"Чокнутый"

Глава Шесть

У пляжа Хэнли находилась огромная площадь с дорогими ресторанами, кафе, барами и лужайка, где посетители могли побездельничать и поесть рыбы с картошкой на вынос. Даже в полночь, зимой, люди толпились на причале или прогуливались по белому песку вдоль края воды. Местами пляж был освещен фонарями. А местами — лишь лунным светом.

Брэндон был почти уверен, что его продинамят. Но еще на пути к причалу заметил поджидающего его Льюиса. Да, просто уникальный второй шанс.

— Привет.

— Привет. — Брэндон сдержал порыв наклониться и поцеловать Льюиса. — Выглядишь великолепно. Сегодня никакого макияжа?

— Ты поразительно наблюдателен. — Льюис не обратил внимания на комплимент. — Ты принес эссе?

Несмотря на нервозность из-за возможной реакции на то, что он написал, Брэндон тихо рассмеялся. Никто из тех, кого он знал, не был такой язвой как Льюис.

— Принес. — Он вытащил конверт из кармана куртки. — Орфография проверена.

— Хмм. — На губах Льюиса появилась едва заметная улыбка. — Ты в самом деле его написал? Я впечатлен. — Брэндон улыбнулся в ответ.

— Я что-то сделал как надо?

— По статистике, одному человеку трудно лажать все время. — Льюис открыл конверт и пошел по песку. — Пошли под причал.

Довольный, что ему удалось произвести на Льюиса впечатление, Брэндон послушно последовал за ним. Из-за прохладной погоды людей на самом пляже не было, все старались держаться подальше от океанского бриза. Льюис подошел к кромке воды. Вытащил из кармана небольшой фонарик и начал читать. Брэндон стоял и кусал ноготь на большом пальце, чувствуя себя голым из-за того, что написал.

Прочтя все семь страниц, так и не произнося ни слова, Льюис запихнул листы в карман джинсов. Щели между досками причала были достаточно широкими, чтобы те, кто находился наверху, могли увидеть то, что творится внизу. Но Льюиса это, похоже, нисколько не беспокоило, потому что он начал снимать с себя одежду, разбрасывая по песку.

— Что ты делаешь, черт возьми? — Брэндон бросился к нему, подняв одежду и сунув ее в руки Льюиса. — Мы не можем заниматься сексом тут!

— Тшшш! — Туфли, носки и джинсы последовали за курткой и рубашкой, и Льюис остался в одних черных боксерах. — Раздевайся, Брэндон, — прошептал он.

Он и так чувствует себя голым из-за какого-то эссе, а что с ним будет, если он еще и разденется на пляже?

— Нас могут увидеть!

— Поэтому тебе нужно вести себя потише. — Льюис зашел в воду. — Тогда все подумают, что на тебе плавки. — Он зашипел, оказавшись по пояс в ледяной воде. — Холодно.

— Сейчас зима!

— Будет весело, поверь мне.

Слова "поверь мне" в устах Льюиса звучали оксюмороном. Да, ему явно не хватает сдержанности. Завораживающий, непредсказуемый, непостоянный, импульсивный, умный, обаятельный. Пусть Льюис и ненормальный, пусть он ведет себя неразумно, но он чертовски интриговал Брэндона.

— Брээээндон. — Поманив его рукой, Льюис вошел еще глубже и сказал тихо и хрипло, — ну же!

Черт. Ну и как тут сопротивляться? Брэндон сорвал с себя одежду, возбужденный от мысли, что у Льюиса на уме.

— Иду!

Он забежал в воду, не обращая внимания на холод, и оказался рядом с Льюисом, обхватив того за талию.

— Боже, я себе сейчас яйца отморожу к чертовой матери!

— Как поживает Флаффлз?

— Плавает вниз брюшком. — Уткнувшись носом в шею Льюиса, Брэндон почувствовал, как его накрыла волна восторга, когда тот не отстранился.

— Я увидел Флаффлза в зоомагазине, и мне стало жаль его. — Льюис выгнул шею, посмотрел через плечо на Брэндона и улыбнулся. — Ненавижу рыбаков. Они совсем не сочувствуют рыбе.

