Нагоняя время

Риакард тоже взял немного вещей, чтобы лишний раз не привлекать внимание к своему отъезду. Он рассчитывает купить нужное в пункте назначения. И виды проплывающего за окном города его мало интересовали, он уже был не здесь. Полугодовое напряжение отпустило, оставив за собой легкое послевкусие: там будет лучше видно, там действительно будет видно. Риакард закрыл глаза и откинулся на спинку сиденья.

Они пребудут в столицу Райнеры через две недели. Часть пути предстояло сократить благодаря телепортам. К сожалению, в столице ими не пользовались из-за насыщенности магией, что приводило к сбоям, и попасть в заданный пункт становилось невозможно. Но дальше по дороге существовали также природные телепорты и телепорты, образованные на стационарных источниках силы, их и использовали путешественники.

Другое место, другое время.

Мягкий свет полосами проникал сквозь верхушки деревьев, плохо освящая путь. Под деревьями было темно. Идти удавалось с трудом, и причина была не только в недостатке света, но и в том, что деверья переплетались с друг другом, образовывая непроходимую преграду, корни торчали в самых неожиданных местах, а травы не хотели прогибаться и пропускать человека. Но юноша пробирался вперед с упорством, которое было скорее наигранным. Его мысли были далеко. Он думал о том, почему в пятнадцать лет каждый уверен, что сейчас то правы родители, а вот в двадцать лет будешь решать все сам и прав, конечно, будешь ты. А когда тебе становится двадцать, оказывается, что родители все еще правы. Как же он не любил сейчас свою маму. Нет, конечно, свою маму он любил, он не любил ее профессию Страж Границы, главный маг приграничной крепости. И Страж не где-нибудь, а на границы светлой страны с темной. В результате, исключительно в силу своей профессии, она считала, что любой уезжающей в черною страну человек — предатель, а любой приезжающей в светлую — шпион. Само собой, эта женщина не желала, чтобы ее сын становился предателем, и не хотела отпускать его, приводя очень убедительные доводы, пока не вмешался отец, и сын радостно уехал. Юноша считал, что отец прекрасно понял, что для его сына значит это путешествие, которое совершает каждый второй выпускник Светлой Академии и которое он итак был вынужден отложить на весну из-за перепалки родни, не зная, что отец, сказал матери, что лучше он пусть сам во всем убедиться и вернется быстрее, чем, если его будут отговаривать и он уедет из чистого упрямства. Он был единственным сыном, и очень избалован дальней и ближней родней. Сейчас он вспоминал то, что говорила ему мать, и понимал, что она права во всем. Предательская мысль вернуться посещала его все чаще. А как же иначе, если, подтверждая каждый довод матери, все трактирщики, словно сговорившись, запрашивали явно слишком высокою цену, не обращая внимания на его титул мага, а жители деревень сваливали на него всю работу, которые не доделали проезжающие маги раньше, и требовали, чтобы он колдовал бесплатно, утверждая, что раз он светлый маг, пусть и ведет себя соответственно. Вот и сейчас, видите ли в старой беседке вдруг стали раздаваться голоса и там видели кого-то непонятного, "уж светлый маг будьте любезны разберитесь, не оставьте", просили жители небольшой деревеньки, жалобно так, но о деньгах даже не заикались. А он пошел выяснять. Он же светлый маг. Вот и бродил по лесу уже который час, "беседка-то, почитай, совсем рядом будет, через лес-то скоро дойдете, да и тропка старая есть", говорили жители, скрывая, что тропка настолько заросла, что местами пропадала, и приходилось идти наугад.

Впереди сквозь зеленую листву мелькнуло что-то белое, настолько быстро, что юноша не понял, привиделось ли ему или было на самом деле. Он замер, настороженно стал всматриваться и вслушиваться. Но все было также: пели птицы, на небе светило солнце, вокруг темно. Постояв еще немного, он двинулся в ту сторону, где ему что-то померещилось. Через некоторое время опять что-то мелькнуло впереди. И опять не понятно, то ли было, то ли нет. Становилось все загадочней. На этот раз он двинулся вперед быстрее. Вдруг пение птиц прорезал женский крик, приглушенный и доносившийся, словно издалека. Юноша пошел на звук крика. Через некоторое время он повторился уже ближе. Маг постарался увеличить скорость, он уже почти бежал по лесу, лихо перепрыгивая корни, и вырывая мешающие травы, иногда падая, но тут же вскакивая и продолжая бег. Через несколько минут под ногами появилась заросшая тропа, он побежал по ней. Еще через небольшой промежуток времени, прорываясь сквозь кусты, он выскочил на открытую поляну. Вокруг плотной стеной возвышались деревья, образовывая контор. Повсюду росли луговые цветы. Посередине поляны была выстроена старая беседка, в которую и вела тропинка. Камень, из которого она была сделана местами покрылся мхом, а плющ, посаженный ради красоты, разросся там, что закрывал происходящее в беседке от взгляда человека, находящегося снаружи. Это все что ему удалось рассмотреть за те несколько секунд, пока не раздался еще один тревожный крик. Стало понятно, что крик идет из беседки, а внутри сквозь зазоры в плюще мелькнуло белое плате женщины. Юноша бросился к беседке, перепрыгивая через ступеньки. Но он не учел, что ступеньки от времени потрескались и осели, оттого были разной вышины. Не рассчитав, и вместо того, чтобы просто встать на пол, он задел кромку ступени. Не удержав равновесие, полетел вперед. Думая, что сейчас он больно упадет, но замечая, что в беседке разгорается белое светлое пятно, которое растет, понял, что он падает в центр этого странного света. В последние секунды сквозь белое марево краем глаза замечая фигуру женщины-приведения, он влетел в белое пятно.

Глава 4.

Карета, запряженная двойкой лошадей, ехала сквозь лес. Чистый воздух с запахом цветущих трав проникал повсюду и был так непохож на зловонии городских улиц.

Вожжи в своих мозолистых руках держал седовласый кучер. Он одет по-походному просто. Лицо, прорезанное морщинками, обычно было добродушным и веселым, сейчас выглядела озабоченным. Сумерки уже наступили, а до ближайшего селения еще далеко. Придется заночевать в лесу, и он знал подходящую поляну. Очень скоро они должны были выехать на нее. Но беспокоила его не ночевка в лесу, а реакция путешественников. Нет, он был не виноват в отставание от графика, просто телепорт вынес их карету несколько в стороне. Такое с телепортом случалось, но в казне города, в ведение которого было магическое строение, никак не находились деньги на найм мага, который бы смог исправить ситуацию. Потому-то и полянка была известна, и кучер не пугался, но вот путешественники всегда сердились.

Между тем дорога сделала небольшой заворот и в свете сгущающейся тьмы стала видна заветная поляна. Ничего особенного в ней не было. Как рассказывали старики, здесь стояло крупное дерево, чьи ветвистая крона раскидывалась на достаточно большое пространство. Пришло время, и дерево рухнуло, образовав пространство, которую люди приспособили под свои нужды. Прогнивший ствол старого дерева оттащили на край, обрубив ветки, его стали использовать под сиденье. Ветки пошли на костры.

Возница натянул вожжи, когда поравнялся с поляной. Спрыгнув на землю, он пошел к дверцам кареты, чтобы сказать, что ночевать придется здесь, умоляя тьму и свет, чтобы путники не решили ехать ночью по лесу.

Ночевка посреди леса, на неизвестной поляне не входила ни в планы магистра зей Ронтана, ни в планы дель Тиара. Но будучи опытным путешественником, не первый раз проезжающий этим путем, высший магистр прекрасно знал, что такие задержки случаются, особенно по светлую сторону границы. Позволил бы кто себе задержать высшего темного мага на темной земле. Конечно, он показал некоторое неудовольствие, впрочем, без всякой надежды, что оно чем-то поможет, просто поддерживая свою репутации, и согласился переночевать на выбранном кучером месте. Риакарду осталось лишь согласиться, предвидя, что именно ему и кучеру придется обустраивать ночевку. Так оно и оказалось.

Кучер взялся за устройство трех спальных мест, он накидал лапник, набросил одеяла и вынес из кареты две маленьких подушки, служивших для удобства сидения, чтобы подложить под голову. Себе же под голову он просто свернул одежду.

Риакард занимался костром, он собрал сухие ветки, сложил их. Некромантия мало годилась для разведения огня. Но в золотой набор любого мага, кроме силового удара, например, огненных шаров для огневиков, и универсального щита на одну персону, обычно себя же, после первых практик всегда входило умение добыть или почувствовать воду, поставить оградительный контур и развести огонь, исцелить небольшие раны. А уж как эти умения реализовывались, с помощью артефактов или путем наколдовывания, зависело от способностей мага. Конечно, Риакард, будучи некромантом, знал заклинание, которое переводит смертельный внутренний жар в материальный огонь, но демонстрировать свое знание не хотел, так классифицировалось оно намного выше магистерского уровня. С другой стороны, можно было воспользоваться артефактом, но этот способ считался примитивным и больше подходил для не магов. Дилемма, над которой молодой человек думал недолго. Любые задачи надо решать простейшим способом, а если понадобиться, свою силу он всегда сможет показать. Выбор был сделан в пользу артефакта. Небольшой рубин вправленный в металл содержал магию чистого огня, прикосновение нитей силы высвободило ее прямо на сложенные для костра ветки. Огонь был разожжен. Потом дель Тиар поставил защитный контор, но пока не замкнул его. Еще надо было приготовить еду. А для этого нужна вода. Чтобы найти воду некромантия тоже годилась плохо, но решать еще и эту проблему Риакард не собирался. У кучера должен быть соответствующий амулет, а еще вероятней рядом есть источник воды. Иначе вряд ли полянку использовали так часто для ночевок.

— Надо бы набрать воды, — обратился молодой некромант к кучеру.

— Да. Здесь есть небольшой источник. Сейчас схожу.

Возница подошел к карете, отцепил котелок, которой держали именно для таких остановок, взял с собой все, что нужно было почистить для готовки, и скрылся в лесу. Риакард еще успел подумать, что кучер направился в совершенно противоположную сторону, чем, когда он собирал хворост, иначе бы он сам нашел ручей, когда раздался испуганное, приглушенное восклицание. Оба некроманта вскочили со своих мест и пошли на крик, недоумевая, что произошло. Разбойников в этих лесах не было отродясь. Всплеска магической силы не ощущалось. Разве что зверь какой решил показаться людям. Тем не менее оба мага приготовили несколько заклинаний, на всякий случай.

Возничего нашли очень быстро. В стороне обнаружилась чуть приметная узкая тропка, которая, петляя между деревьями, вела к шуму воды. Выскочив из очередного дерева, они увидели живого и невредимого кучера, который со всей силы прижимал к себе котелок и прочие вещи, словно защищаясь ими от невиданной опасности. Но никакой опасности не было. Качая ветками шумели деревья, пели птицы, ничто не нарушала идиллии.

— Мы слышали крик? Что произошло? — спросил Реган зей Ронтан.

— Плохая примета. Плохая примета, — бормотал, как заведенный, кучер, и взглядом посмотрел направо.

Некроманты проследили за его взглядом. На самом краю тропки лежали высохшие кости неизвестного животного.

— Раньше тут такого не было. Плохая примета, — объяснил возница.

Зей Ронтан оглянулся на Риакарда. Тот за время бега отстал ровно на пол шага, чтобы позволить первым быть высшему магу, но так, чтобы не казаться трусом. Ответил он таким же недоуменным взглядом. Кости для некромантов были тем же, что дождь для водников и бардак для магов Хаоса, то есть, как одно из олицетворений их силы, сулили удачу.

— Все это суеверия, — сурово произнес высший темный маг.

