Утомленная фея - 3

— Вы, товарищ капитан, вы, а я только на подхвате. Посоветовать там, если понадобится, по поводу местных дел. Ориенталист я, или нет?

— Так вот, уважаемый ориенталист, если ты еще раз выкинешь такой финт, как на рынке, то я отстраню тебя от участия в операции. Ясно!

— Так точно! Поджимаю хвост и прижимаю ушки. Разрешите следовать на кухню?

— Разрешаю! — Сима упорхнула. — Врет, — безнадежно подумал Геннадий, — ни черта она не поняла. Гонору на десяток человек, только притворяется пай девочкой. Но советы дает дельные, будто давно жила в этих местах. И как она сбросила меня с хвоста на базаре? Не понимаю! Кун-Фу наверное, вот и в Ташкенте сразу почуяла опасность и действовала быстро и решительно. Ладно, пойду вечером, так оно будет лучше.

Стол был готов через двадцать минут, на внутреннем дворике. Легкий, как он и заказывал. Салат из помидоров, овощи, фрукты, пресные лепешки. Приятно похрустеть зеленью, сидя в тенечке. Только вот с помидорным салатом вышел казус. Геннадий его попробовал и чуть не выплюнул, только присутствие хозяина удержало. Вкус растительного масла, которым его сдобрили, был весьма резким и противным. Сима, обратив внимание на его сморщившуюся физиономию, сразу сообразила, в чем дело. — Масло хлопковое, другого тут не найти. Говорят, что к нему можно быстро привыкнуть и начинает даже нравиться. — Геннадий вздохнул, — все-то она знает. Энциклопедия ходячая, а не человек. — За столом почти не разговаривали, так, перебросились парой фраз. В завершение обеда выпили по три пиалы зеленого чая. Потом хозяин предложил сполоснуться в душе и поспать на сиесту. Так и сделали, сначала в душ оправилась Сима, вышла оттуда ужасно довольная, в тюрбане из полотенца на голове и легком халате. Геннадий аж облизнулся, так соблазнительно она выглядела. Душ был летний, горячая вода поступала из бака на крыше, который нагревали солнечные лучи. Этих лучей, похоже, тут хватало, вода была горячей. Покончив с омовением, Геннадий прошел в свою комнату и завалился спать, ночью-то почти не довелось.

Мрачные пророчества Симы насчет российского разгильдяйства оправдались на все сто. Стоило ли со всеми предосторожностями выходить на связь, чтобы услышать, что ожидаемая передача еще не доставлена и неизвестно когда будет? Ночью и в течение следующего дня должны были совершить посадку еще несколько транспортных бортов, может на них. Под клятвенное обещание вернуть, как только — так сразу, удалось выпросить у особиста один ствол. И еще договориться о связи, чтобы напрасно не мозолить глаза туземцам в районе расположения. Тут, прихваченный Симой комп, со спутниковой связью придется весьма к месту. Когда Геннадий вернулся домой, Сима с хозяином колдовали на летней кухне над приличных размеров казаном. — Григорий Григорьевич обещал научить меня готовить плов по фирменному ферганскому рецепту. Нужны: жирная баранина, курдючный жир, красный рис — девзира, желтая морковь, репчатый лук, зира, зерна киндзы, шафран, барбарис, базилик. Я еще на базаре купила все ингредиенты, что наш уважаемый хозяин посоветовал. Присоединишься к обучению? — Разумеется, — подумал Геннадий. — Я там от волнения чуть на стенку не лез, а она преспокойно специи выбирала. Не удивительно, что сорок минут ждать пришлось. — Но в ответ только кивнул.