Это была искренняя, теплая, радостная улыбка, совсем не похожая на прежнюю, восковую. Брэндон улыбнулся в ответ.

— Именно поэтому это так весело, — сказал Льюис. — Смотри.

Несколько нейлоновых лесок тянулись сверху и исчезали в прозрачной воде. Льюис потянул за одну из них, замер и дернул со всей силы.

С причала послышался радостный возглас.

— Клюет!

Это была совершенно детская выходка, но Брэндон сложился от смеха. Тяжелые шаркающие шаги над головой делали все еще смешнее. Взрослые мужчины радовались улову, но смотав леску, будут чертовски разочарованы.

Льюис вывернулся из рук Брэндона и прикрыл ему рот рукой.

— Тшшш, мы ведь не хотим выдать себя так рано.

Свет, проникающий между досками причала, отразился в фиалковых глазах Льюиса, и Брэндон словно загипнотизированные прошептал сквозь пальцы Льюиса:

— Ты сумасшедший.

— Теперь твоя очередь.

Брэндон снял ладонь Льюиса с губ.

— Ты заметил крабов?

— Боже, надо было сказать о них до того, как ты меня трахнул (прим. переводчика Непереводимая игра слов. Crabs(англ.) переводится как крабы, сифилис или лобковые вши)!

Они захихикали как провинившиеся школьники. Пусть они ведут себя как дети, но Брэндон никогда еще так не веселился на свидании. Никаких вынужденных разговоров и неискреннего смеха.

— Вон там, в сетке. — Брэндон махнул рукой в конец причала. — Освободим их?

— Как мы их оттуда вытащим? — Глаза Льюиса лукаво сверкнули. — У них ведь... — Он изобразил пальцами клешни.

— Это обычная двойная сеть. Нужно лишь слегка наклонить ее и надеяться, что крабам хватит мозгов, чтобы смыться.

— А что если они тебя ущипнут?

Это была великолепная возможность, и Брэндон решил пойти ва-банк.

— Тогда тебе придется наградить меня за такую жертву поцелуем.

Обхватив себя руками и передернувшись от холода, Льюис вскинул бровь и ухмыльнулся.

— Теперь ты будешь нарочно стараться, чтобы тебя цапнули?

— Ты мне, конечно, нравишься, но я не настолько смел. — Снова обняв Льюиса за талию, Брэндон отодвинул его в сторону и побрел к сети. — В сторонку, сладкий, пора освободить крабов.

От того, как прозвучало нежное словечко в его же собственном исполнении, у Брэндона потеплело на душе, так же как от смешков и подбадривающего шепота, доносившихся сзади. Прозрачная вода была обманчива — и скоро Брэндон оказался в ней по самые плечи.

Тонкие клешни выглядели довольно угрожающе, а черные бусинки глаз пялились на него сквозь сетку. Она была затянута в виде корзины и привязана к свае причала, задача казалась нетрудной. Брэндону нужно было лишь приподнять сеть так, чтобы те, кто находился на причале, не заметили. Он ухватился за веревку как можно ближе к корзине и потянул ее вверх. Шестеро обозленных крабов попадали друг на друга. Трое при этом вывалились из сети. А двое — грациозно опустились на дно, поспешно закапываясь в песок. Последний вцепился в сетку и отказывался отпускать.

— Черт, никак не отдирается. Наверное, стоит оставить его.

— Его съедят! — Льюис зашел глубже, но все равно держался ближе к берегу. — Постучи по панцирю.

Корзина свисала с руки Брэндона.

— Я не буду ни по чему стучать.

— Интересно, со мной что-то не так, или вода действительно стала теплее?

— По-моему, это называется гипотермия. — Брэндон слегка потряс корзину. — Нет, не отцепляется.

— Постучи сильнее!

Не желая выглядеть неженкой, Брэндон стукнул по панцирю. Краб отпустил сеть, поплыл и ухватился клешней за ткань его боксеров.

— Эммм, Льюиса? Краб прицепился к моему белью, чертовски близко к моему пенису.

Льюис расхохотался.

— Вылезай из воды.

— Если я пошевелюсь, он может еще сильнее разозлиться. — Брэндон замер, смотря в застывшие черные глаза, пялящиеся на него. — Хватит ржать, помоги мне!

— Я не умею плавать. Не делай резких движений, и все будет в порядке.

— Тебе легко говорить, Гот-бой, это ведь не тебе грозит стать евнухом!

Брэндон медленно побрел назад, продолжая следить за крабом и надеясь, что, проиграв битву взглядов, тот отвалит. Когда он оказался у берега, подошел Льюис с рубашкой, которую поднял с песка.

— Нужно вытащить его из воды.

Да, Закон Мерфи был против него, и, похоже, вся его сексуальная жизнь теперь зависит от следующего движения краба. — Это его разозлит!

— Я заверну его в твою рубашку, чтобы он ничего не мог сделать второй клешней. — Льюис продолжал посмеиваться, очевидно, его совсем не волновало, что их могут услышать. — А потом я на него подышу.

— О Боже, я даже спрашивать не буду!

Обернув краба рубашкой, Льюис наклонил голову и подышал на него.

— Я передумал. Зачем ты дышишь на краба?

Льюис замер и поднял глаза.

— Когда я был маленьким, у мня был аквариум с раками-отшельниками. — Еще немного подышав на краба, Льюис продолжил. — Когда они хватаются за что-нибудь клешнями, надо подышать на них. Это сбивает их с толку.

— Это сбивает с толку меня, Льюис. У меня встает!

— Перестань меня смешить! Мне нужно дышать на него.

— Ну так дыши, мне нравится, когда твоя голова там. — Его шлепнули по бедру. — Ау!

К изумлению Брэндона краб наконец отцепился от его трусов и побежал прочь, к воде.

— Ты... должен мне поцелуй.

— Краб не трогал тебя. — Льюис подошел к свае. — Только твои боксеры.

— Не занудствуй, я все равно рисковал своим достоинством. — Мокрое белье льнуло к телу Льюиса, и Брэндон с удовольствием разглядывал его полувозбужденный член. — Признайся, тебе же хочется меня поцеловать.

— Ты такой нахал.

— Не произноси при мне слов, начинающихся с "нах", меня это возбуждает. — Выжидающе посмотрев на Льюиса, Брэндон наклонился, уперся руками в сваю по бокам от Льюиса. — Так ты собираешься выполнять свое обещание?

Взяв Брэндона за руку, Льюис поднес ее к своему лицу и прижался к ней щекой.

— Поцелуй меня.

Брэндон не нуждался в большем поощрении. Его губы накрыли рот Льюиса и замерли на мгновение, прежде чем победил инстинкт. На этот раз поцелуй был другим. Он был таким же жарким, но не походил на неуправляемое инферно.

К бедру Брэндона прижался твердый член, и он просунул руку между ног Льюиса. Осторожно сжав нежную плоть, он услышал стон. И сам застонал, когда Льюис ответил ему тем же. Гладкое, безволосое тело под его пальцами походило на шелк. Не прекращая целоваться, они ласкали друг друга и двигали бедрами. А смотрит ли на них кто-нибудь с причала, стало неважным.

В теплом кафе за столиком у камина, Льюис вытащил пять пакетиков сахара из небольшой чашки и взял ложечку.

— Горячий шоколад. Ням-ням!

— Я думал, ты попросишь к нему льда. — С лица Брэндона не сходила довольная улыбка. — Как можно есть столько сахара?

— Я люблю сладкое.

— Это точно! Кстати, — Брэндон положил руки на стол и наклонился вперед, — как ты узнал, где я работаю?

— А ты ни черта не соображаешь в компьютерах, да? — Взяв ложечку, Льюис помешал шоколад, а потом высыпал сахар в кружку. — Ты говорил мне, что работаешь ветеринаром, еще когда мы только познакомились в чате. Проверь свой почтовый ящик, Эйнштейн, потому что каждый раз, когда я получал уведомление о сообщении, там было написано "Брэндон Фолкнер".

Брэндона насмешила собственная глупость.

— Господи, и как я в университет поступил?

— Кто знает? — Льюис пожал плечами, хлебнул шоколада и сморщился от отвращения. — Фу! Этот сахар несладкий!

Льюис уже второй раз мешал напиток прежде, чем добавить сахар, и Брэндон нахмурился.

