— Это задача для ее службы безопасности. Еще раз, можем ли мы войти и задать вам несколько вопросов?
— Что здесь происходит? — рявкнул мужчина, направляясь к двери. — Кто, черт возьми, пристает к нам с этим...
Он остановился как вкопанный, его влажная грудь была обнажена, а вокруг талии обернуто черно-белое клетчатое полотенце. Он взглянул на двух миротворцев в форме, и его гнев улетучился.
— Эмиль, — начала Кана, — они здесь по поводу Элли, и...
— Элли?! — выпалил он, и его лицо исказилось от нового беспокойства. — С ней все в порядке? Что происходит? Почему вы здесь?
— Мистер Сако, — терпеливо сказал Айзек. — Пожалуйста, позвольте мне объяснить ситуацию.
* * *
— Не могли бы вы, пожалуйста, назвать свое имя для протокола? — сказал Айзек.
Кана сидела на диване напротив Айзека в гостиной с абстрактным видом на парк за окном. Сьюзен сидела с Эмилем в другой комнате ради аналогичного интервью. Айзек предпочел бы, чтобы данные обоих членов семьи были изолированы, но у него не было способов гарантировать, что они не передадут друг другу цифровые заметки. Им пришлось довольствоваться одновременным проведением бесед.
— Кана Сако.
— Какое у вас отношение к Элли Сако?
— Я ее мать. — Она улыбнулась. — Она единственный ребенок в семье. Мы с Эмилем говорили о том, чтобы завести второго ребенка, но вы же знаете, как это бывает. Иногда жизнь встает на пути, и следующее, что вы осознаете, — это то, что ваш ребенок вырос, и вы задаетесь вопросом, есть ли у вас еще силы для чего-то другого. Иногда я действительно сожалею, что у нее не было брата или сестры.
— Чем вы зарабатываете на жизнь?
— Я работаю аналитиком данных в министерстве энергетики. Люди думают, будто это означает, что моя работа в подвале реактора, но, честно говоря, я почти никогда не опускаюсь ниже семидесятых.
— Вы имеете в виду номера уровней этого блока?
— Да, сэр. Верно. В настоящее время я изучаю тенденции энергопотребления, агрегированные как по времени, так и по площади башни, которые мое руководство затем будет использовать для планирования модернизации инфраструктуры. Надеюсь, мы сможем опередить любые всплески спроса. — Она усмехнулась. — У меня всегда была склонность к математике. Я знаю, что большинству людей эта работа может показаться сухой — и в определенной степени так оно и есть, — но мне она нравится. Из нас двоих у Эмиля более интересная работа.
— Что бы это могло быть?
— О, он программист в СанСофт! — сказала она с гордостью. — Он даже работал над оригинальной версией Легионов Патриотов, в частности, над боевой механикой игры. — Ее глаза блеснули. — Он по-прежнему получает авторские отчисления от этого проекта. Я думаю, что его карьера — одна из причин, по которой Элли так хорошо зарекомендовала себя как геймер. Она всегда была немного папиной дочкой.
— Почему она изначально занялась преподавательской деятельностью?
— Ну, Элли всегда питала слабость к тем, кому повезло меньше, чем нам, и она подумала, что преподавание в более бедном квартале было бы хорошим способом изменить ситуацию к лучшему. Это то, чего она хотела больше всего после окончания колледжа. Чтобы оставить свой положительный след в мире. — Кана покачала головой. — Что привело ее на эту ужасную работу в трущобах.
— Вы имеете в виду должность преподавателя в квартале F9?
— Да, — вздохнула она. — Следовало бы занять любой другой из более приятных постов. Даже было предложение от Оазиса в D2. Но трущобы были именно тем, чего она хотела.
— Почему именно они?
— Потому что это было в самом худшем районе. Для нее это означало, что она могла бы принести наибольшую пользу, работая там. Во всяком случае, такова была ее логика.
— Вы и ваш муж одобряли ее карьерный путь?
— Нет. Мы в лучшем случае равнодушно относились к карьере преподавателя, и мы определенно не были рады тому, что она заняла должность в Девятых трущобах. Мы довольно долго спорили по этому поводу, но она не отступила. Однако в конце концов все обошлось. Иногда детям приходится усваивать свои уроки на собственном горьком опыте.
— Как у нее складывалась работа?
— Не складывалась. Район был ужасен. Ученики были ужасны. Другие учителя были ужасны. Этот опыт выбил из нее много оптимизма, к лучшему это или к худшему. Пожалуй, единственным светлым пятном во всем этом была директриса. Ее звали Дебра, как-то так. Начиналось, по-моему, на "Х".
— Дебра Хеллер?
— Да, это та самая! Элли всегда находила что-нибудь приятное, чтобы сказать о Дебре во время наших звонков. Я могла бы сказать, что эта женщина прикрывала ее спину. Они стали очень хорошими друзьями, но одной дружбы было недостаточно, чтобы сделать эту работу менее душераздирающей. Думаю, мы с Эмилем отпраздновали это целой бутылкой вина, когда она наконец ушла.
— Казалась ли ваша дочь счастливее, став профессиональным игроком?
— О, да! И у нее это тоже так хорошо получается! Я сама не большая любительница игр, но Эмиль любит указывать на все необычные трюки, которые она проделывает. Он хранит ее матчи, на которые приятно смотреть. И, кроме того, она заработала на этом столько денег! Мы вдвоем прекрасно справляемся сами, но она пронеслась прямо мимо нас!
— Поддерживала ли она связь с Деброй Хеллер после ухода из F9?
— Если и поддерживала, то никогда не упоминала об этом.
— С кем еще она могла поддерживать связь со времен своей преподавательской деятельности?
— Сомневаюсь в этом. Она не ладила с большинством из них, а к остальным относилась неоднозначно. Хеллер была ее единственной настоящей подругой там, внизу.
— Ваша дочь когда-нибудь говорила о каких-либо связях, которые школа могла иметь со Свободной Луной?
— Нет, — она покачала головой со смущенным выражением лица. — Я не припоминаю ничего подобного.
— А как насчет связей, которые Дебра Хеллер, возможно, имела со Свободной Луной?
— Извините, но я не помню, чтобы она вообще когда-либо упоминала Свободную Луну. За исключением, может быть, одного или двух раз, когда они были в новостях.
— Как бы она охарактеризовала эту группу, когда действительно обсуждала их?
— Честно говоря, я не могу вам сказать. Что бы она ни сказала, мне это не показалось заслуживающим внимания.
— Вам известно о благотворительных пожертвованиях вашей дочери?
— Да. Мы говорили об этом несколько раз. Суммы кажутся немалыми... — она грустно улыбнулась: — Для нас это чересчур. Мы предостерегли ее от чрезмерных трат, но она быстро указала, сколько денег зарабатывает в наши дни. Честно говоря, пока она следит за своим финансовым будущим, она не услышит от нас никаких жалоб. Может быть, пару предостережений, но это все. Кроме того, я также думаю, что для нее полезно делать пожертвования таким образом.
— Как же так?
— Она хотела помочь людям в этих трущобах и шла к этому трудным путем целых два года, но все, что ей досталось, — это много горя и стресса. Это был тяжелый урок для нее, и ее самооценка от этого пострадала, но благодаря своей новой карьере она нашла другой способ достичь тех же целей. Я думаю, вы могли бы сказать, что это тот случай, когда она работает умнее, а не усерднее.
— Значит, вы не заметили ничего необычного в финансах вашей дочери?
— Нет, сэр. Совсем нет.
— Вы по-прежнему регулярно общаетесь с ней?
— Конечно. Она звонит примерно раз или два в неделю.
— Что-нибудь еще примечательное? Какие-нибудь нетипичные действия или заявления с ее стороны в последнее время?
— Нет, ничего такого, что пришло бы мне в голову. В последнее время, когда я разговариваю с ней, это тема "Вселенной", если вы понимаете, что я имею в виду. Временами это становится немного утомительным, но я все равно ее слушаю.
— Двигаемся дальше. — Айзек открыл календарь и убрал фильтр конфиденциальности. — Есть одно конкретное событие, о котором я хотел бы вас спросить. Согласно записям на отборочном турнире "Вселенной", она приехала сюда на поезде после того, как прошла квалификацию в финал. Вы помните этот визит?
— О, да! Я помню! — Кана лучезарно улыбнулась. — Она была так взволнована. Она даже пригласила нас в "У Локса", чтобы отпраздновать это событие.
— У Локса?
— Это лучший ресторан в Оазисе. Очень высокого класса. Можете ли вы поверить, что они не распечатывают ни одного пункта из всего своего меню? Ни одного! Все, что они подают, готовится вручную.
— Ваша дочь говорила о финале во время ужина?
— Вы что, шутите? Она почти ни о чем другом не говорила! Она практически отскакивала от стен от возбуждения. Не могу вспомнить, когда в последний раз видела ее такой счастливой.
— Понимаю. — Айзек закрыл свои записи. — Спасибо, что уделили мне время, миссис Сако. Думаю, это все, что нам сейчас нужно.
* * *
— Их истории совпадают, — сказала Сьюзен после того, как они с Айзеком закончили сравнивать записи. — Тупик?
— Похоже на то. — Айзек оперся локтем на главную консоль "Катлэса". — Сако была со своими родителями в ту ночь, что вызывает очевидный вопрос о том, кто отправился в Девятые трущобы. Давай направимся в ту сторону. К тому времени, как мы приедем, у Кефали и Нины, возможно, найдется что-нибудь для нас.
* * *
"Катлэс" устремился к кварталу F9, и Айзек уже мог видеть, как печально известный квартал выделяется на фоне других монолитных высоток. Он все еще обладал чистой белизной соседних башен, но его единообразие было попорчено лоскутным одеялом из дополнительной не по цвету обшивки в нескольких местах вдоль его внешней поверхности.
"Защитник-Один" находился в большой нише на крыше, и Сьюзен направила "Катлэс", чтобы присоединиться к нему.
— Все это было сделано во время Девяти бунтов? — спросил Айзек.
— Большая часть этого, — объяснила она.
— "Бунт" обычно не включает в себя проветривание здания с целью пропылесосить.
— Да, если бунтовщики используют достаточно мощную взрывчатку.
— Это безопасно? Структурно, я имею в виду.
— Так и должно быть. Беспорядки закончились семь лет назад. Есть несколько областей, которые они так и не восстановили, но все остальное должно быть в порядке.
— Что вызвало бунты?
— Это. — Сьюзен указала на высокий, похожий на скелет остов здания на окраине города Кратер Тихо.
— И что же это такое?
— Правильный вопрос в том, чем это было. Раньше это была башня подавления ДТР. Первая из когда-либо построенных на Луне. Протесты против ее строительства стали кровавыми семенами, которые привели к Девяти бунтам 2973 года.
— Значит, бунтовщики победили? Вы так и не закончили башню?
— О, нет. Они проиграли. Можно сказать, во многих отношениях. Дома многих людей были разрушены, но мы все равно построили башню.
— Тогда почему это выглядит так, как на самом деле?
— Потому что мы перенастроили ее антенну. Мы сделали это и с несколькими другими вышками, используя оборудование для создания наших мобильных подавителей класса "Порткаллис" вместо того, чтобы устанавливать все новые антенны.
— Местные жители, часто чувствительные к любому превышению полномочий миротворцев — осознанному или нет — протестовали против строительства вышки. Со временем эти протесты усиливались, пока, наконец, не вышли из-под контроля. Результатом стало полное нарушение закона и порядка в башне, приведшее к безудержным грабежам, поджогам, открытым нападениям на местную полицию и миротворцев, жестоким бандитским разборкам. Выбирай сам.