Когда почти готовый плов доходил до кондиции, в снятом с огня казане, последние десять минут, а Сима накрывала стол, хозяин принес трехлитровую стеклянную банку с рубиновой жидкостью. — Домашнее вино, сам делал, из своего винограда, — пояснил он. — Коварное, пьется как сок, но потом ноги отказывают. — Выпили по полстакана, как аперитив. Вино оказалось вполне приличным, терпкое, как раз к мясу. Потом подоспел плов, на самом деле шедевр. В русле традиций ели руками. Эрудитка Сима не преминула сообщить, что облизывать пальцы после плова, по местным правилам хорошего тона, следует в строго определенном порядке. Порядок продемонстрировала на собственном примере. Получилось очень сексуально. Как и положено, после плова напились чая, немного передохнули, а уже потом вернулись к банке с вином. Потихоньку разговорились, Геннадий похвалил хозяйский дом. Старый учитель помрачнел. — Дом-то хороший, да вот мой ли? — Сима быстро выудила из него всю историю.

Григорий Григорьевич получил этот дом в наследство от родителей, приехавших в эти места еще в тридцатые годы. В нем он провел свое детство, потом привел сюда жену, жил тут с дочерьми, пока они не вышли замуж. Преподавал русский язык и литературу в шестой ферганской школе с физико-математическим уклоном. Как он с гордостью заметил, более 90 процентов ее выпускников успешно поступали в высшие учебные заведения в Москве, Ленинграде, Ташкенте и других городах. После распада Союза жить русским в Фергане стало трудно и опасно. Обе дочери, со своими семьями, за бесценок продали квартиры и уехали в Россию. А там мыкались без жилья и прописки. До беженцев никому не было дела. — До сих пор не устроились, — с горечью сообщил он. — Сам Григорий Григорьевич решил остаться, жалко было родительского дома. Школу закрыли, пенсию платили грошовую, денег не хватало. Решил пустить квартирантов. Это и было роковой ошибкой. Молодой узбек, которого он с семьей пустил на постой, так и не заплатил ему ни копейки. Зато сам Григорий Григорьевич оказался в собственном доме на положении дворового холопа. — На базаре несколько палаток держал. Нажрал морду, поперек себя шире, и говорит мне, мол, ничего вашего тут нет. В Россию, мол, езжай. Скажи спасибо, что на улице не выгоняю. Спал в сарае. А этот хам взял вторую жену, потом третью. А я у них на посылках. Гыр-Гыр — сюда, Гыр-гыр — туда, это они меня так называли — Гыр-Гыр. А куда деться? Денег даже на билет не было.

— М-да, история, как это вы так опростоволосились? — поинтересовался Геннадий.

— Так ученик это мой, — в сердцах бросил старый учитель. — Нормальный парень был. Из интеллигентной семьи. Школу закончил с золотой медалью, в Московском университете учился. Там, наверное, и нахватался... идей этих.

— Знаем мы этих... интеллигенты, которые, — заметила Сима. — А сейчас он где, этот национальный кадр с университетским дипломом?

— В отпуск с семьей уехал, во Францию, больше месяца назад. Мне наказал дом стеречь, а его братья иногда заходят, проверяют. Должен был уже вернуться, но тут начались все эти события, гражданские самолеты не летают. Не знаю, когда и ждать.

— Вот оно как, — преувеличенно спокойно выговорила Сима. — Пусть прилетает, мы тут пробудем около месяца, будет время побеседовать. — В ее голосе Геннадию послышались новые, еще не слышанные им нотки. Похоже, что новому хозяину не стоит спешить с возвращением.

— Как вы думаете, могу я вернуть дом себе? Не знаю, как он все оформил, ведь я ничего не подписывал.

Сима хмыкнула. — Не думаю, что тут ведется регистр недвижимости. Похоже, что действует заявительное право. Закон джунглей, иначе говоря. Тут все зависит от нюансов. Какова, например, численность семейного клана вашего бывшего ученика? Есть ли в нем представители местной элиты? Какие посты они занимают?

Григорий Григорьевич дал пространные пояснения, а они их внимательно выслушали. М-да, — прикинул Геннадий в уме, — четверо братьев, у троих есть взрослые дети мужского пола. Две сестры, одна из которых замужем за мелким полицейским начальником. И еще куча прочих родственников. Похоже, что с проживанием в этом доме могут возникнуть серьезные проблемы. Плевать! Нельзя спускать такие вещи. Чтобы всякая узкоглазая сволота диктовала свои условия.... В душе кипела форменная ярость, усиленная домашним вином.

