Объект его желаний

Он запустил пальцы в светло-каштановые волосы, оборванные концы шейных платков болтались на его запястьях.

Арсен молча сидел на кровати.

Поза Генри просто источала напряжение. Его движения были быстрыми и резкими, он пытался развязать платки, но от его попыток вырваться узлы затянулись.

— Я и так в твоей постели. Тебе не нужно связывать меня, чтобы поступить, как хочешь, — хрипло сказал он слегка дрожащим голосом.

Арсена охватило чувство вины. Он наклонился, залез в верхний ящик прикроватного столика и вытащил оттуда карманный нож. Держа нож в одной руке, он протянул вторую Генри.

— Давай. Я помогу.

Генри пристально посмотрел на Арсена, прежде чем протянуть ему запястье. Настороженность в обычно таком доверчивом взгляде задела Арсена. Он осторожно просунул нож между туго затянувшимся шелком и кожей Генри. Разрезал, потом повторил то же самое с другим запястьем.

Не желая смотреть Арсену в глаза, Генри потер запястья. Расправил плечи. Суставы хрустнули — слышимый признак того, что напряжение все еще не оставило его.

Арсен бросил нож обратно в ящик. Он видел, что не просто напугал Генри. Это был настоящий приступ паники — паники, рожденной страхом.

— Кто? — Он подозревал, что уже знает ответ, но ему нужно было убедиться.

Генри продолжал тереть покрасневшую кожу.

— Мой... мой последний любовник, — ответил он тихо и неохотно. — Он увлекался связыванием. А я не возражал. Мне такое не по душе, но я не возражал. Ему это нравилось. Но он оказался далек от идеального любовника. Когда я попытался уйти от него, он привязал меня к постели и...— Генри пожал плечами, — ... сказал, что не отпустит, пока я не соглашусь остаться с ним. Я согласился.

Пауза в его рассказе ничего не означала и в то же время выдавала слишком многое.

— Когда? — спросил Арсен и вздрогнул, услышав упрек в своем голосе.

— В июне. Но, как я уже сказал, теперь все кончено. Он уехал из города три недели назад. Отправился в Канаду искать счастья.

Нет, он просто вовремя сбежал в Канаду, потому что задолжал мне десять тысяч фунтов. Арсен махнул рукой на шелковый платок, все еще привязанный к столбику кровати.

— Сегодня у тебе не составило труда освободиться?

— Он был очень преданным поклонником связывания. Использовал кожу. Вернее — черные кожаные ремни. Я не мог разорвать их.

Генри говорил так, словно пытался. И не раз. Арсен закрыл глаза, тщетно стараясь сдержать волну непрошеных воспоминаний. Вот Генри приходит в "Уайтс" с жутким кровоподтеком на подбородке. "Это все "Джентльмен Джексон", — объясняет он. Сломанный нос весной. Порез на лбу в мае. Арсен посмотрел на Генри — тот сидел напротив него, опустив глаза.

Мускулы на его руке перекатывались — он нервно теребил белую простыню, прикрывавшую бедра. Арсен был уверен, что Генри никогда не станет использовать свою силу против мужчины, который ему небезразличен.

Гнев — обжигающий гнев — переполнял Арсена. Он снова на секунду закрыл глаза, пытаясь скрыть свою ярость и успокоиться. А потом небрежно — насколько это было возможно — заметил:

— Ты говоришь о Маркусе Драммонде?

Рука Генри застыла, но он так и не поднял глаз.

— Да.

— Как долго вы были вместе?

— Где-то год.

Чувство вины уже не просто обуревало Арсена, оно полоснуло его, словно лезвие. Стоило Арсену положить глаз на Генри, он сразу понял, что этот мужчина никогда не опустится до измены, поэтому Арсен преднамеренно занял сумму Драммонду — действуя из глупой зависти. Из желания заполучить Генри в свою собственную постель. Одна ночь в игорном доме, и осталось лишь убедиться, чтобы Драммонд без промедления убрался из Лондона без Генри Шоу. Но если бы Арсен поменьше пялился на шикарную задницу Генри, может, он заметил бы, что между ними что-то не так. Может, он смог бы что-нибудь предпринять раньше, спас бы Генри от боли и, похоже, не только физической. Арсен не мог не заметить, что Генри предельно мало говорил о бывшем любовнике. Любовнике, который издевался над ним. Арсену чертовски хотелось наградить Маркуса Драммонда парой ласковых эпитетов, но он прикусил язык. Поливать его грязью равноценно пощечине Генри, потому что, даже если их отношения плохо закончились, когда-то Генри явно испытывал к Драммонду сильные чувства.

