Дары ледяного неба

Роланд ожидал, что Росинант обогнет встречное течение справа-снизу, описав пол-витка широкой спирали, но акул принял другое решение.

— Держись крепче, — предупредил он, завалился на правый бок, сильно и резко изогнулся, почти что переломив пополам собственное тело, и ринулся вниз. Хорошо, что он предупредил всадника, иначе снесло бы со спины однозначно.

В голову ударило холодом встречного течения, все вокруг бешено завертелось, и на некоторое время Роланд потерял ориентировку в пространстве. Акул вращался вокруг своей оси, ввинчиваясь в неподатливую воду, и Роланд перестал понимать, где верх, а где низ. Нигде не было видно никаких ориентиров, кроме...

Длинное и стройное тело протосфирены выплыло из-за бока Росинанта, и оказалось, что он притерся к ней почти вплотную, да так ловко, что этого не заметил не только Роланд, но и сама рыбина, еще не подозревающая, что сейчас она не охотник, а жертва. Акул начал изгибать тело, Роланд легонько похлопал присосками передних рук по спине друга, дескать, все понял, выхватил меч из ножен, напружинил мышцы задних рук...

Все произошло одновременно: могучий бросок Росинанта, швырнувший его обтекаемое тело в сторону от смертоносного меча, и прыжок Роланда, направленный прямо в сверкающе-белый рыбий бок. И рыбина в тот же самый момент поняла, что происходит, и ринулась навстречу, распрямив смертоносные первые лучи грудных плавников, и чуть было не пырнула мечом беззащитное брюхо Росинанта, но Роланд вытянул руку и парировал удар костяного меча каменным ножом. И увернулся от второго удара, и сел на спину страшной зверюге, и обхватил ее костлявое тело всеми свободными руками, и присосался изо всех сил всеми присосками, и вонзил нож в левую жаберную щель рыбы, и провернул его три раза. А потом сделал то же самое с правой жаберной щелью.

6

Буцефал выполнил боевой разворот быстро и четко, это наполнило сердце Дуайта гордостью. Никто не посмеет назвать его неловким наездником, а его акула — неуклюжей кефалью. Даже Роланд, непревзойденный мастер верховой езды, не смог бы исполнить этот маневр лучше своего брата и короля.

Дуайт посмотрел направо и стал ждать, когда слова королевского приказа достигнут антенны брата. Охотничий строй нарушился сильнее, чем рассчитывал Дуайт. То ли Роланд неосторожно отклонился от курса, то ли сам Дуайт слишком засмотрелся на пескарей. Впрочем, это уже не важно, после маневра строй выравнивается по королю.

Однако что-то необычное происходит с Роландом и Росинантом. Кажется, неустрашимый охотник чего-то испугался, иначе почему он так рванулся вперед, забыв про строй общей охоты? А что за неясная тень движется ему навстречу?

Меч грудного плавника протосфирены блеснул в луче антенны Дуайта, и он понял, что это за тень. Неужели Роланд решился атаковать такую огромную тварь? Да она первым же ударом проткнет его насквозь, а вторым выпустит кишки Росинанту! Понятно, что Роланд всегда был безрассуден, но не до такой же степени!

— Стой, Роланд! — закричал Дуайт. — Именем короля приказываю — остановись!

Но он уже понял, что когда его слова достигнут непутевого братца, они ни на что уже не повлияют. Да и сейчас они ни на что уже не влияют, потому что свет он же звук распространяется в воде с конечной скоростью, и Дуайт сейчас видит не то, что происходит, а то, что уже произошло.

Король замер в растерянности. Его акул продолжал двигаться прежним курсом, равномерно и прямолинейно, а Дуайт никак не мог принять решение. Броситься на помощь безрассудному наглецу? Так ведь огромная протосфирена покромсает все племя на веревки и не запыхается. Но не оставаться же в стороне бесстрастным наблюдателем!