Кучер вздрогнул, вдруг кости перестали вызывать страх, а страшными стали путешественники. Реган зей Ронтан развернулся, он не стал оглядываться на возничего, рассуждая о том, что у него есть помощник, чтобы разбираться с такими ситуациями, и не надо было так реагировать самому и спешить на помощь. Возница, стараясь забыть свой страх, решил заняться делами, вспомнив, что шел он собственно за водой. Риакард проследил взглядом удаляющего мага, повернул голову, и посмотрел в противоположную сторону, где уже скрылся кучер, подошел и поднял одну из выбеленных костей, покрутил в руках, прикидывая что-то, а потом спрятал ее у себя и, прибавив шаг, стал нагонять высшего некроманта.

Ужин прошел в спокойной, хоть и немного напряженной после происшествия, обстановке. Ночью их никто не тревожил. Утром, собрав вещи, люди отправились дальше.

Три тысячи лет назад.

Темная, непроглядная чащоба замерла. Для нее это была естественная тишина. Ночь вступала в свои права. Набольшие лучи света проникавшие сквозь ветвистую крону исчезли до следующего дня. Лес приготовился спать. Но вдруг среди стволов деревьев разгорелось пятно яркого белого света, его лучи проникли в каждую трещинку коры, залили светом редкие растения, выбравшие тяжелую жизнь под кронами деревьев, ослепили ночных животных. Этот яркий комок чистого свет, пульсируя, нарастал, пока не выплюнул из себя человека. И ту же секунду он погас, и через некоторое время и лес забыл о том, что потревожило его многовековой порядок.

Луч солнце пробиваясь сквозь листву тронул распростертое человеческое тело. То ли человек почувствовал мимолетное тепло, то ли просто так совпало, но человек застонал. Парень открыл глаза, и непонимающе огляделся. Ему понадобилось время, чтобы вспомнить события предыдущего дня: деревню, ее жителей, поход по лесу, беседку, яркий свет и женщину-призрака. Вместе с воспоминаниями вернулась и способность чувствовать, в том числе способность чувствовать боль. Болела правая рука и спина. Судя по всему, куст, на который он упал, помог ему не удариться, но ветки разорвали одежду и поцарапали кожу. он посмотрел на руку, так оно и было, рукав был разодран и под рукавом имелось несколько царапин. впрочем небольших и уже переставших кровоточить. Постанывая и охая, он поднялся, завел руку за спину, и аккуратно провел пальца по спине, потом поднес их к глазам. На пальцах осталась кровь. Он оглянулся на куст, поймавший его, он был в крови. Потом попытался на ощупь выяснить, что со спиной. Похоже было, что на спине царапины глубже, но ничего более серьезного не произошло. Царапины следовало промыть. Для этого была нужна вода. Все свои вещи он оставил в деревне, конечно же, рассчитывая туда вернуться, с собой он взял только мешочек с деньгами, не нужных сейчас, и фляжку с водой, к данному моменту наполовину выпитую. Также у него в карманах лежали артефакты и амулеты в том числе: от проклятий, поиска воды, разведения огня, оградительный контур и как-то там взрывающийся. Рассовав опять все по карманам, он оставил только артефакт поиска воды, неприметный серый камешек. Обычно его красиво оплетали нитями и носили как подвеску на цепочке, но он так не делал, считая, что если он на себя повесит все свои артефакты, то точно будет смотреться как девчонка в побрякушках. Зато они часто терялись, поэтому прежде чем приступить использованию амулета, он полюбовался на него, радуясь своему везению. Кстати артефакт был полностью заряжен, что тоже удачно. Он зажал его в руке и поддержал так руку некоторое время. потом посмотрел на камень, он светился голубым неровным светом, правый бок был темнее, левый — светлее. Это указывало на то, что открытый источник воды был справа в радиусе действия артефакта. Правда радиус артефакта он не знал, но сомневался, что большой. Обнадеженный таким результатом, он понял, что может промыть царапины. Оторвав и без того разодранный правый рукав, юноша смочил полученную тряпку водой, оставив немного на всякий случай, скинул рубашку и постарался как можно тщательней промыть раны. Через некоторое время он решил, что хватит. К сожалению результат его действий так и остался неизвестным для него. Не представляя, как спину можно перевязать, он просто одел рубашку так, чтобы порванная часть оказалась впереди, а вырез сзади. Все равно его никто не видел.