Рассвет над океаном

— Не стой столбом, будто увидел привидение. Я не ужинала, у тебя есть еда?

13. Мисс Паркер. 8 апреля, понедельник, поздний вечер

Почему я не сделала этого сразу же? Стоило принять решение, и ощущение безнадёжности ушло. Даже голова уже почти не болит. Поднимаюсь с дивана и включаю свет. Сколько времени? Четверть двенадцатого. Часа через три можно спокойно ехать в Бетани Бич... Как раз успею собраться. Чем скорее я скажу Джароду, что принимаю его предложение, тем лучше. Главное, не забыть об осторожности.

Перво-наперво иду на кухню и проверяю, нет ли там "жучков". Раньше не было, но после того, как там сегодня побывал Лайл... Нет, всё чисто. Похоже, мерзавец приходил лишь затем, чтобы меня уесть. А вместо этого подсказал мне правильный путь! Моё исчезновение наверняка его обрадует. Услуга за услугу, братец — надеюсь, ты оценишь! От этой мысли мне становится смешно. Я ненавижу его сильнее, чем прежде, но сейчас не хочу расходовать силы на ненависть. Есть дела и поважней!

Всё, с этой минуты никакого виски! Апатичное нежелание умирать сменяется острым, отчаянным желанием жить. Я словно очнулась от долгого тяжёлого сна. Мне страшно заглядывать вперёд, но это приятный, щекочущий страх рискованного аттракциона.

Делаю то, чего не делала уже много дней: очень внимательно изучаю своё отражение в зеркале. Да, Паркер... Ещё чуть-чуть, и никакая косметика не спасла бы твою репутацию красивой женщины. Но, к счастью, пока ничего непоправимого не произошло. Крашусь тщательней обычного. Тщательней обычного укладываю волосы. Странно, но сегодня и мысли нет о том, чтобы выглядеть невзрачно, как в предыдущие предрассветные вылазки. Выбираю одежду. Решительный и однозначный чёрный цвет как нельзя лучше соответствует моему настроению. Шёлковая блузка с открытыми руками, брючный костюм, матовые остроносые туфли.

Наконец, я остаюсь довольна тем, что вижу в зеркале. На часах без десяти два — самое глухое время. Можно идти! Привычно удостоверившись, что за домом никто не следит, ныряю в ночь. Она прекрасна — безоблачная, очень тёплая, наполненная густым цветочным запахом. Всё будет в порядке, Паркер. Всё получится так, как задумано.

Притворщика я застаю на корме "Надежды". У него забавный оторопелый вид. Совсем не ожидал, что я приду?

— Не стой столбом, будто увидел привидение. — говорю я. — Я не ужинала, у тебя есть еда?

Джарод молча открывает дверь и отодвигается, словно боится случайно ко мне прикоснуться. И почему это совсем меня не удивляет?

Делает приглашающий жест:

— Располагайся. Сейчас принесу чего-нибудь поесть.

— Неужели сегодня ты не приготовил наручники? — интересуюсь я.

Он не давал мне повода язвить, но нужно же как-то скрыть растерянность! Впервые за долгие годы я пришла к нему, как к другу, а не врагу, и пока не понимаю, как себя держать.

— Наручники? А надо? Ты что-то замышляешь? — усмехается он. И сам себе отвечает: — Я так не думаю.

— Откуда такая уверенность, Джарод?

— Далеко ли мы уплывём, мисс Паркер, если я буду в тебе сомневаться? Считай, что ты получила кредит доверия.

"Мисс Паркер"! Оказывается, всё это время я ждала, когда он назовёт меня по имени.

Джарод уходит и возвращается с тарелкой бутербродов и двумя полными бокалами.

— Это виноградный сок, — кивает он на содержимое бокалов. — На борту "Надежды" действует сухой закон.

Он считает меня законченной алкоголичкой? Чёрт, как же стыдно!

Протягивает бокал и пододвигает тарелку.

— Итак, ты здесь, потому что здравый смысл, наконец, возобладал, и ты решилась оставить Центр?

— Да.

— Неужели я превзошёл самого себя в красноречии и смог тебя убедить?

— Кое-кто справился лучше, чем ты!

Он удивлённо вскидывает брови.

— Это был Лайл. Нам тесно на одном континенте!