Внезапно Росинант клюнул носом, угодил в водяной вихрь и пошел вниз, потеряв управление и беспорядочно вращаясь вокруг собственной оси. Дуайт вгляделся изо всех сил, но так и не смог различить, в какую сторону отбросило всадника. Акула можно списывать со счетов, он, считай, уже мертв, но где Роланд?

Встречный поток развернул акула в противоположном направлении, он сблизился с протосфиреной и обогнал ее, двигаясь параллельным курсом и едва избежав смертоносного меча. Нет, не избежал он меча! Вода помутнела, акул замедлил ход, было видно, как он слабеет от потери крови. Сейчас протосфирена поймет, откуда разит кровью, и ринется в атаку, а раненому акулу ни за что не скрыться от страшного хищника. Какая глупая смерть!

Росинант описал круг вокруг протосфирены, но она не атаковала, а вяло крутилась на месте и беспомощно молотила мечами туда-сюда. И вдруг Дуайт понял, что это не она бьет мечами, а Роланд сидит у нее на загривке и добивает ее, кромсая ее жабры в мелкую труху.

— Отставить охоту! — закричал король. — Делай как я!

И приказал Буцефалу двигаться к месту недавней схватки.

Когда король приблизился, протосфирена была уже мертва, вода помутнела на много акульих ростов вокруг, в отдалении уже маячили голодные барракуды, справедливо рассчитывая поживиться объедками. Росинант держал хвост мертвого чудовища во рту, а Роланд сидел на голове монстра и пытался отрезать каменным ножом меч, который пока еще был первым лучом в левом грудном плавнике ужасной рыбины. Как быстро, однако, он управляется, уже почти отковырял, а времени прошло всего ничего.

— Ты безрассуден, Роланд, — сказал Дуайт брату вместо приветствия.

— Победителей не судят, — отозвался Роланд.

Меч протосфирены отделился от тела и стал медленно опускаться в пучину, кружась и покачиваясь. Буцефал нырнул за ним, не дожидаясь команды наездника, и Дуайту не осталось ничего, кроме как протянуть руку и подобрать оружие. Великолепное, однако, оружие, его собственный меч, покоящийся в ножнах на левом боку Буцефала, показался Дуайту никчемной пилочкой для акульих зубов.

— Держи, герой, — пробурчал Дуайт ритуальные слова, протягивая меч брату. — Хотя, по совести, дурак ты, а не герой. Порубила бы она вас обоих, что бы я делал без вас?

Лишь завершив эту фразу, Дуайт сообразил, что ругательные слова как-то неожиданно стали хвалебными.

Роланд улыбнулся и повторил:

— Победителей не судят. — И добавил: — А меч оставь себе, лучше помоги мне второй отрезать.

Буцефал осторожно, чтобы не смыть Роланда с головы протосфирены, поднырнул под брюхо мертвой рыбины и замер так, что Дуайт оказался точно под ее правым мечом. Ему пришлось протянуть руки и смиренно ждать, пока брат не раскромсает затупившимся ножом могучие рыбьи мускулы, и не распилит жесткую перепонку, крепящую меч к остальным лучам плавника. Как же долго он возится...

— Это был неоправданный риск, — сказал Дуайт. — То, что ты ее одолел — настоящее чудо, она должна была изрубить тебя на куски.

— Но не изрубила же, — радостно констатировал Роланд.

— О чем ты вообще думал! — не унимался Дуайт. — Я бы понял, если бы она была очень молода или очень стара, если бы она была ранена, но ты напал на здоровенную протосфирену в самом расцвете сил!

Росинант странно хмыкнул, дернулся и едва не выпустил хвост мертвого чудовища изо рта.

— Креветка в жабры попала, — пояснил он свое поведение.

— Несмотря на все, что ты перечислил, я ее победил, — сказал Роланд. — Дейкстра сочинит предание о моем подвиге, и его будут слушать и рассказывать мои внуки и внуки моих внуков. Я давно об этом мечтал.

— Многие об этом мечтают, — сказал Дуайт. — Но почти все такие мечтатели отправляются в страну мертвых, и немногие из них успевают отдать племени свое семя.

