— Мистер Поттер, если вашу силу вы черпаете в силе окружения, то вам имеет смысл начать вести светскую жизнь. Надо ходить на балы, праздники к влиятельным людям. Если вы легко сойдете за равного среди мудрых и влиятельных, то ваше влияние также умножится.

— Гермиона ты умеешь танцевать?

— А разве ты не проникал ко мне в мозги и не знаешь всю мою биографию?

— Смеешься? Нельзя объять необъятное. Я клюю информацию по зернышку. Но вот сейчас ты вспомнила, и я уже знаю, что у тебя за плечами два года бальных танцев. Теперь я тебя люблю еще сильней. Есть с кем практиковаться в танцах и ходить на балы.

Малфой кисло заметил: — Маглорожденную не на всякий бал пустят. Существуют сословные предрассудки. И зачастую они оправданы. Маглорожденные совершенно не ориентируются в правилах и законах волшебного мира.

— Ну некомпетентность Гермионе не грозит. Любые законы она освоит быстро. Её сильная сторона — быстрая обучаемость. Огромная скорость чтения плюс абсолютная память. Мы с ней органично дополняем друг друга. Кроме того, сливаться с общей массой, стать незаметным, это не мой стиль. Я предпочитаю хоть и недовольное, но внимание к себе. Любой конфликт может повернуть в свою пользу. Гораздо трудней перебороть равнодушие, — с энтузиазмом сказал Уэф, влюбленно глядя на Гермиону.

— Планируешь мне роль своей секретарши и компьютера? — прищурилась Гермиона.

— Это гораздо лучшая роль, чем роль глупой куклы.

— Мне тут вспомнилось твое рассуждение, что ты плохой педагог, а как это отразится в отношении супругов, если муж умеет читать мысли? — продолжила допрос Гермиона.

— Отличный вопрос! Перспективы самые блестящие! Любая женщина мечтает, чтобы муж угадывал её желания. Сколько скандалов возникает из-за того, что мужу это не удается. А у меня есть все шансы сделать твою жизнь счастливой.

— О, ты так внимателен! — иронично усомнилась Гермиона: — что я трижды просила дать мне что-нибудь поесть, пока ты раскачался.

— Был форс-мажор дорогая, и мы еще не супруги, — оправдывался Уэф: — Что ты хочешь от подростка? Большинство из них могут только судорожно ткнуть девочке цветок и прошипеть "привет". А я тебя провел через целый каскад любовных провокаций, что ты цвела как роза без перерыва.

— Насчет "мы еще не супруги" оправдание слабое, — мудро заметила Дафна: — Обычно супруги снижают накал ухаживаний, в сравнении с добрачным периодом.

Гермиона согласно кивнула ей.

— Это конечно очень мило Гарри, что ты сунул мне в трусы шоколадную лягушку, — манерно начала Гермиона, после чего все прыснули от смеха: — Ты действительно опытный мастер любовных игр (Дафна и Драко уже ржали), но мне бы хотелось иной заботы и ласки от тебя. Простых житейских радостей и помощи в трудных ситуациях.

— Слышишь меня Гарри? — её речь стала более холодной: — Ты должен помогать РЕШАТЬ проблемы, а не СОЗДАВАТЬ их! И мое сердце, возможно, будет твоим.

— Я все понял, — скромно и послушно ответил Уэф: — Хотя при таком подходе, у меня не будет шансов, если ты встретишь домашнего эльфа.

Драко уже сполз от смеха с сиденья. Дафна отсмеявшись, решительно встала и потянула руку Драко: — Мистер Малфой, сопроводите меня в наше купе, хватит им досаждать своим присутствием. Иначе они сведут нас с ума.

Потом она обернулась и серьезно обратилась к Поттеру: — Полагаю, вам не стоит кричать каждому встречному о своих способностях мистер Поттер. Секрет не велик, но лучше о нем помалкивать. Если вы попадете на грифиндор, наше общение будет уже затруднительно, но я надеюсь, на зимние каникулы вы примете несколько приглашений на балы. Праздники самое трудное время для аристократии. Поэтому наберитесь сил во время учебы.

