Как уже говорил, Михаил Исаакович беседовал с людьми, теми, кто подал заявление на выезд. Обещал помощь в прохождении таможни и вывозе имеющихся ценностей, в обмен на обещание содействовать органам нашей страны на новом месте жительства. Вначале ему понятно не верили, но он доказывал свою близость к органам, без каких либо обязательств, помогал получить некоторые нужные справки, а затем опускал шлагбаум. Пометавшись опекаемый им человек, сам находил его и подписывал нужные бумаги. У меня ещё тогда закралось подозрение, что эти соглашающиеся люди имели свой план ...
Мне интересно было бы знать статистику. Сколько человек пересекли границу и забыли свои обещания? Думаю большинство! Если не все. Они уезжали от идей и жизни нашей страны, уезжали навсегда. О каком сотрудничестве и помощи органам на новом месте их жительства могла быть речь? Кто придумал, эту идею был большим мечтателем и романтиком. Да были их расписки и обязательства, ну и что? Многие меняли имена, фамилии, изменяя их на местный лад. Найти их в чужой стране? Думаю было не просто, а шантажировать теми бумажками обязательствами, было бесполезно. Многие меняли даже почерк, да и в суд их наши потащить не могли. Сдать местным спецслужбам? Думаю, те отнеслись бы к такому приличному количеству этих бумаг очень скептически, как к попытке оговорить эмигранта и сорвать выезд других желающих. У нас ведь и на вербуемых агентов был план, а так же соцобязательства по его перевыполнению. Старались, как и все приблизить светлое будущее. Ну а после распада СССР о данных подписках можно было забыть и органам, и завербованным ими людям.
Но тогда нам приказали и мы выполняли, хотя многие из наших сотрудников без сомнения думали, как и я. Если думали. Тогда это было не модно и не нужно никому. Жили по принципу, выполняй приказы и карьера твоя. А теперь разве что-то изменилось?
... Работа вербовщика была не особо напряжённой, теперь у меня было больше свободного времени. Его и использовал, за два вечера посещения ресторана попал в смену женщины-администратора и увидел её. За то время, что мы не виделись, она не изменилась. Была так же аккуратно одета, холодна и неприступна. От полного безделья я приступил к осаде. Приходил в ресторан в её рабочие дни, стараясь попасть к концу её рабочего дня.
Посетителей в ресторане хватало. Особенно громкоголосых горячих братьев с Кавказа. Они вели себя, как свободные граждане, хозяева страны и всего чего в ней есть. Швыряли деньгами, щипали официанток, платили музыкантам за исполнение родных мелодии и любимых свои песни для всех посетителей. Замечу сразу. Этому никто не сопротивлялся. Деньги любили все! Руководствуясь этой любовью, все и вертелись возле них. Сфера обслуживания обожала чаевые! Обожала левые деньги! Вот и старалась ...
... Я заказал горячее и салат, на десерт кофе. Клиент я был фиговый, заказ сделал бедный, официантка приняла заказ, ушла и пропала. Но я не спешил и ждал спокойно. Из мести решил рассчитаться с ней копейка в копейку! Сознание придуманной мести меня грело. Через час она вспомнила обо мне и принесла заказ. Я не скандаля, не возмущаясь, спокойно ужинал.
До этого я сидел и гипнотизировал женщину-администратора. Она очень не сразу ощутила мой взгляд. Просто как любая женщина почувствовала кожей, что на неё смотрят. Женщины это умеют, ибо гипнотизёр из меня был не очень. Она бросила пару взглядов в мою сторону и ..., отвернулась. Вот и приехали! Моя красота её не поразила! Совсем не понимаю женщин. Сидит такой парень, добрый, красивый, нежный, не бедный, холостой, а они ноль эмоций! Поразительная не сознательность и не практичность. Я обиделся, но отступать не собирался. Во-первых, соскучился по женской ласке, тогда такого обилия предложений, как теперь не было. Во-вторых, больше удовлетворяющих моим запросам кандидатур в моём поле зрения не было. В-третьих, сопротивление заводит ...
Могу приводить ещё много аргументов такого же типа, но смысла разводить говорильню не вижу, я начал действовать. По залу ходила девушка и предлагала цветы. Подозвал её, выбрал большую розу, подошёл к столику администратора и радостно выкрикнул:
— Здравствуйте! Виктория Андреевна! Какая радость, мы, наконец, встретились!
После этого крика протянул ей розу, попутно попытался схватить её руку. Хотел поцеловать её. Она не дала, отбивалась отчаянно. Наверно подумала, что я хотел укусить её за руку? Но при этом на её лице осталась служебная улыбка, хотя в глазах плескалась тоска.
"Опять пристаёт очередной выпивший ловелас! Надоели!"
Прочёл, я её мысли, но не отступил. Сначала объяснил, что кусать её не собираюсь. Далее напомнил ей о нашей давней встрече. Но она не смогла меня вспомнить! Выходит наша встреча её не впечатлила? Не снилась бессонными ночами? Ладно, начнём сначала! Я попросил разрешения проводить её после роботы домой, но она отказалась, сославшись на то, что её встретит муж. Здесь я ей не поверил. Работала моя интуиция! Поэтому, не прощаясь, отошёл от её стола. Вернулся за свой столик, выпил кофе, с садистским удовольствием рассчитался по счёту. Копейка в копейку! Довольный яко слон покинул ресторан, но уходить не собирался! Понятно, отступать от осады крепости по имени Виктория тоже не собирался. Офицеры и гусары неразумным капризам женщин не сдаются! Удобно устроился в машине, включил двигатель и приготовился ждать.
Первыми из ресторана вышла компания горячих и щедрых кавказских братьев. Они тащили с собой бутылки шампанского и коньяка. Гуляла их широкая душа. За ними начали выходить официантки. Компания цеплялась ко всем. Ведь настоящему джигиту после выпивки нужна женщина. Да и не только джигиту. Но это понимали не все женщины. Только, тройка работниц сервиса и остались с ними. Женщины бывают бессердечными! Последней вышла Вика. Набравшись наглости, так интимно называл её я, правда, про себя. Сопротивление всегда заводит. Девиз:
"Покорить строптивую!"
Живёт в душе каждого мужчины. Чем это может обернуться? Когда пытаешься её покорить, о таком не думаешь, плачешь уже после, покорив ...
Один из "горячих" парней обратился к ней. Пригласил присоединиться к компании. Она отказывалась! Не понимала своего счастья. Есть же такие бестолковые женщины! Кто-то из компании что-то говорил ему, но я их не слушал, их разговоры меня не беспокоили и не интересовали.
Включил передачу, газанул, подъехал и распахнул пассажирскую дверь. "Джигит", приглашавший Вику, наклонился и спросил:
— Ты чиво хочешь?
Я не ответил, молча, посмотрел на него взглядом серийного маньяка-убийцы. Он понял и отстал. Вика юркнула в машину и захлопнула дверцу. На улице стоял февраль, соответственно было холодно, а в машине было тепло. Звучала тихая музыка. Включив передачу, я плавно тронулся с места.
— Нравится мне моя работа!
Произнесла она задумчиво.
— Только ваши мужские приставания надоели до смерти.
Я пожал плечами и продолжал ехать. Она замолчала. Ехать было не далеко, она жила на улице Дмитрия Ульянова. Возле её дома остановил машину. Она с удивлением оглянулась.
-Я не говорила Вам свой адрес!
Подозрительно посмотрела она на меня. Так мне показалось.
— Но есть и сердце!
С пафосом произнёс я, устремив на неё честный взгляд кота на сметану. Она всё увидела, улыбнулась, поблагодарила и вышла из машины ...
Вычислив график её работы, встречал её каждый вечер после работы. Как истинная женщина она сначала отказывалась, но скоро машину, меня и розу на сидении воспринимала как должный атрибут. Даже перешла на "ты". Так и продолжались наши платонические отношения. Но у меня не было дров, которые, спасаясь от зова природы, колол товарищ Челентано. Ему было хорошо! Мне было хуже.
На восьмое марта она работала, я, как обычно, встретил её после работы. На сидении машины её ждал большой букет роз и маленькая коробочка. Вика открыла её и замерла. На тоненькой ажурной цепочке висели два сердечка. Одно было с бриллиантом, другое сердечко с изумрудом. Тогда, как и сейчас хорошее золотое изделие было дефицитом. Это чудо ручной работы досталось мне от одного из моих подопечных. Подарок был с намёком.
Один человек, ювелир по профессии, уезжал на свою историческую родину. Он дал подписку о сотрудничестве и ехал не с пустыми руками. Я решил вопрос с таможенной службой, а он подарил это для моей жены. Излагать ему свою биографию и семейное положение было глупо, как глупо было, и отказываться от этого подарка. Поэтому просто, не жеманясь, взял эту вещь и сунул в аппарат для уничтожения бумаги его агентурное дело с распиской о сотрудничестве. Так отблагодарив его. Но для кого был предназначен этот подарок, запомнил, вот он мне и пригодился. Вика с восторгом рассматривала золотое изделие. Потом поцеловала меня в щёку. Я возмутился. Это за такой подарок и ..., о своём недовольстве сказал ей:
— Могла бы и в губы!
Она мне ответила:
— А ты сам виноват! Не пристаёшь, домой к себе не приглашаешь! Даже в гости ко мне на чашку кофе или чая не напрашиваешься!
Обиженно заявила она. Я уже не однократно говорил, повторю снова:
"Женщин понять не возможно!"
А Вика не молчала, она атаковала.
— Или ты женат? Или нет квартиры?
Подозрительно спросила она, внимательно смотря мне в глаза.
— Я холост и говорил тебе об этом ещё в первую встречу. А насчёт квартиры ты права! Ни московской прописки, ни квартиры, у меня нет, поэтому я коварно и кручусь возле тебя!
Ответил я и сгрёб её в объятья. Она даже сопротивлялась! Вот и пойми, что они хотят? Долгий поцелуй только в кино бывает долгим. Когда хочется рубить дрова он заканчивается быстро. Закончился и этот.
Вика отстранилась от меня и заплакала. Я сидел и молчал. Просто не знал, что говорить или делать. Вика успокоилась сама и начала рассказывать о себе. У неё двое детей. Девочка 12 лет и мальчик 9 лет. Училась в институте гостиничного хозяйства. Вышла замуж. Жили хорошо. Муж окончил Московский авиационный институт и работал в аэропорту "Шереметьево". Получили трёх комнатную квартиру. Купили машину. Всё было хорошо до того чёрного дня 1982 году. Муж возвращался с работы. У ехавшего сзади грузовика отказали тормоза, он сбил машину мужа. Тот погиб на месте. С тех пор она одна.
Её отец военный, мать домохозяйка. Она и помогает ей с детьми. Живут её родители на улице 1905 года. Дети сегодня у родителей.
Я слушал молча. Обычная история жизни, но в её словах был и намёк. Его понял ..., развернул машину и повёз Вику к себе.
Моя холостяцкая квартира ей понравилась. Сначала она настороженно осматривалась в ней. Не обнаружив следов женского присутствия, успокоилась и быстро освоилась. Утром я отвёз её к родителям, сам поехал на работу.
Так началась моя семейная жизнь. Сначала мы иногда ночевали только у меня. Потом начали ночевать и проводить время у Вики. Она переживала, как меня примут её дети, но всё прошло нормально. Первое время они относились ко мне настороженно. Как к врагу-захватчику, но я был находчив и коварен. По выходным если Вика работала, я с ними ходил в кино, парки, музеи. Если Вика была выходной, мы гуляли вместе. Так и ассимилировался. Называли меня они по имени и на "ты". Вика возмущалась. Я улыбался. Потом это ей надоело, она и перестала третировать детей.
Мальчика я записал в секцию самбо, девочка уже до меня занималась в теннисной секции. Я помогал им делать уроки, проверял сделанные ими домашние задания. Вот и стал семьянином. Разговоров о том, что бы оформить наши отношения, у нас с Викой не возникали. Вика понимала, что двое взрослых детей отпугнут любого мужика. Поэтому и молчала, не желая опять остаться одной. Материально она была обеспечена. Работа кормила не плохо. Она не бесилась от жира, не голодала, ей просто было одиноко. Я тоже просто жил, не забивая себе голову этими проблемами. Так было проще и удобней.
1 мая Вика работала, а 2 мая мы поехали к её родителям. Отец Вики генерал-майор преподавал картографию в Высшем командном училище. Принял меня как курсанта, только не поставил по стойке смирно. Завёл в свой кабинет и устроил допрос с пристрастием, но в таких вещах я разбирался лучше. Поэтому он говорил в основном о себе, а я выдал ему свою детскую мечту. Хотел стать военным! Но не получилось ..., а теперь для армии я уже стар. Из кабинета мы вышли довольные друг другом.
Матери Вики я помог на кухне, мобилизовал для помощи и детей, выгнав Вику. Выгнал её под предлогом, что она устала вчера на работе и ей нужно отдохнуть. Мать довольная за дочь сразу приняла меня, одиночество дочери её пугало. Родители Вики, всё понимали и лишними разговорами ни её, ни меня не доставали. Её родителям и самой Вике сказал, что работаю старшим инженером в одном из научно-исследовательских институтов. В те времена их было море, нужных и не нужных.
5 мая был день рождения у жены товарища генерал-лейтенанта. На его празднование мы прибыли всем семейством. Семейный выезд для меня был в новинку.
Компания собралась не большая. Кроме нас были два генерал-майора МВД в форме с жёнами, подруга именинницы полковник МВД с мужем. На отвороте пиджака её мужа красовался значок депутата Верховного Совета СССР.
Товарищ генерал-лейтенант тоже надел мундир, его жена и её подруга были в платьях. Но носили они их, как мундиры, женственностью в их походке и не пахло.
Вика увидела столько генералов и вначале растерялась. Тем более что товарищ генерал-лейтенант жался ко мне, как щенок к матери. Народ знал, где он служит и старался находиться от этого щенка подальше. Именинница и её подруга вместе с матерью генерала занимались детьми. Это занятие выражалось в одном, они усиленно кормили их. Заботой о них восполняя отсутствие своих детей и внуков.
Вика присоединилась к остальному женскому коллективу, его развлекал товарищ депутат, изредка вздыхая и облизываясь. Хотел сладкого? Но мы ведь только начали пить! Простите, ошибся, хотел сказать есть, а сейчас был перерыв между седьмой рюмкой и следующей. Сиротами стояли мы с товарищем генералом. Моим генералом! В стороне от нас два генерала из МВД были такими же сиротами. Ведомства наши не дружили, ломать устоявшиеся традиции не хотелось. Вечер прошёл хорошо при общем взаимопонимании, которое пришло потом. После нескольких небольших перерывов. Домой мы уехали на такси. ГАИ я не боялся, но боялся доверить себе руль дорогих пассажиров. Дети шли к машине с огромными пакетами в руках. Я им помочь, увы, не мог, сам шёл на автопилоте. Я умею пить, хотя особой любовью к этому делу не страдаю, но в этот день немного отпустил вожжи, впервые был в гостях в роли отца семейства. Походы к родителям Вики не считают за семейные выходы в свет. Именинница тепло простилась с Викой. Поцеловала её и сунула ей записку, со своим служебным телефоном и званием. Приглашала приходить чаще к ним в гости. При этом сама приглашений не ждала, не церемонилась. Приходила к нам домой в любое время, без предупреждения. Однажды я спросил её:
— Ангелина Петровна! Может Вам ключ от нашей квартиры дать? Вам будет удобней. Кнопку звонка нажимать не надо!