— Мы братья, — сказал Роланд. — Твое семя не сильно отличается от моего, так что я спокоен за свою наследственность. Ты спокоен и рассудителен, и я не сомневаюсь, что когда придет должное время, твое семя окажется в лоне лучшей женщины племени. Леди Джейн, например.

— Ты прав, но я прошу тебя как брат и как король, не рискуй собой без нужды, — сказал Дуайт. — Ни один меч во вселенной не стоит того, чтобы ты рисковал жизнью, ты давно всем доказал свою значимость, не нужно этим злоупотреблять.

— А я и не злоупотребляю, — улыбнулся Роланд. — Я просто делаю то, что нужно сделать, и получается то, что получается. По-моему, сегодня неплохо все получилось. Ой!

Каменный нож выпал из руки Роланда, Дуайт протянул свободную руку, поймал нож, осмотрел его и расслабил присоски, отправив камень продолжать свое путешествие ко дну.

— Совсем тупой стал, — пояснил Дуайт.

Он не имел в виду ничего двусмысленного, он говорил о ноже.

— Очень толстая перепонка, трудно режется, — отозвался Роланд.

— Возьми мой нож, — посоветовал Дуайт, протянул брату оружие и сказал: — Странно, что ты разрезал левый плавник так быстро.

— Воистину странно, — согласился Роланд и начал тупить второй нож, а Росинант снова захрюкал и задергался, хотя никаких креветок вокруг него не плавало, и в жабры ему точно ничего не попало.

Дело шло тяжело, Роланд явно устал, его жабры тяжело вздымались и опадали. В какой-то момент Дуайт поднял взгляд наверх и увидел, что алая точка, обозначающая небесный разлом, все еще светится, и вниз из нее бьет темно-багровый столб горячей воды, отсюда он кажется маленьким, но если учесть расстояние до неба, он должен быть огромным. Странно, что разлом до сих пор не закрылся. Может, это и не разлом вовсе, а что-то другое?

7

— Какая ужасная катастрофа, — сказала Джейн. — Никогда такого не видела.

— Я тоже раньше такого не видел, — сказал Дейкстра. — Ни в одном из множества преданий, что хранятся в моей памяти, не говорится ни о чем подобном. Почему разлом стал точечным, а не линейным? Почему волна не разошлась вширь, а ударила в одну точку, как будто фронт волны был мечом, а разлом — меч-рыбой? И почему волна была направлена точно в центр вулкана?

— Как это в центр? — удивилась Джейн. — Волна ударила в лабиринты травоедов, а вулкан вон где.

— Все правильно, — сказал Дейкстра. — Но ты не учитываешь, что в холодных водах волну отклонило пассатным течением, еще надо внести поправку на боковой сдвиг и...

— На что внести поправку? — не поняла Джейн.

— Ну... — Дейкстра замялся, не понимая, как можно объяснить женщине сложное научное понятие. — Ну, когда какое-то тело под собственным весом движется вверх или вниз, оно обязательно чуть-чуть отклоняется вбок, хотя никакого течения в этом направлении нет. Когда Ахо Мудрый проводил наблюдения небесной тверди, он заметил, что на больших расстояниях вертикальный звуковой луч отклоняется от прямой линии, он счел, что пространство вселенной искривлено, но мне кажется, что этот парадокс должен объясняться как-то иначе, не так сложно.

Произнеся эти слова, Дейкстра заметил, что Джейн смотрит в сторону, а ее мимика выражает скуку. Жаль, не получилось понятно объяснить.

— Извини, Джейн, — сказал Дейкстра. — Я понимаю, это сложно... Короче, если провести прямую линию от точки разлома вниз, она попадает точно в жерло вулкана, а то, что волна ударила в сторону — проявление особого закона природы, трудного для понимания. То, что разлом указывает точно на жерло — вряд ли случайное совпадение, в этом должен быть смысл. И еще одна странность тут есть — разлом до сих пор не закрылся и, похоже, закрываться не собирается. Видишь, яркость свечения уже давно не меняется. По-моему, это не небесный разлом, а какое-то другое явление природы, очень редкое, а мы — первые люди, которым довелось с ним познакомиться.

