Кровь на камуфляже 2

— Красиво сказал! — учтиво поддакнул Кок, ставящий перед Глобусом тарелку с пловом. — Товарищ комендант, снимите пробу, пожалуйста.

— Минуточку, — не глядя в тарелку, буркнул Петрович, дописывая что-то в журнале. — Сейчас сниму пробу.

Петрович у нас теперь не только писарь и ответственный за ведение ЖБД, он еще и комендант нашей крепости. На нем вся хозяйственно-тыловая составляющая обороны. Включая не только быт, но и кухню. Тут надо отметить желающих было много, но Глобус волевым движением и крепким матом задвинул всех соискателей контролировать кухню на задний план. Старший сержант Чехов был редким по своей натуре человеком: самодисциплина, трезвый взгляд на жизнь, мастер на все руки, хозяйственный и одновременно с этим очень живой и отзывчивый. Он был не просто хозяйственником, который тут же навел порядок на захваченном украинском опорном пункте, проведя ревизию и поставив на учет все захваченные трофеи, он находил подход и добрые слова для всех, кто был рядом. В общем идеальный комендант и тыловик.

— Псих, — кивков головы отозвал меня в сторонку Кок. — Псих, тут такое дело, — как-то маясь отвел в сторону взгляд повар, — можешь меня с собой взять на следующий боевой выход?

— Зачем? — насупился я.

— Хочу! — как-то резко, с вызовом произнес Кок. — Задолбало возиться с кастрюлями, хочу врагов бить! Возьми, а?

— Кок, братан, ты чего? — удивленно вскинул я брови. — У тебя же есть медаль 'За отвагу'. Тебе доказывать не надо ничего. Я видел тебя в бою, ты никогда не трусил. Ты чего?

— Да, ничего, — раздраженно буркнул Кок. — Просто возьми с собой на боевой выход!

— Плов отличный, впрочем, как всегда, — влез в разговор Глобус. — Степанов ты иди к себе, а я с Психом твой вопрос обговорю и в ближайшее время дам тебе четкий ответ.

Кок тут же просветлел лицом и забрав тарелку убыл на камбуз, так он называл свой закуток, где готовил еду на газовой плите. Я ж говорю, Глобус у нас не просто комендант, а еще и штатный психолог. Такому можно простить и некие литературные отступления при ведении журнала боевых действий. Тем более, что писал Чехов действительно хорошо, хоть порой и приукрашивал действительность.

— Это где это я приукрашиваю действительность? — насупился Глобус.

— Как, где? — всплеснул я руками. — Кто написал, что мы в первый день поразили вражеские 'бредли'? Они, между прочим, подорвались на своих же минах. Так, что мы здесь не причем.

— Ну, так, а я, что против? У меня в журнале четко написано: '...вечером, 2 июня, командой из шести бойцов были установлены минные заграждения. Утром 3 июня, враг, при попытки подойти к нашим позициям подорвался на минах. Были уничтожены два БМП M2 Брэдли, одна БМП-1, танк Т-64 и бронеавтомобиль неизвестного производства...', где я написал, что это мы их уничтожили?

— Правильно, но у читающего складывается впечатление, что 'бредли' подорвались на наших минах, потому что у тебя написано про постановку мин и сразу же про подрыв на них. Понимаешь?

— Я понимаю, но нет же записи, что 'на этих минах' или 'нами уничтожены'. Правильно? Значит я ничего не соврал. Короче, Псих, мне лучше знать, как вести бухгалтерию. Сам потом спасибо скажешь, когда будем на всех получать материальные выплаты за подбитую технику. В конце концов, не мелочись, укропы ехали нас атаковать? Нас! А то, что они тупые и подорвались на своих же минах, так кто им доктор? Ты, вообще, за чем приходил?

— Изолента нужна и обжим для проводов. Есть?

— Да, вон на том стеллаже, — показал рукой Глобус.

— Спасибо.

Вот за это я и уважаю Петровича, что у него все на своем месте. Надо тебе изолента? Вот, она пожалуйста! Нужен инструмент? Вот, пользуйтесь! В войне побеждает тот, у кого крепкий тыл. В нашем случае, тыл — это Петрович.