— Рад был знакомству, — протянул руку Малфой на прощанье Уэфу и кивнул Гермионе.

— Дафна такая умница, — задумчиво сказала Гермиона когда они ушли: — Мне до нее далеко. Настоящая светская львица.

— Нет, она скорей снежная королева, — не согласился Уэф: — А вот из тебя мы должны сделать львицу до каникулов. Маглорожденным нечего делать в волшебном мире без связей. Только идти в прислугу.

— Кто-то говорил о том, что волшебники живут при коммунизме, а теперь какое-то средневековье тут описываешь.

— Коммунизм родовых поместий это внутреннее содержание волшебного мира. А турбуленция пограничного слоя с магловским миром порождает как раз лютый феодализм. Классовое общество только для тех, кто пытается жить в двух мирах.

— Каких ты умных слов нахватался из моей головы!

— Не только! Я тебе изменял с другими головами, моя любовь, — усмехнулся Уэф.

— Не годный изменщик, — притворно прошипела Гермиона, ткнув его в плечо.

— Так! Нам осталось ехать еще два часа, а я вся вымоталась с тобой. Достань из сумки плед и укрой меня, я хочу поспать.

— А подушки у тебя нет?

— Нет, но твои колени подойдут, — нахально сказала Гермиона и начала устраиваться спать рядом с Уэфом: — Нужно же пользоваться преимуществом положения невесты?

— Несомненно, дорогая. Спи спокойно. Я тебе спою колыбельную на инопланетном языке, — сказал Уэф и тихонько запел, тонким мальчишеским голоском:

— На речке, на речке, да, на том бережочке

Мыла Гермиона белые ножки.

На речке, на речке, на том бережочке

Мыла Гермиона белые ножки.

Мыла Гермиона белые ножки,

Мыла, белила, сама говорила...

— Я знаю этот язык, — сонно пробормотала девочка: — У меня бабушка русская. И песню слыхала в непеределанном виде.

Уэф погладил её по голове, подумав "дядя Вова тоже был русским, может кавайность это национальный признак русских? Надо будет съездить в Россию, проверить..." и продолжил петь:

— Где ж ты, Гермиона, долго ходила?

Долго ходила. Кого полюбила?

Где ж ты, Гермиона, долго ходила?

Долго ходила. Кого полюбила?

На речке, на речке, на том бережочке

Мыла Гермиона белые ножки.

На речке, на речке, на том бережочке

Мыла Гермионушка белые ножки...

С запозданием Уэф осознал, что перестарался, и теперь девочка постоянно будет от него требовать колыбельную на ночь. К хорошему быстро привыкаешь. Надо будет фиксировать этот импринтинг, на что-нибудь иное. Например, на мытье в ванной. Пусть в ванной поет как и он. Или совместно.

Хогварц.

Когда на горизонте показался Хогсмит, Уэф разбудил Гермиону, и они стали быстро приводить себя в порядок. Гермиона смотрела на себя в зеркало и у нее опять начали возвращаться комплексы неполноценности.

— Напомни мне Гарри, почему ты считаешь меня красивой, или придумай новый довод в пользу моей красоты, — вздохнув, простонала она.

— Самый очевидный довод следующий, — уверенно сказал Уэф: — Любая иная девушка с такой жуткой копной на голове и в бесформенной уродской школьной форме Хогварца, с её отвратительными мужскими сорочками и немодными мужскими галстуками, выглядела бы уродкой. А ты умудрилась быть симпатичной даже в таких условиях. Следовательно, если тебя нормально приодеть ты сможешь бороться за титул Мисс Мира.

— Но все девушки Хогварца и так ходят в этой же форме!

— И соответственно выглядят уродками. В Англии вообще красавицы редкость. Это тебе не Россия. Так что конкуренцию тебе составят иностранки. А корни твоего комплекса неполноценности я уже осознал — у тебя очень красивая мама?

— Да она красивая. Очень. Мне бы такой быть...

— Ну вот, равняясь на свою маму, на фоне которой ты пока еще проигрываешь, ты чувствуешь себя уродкой. А теперь ты без мамы, трезво поглядишь на остальных учениц и поймешь, что твои страхи нелепы. Никто из них даже близко не равен тебе по классу.

— А Дафна?

— Ну может Дафна, да и то, нет в ней того шарма и кавайности, что у тебя. И не забывай о возможностях коррекции внешности. Ты можешь быть какой угодно, главное это твои мозги и твой талант волшебницы. Все, хватит болтать, пошли. Нам еще искать опорный пункт авроров.

— Ах, да! Я уже забыла про Петигрю. Мы там не слишком задержимся?

В двери заглянули Драко и Дафна.

— Мы с вами пройдемся к аврорам, — сказал Драко: — Это обещает быть интересным.

Уэф, вдруг усадил всех и закрыл дверь.

— Не хочу покидать наше счастливое купе без одного ритуала. Вы как раз понадобитесь как свидетели. Пока Гермиона спала, я проникал в мозги старшекурсников и теперь знаю упрощенный ритуал магического обручения. Он защитит Гермиону от ряда проблем в будущем. Маглокровку всяк обидить норовить. А я даже отомстить не смогу. А будешь невестой, я смогу даже убить любого, кто посягнет на тебя.

— Ну и что нужно делать? — напряглась Гермиона.

— Нужно обменятся жидкостями и дать обеты друг другу.

— К-ка-акими жидкостями? — начала заикаться Гермиона, сжавшись и порозовев.

— Я обожаю твое смущение, — с наслаждением прорычал Уэф и спокойно продолжил: — Обычно чистокровные выпендрюжники мажут друг другу лоб своей кровью. Это стильно. Но вполне достаточно и слюны.

— То есть вы сейчас плюнете друг на друга? — ехидно спросила Дафна, обидевшись на "выпендрюжников". У нее еще остался отпечаток пальца Драко в крови на лбу.

— О! Извини, не подумал, что вы уже тоже провели ритуал.

— Я не позволю плевать на себя! — возразила Гермиона.

— А целовать себя в лоб ты позволишь? — усмехнулся Уэф.

— О, действительно, я протупила. Надо будет просто облизнуть губы перед поцелуем. Ну иди сюда... м-м-м... ы-ы-ы...

Ученики, выходя в темный вечер из поезда, вдруг увидели в одном окне поезда мощную вспышку магии. Это Гарри Поттер и Гермиона Грейнджер при двух магических свидетелях кое-что друг другу пообещали.

Аврор Смит, дежуривший на вокзале 1 сентября, увидел четверых первокурсников, которые пошли в его сторону, отделившись от остальной толпы.

— Привет доблестного стражу порядка! — нахально начал говорить один пацан: — Я герой магического мира, бесстрашный Гарри Поттер, во время следования поезда, бдительно выявил и задержал опасного преступника и пожирателя смерти, который под видом крысы, скрывался у ученика Рона Уизли. Я выяснил, что этот пожиратель смерти причастен к смерти моих родителей и требую применить к нему тщательное дознание и повышенных мер охраны. Эта скользкая крыса, может прошмыгнуть между пальцев! Его зовут Питер Петигрю и он оклеветал честного аврора Сириуса Блека который из-за его преступлений томится уже 10 лет в Азкабане.

Изумленный аврор отвел их в опорный пункт, где Гарри в присутствии еще двоих авроров достал из сумки крысу, которая сразу превратилась в голого толстого человека с меткой на руке.

— Какая отвратительная метка, — возмущался Уэф, когда они шли назад: — Никакого вкуса! Голова, во рту которой торчит что-то продолговатое. То ли минет делает, то ли украл чужую колбасу и жрет?

— Фу! — хором закричали девочки: — "Бесстрашный герой магического мира" не должен говорить такие гадости.

— Все друзья, лодки уплыли. И это хорошая новость! Я люблю плавать в ванне но ненавижу тонуть в озере. Лучше прокатимся в этих каретах с красивыми лошадками. Это более достойно аристократов.

— Каких лошадок? Они самоходные!

— Вы не видите лошадок? Какое-то колдунство...