— Он воспользовался твоей привязанностью, — подвел итог Арсен.

— Это еще мягко сказано.

Арсену совсем не понравился его тон. Пропитанный едким, ядовитым сарказмом. Из-за этого Генри слишком походил на него самого. Такой же пресытившийся. Уставший. Старый не по годам.

— По крайней мере, он был красив. А это уже что-то, — небрежно заметил Арсен, пытаясь разрядить обстановку.

— Да, это точно. — Выражение его лица стало серьезным. Генри посмотрел на Арсена своими бездонными ярко-синими глазами. — Но ты гораздо красивее. И в тебе есть то, чего он был абсолютно лишен. Благородство.

У Арсена заныло в груди и перехватило дыхание.

В ответ на такой уверенный пристальный взгляд Генри он медленно поднял руку и погладил его по щеке, суточная щетина колола ладонь. Потянувшись к нему, он прижался губами к губам Генри. Поцелуй должен был быть нежным. Спокойным. Утешающим. Но в ту секунду, когда горячий язык Генри встретился с его, все мысли разлетелись. Испарились. Рассыпались пылью. Словно их никогда и не было.

Арсен запустил пальцы в мягкие волосы Генри, обхватил его голову и удерживал на месте, грубо целуя. Мускулистые руки обвились вокруг Арсена. Большие, слегка шершавые ладони гладили его спину. От этих осторожных прикосновений закипала кровь. Вспышка желания напомнила ему, зачем он вообще решил связать Генри.

Арсен навалился на Генри, и оба опрокинулись на кровать, Арсен, естественно, сверху. Генри шевельнул бедрами, потеревшись горячей, шелковистой плотью о член Арсена. Тот застонал Генри в губы. Нужно действовать быстро, а более тщательное исследование тела Генри пока придется отложить, если бы только у Арсена была хотя бы малейшая надежда на то, что он сможет продержаться достаточно долго, чтобы успеть его трахнуть. Арсен прервал поцелуй и заскользил вниз по широкой груди. Генри потянулся к нему. Арсен осторожно перехватил его руки и прижал к постели.

— Держи их тут. Пожалуйста.

— Я хочу прикасаться к тебе.

— Если ты ко мне прикоснешься, все закончится гораздо быстрее, чем мне бы хотелось.

Генри приподнялся на постели. В лице его читалось понимание.

— Ты поэтому меня связал? Чтобы трогать, где и сколько захочешь?

— Прости, Генри. Это больше не повторится, — мрачным, серьезным голосом заверил Арсен.

— Знаю, — ответил Генри, словно это само собой разумелось.

Арсен расслабился. Значит, он все-таки не потерял доверие Генри. Он опустил глаза.

— Вообще-то я связал тебя, чтобы сделать это.

Обхватив твердую плоть, он наклонился и взял член Генри в рот.

— Да, — застонал Генри, выгибаясь и пытаясь толкнуться глубже.

Арсен поборол рвотный рефлекс и расслабил горло, впуская Генри, хоть и не слишком глубоко, учитывая, что основание он все еще крепко сжимал в руке. Арсен наслаждался тем, как растягивается его рот. Он поднял голову.

— У тебя большой член, Генри Шоу, — прошептал он, поглаживая толстый ствол. Другой рукой он ласкал мошонку Генри. — И яйца. — Он помассировал их ладонью, слегка потер. Генри задрожал, хватая ртом воздух. — Тебе ведь нравится?

— Да, да. — Генри потянулся к Арсену.

Тот остановил его руки.

— Нет, Генри, — сказал он и добавил, чтобы смягчить приказ. — Руки по бокам, положи их на кровать.