А это значит, что мы победим в этом бою...надеюсь, что победим. А то ведь нас могут откалибровать и свои же, особенно после тех материалов, которые я выкинул в сеть вчера. Мы ведь здесь на просто так оказались в окружении за линией фронта. Это мои боевые товарищи думают так, а на самом деле, у нас, а вернее, только у меня есть еще одна миссия. Возможно, она даже более важная, чем уничтожение вражеской техники и живой силы. Речь идет о выкладки в общий доступ сведений, свидетельствующих о коррупции в оборонном ведомстве.

Все для фронта, все для победы — главный девиз тружеников тыла в годы Великой Отечественной войны. Без их поддержки, в принципе, невозможна никакая победа. Но есть проблемы. Не катастрофические, однако требующие незамедлительного решения. Мы не сможем победить фашизм, не одолев главного врага в тылу — коррупцию.

На каждой единице военной российской техники 'навар' получают десятки посредников. И все это знают. И воспринимается все, как должное, к сожалению. В условиях войны это недопустимо. Необходимы жесточайшие меры в борьбе с коррупцией. Китайская практика показала, что расстрелы коррупционеров очень хорошо поднимают уровень порядочности и патриотизма среди топ-менеджеров и чиновников. Почему бы не перенять этот опыт? И народ поддержит. Жестко? Но иначе сейчас нельзя.

Но это все лирика. Первоочередная задача для нашего подразделения, оказавшегося в глухой блокаде и полном окружении, все-таки выжить и продержаться минимум две недели. Причем, нам надо не просто так сидеть, забившись в укрытие, нет это было бы слишком легко. Нам надо активно обороняться и контратаковать, иначе мы не расшевелим этот муравейник.

— Сержант Пшонкин, — позвал меня Глобус, — хочешь анекдот расскажу?

— Давай, — пожал я плечами, сматывая провода на СВУ, которое через пластиковые хомуты потом прикреплю на дрон.

— Командир роты, вызывает сержанта, — начал Глобус. — И говорит ему: 'Ты там сообщи Иванову, что умер его отец. Тока помягче, пожалуйста...' Сержант выстроил солдат на плацу: 'Так, у кого отцы живы — три шага вперёд!!! Иванов, мля!!!! Ты то куда прешься??!!'

— Ха-ха-ха! — дружно заржали сидящие рядом Гвоздь и Джокер, которых я назначил себе в стажеры по обучению на операторов дронов.

— Смешно, — довольно цокнул я языком. — А в чем цимес? Ты же мне не просто так этот анекдот рассказал.

— Смысл в том, что надо смотреть на вещи ширше, а к людям относиться проще, — понизив голос до шепота, произнес Петрович.

— Не понял? — нахмурился я.

— Сбавь обороты Псих, нельзя пацанов держать в постоянно узде, надо быть гибче. Ну, хочет Кок пострелять по укропам, ну сделай ему приятно, возьми с собой, ткни пальцем в кусты, крикни, что типа там укропы скрытно подобрались, пусть пацан постреляет в своё удовольствие. Он же безвылазно сидит в своем закутке и готовит в одиночку на всю нашу ораву без перерыва. Ему просто надо как-то пар выпустить, чтобы котелок не разорвало. Понимаешь?

— Да, — буркнул я. — Ты психологом не хотел работать на гражданке?

— Нет, мне и так забот хватает, вот когда станешь как я многодетным отцом, тогда меня и поймешь.

— Глобус всё хотел спросить, а откуда ты так хорошо иностранные языки знаешь?

— Матушка моя родилась за границей, во Франции, в СССР её привезли родители, они были потомками эмигрантов, а батя мой, царство ему небесное, был военным советником и не вылазил из командировок по Африке и Азии. Матушка свободно разговаривала на французском и английском, она в детстве меня к языкам и приучила, порой, целыми днями со мной разговаривала исключительно на французском. Вот так и я выучил языки.

— Отец погиб в командировке?

— Ага, где-то в Африке в 80-ых, нам его останки в 'цинке' спустя несколько лет после смерти привезли.

— Соболезную.

— Спасибо, но я отца толком и не знал, даже особо не помню, он все время был в разъездах. И географию я так хорошо знаю, только потому что всё детство и юность себе представлял, что отец жив и где-то сейчас в Африке или Азии находится, мечтал выучится на дипломата и объездить весь мир, чтобы отыскать отца. Хоронили его в закрытом гробу, лица нам не показывали и матушка, всё думала, что внутри пусто, а батя мой где-то в секретной командировке о которой семье знать не положено. Я когда студентом стал, даже художественную книгу написал про похождения бравого капитана в Африке, — каким-то мечтательным тоном заявил Глобус.

— Книгу? — удивленно присвистнул Бамут, сидящий рядом. — Охренеть, а как называется?

— 'Вольные стрелки'. Это было в конце 90-ых, мне тогда еще двадцати не было, тогда, вообще, легко было издаться. Но суть не в том, после того как моя книга появилась в продаже на меня вышел один из бывших сослуживцев отца и рассказал, что тот погиб при непонятных обстоятельствах, дескать его отравили британские агенты, потому что мой батя должен был возглавить очередное восстание или государственный переворот в одной из африканских стран и было это не в 1983, а в 1981 году. Короче, так я и не узнал, где и когда погиб мой отец, но то, что он умер где-то в Африке в начале 80-ых — это однозначный факт. После того разговора, у меня как-то приоритеты в жизни изменились, я бросил ВУЗ, ушел в армию, попал на вторую Чеченскую войну, а потом уже после дембеля, как-то само собой вышло, что стал работать сам на себя индивидуальным предпринимателем, — грустно вздохнул, закончил свой рассказ Глобус.

— А я рад, что так все вышло, — неожиданно для себя заявил я, — сложись жизнь иначе, то ты бы Глобус здесь точно не оказался бы. А без тебя нам хреново бы пришлось.

— И вам сынки спасибо, — грустно улыбнувшись ответил Петрович, — спасибо, что не зассали, как некоторые ваши сверстники, не сбежали в Грузию или Армению, а взяли в руки оружие и пошли Родину защищать. Какая бы она хреновая не была эта Родина, как бы вас не гнули и не били её должностные лица, но Родина, она, как мать — одна всю жизнь и её надо защищать.

Вот в этом весь Глобус, как не поверни разговор, но последнее слово всегда за ним и черт возьми, весьма приятное слово. Прям не Глобус, а самый настоящий замполит.

Глава 3

Ножовка по металлу вгрызлась в корпус 'морковки' — кумулятивной гранаты ПГ-7В от противотанкового гранатомета РПГ-7. Взрыватель у гранаты отсутствовал, поэтому пилить корпус было почти безопасно. Если бы создатели кумулятивных гранат или умные военные чиновники видели бы сейчас что мы с Гвоздем делаем, то у них бы глаза на лоб полезли. Но практичная сноровка и смекалка на войне — это дело такое, обычно противоестественное для критического тылового взгляда. По крайней мере мне не доводилось видеть ни одной инструкции к РПГ-7, где бы показывалось как из самого распространенного боеприпаса к гранатомету — кумулятивной гранаты, сделать фугасный заряд.

А надо всего лишь сделать небольшой надпил на корпусе кумулятивной гранаты, потом еще один и еще, получается небольшое 'окошко' размером чуть больше спичечного коробка. Взору открывается внутреннее убранство гранаты, а именно пустота кумулятивной воронки, благодаря которой и образуется струя раскаленной меди, способная, как спица протыкать броню.

Вот в эту самую воронку, я сейчас напихаю пластичное взрывчатое вещество, которое 'эксперты' обычно называют пластитом или пластиковой взрывчаткой, а казенный армейский язык зовет просто и незамысловато — ПВВ-4.

Пластит негигроскопичен, нерастворим в воде, представляет собой однородную тестообразную массу светло-коричневого цвета, легко деформируется усилием рук, что позволяет изготовлять из него заряды произвольной формы. Пластичные свойства сохраняются в широком температурном диапазоне, позволяющим с ним комфортно работать не только в Якутии, но и в Сахаре.

Пластита у нас несколько ящиков, расфасован он в килограммовые брикеты, замотанные в бумагу. Я достаю липкий 'пластилин' и запихиваю его внутрь кумулятивной гранаты через выпиленное окошко, плотно трамбуя пальцами.

— Надо хорошенько его трамбовать, чтобы не было свободного пространства, — комментирую я свои действия, объясняя, как из обычной кумулятивной гранаты сделать фугасную.

Передо мной сидят 'маслопупы' из команды Шута, 'мазута' оставшаяся без танка и одного БМП. А поскольку танкисты перешли в разряд пехоты, то надо поделиться с ними своим опытом и знаниями. Шут и остальные безлошадные 'маслопупы' внимательно следят за моими манипуляциями. Сперва они, конечно, напряглись, видя, как я ножовкой курочую кумулятивный снаряд, но после краткого объяснения немного расслабились, но все равно изредка бросали на меня опасливые взгляды.

— Противник, услышав характерное жужжание, зачастую занимает укрытие. После удара по нему, вражеская пехота не всегда теряет способность к сопротивлению и выкурить ее оттуда бывает очень сложно. Тогда и применяется коптер в связке с кумулятивной и газовой гранатами, — я показываю, как лучше всего прикрепить к дрону-камикадзе, не только кумулятивную, но еще и газовую гранату. — Не все имеют противогазы, не все успевают их надеть и потому со слезами на глазах выходят на свежий воздух. Вот такая история. И главное в ней — сделать правильные выводы. Противник тоже работает по схожей схеме. Оттого важно действовать хитрее и лучше.

— А не проще, просто взять брикет 'пластита' и сразу вставить в него взрыватель? — спросил мехвод танка с позывным Хаван. — Зачем мудохаться с кумулятивной гранатой?

— Проще, — кивнул я. — Но тут есть небольшая хитрость. Если противник успел углядеть что в него летит дрон с брикетом взрывчатки, то он заныкается по полной, а заметив, что дрон снабжен только кумулятивной гранатой, может просто лечь на дно окопа, ведь струя раскаленных газов, не так страшна на открытой местности. И тут ему ба-бах, нежданчик! Опять же пластид надо экономить, не фиг расходовать килограмм, когда и трехсот грамм хватит с головой.

— А как в полете себя ведет такая граната? — задал самый правильный вопрос Шут.

— Она тяжелее обычной кумулятивной гранаты, поэтому летит не так далеко, но самое главное, это не нарушить внешнюю структуру гранаты — на корпусе ничего не должно торчать. Поэтому выпиленный кусок оболочки, либо отрываете на фиг, либо заворачиваете вовнутрь, а отверстие потом закрываете армированным скотчем, — я тут же залепил выпиленное окошко несколькими мотками серебристого скотча. — Ну и по намотке скотча вы всегда будете видеть какую гранату в вашем арсенале модернизировали. Ясно?

— Да, — нестройным хором ответили 'маслопупы'.

— Тогда валите к Жаку, он проведет с вами занятия по прикладной полевой медицине, — размашистым жестом руки я отправил шестерых бойцов на следующее занятие. — Хоть научитесь правильно жгуты и турникеты накладывать.

Мы хоть и находимся в полном окружении, вдали от непосредственного командования, но жизнь бойцов привязана к расписанию по несению боевых дежурств, обучению и тренировкам. Свободное время есть, но оно тоже весьма условно 'свободное': бойцы обустраивают свой быт, процесс этот кажется нескончаемым, потому что жить сносно, нет, не по меркам мирного времени, а просто, чтобы чувствовать себя человеком в разрушенных войной постройках можно, только постоянно что-то ремонтируя, перестраивая и прибираясь.

Личный состав должен всегда находиться в 'работе', иначе появится лишнее 'свободное' время и в голову полезут всякие нехорошие мысли. А оно нам надо? Нет, не надо! Поэтому если ты не несешь боевое дежурство, не занят хозработами, не спишь или не принимаешь пищу, то будь любезен учись и перенимай опыт старших товарищей.