— Сначала добавь его, а потом помешай.

— Ах да, конечно. — На лице Льюиса снова появилось то же смущенное выражение, что и тогда, в "Грехе". — Эй! — Все кафе подпрыгнуло от звука его голоса. — Я заказал зефир, и я не вижу его в моем шоколаде!

Брэндон поежился и спрятал лицо.

— А ты не самый вежливый парень на свете, да?

К ним подошел официант с бесстрастным выражением на лице.

— Пожалуйста, тише, сэр.

— Занимайся своим делом, придурок, и принеси мой зефир!

— Льюис! — Брэндон слегка толкнул Льюиса бедром под столом. — Успокойся, ладно? Это была просто случайность.

Льюис внезапно поник, щеки его покраснели, и он схватил со стола свой бумажник.

— Простите. — Отодвинув стул, он вскочил и выбежал из кафе.

Глава Семь

На следующий день, после еще одной бессонной ночи, Брэндон зашел на кухню за необходимой дозой кофеина. У стола стоял Тарин во врачебном халате — он выглядел таким же усталым, как Брэндон.

— Тяжелая ночь?

— Нас вызвали в "Конную Академию Блэйков". У одной из лошадей начались колики. — Тарин вытащил из шкафа вторую кружку. — Как твое свидание?

— Лучше не спрашивай!

Глаза болели так, словно в них насыпали песка. Брэндон потер лицо и пошел в гостиную. После того взрыва в кафе Льюис сбежал, оставив Брэндона на площади Хэнли одного.

Тарин поставил кружку на кофейный столик и сел на диван.

— Выглядишь ужасно. Что произошло?

— Мы развлекались. Зашли в кафе, а в следующий момент он уже орал на официанта. — Он удрученно пожал плечами — ему никак не удавалось понять, что же все-таки пошло не так. — Я попросил его быть потише, он расстроился и сбежал. Сказал, что нам лучше больше не встречаться.

— Ты ничего о нем не знаешь.

— И никогда не узнаю! Он ясно дал это понять.

Тяжело вздохнув, Тарин пробежался пальцами по волосам Брэндона.

— Тебе лучше забыть его.

Какой смысл отвечать? Тарину не нравился Льюис, а Брэндону совсем не хотелось сейчас спорить.

— У него не все в порядке с головой. — В голосе Тарина слышалось беспокойство. — В буквальном смысле.

— Тааак, колись!

— Прошлой ночью мы несколько часов торчали с той лошадью. — Блэйки пригласили нас к себе, приготовили чай и кое-что перекусить.

Хотя Брэндон был признателен за попытку отвлечь его от мыслей о неудачном свидании, ему хотелось, чтобы его оставили в покое.

— Там кругом висели фотографии, — продолжал Тарин, не отпуская руку Брэндона. — Фотографии их сына с конных соревнований. Его ждало многообещающее будущее, он собирался ехать на Олимпиаду. Они все время про него рассказывали.

Брэндон закатил глаза.

— Во время соревнований по выездке его лошадь понесла, и он упал. Нога запуталась в стременах. Он сломал ногу, руку, переломал ребра. Так как вместо шлема на нем была жокейка, он заработал опаснейшую травму головы. Ему было восемнадцать.

— Это ужасно. — Несмотря на то, что говорить не хотелось, Брэндон сочувствующе покачал головой. — Слишком молодой, чтобы умереть.

— Он не умер, но восемь месяцев пролежал в коме. — Тарин еще крепче стиснул плечо Брэндона. — Необратимые повреждения лобной доли головного мозга полностью изменили его личность, Блэйки все равно потеряли сына. Он сбегал из дома, трахался с кем ни попадя, совершал странные поступки. В чем-то он за эти годы изменился, в чем-то — нет.

Перехватив взгляд Тарина, Брэндон почувствовал, как горит кожа.

— Он не может работать, не может сосредоточиться на чем-то, у него вызывают сложности простые вещи. Год назад они засунули его в "Медина Лодж"; пансионат для трудных подростков и бездомных. Мне очень жаль, сладкий. Я видел его фотографии и узнал. Его зовут Кейси Льюис Блэйк.