мои еще и баню оборудуют — саперы-то все на стройку считай побиглы.
Мне кажется, что Охрименко нудит по старой армейской привычке — если уж припахали, так хоть выцыганить что полезное взамен, пока начальство в тебе нуждается. Но Овчинников сам не лыком шит. Та же старая школа, так что отвечает начарту хитрым взглядом и заканчивает собрание.
По дороге встречаюсь с медсестрой Надеждой. Собственно говоря, она уже идет с сумкой к автобусу, так что приглашение сугубо формальное. Признается, что устала сидеть взаперти — проехаться посмотреть, что в городе творится очень охота.
У автобуса крутится несколько человек, включая Вовку. Проверяют технику перед выездом. Спрашиваю Надежду — завтракала ли? Отвечает, что да, все нормально.
Бегу завтракать сам. Пока перекусываем какими-то паштетами в мягких баночках из толстой фольги с теми же хлебцами, Дарья говорит, что кончилась картошка и лук. Раз мы едем на рынок, то может, спроворим для себя самих?
— А жизнь-то налаживается — хмыкает Ильяс. Мужички на рынок собрались, заодно картошки прикупить. Впору список написать, как моя мне всегда пишет — не помню больше двух покупок...
— Налаживается, налаживается. Михайлов жалился, что в каждом закутке любовь крутят. Нашу кассиршу подловили вчера с патрульным.
— Какую кассиршу? — подпрыгивает вологодский Серега.
— А, заволновался — ухмыляется Николаич — нашу, я ж сказал, а не твою. Милку поймали. Ведь вроде весна, март. Положено любовь крутить.
— Милку? Так она как кошка — только март у нее круглогодичный.
— Кстати, а куда кошка Мурка делась? Я ее давно не видел.
— Да никуда не делась, только теперь она все время у рыболовов трется — оказывается, она рыбу свежую любит. А может фенолы с бензолами в свежей рыбе. Но теперь она все время там с этими рыбаками.
— Как же она босыми лапками на льду?
— Ага, щщазз — будет она на льду сидеть — ее рыбаки на коленки пускают. Так вместе на поплавок и смотрят.
— Ладно, спасибо хозяйка — гоп — гоп — пора ребята.
Обвешанные оружием мужики спускаются во двор. Николаича что-то беспокоит и потому каждый тащит по три ствола с боеприпасами — пистолет, дробовик и ППС — кроме как у снайпера Ильяса СВТ. Андрей остается в расположении — я уже убедился, что ему нож острый подниматься по лестницам, к тому же он пообещал Демидова довести до качественной стрельбы и даже поспорил с Вовкой на шоколадку.
Демидов, 'негрильный бибизян' встречает нас у машины. Он довольно громко и почему-то страшно гнусаво распевает какую-то очередную шнягу из шансона. Прислушиваюсь поневоле.
— Я себоддя дачебал с дебушкой дубибаю...
— У тебя что, насморк?
— Ты чо! Это такая пацанская песня.
— А! Я-до дубал, чдо у дебя дасборг — от либодада.
— Какого еще лимонада?
— Из чибодада. Дашел чибодад с дибодадом — и дасборг!
— Прикалываешься?
— Еще чего. Прикол — это злая шуточка над зэком — новичком в камере. А я просто шучу.
— Эта, а зачем шутят над новичком?
— А посмотреть — как он ориентируется в ситуации. Пролопушит — будет ему худо.
— Вон как...тебе магазины набить надо?
— Не, спасибо. У тебя сегодня и так работы куча будет.
— Это какой? Ракеты потрошить?
— Ага.
— А мы уже — Николаич сказанул — мы полста зачинок и надыбали.
— Каких зачинок?
— А во! — Демидов вытягивает из кармана куртки грубо отрезанную верхнюю половину патрона от сигналки с примотанными скотчем к донцу ракеты спичками.
— И работает?
— А то! Кинуть?
— Тут же кругом люди и машины, подпалишь кого!
— Да лана, я ж не тупарь, усекаю.
— Ну ладно, уже зовут, счастливо оставаться!
— Зря меня не взяли!
— Еще наездишься!
В автобусе неожиданно много народу, снаружи и не разглядел. Окна никто не мыл, видно сочли, что такое тонирование рубероидом меньше привлекает внимание, поверх наварили сеток и полос. Тут эстетики никакой — сделано грубовато, но с виду надежно.
Вид у обычного китайского автобусика стал каким-то постапокалипсичным, голливудским, в решетках и грубых подпалинах от сварки... Здороваюсь с мужиками — если нам повезет, то они вернутся на грузовиках. За руль устраивается Вовка. БРДМы сегодня ведут в дело мужики из Артмузея, которые их чинили. На головном бронике покатит Николаич и Сергей — за пулеметом, второй примет в себя Ильяса с винтовкой в жестком крепеже башенки и Сашу. Проверка работы раций. Работают. Даже у меня, хотя я с этой бесовской техникой не очень-то дружу.
А вот Дима-опер устраивается на переднем сидении рядом с Вовкой. Мужичок, которого он согнал, бухтит, но затыкается, когда ему в понятной и доходчивой форме объясняют, что стрелок спереди полезнее второго водятла. К тому же Дима знает этот район — и тир тоже сугубо его наводка.
Автобус выкатывается из ворот, забирается на горбатый Кронверкский мост — и останавливается перед разворошенным муравейником. Саперы развернулись во всю мощь, мало того, сейчас в их игрищах участвует здоровенный гусеничный кран. Видимо решили узел обороны моста сделать циклопичным. Подозреваю, что как только вычерпают запасы бензоколонки — так и отодвинут там оборону, да и Иоанновский мост скорее всего разберут — пока холодно еще зомби не прут к реке, а потеплеет — не удержим.
Вовка бубнит в свою 'рацею'. Стоим, ждем. Пока стоим — звоню братцу. Отзывается сразу — говорит, что чем дальше, тем хуже. Зомби стало больше, мало того идет вспышками какая-то пальба, причем Миха и его отец как-то очень насторожились от этого, объяснить не могут почему, но сильно встревожились. Характер стрельбы истерический, по их мнению, и очень похож на перестрелку. Не было печали! Договариваемся ориентировочно на два часа — к тому времени мы должны уже быть напротив Коттеджа. Дима обещал наладить связь. Но тут проблема — водятел машины сам в рациях ни бум бум. Передаю оперу трубку, и они там бурно о чем-то переговариваются. Причем я с трудом понимаю едва ли не каждое третье в лучшем случае слово.
Трогаемся — оказывается, за разговором не заметил подхода 'колонны бронетехники'. Маленькая такая колонна. Первая машина выглядит боевито, а вот вторая непривычна глазу — из башенки торчит СВТ, что как-то странно.
Пробравшись через саперное буйство, наша техника вместо того, чтоб идти по асфальту Кронверкского проспекта сворачивает на аллеи Александровского сада. Дима, повернувшись, объясняет — надо проверить проходимость, глянуть много ли зомби у ограды Зоосада и в парке — и чем черт не шутит — возникла идея нарастить в будущем ограду парка и оттяпать себе еще кусок территории. Под огороды, например. Сейчас, разумеется, это не получится, а вот зимой глядишь и выйдет. Ну да, картошка-то с луком у нас уже кончилась...