— Вы вот что, Григорий Григорьевич, сообщите соседям, что к вам приехали погостить родственники из России, — попросила Сима. — Подождем немного, может все и утрясется. Налейте нам лучше еще вашего замечательного вина. После третьего стакана старик сослался на возраст и отправился спать. Геннадий с Симой остались наедине, плюс, недопитая банка.

— Что ты об этом думаешь? — поинтересовалась Сима, сделав очередной глоток.

— Гнида узбекская, давить таких надо. Они сначала отсюда всех русских выдавили, предварительно ограбив до нитки, а потом сами следом приехали, свои порядки в России устанавливать. Но у нас свое задание, мы не можем вмешиваться в эти разборки. Надо искать другую квартиру.

— Задание мы еще не получили, — резонно возразила девушка. — Откуда ты знаешь, каким оно будет? И еще, не следует валить в кучу всех узбеков. Не все грабили, не все ехали. И даже не большая часть. А этот, про которого идет речь, обычный моральный урод, вроде наших новых русских. Они тоже бабулек-пенсионерок из квартир выкидывали, где обманом, где силой, а где просто убивали. Кроме того, город перенаселен, русских почти не осталось, не так уж просто будет отыскать подходящее жилье.

— А если вернется этот фрукт и предъявит свои права на дом. Да еще дюжину родственников с собой приведет. Ты тут Фермопилы устроить собираешься?

— Две дюжины, вторую он наймет.

— Тем более! Дом мы, может быть, и отстоим, но сами засветимся. Весь город будет знать, слушок разнесется. Как мы будем работать в таких условиях?

— И что с того? Вполне вероятно, что к нам проявят интерес именно те люди, которые нам и нужны. Чем за ними по горам бегать, так гораздо лучше тут побеседовать, с полным комфортом.

— Проявят интерес, говоришь? Это ведь форменный Казус Белли получиться может. А если местные муллы призовут народ покарать гяуров, отбирающих дома у правоверных мусульман, и сюда заявится толпа в несколько тысяч голов, с колами? Что тогда мы делать будем?

— К десантникам обратимся, улица удобная, они эту толпу за пару минут перестреляют. Количество смутьянов и дураков в городе существенно поуменьшится. Это будет весьма кстати. Без бунта тут и так не обойдется, пороховая бочка, а не город. Лучше, когда он ожидаемый. Но не думаю, что в данном случае до этого дойдет, придется нам другой Казус Белли придумывать.

— Как у тебя все просто получается. Перестреляли и дело в шляпе, — с иронией произнес Геннадий.

— А у тебя? Когда ты палил из пулемета по толпе в Казани, много думал о сложных вариантах? А результат? Полное спокойствие. Если кто и недоволен, так сидит себе в щели и не чирикает. Положительный эффект налицо.

— А откуда ты знаешь о Казани? Я тебе ничего не рассказывал!

— Мне прапорщик Прилуков рассказал. Ты же знаешь, какая я любопытная. Слушай, Геннадий, давай не будем спорить. Дождемся инструкций, помозгуем, не торопясь, а там видно будет. И не наливай мне больше, чувствую, что вести начинает. Правильно Григорьевич говорил о коварстве этого вина.

— Помочь до постели дойти? — тут же предложил Геннадий.

— Похоже, что тут коварно не только вино, — рассмеялась Сима, — ты ведь не собираешься воспользоваться минутной женской слабостью, правда?