Когда показался Хогварц, Уэф и Гермиона уже были пресыщены впечатлениями от поездки, потому усилия дизайнеров-чародеев пропали зря. Не было никаких "ахов" и "охов". Просто легкое любопыство. А чистокровкам, с детства живущим в волшебных поместьях, пестрота Хогварца вообще показалась безвкусной эклектикой. Только маглорожденные перваки и полукровки, охали где-то на берегу, вылезая из лодок.

— Молодые люди! Почему вы не поехали на лодках? И почему таскаете с собой сумку? — возмущенно спросила толстая волшебница в нелепой шляпе.

— Мы задержались с аврорами, передавая им пойманного преступника, который как раз и был в этой сумке... — вежливо ответил Уэф и проникнув в мозги ей добавил: — ...профессор Стебль.

И был пир.

Распределение прошло, как предсказал Уэф. Драко и Дафна отправились за стол Слизерена, а Гарри и Гермиона за стол Грифиндора. Впрочем, их разделяло всего полтора метра прохода между столами. И они могли спокойно переговариваться, повернувшись друг к другу.

Во время еды, все обнаружили, что у Поттера нет никаких манер держаться за столом. Даже Уизли, держащий в каждой руке по окорочку, выглядел почти джентльменом, в сравнении с Поттером, который больше напоминал кота, запрыгнувшего на стол и осторожно обнюхивающего и ищущего что украсть. Он игнорировал столовые приборы и все взятое рукой обнюхивал и пробовал. Если ему это не нравилось, он швырял это назад, и брал следующее. Он старательно выковыривал и выискивал что-то лучшее в блюдах, игнорируя брезгливые взгляды.

Малфой глядя на концерт устроенный Поттером, чуть не подавился хихикая. Причем смеялся он не над Поттером, уверенный, что тот опять разыгрывает очередной спектакль, а над реакцией отвращения грифиндорцев. Гермиона же ела как истинная леди и умудрялась "не замечать" дурных манер жениха, игнорируя даже, когда он ковырялся руками в её тарелке.

Уэф насытившись, наконец, стал замечать реакцию окружающих. Что-то он делал не так. Потом обернувшись, он заметил, что Малфой подавился, встал и подошел к нему, участливо похлопав по спине. После чего наставительно произнес:

— Дружище, где твои манеры? Разве можно смеяться во время еды?

Слизеринцы и грифиндорцы, услышавшие это, истерично заржали. Даже Гермиона и Дафна привыкшие к Гарри, покраснели, сдерживая смех.

Уэф почувствовав прилив кавайности от любимой, тут же вернулся на свое место и с обожанием стал на нее смотреть. Она еще больше смутилась и подняв глаза к потолку невинно произнесла: — Какое небо голубое!

— Да тут миленько, — согласно кивнул Уэф: — Гораздо симпатичней чулана под лестницей. Но мне больше понравилась прическа Дамблдора.

— Директора Дамблдора, — поправила Гермиона.

— Спасибо, за поправку. Эти чудные ухоженные волосы директора, которые водопадом спадают до самого пояса просто очаровательны! И малиновая мантия восхитительна! Нам надо сделать тебе такую же прическу, когда отрастишь волосы по пояс. Только без бороды. Борода на тебе не будет смотреться.

Гермиона не выдержав начала смеяться, не успев толком прожевать. Жертвой этого стал сидящий напротив Рон Уизли, которому заплевали лицо. И Рон, впервые в жизни, захотел упрекнуть кого-то в недостатке манер за столом.

— Дорогая, — возмущенно и ревниво прошипел Уэф: — Ты не имеешь права обмениваться жидкостями с посторонними! Ты клялась мне в верности!

Поскольку Гермиона опять жевала, то замечание привело к тому, что она обменялась жидкостями еще с четырьмя грифиндорцами.

— Гарри Поттер! — отдышавшись сказала Гермиона: Ты...

— ...невыносим! Уже запомнил, — примирительно сказал Уэф.

Потом к Уэфу в мозг полезли сразу с трех сторон, и дальнейшее он помнил смутно, ведя неравный бой на три фронта. Идентифицировал противников он быстро: Квиррел, Дамблдор и Снейп. Противники были мощными менталистами, но Уэф отбился и даже нанес ответный удар. После чего директор в конце пира стал, чтобы обратиться к ученикам на прощанье и вдруг запел по-русски: