Ювелирная империя

Громила подошел к Бельману, схватил его, словно пушинку, перекинул через своё колено и ножом распорол брюки на попе. Стал с силой хлестать ремнем. Кровь не брызгала и не бежала, но ярко красные полосы оставались на всей поверхности ягодиц.

Селезень остановил порку, спросил:

— Так как твоя фамилия, дядя?

Бельман ответил:

— Иванов я, Олег Амосович...

— Продолжай, — махнул рукой Фома громиле.

— Нет, не надо, — заверещал Бельман, — я женился и взял фамилию жены, даже имя поменял в паспортном столе.

— Так кто ты?

— Бельман Абрам Амосович, — ответил он.

— Прелестно, настоящее имя установили, — заявил Селезень, — теперь мы станем называть тебя Ивановым Олегом Амосовичем. Олежкой, короче. Но впредь запомни — станешь мне возражать, будешь выпорот жёстко, а может быть, яйца открутятся. Дня через три ты на работу в этот магазин не ходи, поджидай меня в своём коттедже. Там и поговорим серьезно. Да-а, охрану предупреди, а то придется их тоже по попе отстегать или ещё чего отвернуть.

Селезень встал, заржал наигранно и вместе с громилой вышел. Он прекрасно понимал, что приходить сразу в коттедж этого еврея нельзя. Там много охраны и ему бой не выиграть. Да и боевые действия вести сейчас совсем неуместно. А через три дня нормально. Еврей уже успокоится и наведет справки.

Иванов, первым делом помчался к охране. Но те мирно спали в подсобке без видимых следов физического насилия. Он с трудом разбудил их, но они ничего толкового пояснить не могли — ничего не помнили. И как оказались в подсобке — не помнили.

Иванов вернулся в кабинет и вдруг вспомнил, что бегал с распоротыми сзади брюками. Что о нем подумает коллектив? Он даже покраснел немного, но сейчас было не до коллектива. Пришлось завязать на тазе и бедрах рубашку, которая прикрыла "прореху" сзади. Откладывать вопрос на потом не решился и позвонил смотрящему, своему защитнику, как говорится. Или сборщику "налогов", так будет правильнее.

— Алло, Князь, это Иванов. Тут на меня какой-то Селезень наехал...

Князь сразу же перебил звонящего:

— С Селезнем ничем помочь не смогу. И не звони мне больше.

Связь отключилась, ноги у Иванова подкосились и он осел прямо на больную задницу, не почувствовав боли. Что это означало? Селезень подмял под себя Князя? Невероятно! Что-то перевернулось в этом мире, а он руку на пульсе не держал.

Все три дня он мазал собственную задницу мазями и обдумывал предстоящую встречу, строил план разговора. О чём пойдет разговор — догадывался, конечно. Даже не догадывался, знал на сто процентов, но какие-то детали всегда возможны.

В коттедже Иванова Селезня встретили уважительно. Сразу провели в гостиную и оставили вдвоем с хозяином. Он начал разговор первым:

— Извините, но называть вас Селезнем мне как-то не с руки.

— Хорошо, называйте меня Фома. Кого вы, Олег Амосович, можете рекомендовать, как солидных бизнесменов в ювелирном деле?

— Анзор Кураношвили, — без промедления ответил Иванов.

— Вы назвали его потому, что он работает на чекистов? — спросил сердито Фома.

— Вы даже это знаете, Фома, это серьезно. Но Анзор далеко не дурак и солидного клиента никогда не сдаст. Мелочь — пожалуйста: чекистам для плана, ему для галочки.

— Стукач — он всегда и везде стукач, — возразил Фома. — Разве Князь не знал об этом?

Иванов понял, что информация пошла не от Князя. Но от кого тогда? Слишком много знает этот Фома.

— Князь многого не знал, даже моей настоящей фамилии. Но свою долю получал регулярно, а потому к нам особенно не лез. Я полагаю, что теперь мы ему не платим?

— Мы — это кто? — в лоб спросил Фома.

— Так Князь крышевал всех владельцев ювелирных фирм. И меня, конечно, как теневого специалиста.

— И сколько ты платил Князю?

— Десять миллионов ежемесячно и регулярно, — ответил Иванов.

— Слезы какие-то, — хмыкнул Фома. — Ну да ладно, бутафорию в сторону. Если я подгоню тебе камушек, который бы стоил на аукционе в Европе миллионов сто долларов. Как ты им распорядишься?

— Но это слишком большой камень, такие бриллианты все персонализированы и всегда отслеживаются, — ответил Иванов.

— Ты тянешь резину, чтобы придумать ответ или дурочку строишь, мой уровень щупаешь? — зло спросил Фома.

— Нет, что вы, Фома, что вы, — испугался Иванов, — я бы нашел способ продать такой бриллиант еще немного дороже. Вне аукциона, конечно. Связи с шейхами у меня есть.

— Неплохо, Олег, неплохо! Но если вдруг возникнет мысль осесть где-нибудь за рубежом с денежками, то предупреждаю сразу — будешь наказан в соответствии со страной. Например, на севере твои яйца могут вмерзнуть в лед и лопнуть от давления. Или в джунглях тебя проглотит питон. Это вообще великолепно — ещё живая голова пролезает сквозь глоту, а глаза уже выедает соляная кислота питона. В тайге, например, привязать голого к дереву и мошкара мгновенно облепит всё тело. В сознании больше четырех часов никто не выдерживал, а дальне и самому не интересно станет. Так сколько денег ты бы себе отстегнул от продажи? — внезапно сменил тему Фома.

От перечисленного у Иванова поползли мурашки по телу и всего кинуло в дрожь. Но он собрался и ответил:

— Я бы оставил себе десять процентов... с вашего разрешения, — добавил Иванов.

— Хорошо, Олег, пусть так и будет — десять миллионов рублей ежемесячно и девяносто процентов от продаж. Отдыхай.

Фома встал и ушел.

Иванов-Бельман задумался и пришел к выводу, что этот Селезень станет налегать на реализации алмазов, вернее бриллиантов. Он говорил о крупных камнях, но ему элементарно негде их взять. Тогда ничего не понятно. Крупные камни на приисках находят раз в несколько лет. Поживем — увидим, решил он.

Селезень из города сразу решил заехать к Ивану. Но тот опять встретил его на дороге. И откуда мог знать? Тут уж точно я никому не говорил и даже с собой не общался. Видимо, телепат этот Повелитель, вернее, Иван.

Фома объяснил Ивану ситуацию в подробностях. Тот предложил:

— Ты уже мотаешься туда-сюда, а надо бы домик в городе прикупить, коттеджик, например. ЧОП там свой зарегистрировать и я мог бы иногда у тебя остановиться на несколько дней. И ко мне ты частенько стал ездить, чтобы переговорить. На вот, держи, — Иван протянул нечто кнопочного телефона, — по нему связь только со мной получится. Разговор не отследить и не записать, так что говори свободно. Что с алмазом, справляется твой Яков с работой?

— Должен уже заканчивать обработку, то есть огранку. Приеду, выясню, позвоню.

— Вот ещё что, с Бельманом станешь разговаривать жестко. Сейчас курс доллара 89 рублей и ещё семь копеек. Пусть алмаз продает шейхам за семнадцать миллиардов рублей. Налом и в рублях, а не в зеленом говне. Пока ещё не говно, но надо вперед смотреть. Миллиард отдавать Бельману слишком жирно, пусть возьмет половину. Отдыхай.

Иван повернулся и зашагал к своему дому.

Миллиардер в деревне, усмехнулся мысленно Фома. А что? В городе бы сразу обратили внимание на безработного, живущего не по средствам. Но это не моё дело, решил Селезень и поехал домой.

Дома принял душ, позабавился с горничной и только потом прошел в отдельный домик к Якову.

— Ну что, Яша, как наши дела?

— Всё в порядке Фома Андреевич.

Отчество непривычно резало слух. Он привык к Селезню или к Фоме, а тут Андреевич... но возражать не стал.

— Я хотел поблагодарить вас за то, что дали возможность присоединиться к великому искусству, познать истинное великолепие бриллиантов, настоящих камней, а не мелочи в пять карат.

— Пять карат — это уже не мелочь, Яша, — возразил Фома.

— В сравнении с вашим камнем — мелочь элементарная, — ответил Яков и вынул из темного небольшого мешочка бриллиант, — я только вчера вечером закончил его обрабатывать.

Фома взял его в руки и чуть не уронил — камень начал "искриться" в свете.

— Бриллиант невероятной чистоты и весит 75 карат. Таких камней в мире практически нет. И он ваш.

Мой, подумал Фома, был бы он мой, то меня бы уже давно не было в этом сратом райцентре. Фома убрал камень в мешочек.

— Ещё будет работа? — спросил Яков, — если нет, то я всё равно доволен. Прикоснуться к такому камню! Большинство ювелиров, геммологов или огранщиков проживают свой век, так и не видя таких камней ни разу. А я работал с ним, это великолепно!

— Будет работа, Яшенька, будет. И камушки будут ничуть не хуже этого. А пока отдыхай, — Фома протянул ему пачку пятитысячных купюр.

Он направился к своему коттеджу, но тут зазвонил телефон. Нет, не его смартфон, а штучка, переданная Иваном.

-Алмаз огранен и это прекрасно, — раздался голос Ивана, — завтра завезешь его мне и поедешь в Н-ск, подберёшь и купишь себе коттедж, организуешь ЧОП. Бельману передашь фотографии бриллианта и скажешь, что его цена на аукционе не менее двухсот миллионов долларов. Пусть договаривается с арабскими шейхами на семнадцать миллиардов рублей. Восемьсот миллионов — это бонус для шейха, если доставит нал в Россию. Впрочем, я тебе это всё уже говорил, но повторенье — мать ученья. До завтра.

Иван вернулся в Покровку и решил переговорить с семьей, пригласив Воробьевых.

— Все мы родились здесь и выросли, — начал он, — и нас всё устраивало, ибо мы никогда не видели ничего лучшего — домов с центральным отоплением, водопроводом, канализацией и так далее. Домов, где зимой можно ходить в теплый туалет, мыться под душем, приобщаться к культуре — ходить в музеи, театры. Где можно так же садить огород, выращивая овощи и ягоды. Я вот подумал, что можно прикупить где-нибудь в пригороде Н-ска участок земли соток в пятьдесят в собственность, построить там коттедж, баньку-сауну, гараж на несколько машин, распланировать огород и сад. Участок на окраине города и рядом с лесом, чтобы за забором сплошь находилась тайга.

— Ты предлагаешь, Иван, уехать неизвестно куда? — спросила Тамара Сергеевна.

— Почему же неизвестно куда? — возразил Иван, — можно съездить и посмотреть — куда, — он улыбнулся. — Посмотреть дом — на первом этаже живете вы, родители, а на втором мы со Светланой и будущими детьми. Огород сделать таким же, как здесь или лучше.

— Всё это заманчиво хорошо, но на это требуются денежки. И очень немалые, — возразил Николай Петрович.

— Деньги не проблема, — ответил Иван, — сорока принесла мне алмаз, который можно продать за сотни миллионов рублей. Но говорить об это никому не нужно.

— Почему? — спросила Тамара Сергеевна.

— Потому, что такие находки необходимо сдавать государству. Принес бы я алмаз в полицию и осел бы он в кармане начальника. Вы в этом сомневаетесь, Тамара Сергеевна?

— Не-е-ет, этот точно бы спёр, — ответила она без сомнения.

— Выходит, что правды нет? — спросила Светлана.

— Ну почему же нет — есть, но где-то там, — Иван усмехнулся. — Алмаз мне самому не продать — связей нет. И я отдал его Селезню. Этот бандит сможет продать и отдаст мне половину, такой уговор был. Нам всем хватит этих денег. Я всё сказал честно — решайте. Завтра я должен получить ответ.

Селезень уехал в город и первым делом посетил риелторскую контору, попросил подобрать ему коттедж. Его юристы начали оформление ЧОПа, подыскивали необходимое помещение, которое должно быть непростым — с оружейной комнатой.

И только потом он появился у Бельмана. Положил на стол фото.

— Посмотрите, Олег Амосович, там всё написано.

Подпольный барыга-ювелир взял фотографии и долго изучал их. Потом, как показалось Селезню, с презрением высказался:

— Но это только фото... Серьезные люди по фото вопросы не решают. И ещё, с чего вы взяли, что стоимость алмаза может составлять двести миллионов долларов? А ваша сумма в рублях — всё это несерьезно.

— Значит так, еврей долбаный, на фото не алмаз, а бриллиант. И двести — это только начальная цена. Не найдет шейх рубли — займи их ему сам. И последнее — не состоится сделка в течение месяца: тогда ты нам зачем нужен будешь? Работай и звони, если с Аидом подружиться не хочешь.

Селезень бросил на стол бумажку с номером телефона и ушел, более не сказа ничего.

Бельман возмущался долго, стучал кулаками по столу, бегал по комнате и, наконец, стал остывать, понимая, что в ярости вопрос не решить. А как его решить? Никто из шейхов с фото работать не станет. Этот дебил Селезень не понимает, что бриллиант необходимо посмотреть, подержать в руках и получить заключение геммолога. Заигрался мальчик, заигрался! Но ничего, мы его поправим. Свои люди в ФСБ были и он позвонил полковнику Зорину, попросил личной аудиенции. Но не в кабинете, а где-нибудь на природе.

И они встретились в городском парке. Бельман рассказал всё без утайки. Полковник Зорин информацией заинтересовался, но он знал Бельмана под фамилией Иванов, и его биографией никогда не интересовался. Якобы...

— Так, подведем итоги, Олег Амосович. Вы поведали очень интересную информацию, но пока это только слова. Селезня необходимо брать только с поличным, то есть с бриллиантом.

— Но он не покажет его мне, Глеб Александрович, для меня у него только фото.

— Звоните шейху, предлагайте — пусть приезжает и смотрит: возьмем обоих, — заявил чекист.

Придя домой, Бельман задумался. Сдавать шейха ему было совсем невыгодно, потом с ним никто работать не будет. И он решил сделать ещё одну попытку: позвонил Селезню.

— Алло, Фома Андреевич, необходимо встретиться и переговорить.

— Говорите, этот телефон не прослушивается, — ответил авторитет.

— Я созвонился с шейхом и должен был гарантировать ему, что лично видел бриллиант, что он действительно стоит таких денег. Но я видел только фото.

— Хорошо, я покажу тебе бриллиант, но я должен знать, что за шейх, назови его.

Названная фамилия ему ничем не грозила и Бельман назвал имя своего партнера.

— Это Сабах аль-Махмуд, эмир Кувейта.

— Завтра в десять утра в магазине "Хозтовары", — ответил Селезень и отключил связь.

Бельман сразу же связался с полковником Зориным, заявив, что Селезень будет у него в магазине "Хозтовары в десять утра с бриллиантом. Под конец попросил:

— Глеб Александрович, можно Селезня взять не в моем магазине, а по дороге или у магазина на улице? Вам же все равно, где камень изымать и со мной это связано не будет. А я потом всё подтвержу, что он шел именно ко мне.

— Нет, Олег Амосович, Селезня необходимо брать с поличным, когда он камень вам покажет. Не переживайте, мы установим у вас скрытую камеру и всё будет записано на видео. До завтра.

Не переживайте, ворчал мысленно Бельман, а как мне потом с партнерами работать? Все будут считать, что я заложил клиента. Но что делать? Этот Селезень и убить может, с него станется. Как-нибудь выкручусь.

Фома, получив инструкции от Ивана, спокойно зашел в магазин "Хозтовары", оглядел ассортимент и подошел к продавцу за стойкой. Бельман спросил сразу же:

— Принес? Показывай.

Фома стал спиной к скрытой кинокамере, как учил Иван, и спросил, протягивая вперед руку.

— Чего принес, что я должен принести?