Рано утром пришло условное сообщение по электронной почте, что ожидаемый груз на месте. Геннадий, опять со всеми предосторожностями, отправился к десантникам. Там он вернул заемный пистолет, получив взамен пару законных, автомат, полдюжины гранат, кое-какую спецтехнику, пару комплектов документов и ценные указания от начальства. Он прочитал инструкции раз, потом второй и поморщился. — Что-то не так? — поинтересовался лейтенант-особист. — Нет, все нормально. Забич крука — то не штука, то не справа для жолнежа, а то справа для жолнежа — голой дупой забич сьежа. — Чего, чего? — не понял лейтенант. — Поговорка польская. Речь в ней идет об убийстве ежей голой задницей. — Особист понимающе хмыкнул. — Обычное дело. Помощь нужна? Я получил приказ оказывать вам любое содействие. — Пока нет, но, похоже, понадобится. Я поразмыслю денек, посоветуюсь с напарником, а потом согласуем варианты совместных действий. Идет? — За неимением специального аппарата для уничтожения бумаг, инструкции пришлось просто сжечь.

Возвращаясь домой, Геннадий продолжал крутить в голове полученное задание. Больше всего ему не понравилось то, что оно было слишком общим. Он привык получать более конкретные приказы. Получалось, что майор вовсе не шутил, утверждая, что их посылают для общей оценки ситуации в регионе. Посмотреть, так сказать, свежим взглядом на здешнюю круговерть. И еще, выходило, что главную роль в этом деле отводят Симе, а он только пристяжной. Хоть, формально, и является старшим группы. — М-да, трудно мне придется, попробуй удержать за хвост эту бесшабашную девицу, чтобы не влипла в неприятности.

Хозяина дома не было. Он, по словам Симы, отправился на базар за покупками. Геннадий вручил девушке пистолет и подробно изложил полученную информацию. Она, похоже, нисколько не удивилась, а спокойно уселась проверять и чистить оружие. — Нечто подобное я и ожидала, — сообщила девушка, сноровисто снимая детали механизма и аккуратно раскладывая их на столе. — Что надо начальству — понятно, оно должно решить, что делать с местной элитой. Для этого и нужна информация. Решение важное, а вариантов, кстати, имеется два.

— Да? И какие варианты имеются?

— Первый — проверенный временем. Это инкорпорация туземной элиты. В России так часто делали. Вот пример. Когда в позапрошлом веке Россия захватила Среднюю Азию, то по ее новым владениям совершил путешествие маркиз Керзон, будущий вице-король Индии, министр, лорд. Известный, кстати, русофоб. По результатам этой поездки он оставил подробные мемуары. Там был довольно любопытный эпизод на интересующую нас тему. На церемонии встречи царя в Баку, он видел трех ханов из Мерва, в русской военной форме. Воинство этих ханов было разгромлено, а сами они угодили в плен. Потом их отвезли в Петербург, чтобы восхитить, увешали орденами, чтобы удовлетворить их тщеславие, а потом вернули на место, еще и расширив их полномочия. Керзон посетовал, что англичане никогда не могли так использовать бывших врагов. По сути, это было ответвление политики "объятий и поцелуев, после хорошей трепки" генерала Скобелева. Потом, уже при Союзе, эта политика была продолжена. Что далеко ходить, когда тут, в Ферганской долине, создавали колхозы, то пришлось выбирать их председателей. Выбрали самых уважаемых людей — баев и басмачей. Они и их потомки благополучно досидели на своих местах до самой перестройки, никто и пальцем не тронул. Политика национальных кадров, это называлось. Действовала неплохо, по крайней мере, местная элита не доставляла особых хлопот.

— Хм, любопытно, а в чем недостатки такого варианта?

— А вот в чем! Такие игры может себе позволить только народ с высокой пассионарностью. Смешанная элита неизбежно химеризируется, размываются стереотипы поведения базового этноса. А Великороссийский суперэтнос в течение двадцатого века понес приличные потери. Еще вопрос, а хватит ли сил на реализацию данного варианта.

— Да-а-а, а второй вариант?

— А еще можно просто уничтожить всю действующую туземную элиту. А нарождающуюся новую поставить в подчиненное положение. Чисто европейский вариант. Они часто так делали, если вообще не скатывались к геноциду. Он сулит серьезные осложнения сейчас, но избавит от неприятных проблем в будущем.