"Метка Оборотня"

— Мне остановиться? — спросил он нехотя, опасаясь, что в ответ тот скажет "да".

На мгновение Алек прикрыл глаза, и Лиам затаил дыхание.

— Нет. — Послышался ответ. Это прозвучало, в некотором роде, как разрешение.

Растерев смазку по головке, Лиам провел пальцем вверх-вниз, и Алек, отвернувшись в сторону, выдохнул:

— Боже.

Лиам сжал его в руке и стал ласкать медленными, настойчивыми движениями, Алек что-то замычал. Нагнув голову, Лиам втянул плоть Алека глубоко в рот, поглаживая большими пальцами складчатую кожу у основания его члена.

Он почувствовал, как стенки его горла сомкнулись вокруг члена Алека, который стал еще тверже, готовый излиться. Не желая, чтобы все закончилось слишком быстро, Лиам поднял голову и стал смотреть, как Алек извивается, пока он ласкает нежную кожу мошонки.

Он задел пальцем кольцо мышц, и Алек вздрогнул.

— Нет. — Его зрачки расширились, лицо раскраснелось.

— Что "нет"? — Лиам не стал убирать пальцы, и они ласкали чувствительную кожу у входа в тело Алека.

Алек снова на секунду закрыл глаза, дыхание его оставалось неровным.

— Никакого траха.

— Ладно. — Лиам помедлил. — Но ты ведь хочешь этого. — Лиам так и не убрал пальцы. Такая сдержанность приятно кружила голову, хотя давалась она ему нелегко. Он едва не кончил прямо в брюки. — Почему ты говоришь "нет", если хочешь этого?

Алек замотал головой.

— Я только потрогаю тебя и не стану входить.

— Хорошо, — выговорил Алек.

Лиам быстро расстегнул собственные брюки и сжал свой член в ладони. Другой рукой он продолжил ласкать Алека, слегка задевая большим пальцем. Алек приподнял бедра. Лиам снова наклонился и взял его в рот целиком, лаская себя и продолжая касаться пальцем напряженных мышц.

Лиам кончил первым. А потом Алек прижался ягодицами к его руке и излился прямо тому в рот.

Несмотря на сперму, залившую его грудь, и все еще твердый член во рту, Лиам едва мог двигаться. Ему не хотелось. Все его тело пело от единения с Алеком. Хотя Алек, похоже, чувствовал совсем не это и спустя несколько секунд отодвинулся от Лиама и поднялся с дивана.

Глаза Алека снова стали какими-то мутными. В них читалось недоверие. Словно он не совсем понимал, что только что произошло. Лиаму всегда нравилось просто лежать обнявшись, но, похоже, для него секс всегда будет заканчиваться одинаково — тем, что партнер начинает спрашивать, что же с ним не так, а Лиам не в силах что-либо объяснить.

Ты же сам хотел этого, мог бы сказать Лиам, но слова никогда никого в этом не убеждали, а другое объяснение он дать просто не мог.

Алек натянул джинсы.

— Я пойду домой.

Лиам вздрогнул.

— Нет. Давай я...

— Пожалуйста. Ты сделал достаточно.

— Я ведь остановился. Я послушал тебя.

Алек одернул рубашку дрожащими руками, Лиам снова почувствовал запах страха. И не только.

— Не приближайся, — предупредил Алек.

— Я просто отвезу тебя домой. Обещаю, что не буду к тебе прикасаться. — На какое-то мгновение в комнате повисла тишина, и Лиам застыл в ожидании. Ему не хотелось, чтобы Алек шел по темноте один.

— Хорошо, — неохотно уступил Алек.

Лиам облегченно выдохнул. За секунду до того, как они вышли из комнаты, Алек обернулся.

— К твоему сведению, так я сексом не занимаюсь. Я — актив.

— Ясно, — сказал Лиам, не желая спорить или спрашивать, о чем речь. Он готов был поклясться, что Алек хотел, чтобы его трахнули.

Глава Три

Дождь стучал по ветровому стеклу. Дворники отчаянно скользили по нему.

Прижавшись к дверце, Алек пытался сидеть как можно дальше от водительского места. Ему было плевать, что он выглядит настоящим параноиком. Плевать, что, после того, как его швырнули на диван, он все-таки дал Лиаму зеленый свет.

Ему хотелось поскорее убраться из этой машины, подальше от Лиама. Какой кошмар. Слава Богу, что его не тянуло поболтать, потому что Алек был не готов к вежливой беседе.

Он лишь один раз взглянул на Лиама во вспышке молнии и увидел побелевшие костяшки пальцев, сжимавших руль, и мрачное выражение лица.

Это выражение заставило Алека задуматься. Когда-то его считали довольно общительным парнем. Ребенком он был даже очень популярен. Но прошлый год не прошел зря. Алек поймал себя на том, что потирает шрам, и опустил руку. Этот шрам будто диктует ему, как жить.

Лиам бросил на него короткий взгляд, словно собираясь что-то сказать.

Чтобы не дать ему такой возможности, Алек как можно спокойнее сказал всего три слова:

— Следующий поворот направо.

— Конечно.

За поворотом Алек сказал:

— Останови перед фонарем.

Лиам кивнул и медленно остановил машину.

— Алек, — осторожно начал он, обеими руками стискивая руль, и часть Алека захотела остаться и выслушать его.

Вместо этого он открыл дверцу, вышел под дождь и захлопнул ее, не говоря ни слова.

Он просто не мог больше смотреть на Лиама. С ним и раньше подобное случалось, и, тогда все тоже произошло против его воли, хотя тем людям нужен был кусок его плоти, а не его задница, но такое сходство до чертиков пугало Алека.

Или, можно сказать, пугало после секса. Да что же с ним не так? Как можно было поддаться прикосновениям Лиама? Алек никак не мог этого понять, да и неважно. Алек взбежал по ступенькам. Как только он захлопнул дверь, дрожь почти прекратилась. Волки — если они вообще существовали — не знали, что он здесь. Знал только Лиам, и хотя он, скажем так, несколько неловок в том, что касается соблазнения — хотя нет, скорее, абсолютно бездарен — он все же не накачивал людей снотворным и не кусался.

Он скрутил Алека, просто чтобы поцеловать и обнюхать шею.

Прерывисто вздохнув, Алек упал в кресло. Может, пора двигаться дальше?

Оставить прошлый год позади. Если бы не шрам, он давно бы решил, что у него нервный срыв или что-то вроде того.

После всего случившегося он потерял работу, потому что без предупреждения пропустил две смены.

Когда Шэрон помогла ему устроиться в библиотеку, Алек был так признателен, что еще долго рассыпался в благодарностях.

Кроме кошмаров, в которых мужчина с холодными голубыми глазами говорил Алеку, что на нем стоит их метка и они могут делать с ним, что пожелают, в жизни Алека не было никаких следов оборотней. Никаких следов, кроме шрама.

Конечно, если подумать, на Билле тоже была метка, а теперь он исчез, и власти считают его погибшим. А ведь в прошлом году Алек не поверил странной истории Билла о волках и наркотиках, тогда он решил, что Билл немного с приветом, но все равно симпатичный. Теперь его не оставляло чувство вины, хотя даже если бы Алек знал правду, что он мог изменить?

Вспыхнула молния, Алек вздрогнул. Но лучше гроза, чем полнолуние и ужас, приходивший вместе с ним.

На следующий день Вероника заглянула в гости, и Лиам тут же понял причину. Ей пришлось почти два часа ждать подходящего момента, прежде она смогла поговорить с Лиамом с глазу на глаз.

Айра наконец устроился в гостиной с книгой, и золотистые глаза Вероники тут же обратились к Лиаму. Он ответил ей сердитым взглядом.

— Так как все прошло вчера? — спросила она.

— Айра и Алек хорошо провели время.

— Отлично. — Взгляд ее заострился от его тона. — Но?

Лиам поднялся с кресла и стал мерить шагами комнату. Ему не хотелось говорить, нет. Но иногда Вероника давала стоящие советы, а Лиам, несмотря на ужасный секс прошлой ночью, не хотел сдаваться.

— Лиам, — сказала она тихо. — Ты что, пытался приставать к Алеку?

Он не сдержал смешок.

— Думаю, можно сказать и так.

Она прищурилась, насторожившись.

— Что случилось?

— Ну, я набросился на него, и он решил, что я собираюсь его изнасиловать.

Вероника ждала продолжения.

— Я не шучу.

— О Боже. — Она уронила голову на руки.

— Знаю. Знаю.

Потерев ладонями лицо, она посмотрела на него.

— Ради Бога, Лиам, с нормальными людьми нужно действовать мед-лен-но, иначе они пугаются. Я тебе об этом уже говорила.

Он просто хмуро глядел на нее.

— Надеюсь, ты убедил Алека, что ты — не насильник.

— Думаю, да.

— Ты думаешь, да? — Она встревоженно вскочила на ноги. — Лиам! Вы занимались сексом?

Он вздрогнул, в ее голосе прозвучал почти ужас.

— Он хотел этого. Я чувствовал запах его желания. И он не боялся.

Она продолжала смотреть на него, не убежденная его доводами.

— Надеюсь, сам Алек знает, что он этого хотел.

— Он сказал "хорошо". И я отвез его домой. Это ведь хорошо, да? — Отчаянная попытка найти в их встрече хоть что-то, что нельзя было бы назвать катастрофой.

— Может быть, — согласилась она, немного расслабившись. — В машину ты его тоже забросил?

Лиам сердито уставился на нее.

— Очень смешно. — Он сделал несколько шагов, остановился, провел рукой по волосам. — Хотя выбора у него не было. Я о дороге домой. — Поспешно добавил Лиам. — На улице шел ливень, и ехать на автобусе было бы совсем неудобно. Он забился в угол пассажирского сиденья, подальше от меня.

Что-то, похожее на стон, вырвалось у Вероники.

— Вы разговаривали, пока ты вез его домой?

Разговаривали. Ха.

— Нет.

— Ты должен был хоть что-то сказать.

Лиам в отчаянии поднял руки.

— Я никогда не знаю, что сказать. Я все время несу какую-нибудь чушь. Он злился на меня, но не боялся. Я могу почуять разницу. — Он замолчал, потому что это было не совсем правдой. Алек явно был расстроен. — Не думаю, что он меня ненавидит.

— О, это определенно вселяет надежду. — Веронику это не впечатлило, и правильно.

Он опустился в кресло.

— Я все-таки сделал это, да? Полностью уничтожил дружбу Айры с Алеком?

— Не могу сказать наверняка. Меня ведь там не было. — Она снова посмотрела на него, прищурив глаза. А прищуривалась Вероника, только когда думала, что дела его совсем плохи. — Вы целовались?

Лиам неохотно кивнул.

— А Алек ответил на поцелуй?

— Да.

Она облегченно выдохнула.

— Тогда, может быть, еще не все потеряно. А...?

— Хватит вопросов, ладно? — Лиам подумал, что едва ли сможет обсуждать с Вероникой сексуальные позиции, даже если ее советы оказались бы очень полезными. — Я облажался. Но, возможно, все еще можно исправить.

— Значит, ты собираешься пригласить его на свидание? — спросила она с надеждой. — Я могу посидеть с Айрой.

Он уставился на свои руки.

— Лиам.

— Не думаю. У него есть мой номер. Я не могу, после того, как... — Он развел руками. — Я не могу продолжать преследовать его. Он сбежит. — Лиам поднял глаза на Веронику, у него заныло в груди.

— Я не хочу пугать его, Вероника. Боюсь, что кто-то уже и так это сделал.

— Дэвид простил мне наше неудачное знакомство, — тихо сказала она.

Лиаму совсем не хотелось слушать о Веронике и Дэвиде.

— Хотя я потащила его за собой на пол, а не повалила на спину.

— Вероника.

— Ну хорошо. — Она глубоко вздохнула, а, значит, ей было что еще сказать.

— Довольно. Лимит моего терпения исчерпан. Я больше не могу это обсуждать. Придется уйти, если ты продолжишь этот разговор.

— Вообще-то, все еще хуже. У меня к тебе еще один разговор. — Тон ее подсказывал, что разговор еще серьезнее предыдущего. — Насчет четверки.

Он откинул голову и закрыл глаза. Упоминание о четверке всегда выбивало его из колеи, и тому было немало причин. Но четверка была далеко. Он хотел, чтобы они оставались так же далеко, и желательно прикончили бы друг друга.

— Валяй.

— Мне звонил дядя. Он выслеживает их. Они снова двигаются на восток.

Открыв глаза, Лиам уставился в белый потолок.

— Объясни-ка мне еще разок. Почему бы твоему дяде не вытащить свой пистолет, выданный ФБР, и просто не перестрелять их?

Вероника подождала, пока Лиам повернется к ней.

— Трей больше не работает с ФБР.

— Ладно, тогда пусть достанет свой украденный у ФБР пистолет. Этот тоже сойдет.

— Лиам, не будь идиотом.

— Четверка должна умереть.

— Мы это понимаем. В прошлом году Трей застрелил двоих, если не забыл, так что, по сути, нам нужно называть их дуэтом, но это уже звучит не так. В любом случае, они прячутся, и ему нужно действовать очень осторожно. Трей силен, но даже он не сможет победить и Габриэля, и Люка.

— Но он думает иначе.

— Прибереги свою ненависть для четверки, а не для Трея.

Лиам потер лицо.

— Я не ненавижу Трея. Просто он до чертиков меня раздражает.

— Ох уж эти Альфы. — Она закатила глаза.

— Ничего про них не знаю. Я никогда не жил в стае.

— Я тоже, и пусть так будет и дальше.

— Да, четверка создает им не лучшую репутацию, не так ли?

Она послала ему слабую улыбку.

— Вам с Айрой нужно быть очень осторожными. Они могут перемещаться быстро.

— О, обещаю, они получат моего брата только через мой труп.

— Можно подумать, ты меня успокоил.

— Мы будем осторожны. И ты тоже, Вероника.

Она кивнула.

— Если они окажутся поблизости, дядя даст нам знать.

Пусть он и заносчивый ублюдок, но все же Трей Уолтерс был одним из хороших парней.

— Не делай такое страдальческое лицо. Айра любит Трея.

— Что есть — то есть, — согласился Лиам.

После времени, проведенного с четверкой Габриэля, Айра не слишком-то любил волков. Да и людей, в общем-то, тоже, за исключением Алека.

Алек — как же придумать способ увидеться с ним снова? Лиам вздохнул, и Вероника вопросительно поглядела на него.

— Я сейчас думаю не о четверке.

— А об Алеке. — Она улыбнулась, и Лиам решил, что ей нравится, что он так кем-то увлекся.

По правде говоря, Лиаму хотелось поговорить об Алеке, но только не о сексе.

— Знаешь, я никак не могу понять, что Айра увидел в нем. Он милый, очень милый и такой безобидный. Но в школе с Айрой пытались подружиться и другие милые люди.

— Может, у Алека есть некий шарм?

Лиам фыркнул.

Почти каждую ночь Лиам укладывал Айру спать. И ему очень нравился это ежевечерний ритуал, нравилось подтыкать Айре одеяла и желать сладких снов. Но сегодня Айра никак не хотел успокаиваться.

— Мы видели Веронику два раза за эту неделю, и Алека тоже два раза, — заметил Айра.

— Ага. Мы — настоящие светские львы, да? — Лиам попытался шуткой прикрыть чувство вины. Было бы лучше, если бы он держал себя в руках. Но с двенадцати и до восемнадцати лет Лиам был волком, и в его умении общаться с людьми было слишком много пробелов. Поэтому он и зарабатывал на жизнь, торгуя изделиями из дерева, ему было легче выезжать на качестве товаров, чем не на коммуникативных навыках.

Хотя желание быть хорошим братом все-таки хоть что-то да значит. Он наклонился к Айре, чтобы обнять его, руки мальчика обвили его шею и крепко стиснули.

— Я люблю тебя больше всех на свете, — заявил Айра.

— А я тебя.

Айра выглядел довольным. Достаточно довольным, чтобы сказать:

— И мистера Алека я тоже очень люблю.

Пытаясь не показать свое раскаяние, Лиам кивнул. Он не знал, как объяснить все Айре. Он не мог.