— Вот уж не думал, что у меня однажды найдётся повод быть ему благодарным! — смеётся Джарод и поднимает бокал. — Ну что, мисс Паркер? За успех нашего предприятия?

— Мия, — поправляю я и вижу, как теплеет его взгляд.

— За твою новую жизнь, Мия!

— За мою новую жизнь!

Один за другим глотаю бутерброды — я, и правда, умираю от голода! — и запиваю их виноградным соком. Джарод смотрит, как я ем, и вдруг смущается, словно в этом есть что-то неприличное. Мне тоже неловко. Всё сейчас неприлично и непривычно, в моём перевернувшемся мире.

И всё возможно.

— Подумала, в какую страну хочешь попасть? — неожиданно спрашивает он.

— В Германию. Это реально?

— Разумеется. Я говорил, ты можешь выбрать любое место на Земле. Пусть это будет Германия. Нам сегодня многое предстоит обсудить, но пока... ты тепло одета?.. пока давай поднимемся на верхнюю палубу. Сегодня отличная погода, и нет шторма — предлагаю встретить рассвет в океане.

Отсюда, из марины, океан не виден. Небо над ним уже белеет, но до восхода солнца ещё есть время. Джарод садится на капитанское место, я — на пассажирский диванчик. Мы выходим на открытое пространство. Притворщик так лихо разворачивает яхту, что солёные брызги летят мне в лицо. Я вдруг понимаю, что сейчас он безудержно, по-мальчишески радуется тому, что я пришла. И лицо у него сейчас совершенно мальчишеское. Я не видела его таким даже в детстве!

Берег остался далеко позади, в синей дымке. Небо на востоке наливается алым. Заглушив мотор, Джарод смотрит на меня.

— Ну как?

Вокруг такой простор, что дух захватывает — лети, куда хочешь! Но я не знаю, как об этом сказать, и пожимаю плечами.

— Отлично.

Он улыбается.

— Ты ещё не чувствуешь себя свободной, Мия. Но как только ты попрощаешься с Центром...

— Когда это случится? Я не хочу откладывать!

— Откладывать нельзя, если бы ты и хотела. Мне нужно три дня на подготовку наших паспортов и виз. За это время ты должна придумать способ на сутки избавиться от наблюдения. Сумеешь?

— Без сомнения.

Какая у него улыбка! Раньше мне нельзя было улыбаться ему в ответ. А чудо-мальчик, тем временем, вырос и превратился в мужчину, к которому меня влечёт. Глупо притворяться, что этого нет!

— Мия!

— Что?

— Я спросил: ты уже придумала, как это сделать?

— Избавиться от наблюдения? Нет, но придумаю. Могу я попросить о помощи Сидни?

— Только "вслепую" — не объясняй, зачем тебе это нужно.

Над водой появляется солнечный край. Джарод сидит, не снимая рук со штурвала. Я смотрю на него, как будто вижу впервые. Какие у него руки! Раньше мне нельзя было так на него смотреть, но теперь я не могу отвести глаз!

— Эй! О чём ты думаешь? Боишься?

— Я?! Ты же знаешь, я не из пугливых.

Солнце поднимается выше, набирает силу и цвет. Белоснежная яхта кажется сейчас рыжей. Лицо Джарода тоже подсвечено рыжим. Я думаю о том, что нам предстоит провести на этой яхте много дней. Бок о бок, вдвоём, и рано или поздно...

— Будь очень, очень осторожна. Не собирай никаких вещей, пускай все они остаются на своих местах.

— Я хочу взять кое-что на память о маме.

— Не больше того, что поместится в дамскую сумку.

Солнечный диск целиком выскальзывает из-за горизонта. Сразу становится совсем светло. Океан вспыхивает золотым. Рано или поздно? Скорее, рано, чем поздно! Я и так потеряла слишком много времени. Мне хочется перейти Рубикон. Сделать шаг, после которого перемены в моей жизни станут необратимыми. Встаю, подхожу к капитану и кладу ладони ему на плечи. Он замирает.

— Солнце взошло, Джарод, а я начинаю замерзать. Пойдём вниз. Покажи мне каюты.

14. Джарод. 9 апреля, вторник, утро

Сначала всё шло так, как я предполагал.

Стоило ей заговорить, и по звуку её голоса я догадался, что в этот раз мне улыбнулась удача: мисс Паркер уедет со мной. Потом, рассмотрев её хорошенько в салоне, я убедился в своей правоте. Сегодня при ней не было пистолета, но сама она походила на оружие — лук с натянутой тетивой: одно движение, и стрела, освобождённая, устремится к цели, а цель эта — новая жизнь.

Она попросила называть её по имени, как будто протянула руку для дружеского рукопожатия. Я захотел обнять её в ответ, но сдержался. Достаточно того, что она здесь, и улыбается, и смотрит внимательно, и подбирает верный тон — учится общаться со мной, как с другом.

Мне понравилось, как смутилась Мия, услышав про сухой закон, объявленный мной на "Надежде". Ей стыдно, а значит, велика вероятность, что у нас вообще не возникнет проблем с алкоголем — все они останутся на берегу. Безопасность, морской воздух, новые впечатления быстро вернут её в нормальное состояние. Я придумал хороший план!

Безопасность, морской воздух, новые впечатления... Надеюсь, они помогут нам не только в этом. Радость не смогла перекрыть тревогу. Сегодня моя гостья по-особенному, пронзительно красива, но чёрный цвет подчеркнул её худобу и бледность. В её движениях и взгляде появилось что-то лихорадочное. Вчерашнее впечатление, увы, оказалось верным: последние месяцы подорвали её здоровье. Я должен буду заняться им, как только Голубая бухта останется далеко позади — скорее бы это случилось! Нужно позаботиться о том, чтобы на борту было всё необходимое.

Чтобы порадовать её чем-нибудь прямо сейчас, я предложил ей совершить морскую прогулку. Восторга она не выразила, но послушно поднялась за мной на верхнюю палубу. Погоди немного, бедняжка, скоро ты научишься дышать полной грудью!

Мне было сложно сосредоточиться на управлении яхтой, я всё время краем глаза смотрел на женщину, сидящую справа от меня. Ветер растрепал её волосы, в точности, как представлялось мне позавчера, она поморщилась, стирая пальцами капли воды, попавшие на лицо, и в этот момент я вдруг понял, что моя жизнь до краёв наполнилась смыслом.

Времени у нас было мало, а поговорить следовало о многом. Поэтому я остановил яхту и повернулся к Мие, чтобы объяснить ей, что следует сделать до отъезда и как себя вести.

И тут события приняли неожиданный оборот.

Я думал, она с удовольствием перейдёт к делу, может быть, примется спорить со мной, но мисс Паркер совсем меня не слушала! Она смотрела на меня странным удивлённым взглядом, а потом, как только над горизонтом засияло солнце, поднялась и положила руки мне на плечи.

— Рассвет состоялся, Джарод, а я начинаю замерзать. Пойдём вниз. Покажи мне каюты.

— Ладно, — сказал я, боясь пошевельнуться.

— Пойдём! — повторила Мия, отошла от меня, и я услышал, как она спускается по трапу.

Я поставил яхту на автопилот и последовал за ней.

Из салона на нижнюю палубу ведёт узкая винтовая лесенка, где не разойтись двоим. Мия вступила на лесенку первая и замешкалась на последней ступеньке. Я налетел на неё, едва не сбив с ног, но она ухватилась за меня и удержала равновесие.

— Прости, я не успел затормозить!

Попытался отодвинуться, но её руки не позволили.

— Не извиняйся, это я не вовремя остановилась, — проговорила она с необычной мягкостью.

Не так уж сложно сохранять дистанцию, если женщина сама предпочитает держаться от тебя подальше. А сейчас я чувствовал тепло её дыхания и горьковатый запах её духов, смотрел в её прозрачные голубые глаза и видел в них поощрение, а не лёд, не гнев и не страдание, как бывало раньше, и её губы, вкус которых уже был мне знаком, снова оказались слишком близко. Слово, которое я сам себе давал, стало бессмысленным, я потянулся поцеловать её, но она увернулась, оттолкнула меня и проговорила с улыбкой:

— Ну что, показывай, как здесь всё устроено.

— Всё необходимое здесь есть, Мия, — я еле узнал собственный голос.

Стараясь не смотреть на неё, показал ей камбуз — закуток с плитой и микроволновкой — и маленькую ванную, сверкающую чистотой. Открыл дверь в гостевую каюту. Две нешироких койки, низкий ступенчатый потолок.

— В чемодане и то просторней! — фыркнула мисс Паркер.

— Ничего, я неприхотлив. Тебе будет удобней в капитанской каюте.

В косых лучах утреннего солнца капитанская каюта выглядела очень уютной.

— Совсем другое дело!

Осматриваясь, Мия сделала пару шагов, а потом расстегнула жакет и сбросила его на пол. Потрогала край полукруглой кровати, застеленной белым покрывалом и, раскинув руки, упала на неё спиной.

— Мне тут нравится, Джарод! Но эта каюта тоже рассчитана на двоих.

Сердце бухало колоколом. Я подобрал жакет и стоял в дверях, держа его, как младенца, и не зная, куда девать глаза.

— Пристрой его куда-нибудь, — сказала она негромко, — и иди ко мне.

"Иди ко мне". Я не понимал, что ею движет. Одиночество, жаждущее заполнения? Любопытство? Случайная прихоть? Я мог бы напомнить Мие, как мало времени в нашем распоряжении, или перевести всё в шутку. Но я так сильно и так давно её желал! И я сказал себе: "Неважно! Что бы ни творилось у неё в голове, сейчас она хочет быть с тобой, и отказать ей будет глупостью и свинством!" И лёг с нею рядом.

Она тотчас обняла меня, и губы её прижались к моим губам.

Не торопись, моя хорошая, пожалуйста, не торопись!

Нежданный подарок, полученный мной от Судьбы.

Задержать мгновение, успеть насладиться им и запомнить его, прежде чем я потеряю над собой контроль. Смотреть на тебя, прикасаться к тебе, вдыхать твой запах. Покрыть поцелуями каждый дюйм твоего тела.

Чёрный шёлк душистых волос, разметавшихся на белом. Надменный тонкий профиль, разлёт бровей, глаза, по-прежнему изумлённые, доверчиво приоткрытый рот. Хрупкая белая шея с трепещущей жилкой. Чёрный шёлк блузки — зачем на ней столько пуговиц, Мия?.. Нежная грудь в чёрном кружеве... Кружево — прочь. Гибкая сильная спина. След от пули над левой лопаткой. Я чуть не потерял тебя тогда. Белой ниточкой шов на животе. И тогда — тоже. Никогда, никому не позволю больше тебя ранить! Под брюками — узкие бёдра и бесконечно длинные ноги в чёрных чулках... Слишком много одежды! Позволь мне увидеть тебя всю. Я знаю, Мия, ты совершенна. Позволь мне всю тебя осязать.

Не торопиться — невыносимо! Быстрые руки, избавляющие меня от одежды. Короткие поцелуи, ласкающие и узнающие одновременно. Шёпот, обжигающий кожу... что, Мия, что? Всё будет, как ты хочешь, но я умру, если сейчас тебя отпущу!

— Я сама! — выдохнула она, и оказалась сверху, и стиснула коленями мои бёдра.

Круг неба над нами, брызги солнца на её груди, жаркое и чуткое тело, принимающее меня.

И радость, безудержная и невозможная радость, не оставляющая в мире места ни для чего другого.

Я не хотел засыпать, но, похоже, всё-таки проспал несколько минут. Открыв глаза, вижу, что небо в иллюминаторе уже не розовое, а голубое. Пять минут восьмого! Через полчаса, самое позднее, Мия должна покинуть яхту, иначе всё может сорваться! Она лежит, устроившись головой на моём плече и прижавшись спиной к моему боку, я не вижу её лица, и мне становится страшно.

Казалось, ей хорошо со мной, но могу ли я знать наверняка? Я понятия не имею, что именно ей нравится. Вряд ли я мог чем-то её удивить. Я никогда не чувствовал себя виртуозом в любви и не стремился им стать. Никогда не был с женщинами, которые не задевали моего сердца, и от тех немногих, которые его задели, вынужден был уходить. Потому что нельзя было задерживаться на одном месте, подвергать их опасности и самого себя связывать обязательствами. Но только ли поэтому? Совершенно отчётливо я понимаю сейчас, что все эти годы надеялся найти кого-то, кто напоминал бы мне мисс Паркер, кто стал бы мне так же дорог, как она — и не находил.