Старичок-бодрячок, или хроники попаданца - 2

В первую неделю учёбы Глеб старался набрать себе как можно больше очков: показать, что он не профан в бухгалтерском учёте, но и не мастак высшей пробы, а то ещё решат, что учиться тут ему нечему, да отправят обратно в Россию. Именно такая политика позволила посещать офис не каждый день, оставляя время на "посещение библиотеки для чтения книг по бухучету" и для самоподготовки в гостинице. На самом деле в эти дни Глеб начал собирать дань с местных казино и, забегая вперёд можно сказать, что возвратился в Питер, имея в выигрыше более ста пятидесяти тысяч марок, которые он положил на открытый им счёт в "Райффайзенбанке", имеющим филиал в Санкт-Петербурге.

"Кстати, зарабатывать деньги игрой в казино намного выгоднее, чем продавать золотые монеты. По моим подсчётам продажа всех моих золотых монет может принести пятьдесят тысяч марок, тогда как игра в казино в течение месяца принесла около ста пятидесяти тысяч и это чистыми, за вычетом разъездов по городам Германии, оплате гостиниц и т.п. Конечно, "сливки" уже сняты. Я засветился во многих городах юга Германии, хотя и не допускал крупных выигрышей. Играл по маленькой, выигрывал за раз в пределах трёх — пяти тысяч марок, не более. Но главное, у меня теперь имеется начальный капитал, который я могу использовать при начинающейся приватизации в России."

Как бы то ни было, учёба в Мюнхене проходила успешно. Последние три дня пребывания в Германии были посвящены сдаче экзаменов и зачётов. Причём специалисты головного офиса подошли к их приёму очень серьёзно и спрашивали по полной. Однако Глеб показал очень хорошие результаты, получив только отличные отметки. Главный бухгалтер фирмы взял его на заметку:

"Такой молодой русский, не имеет высшего бухгалтерского образования, а так хорошо знает предмет! Посмотрим, как он подготовит полугодовой баланс и отчёт и защитит их у нас в июле. Может и стоит его пригласить в будущем на работу в Германию, если он, конечно, получит высшее образование. Немецкий язык он знает в совершенстве, да ещё и английский, как я успел убедиться при разговоре с ним. Надо ему посоветовать поступить на заочное отделение университета в Мюнхене и сдавать экзамены экстерном. С его знанием предмета и умом вполне возможно окончить университетский курс за один год."

За время пребывания в Германии Глеб специально посетил Франкфурт-на-Майне. Ему очень хотелось посмотреть, сохранился ли в этом мире особняк, в котором он проживал более года в параллельном мире Земли, когда работал консультантом господина Визеля — управляющего "Дойче банком". Глеб посетил хорошо ему знакомую улицу в этом городе и убедился в существовании этого особняка. В этом мире в это время в нём располагался какой-то выставочный зал, который предоставлял различным музеям место для выставления своих экспонатов по заключению ими соответствующих договоров. Однако сейчас в особняк попасть не удалось: в нём происходила очередная выставка. Очень хотелось Глебу убедиться, что в подвале этого особняка находится та самая комната, из которой имелся портал в другой параллельный мир.

"Не беда. В Германии я ещё не раз побываю и сумею посетить этот особняк. Другое дело, смогу ли я попасть в подвал и посетить комнату! Думается, что лучшее время для этого: когда в особняке будет проводиться косметический ремонт и не будет специальной охраны экспозиции очередной выставки. Но когда это случится — мне неизвестно. Да и нет никаких гарантий, что в этой комнате обнаружится портал в другой параллельный мир."

Как бы то ни было, Глеб считал свою поездку в Германию очень удачной: и денег прилично заработал, и стажировку с обучением прошёл, и экзамены с зачётами на отлично сдал. Поездил по городам Германии, отдохнул.

"Пора домой в Питер возвращаться. Дел там намечено немало."

Уже в начале апреля он вернулся в Россию и сразу вышел на работу, чему Йохан был очень рад. Ему явно не хватало Глеба с его уверенностью, знанием реальной жизни и практическими советами.

Глава четвёртая.

Как раз к возвращению Глеба из Германии была принята Государственной Думой разработанная Правительством программа приватизации промышленности и сельского хозяйства в России. На основании её рассматривались и в спешном порядке принимались соответствующие законодательные акты.

Йохан предупредил Глеба, что получил указание из Мюнхена принять активное участие в приватизации в первую очередь строительных организаций на Северо-Западе России, для чего ему выделены очень приличные финансовые средства. Он поручил Глебу представить список предприятий стройиндустрии, на которые стоит обратить внимание для создания собственной базы при минимальных затратах.

* * *

Глеб отнёсся к поручению Йохана очень серьёзно. Он прекрасно помнил приватизацию в своём мире, но то, что он вычитал в законах, спешно принимаемых Думой в этом мире, значительно от них отличалось. Он попытался кратко сформулировать для себя основные принципы ожидающейся приватизации в стране в этом параллельном мире Земли.

"Введения никаких приватизационных чеков, распространяемых среди населения — не предусматривалось.

Приватизационный капитал каждого предприятия оценивался по балансу за 1993 год. Половина капитала распределялась поровну среди списочного состава предприятия по состоянию на первое января 1994 года.

Неработающие члены семей: дети, мужья и жены формировали дополнительную численность, среди которой распределилось двадцать пять процентов установленного приватизационного капитала предприятия, на котором работали отец или мать — по их выбору. Но эта сумма не могла превышать долю, приходящуюся одному работающему члену списочного состава коллектива предприятия. Если так происходило в реальности, то доля остальных неработающих членов семей уменьшалась пропорционально, чтобы уложиться в установленные законодательством двадцать пять процентов приватизационного капитала. Если часть приватизационного капитала из этой доли оставалась невостребованной, то она временно передавалась в резерв государству.

Пять процентов от приватизационных капиталов оставались в резерве государства для "затыкания дыр", образовавшихся в результате этого плана приватизации. По какому принципу это должно было происходить пока было неизвестно, но предложения соответствующими органами также готовились.

Оставшиеся двадцать процентов приватизационного капитала предприятий временно переходили в собственность государства и в течение года распределялись между пенсионерами, преподавателями, врачами, военнослужащими, государственными чиновниками и другими категориями населения, не вошедшими в указанный перечень. По какому принципу будет происходить это распределение — пока было неизвестно. Над этой проблемой работали академические институты. Срок для окончания этой работы был установлен 1 июля 1994 года.

Начало распределения выделенных долей: с 1 октября 1994. На 31 декабря 1994 года все распределительные операции должны быть закончены.

Дополнительно: все вошедшие в списки, но умершие в 1994 году люди передавали свои доли согласно действующему наследственному праву. По состоянию на 1 января 1994 года на каждого жителя страны открывался счёт, на котором и хранилась его доля приватизационного капитала конкретного предприятия. Родившиеся в 1994 году и позже права на открытие приватизационного счёта не имели и в приватизации не участвовали.

После 1 апреля 1995 года граждане могли совершать любые действия с полученными на свои счета приватизационными капиталами: продавать, дарить, завещать и т.п."

Глеб попытался спрогнозировать к чему может привести такой подход к приватизации. По его мнению, образовалось множество белых пятен, которые никак не были озвучены: предприятия, принадлежащие к оборонному комплексу страны, академические научные институты, ВУЗы, школы, больницы и т.п. А ведь они составляли немалую долю в составе предприятий страны.

"Думаю, когда дело дойдёт до конкретики — будет столько недоработок и неясностей, что приватизация будет отсрочена не менее, чем на год. Так что пока суетиться не надо, а надо следить за спорами среди учёных и практиков, вырабатывающих правила приватизации. Это такая сложная задача, которую с кондачка не решить. Недаром в моей реальности думали, судили-рядили, как её провести в короткие сроки и наиболее справедливо, и ничего лучшего, чем использование приватизационных чеков не придумали. Посчитали, что так будет проще и быстрее всего. Хотя потом критиковали то, что получилось все, кому не лень. Что-то мне думается, к этому варианту и здесь также придут."

Так что пока Глеб отложил свои изыскания в этом направлении, предупредив Йохана о мотивах своего решения, и приступил к поиску наиболее привлекательных сфер приложения сил для приватизации российских предприятий филиалом мюнхенской фирмы "Монолит Констракшен" в Санкт-Петербурге.

* * *

"Помню ещё из жизни в родном мире о начале строительства дабы в конце 80-х годов, то есть защитных сооружений Ленинграда от наводнений. Много было споров по поводу ухудшения безопасности окружающей среды в результате строительства дамбы. Проект был разработан, прошёл все экспертизы, в том числе зарубежных специалистов, и был признан безопасным. Но необходимых финансовых ресурсов на это эпическое сооружение в то время у государства не было и, маскируясь протестами общественности, лет на десять эту стройку заморозили. Сейчас в этом мире идёт много разговоров о необходимости строительства дамбы. Говорят, что появились иностранные финансовые воротилы, желающие дать кредит под гарантии государства на реализацию этого строительства. Я, конечно, многого не знаю: слишком "мелко плаваю", но предполагаю, что, если это строительство начнётся, санкт-петербургскому филиалу "Монолит Констракшен" обязательно найдутся многомиллиардные заказы, если вовремя подсуетиться.

Это же касается и строительства кольцевой автодороги вокруг Санкт-Петербурга. Насколько мне известно, часть проекта КАД уже закончена и можно начинать строительство. Однако опять всё упирается в финансирование. Если хорошо поработают лоббисты в мэрии города, подключат свои связи в Правительстве России и сумеют добиться государственных гарантий кредита западных партнёров на финансирование строительства КАД, то вполне возможно совместить эти два проекта и силами нашей фирмы начать их реализацию. Тем более мне хорошо известно, что в моём родном мире оба эти проекта были успешно осуществлены и показали свою эффективность. Жаль только провал их реализации в девяностых годах. Надо поговорить с Йоханом и рассказать об этих проектах и их будущем. Пусть приложит все усилия для вовлечения своей фирмы в эти проекты и тем самым, если всё сложится удачно, получит такой карьерный рост, о котором и мечтать не смел. Главное — не опоздать, не дать себя опередить конкурентам. Как в России говорят: "Дорого пасхальное яичко к Христову Дню". Идеи носятся в воздухе. "Кто первый — тот и съел!"

Разговор с Йоханом состоялся через несколько дней. Глеб к нему хорошо подготовился и оперировал конкретными фактами, проектами и расчётами, которые сумел достать у чиновников мэрии за весьма небольшие деньги: время было такое.

Йохан очень сильно заинтересовался представленными материалами и срочно улетел в Мюнхен, забрав их с собой. Также предупредил Глеба о возможном вызове на беседу с руководством фирмы, если их также заинтересуют его материалы.

* * *

Уже на третий день после убытия Йохана в Германию Глеб получил указание главного акционера фирмы "Монолит Констракшен" Фрица Киндмана срочно прибыть в Мюнхен. Хорошо ещё, что полученная ранее им виза ещё продолжала действовать. Глеб немедленно приобрёл билет на самолёт и вечерним рейсом вылетел в Мюнхен, даже не получив командировочные. Благо, у него оставалось шестьсот марок наличными с прошлой командировки. Не тратить же свои собственные деньги со счёта, о наличии которых никто не знает.

Из аэропорта он на такси добрался до центра города, потратив на это последние в наличие деньги, откуда по телефону связался с Йоханом, который наконец-таки миловался со своей супругой, которой не видел с момента празднования Нового года в России, и рассказал ему о своём бедственном положении. Пришлось Йохану брать собственный автомобиль и ехать на встречу с Глебом. Встретившись, он передал своему подчинённому пять тысяч марок и отвёз в ближайший приличный отель, где они потратили полтора часа на беседу и анализ сложившейся ситуации.

"Очень удачно всё получилось! Я не потратил ни пфеннига собственных денег, не считая шестисот марок, которые восполню из денег Отто, поселился в гостиницу и, главное, смог получить информацию от шефа о ситуации, сложившейся накануне моей встречи с господином Киндманом! Как говорят у нас: "Предупреждён, значит вооружён!". Едва ли завтра утром до назначенной встречи мы смогли бы с Йоханом так подробно обсудить сложившееся положение дел и разработать план разговора с главой фирмы. Сейчас немедленно ложусь спать и постараюсь побыстрее заснуть. Мне надо завтра быть в отличной форме: предстоит очень важный и знаковый разговор, который должен многое решить."

Ситуация для "Монолит Констракшен" на начало 1994 года сложилась довольно сложная, что и заставило руководство фирмы уделить предложению Йохана столь пристальное внимание.

Последние годы фирма развивалась очень успешно: заказов было много, росли доходы, увеличивалась численность рабочих, персонал проектировщиков, их заработная плата. Но, если ранее фирма была первой по многим позициям монолитного строительства в Европе, то к этому времени во многих странах появились собственные фирмы, которые стали потихоньку вытеснять "Монолит Констракшен" из своих стран. Портфель заказов стал снижаться и, неожиданно для фирмы, ряд крупных договоров, переговоры по которым прошли ранее успешно и всё было готово для их подписания, "приказали долго жить" и не были подписаны.

Конечно, руководство фирмы не сидело сложа руки и пыталось подстраховаться. Именно поэтому Йохан и был отправлен в Россию на разведку и под грядущие серьёзные изменения в экономике России его филиалу даже были выделены крупные финансовые ресурсы для развития. Но события стали развиваться более быстро и оказалось, что накопленные фирмой довольно большие финансовые ресурсы могут быть просто проедены на поддержание её на плаву в ближайшие годы, а восполнения их потерь пока не предвидится.

Поэтому руководство "Монолит Констракшен" на вторую половину этого дня наметило проведение Совета директоров по вопросу "Что делать?" к которому давно готовилось, а, чтобы разобраться с ситуацией в России, на которую у неё никогда не было особо серьёзных планов, решила предварительно с утра переговорить со своими сотрудниками из России. Тем более, что оттуда поступили интересные предложения, о которых стало известно только накануне Совета директоров.

Поэтому на совещании с Йоханом и Глебом присутствовали только три человека: глава Совета директоров господин Киндман, технический директор господин Зуммер и финансовый директор господин Аллеман.