Закрыв глаза, Генри кивнул.

— Хорошо. Только... только сделай так еще раз. Пожалуйста.

Увеличив давление, Арсен продолжил ласкать яйца и гладить член Генри, ладонь с легкостью скользила вверх-вниз по влажной от слюны плоти. Кожа Генри словно натянулась, мышцы вздулись, грудь ходила ходуном. Протяжный стон, исполненный удовольствия, слетел с приоткрытых губ.

Арсен выгнул бровь. Если Генри нравится это, ему наверняка понравится и... Он сполз пониже, втянул яйца Генри в рот и пососал.

— О да! — От крика Генри у Арсена задрожали барабанные перепонки.

Генри заерзал под ним. Не желая случайно сделать ему больно — зубы на этой части мужской анатомии — не слишком приятно — Арсен поднял голову, выпустив его изо рта.

В следующий момент Арсен оказался на спине. Черт, а он сильный. Арсена не укладывали на лопатки так легко с самого детства.

Сжимая стеклянную бутылочку в одной руке, Генри оседлал бедра Арсена. Его короткие светло-каштановые волосы торчали во все стороны, щеки раскраснелись. В животе Арсена поселился холодок, когда он увидел, как Генри щедро плеснул золотистое масло себе в ладонь. Он с тревогой смотрел на стоявший член Генри; толстый, блестящий, с покрасневшей головкой. Внутри все затрепетало, ягодицы напряглись. Может, сейчас самое время сказать...

Генри опустил руку. Арсен открыл рот, и слова отказа замерли на языке, когда большая скользкая от масла ладонь обхватила его собственный член.

— Я нашел это, — сказал Генри и потряс перед Арсеном бутылочкой, продолжая другой рукой ласкать его член. — Почему-то мне кажется, что ты собирался не только отсосать мне.

— Возможно. — Он резко втянул в себя воздух, так как Генри погладил чувствительную головку. Смазанные маслом пальцы скользили по коже Арсена.

— Возможно? Да иди ты. — Генри рассмеялся. — В то самое место.

Генри широко улыбнулся, и у Арсена екнуло сердце. Он не мог вспомнить, когда последний раз видел, чтобы Генри так улыбался. Искренне. Беззаботно. Счастливо. Неужели с ним Генри сможет быть счастливым?

Но тот не дал ему возможности обдумать эту мысль, потому что сел на него верхом и направил член Арсена в себя.

— О да, — простонал Генри, глаза его закрылись, одной рукой он все еще сжимал основание члена Арсена, придерживая, пока медленно опускался на него.

Арсен сжал его бедра. Пальцы впились в гладкую кожу, он пытался побороть непреодолимое желание войти в Генри одним рывком. Вместо этого он замер, позволив Генри самому выбрать темп.

— Вот так. Впусти меня, Генри. Впу... — Слова перешли в глубокий, гортанный стон, потому что влажные яйца Генри прижались к паху Арсена, набухший член лег ему на живот. Из кончика сочилась смазка. Арсен зажмурился. Обжигающий жар обхватывал его член. Тесно, так тесно. Его яйца поджались в преддверии оргазма. — Двигайся. Двигайся, Генри, — прошептал Арсен.

Теплое дыхание коснулось его лица. Арсен открыл глаза. Опираясь на руки, Генри навис над ним, его полные губы блестели от поцелуев.

— Скажи "пожалуйста".

Арсен зарычал.

— Скажи. Я не пошевелюсь, пока не услышу это от тебя. — Генри ухмыльнулся, такой самоуверенный и чертовски сексуальный.

— Оооууу! — ошеломлено простонал Арсен, когда Генри напряг мышцы, сжимавшие его плоть. — Пожалуйста, черт побери. Пожалуйста, пожалуйста, двигайся, — прохрипел он. Его ноги дрожали от напряжения.

Генри жарко поцеловал его.

— С радостью. — Он выпрямился и сделал бедрами круговое движение. Глаза Арсена закатились. Долго не продержаться. Не продержаться.

— Так хорошо, — выдохнул Генри, неторопливо поднимаясь и опускаясь. Он стал ласкать свой член, используя сочащуюся из головки смазку. — Просто здорово, — прошептал он, глаза его закрылись, похоже, он упивался наслаждением.

Сжав его ягодицы, Арсен развел твердые округлые половинки в стороны, вырвав у Генри стон. Ему нужно было заставить Генри кончить сейчас же. Опустив руку, Арсен дотронулся до основания своего члена и вымазал кончик пальца в масле, а потом протолкнул влажную фалангу в растянутую дырочку вместе с собственным членом.

Генри издал полукрик-полустон.

— Да! Так... ооо... хорошо, — простонал он, с силой насаживаясь на член и палец Арсена и лаская рукой свою налившуюся плоть.

Зрелище было таким соблазнительным, не говоря уже о плотно сжимавших Арсена мышцах. Он откинул голову и излился прямо в Генри тогда же, когда Генри кончил Арсену на живот и грудь.

Генри повалился вперед, успев подставить локти.

Арсен осторожно высвободил палец и приподнял бедра Генри, вытаскивая обмякший член из его тела. Он никак не мог отдышаться.

— Боже, ты меня вымотал. Дважды за ночь.

Генри лениво усмехнулся и взъерошил волосы Арсена левой рукой, не измазанной в масле правой. Как всегда внимателен.

— Тогда отдохни. Я приведу нас в порядок сам. — Он нарисовал пальцем дорожку в молочно-белой лужице семени на груди Арсена. — Тебе даже шевелиться не придется.

Арсен почувствовал, что проваливается в сон.

— Спасибо, — прошептал он, и глаза его закрылись.

Глава Шесть

Ну почему утро всегда наступает так рано? Генри не нужно было открывать глаза, чтобы понять, что то, чего он так боялся, все-таки случилось. Раз он проснулся, значит, скоро рассветет. Больше года в Лондоне, а он так и не смог привыкнуть к светскому распорядку. К ночам, тянущимся до раннего утра. К утрам, которые начинались не раньше полудня. Двадцать один год провинциальной жизни было не так легко стереть.

Лежа с закрытыми глазами, он наслаждался близостью Арсена. Ему придется жить этим воспоминанием, и он не хотел упускать ни единой детали. Гладкие шелковые простыни. Запах сандала и цитрусов. Успокаивающая тяжесть бедра Арсена, перекинутого через его ногу. И тихое дыхание.

Но рассвет приближался — и у Генри ныло сердце. Прошлой ночью он не хотел вспоминать об этом. Не желал задумываться о последствиях. Но даже если бы и задумался, все равно бы не догадался, как ему будет больно.

Вчера он считал, что влюблен в Арсена. Но это было ничто — просто увлечение — по сравнению с сегодняшним утром. Арсен оставил свой отпечаток в душе Генри. Он знал, что никогда никого не полюбит так, как любил Арсена Грея.

Прерывисто вздохнув, он решил заняться более насущными делами. Например, встать, прежде чем слишком привыкнет к постели Арсена. Прежде чем уступит все возрастающему желанию остаться. Без колебаний сделает что угодно, скажет что угодно, пожертвует чем угодно, согласится на что угодно. Падет к ногам Арсена и станет клясться в вечной любви. Но... Нет. Он не будет этого делать. Не сможет. Он никогда больше не смирится с такими неравными отношениями. Не станет закрывать на это глаза. Не станет слепо соглашаться на такое. Не станет жить надеждой на то, что завтра будет лучше. Никогда не предложит себя мужчине, который не может полюбить его.

Преисполнившись решимости, Генри потер лицо и нахмурился. Нужно побриться. Он неохотно открыл глаза. Яркие солнечные лучи пробивались сквозь голубые шторы. Арсен растянулся на животе рядом с ним. Гладкая золотистая кожа, острые лопатки — он лежал, слегка выгнувшись, и обнимал мягкую белую подушку. Лохматая челка касалась ресниц. Каждая линия его тела была совершенна. Изгиб поясницы. Округлый упругий зад. Гладкие мускулы бедер.

Генри вдруг очень захотелось прижаться к губам спящего Арсена. Обнять его. Приникнуть телом к телу. Побыть с ним последний раз.