— Большим взрывам?
— Да, и нескольким таким тоже.
— Ты участвовала в этом?
— В операциях по борьбе с беспорядками? Нет. ДТР оставался на строительной площадке, в то время как другие отделы разбирались с бунтовщиками. Было одно прямое нападение на строительную площадку, но далеко оно не зашло. — Она нахмурилась и повернулась к нему. — И тогда Администрация дала задний ход. С трудом.
— Из-за жертв?
— Да.
— Много?
— Да. — Она покачала головой. — Это был... не наш звездный час. И все это в конечном итоге оказалось напрасным. С обеих сторон. Все проиграли.
Сьюзен опустила "Катлэс" в один из меньших шестиугольных доков. Крыша герметизировалась, и док-станция опускалась в нижележащий логистический порт крыши, прежде чем зафиксироваться на месте. Сам порт представлял собой такое же высокое шестиугольное помещение, которое он видел в D2, но через него проходила, может быть, десятая часть людей. В воздухе висели только две рекламных объявления, а стены были усеяны сочетанием оскорблений Администрации и чего-то похожего на бандитские ярлыки. Несколько бродяг привалились к стенам. Один взглянул на них остекленевшими глазами.
— На такой высоте местные жители не должны доставлять нам хлопот, — сказала Сьюзен, — но будь начеку, на всякий случай.
— Понятно.
Айзек последовал за ней через уровень к лифтам, на которых они поднялись в док хронопорта.
— Уровень безработицы в этой башне превышает шестьдесят процентов, — добавила Сьюзен. — И он растет по мере того, как мы опускаемся все ниже. Людям здесь нечем заняться, кроме наркотиков, абстрактной изоляции и поиска новых способов ненавидеть Администрацию.
— Прелестно.
Они вошли в отдельную комнату рядом с доком хронопорта и обнаружили Кефали, Нину, Ноксона и двух "Росомах", ожидавших их рядом с виртуальным видом корабля. Сьюзен заперла за ними дверь.
— Айзек! — пошутила Кефали с широкой улыбкой и развела руками. — Ты водишь меня в самые красивые места!
— Какими были ее родители? — спросила Нина, стоя рядом со своим рюкзаком для криминалистов.
— Никаких сюрпризов и никакой новой информации, — резюмировал Айзек. — А у вас двоих?
— У нас есть второй пункт назначения Элли, — объявила Кефали. — Как только она прибыла, то позвонила мужчине по имени Кертис Слейтер, который живет внизу, на 31-м уровне. После этого спустилась на лифте на тот же уровень.
— Ты уверена, что информация достоверна?
— Настолько уверена, насколько это возможно. Судя по всему, здешняя инфоструктура была попорчена столькими людьми столько раз, что стала более пористой, чем губка.
— Тогда, похоже, нам следует нанести визит мистеру Слейтеру.
— Прежде чем ты уйдешь, тебе будет интересно вот это. — Нина открыла виртуальный файл у себя на ладони. — Ноксону удалось выяснить судимость Слейтера. Он есть в базе данных миротворцев с записью об аресте за оказание материальной поддержки ячейке Свободной Луны. По большей части в виде незарегистрированных транспортных средств.
— Слейтер... — пробормотала Сьюзен.
— У тебя что-то на уме? — спросил Айзек.
— Да. Думаю, мы с Пересом могли бы привлекать его к ответственности. За эти годы мы уничтожили множество ячеек Свободной Луны, и фамилия звучит знакомо.
— Ты права, — подтвердила Нина. — Перес был указан тем, кто произвел арест.
— Похоже, мы спускаемся на 31-й уровень, — сказал Айзек. — Кефали, Нина, наверное, будет лучше, если вы обе останетесь в хронопорте. Мы со Сьюзен спустимся вниз и...
— Я тоже пойду, — вмешался Ноксон, — вместе с дронами.