— Для некоторых оно стало последним, — заметила Джейн. — Хорошо, что волна не ударила в рыцарскую скалу. Как думаешь, сколько травоедов погибло?

— Вряд ли много, — сказал Дейкстра. — Две-три восьмерки, ну, может, пять восьмерок, но не больше. Площадь поражения невелика, это только кажется, что там все наизнанку вывернуто. Вот увидишь, муть осядет, сразу станет видно, что не все так плохо.

— Что-то никто из травоедов на доклад к королю не идет, — сказала Джейн.

— Так король на охоте, — заметил Дейкстра.

— Ну да, — согласилась Джейн, — но травоеды-то этого не знают. Кстати, охотникам пора уже вернуться. Они ведь видели, что волна разлома ударила по родной земле.

Дейкстра улыбнулся.

— Сверху все видно намного лучше, чем ты полагаешь, — сказал он. — Вулкан подсвечивает теплые воды, на этом фоне точка удара должна быть хорошо различима. Охотники ясно видели, что волна ударила в жилища травоедов, и не задела рыцарскую скалу. Думаю, они вернутся не раньше, чем полностью нагрузят акулов свежим мясом. Хотя... Кажется, я что-то вижу.

Через минуту Джейн тоже разглядела длинную тень, быстро опускающуюся из холодных вод. А еще через минуту они наблюдали, как Роланд верхом на Росинанте описывает вокруг скалы круг, а в его руке зажат большой костяной меч, ослепительно сверкающий и пахнущий свежей кровью. Было ясно, что Роланд только что вырезал его из плавника живой протосфирены, причем немаленькой протосфирены, очень даже немаленькой, прямо скажем, огромной. Как он только отважился схватиться с такой зверюгой? Может, она попала под удар волны и была ранена? Надо будет расспросить Роланда, хотя, если все так и было, Роланд в этом ни за что не признается. Будет делать многозначительное лицо и не отвечать ни да, ни нет, дескать, не скажу из скромности, и не поймешь, действительно ли он совершил подвиг или просто удачно повстречал издыхающую тварь. Надо будет задать этот вопрос в присутствии Росинанта, акул тоже ни в чем не признается, но наверняка начнет фыркать и дергать хвостом — акулы слишком простодушны, чтобы не выдать ложь товарища неловким жестом.

— Какой герой! — воскликнула Джейн. — Дейкстра, ты когда-нибудь слышал о таком подвиге?

— Никогда не слышал, — ответил Дейкстра. — Король Роджер однажды видел протосфирену с примерно такими же мечами, но не отважился к ней приблизиться, а пустился наутек и никто не упрекал его в трусости. А чтобы рыцарь победил столь большую протосфирену в честном единоборстве — такого я не припоминаю.

— Клянусь, что никто не подарит мне последнего счастья, кроме великого Роланда! — воскликнула Джейн, и Дейкстра недовольно поморщился.

Конечно, отложить яйца, оплодотворенные прославленным рыцарем — великая честь, с этим никто не спорит. Но если бы Дейкстра единолично определял демографическую политику племени, он спарил бы Джейн не с Роландом, а с Дуайтом. Разве что Роланд лишится крови в одной из многочисленных авантюр, в этом случае можно рискнуть и истратить семя первой дамы на безрассудного, но удачливого героя. К тому времени, когда Дуайту придет время уступить королевский титул другому достойному рыцарю, из нынешних девочек наверняка вырастет хотя бы одна дама, достойная королевского семени. Врочем, это все отвлеченные мысли, не имеющие отношения к реальности. Потому что плетение родословных линий — неотъемлемая обязанность короля, а голос мудреца в таких делах исключительно совещательный.

Росинант приблизился к скале и затормозил, Дейкстру и Джейн мягко толкнуло поднятой волной. Роланд спрыгнул со спины акула и одним точным движением направил свое тело к беседующим. Аккуратно проскользнул между щупальцами сторожевых актиний, коснулся скалы присосками, остановился и провозгласил, протягивая меч на двух вытянутых руках: