Телохранители-2 (Закрытый сектор)

Учитывая наличие рядом беременной жены, стартовал плавно, всего с полуторным ускорением. Флаер пробил серые низко летящие облака и выскочил в голубизну, эффектно подсвеченную лучами клонящегося к горизонту Солнца.

Несколько секунд мы любовались открывшейся панорамой. А потом сзади из облаков выскочил ещё один флаер. И, быстро разгоняясь, устремился вслед за нами.

— Внимание, сейчас будут перегрузки, — предупредил я, переводя флаер в вертикальный полёт, — попробуем уйти по баллистической траектории. В космос они вряд ли сунуться.

Гнавшийся за нами флаер не собирался, а скорее всего, просто не мог преследовать нас за пределами атмосферы. И его пилот, не откладывая дело в долгий ящик, взялся за кардинальное решение проблемы. В днище флаера открылся лючок, из него выпала сигарообразная тушка ракеты воздух-воздух, пыхнула зажиганием и, быстро набирая скорость, устремилась нам вдогонку.

Блестящая стрелка на острие красноватого факела рвущегося наружу пламени, оставляющая за собой белую полосу конденсирующейся влаги, плавно довернула, превратившись в серебристое пятнышко со светящимся нимбом.

— А ведь догонит, зараза, — с какой-то холодной отстранённостью подумал я, наблюдая на экране заднего вида приближающуюся ракету и прикидывая свои возможные действия. — Попробовать что-нибудь из высшего пилотажа, "Чакру Фролова", например? Скорость великовата, конструкция флаера, скорее всего, не выдержит. Да и для Оли перегрузка слишком высокой окажется.

В этот момент заднюю полусферу осветила яркая вспышка. На том месте, где только что была ракета, медленно расплывалось облачко холодной плазмы. Ракета даже не успела взорваться. Импульс высокоэнергетичного лазера за микросекунды нагрел её вещество до шести тысяч градусов, напрочь оборвав все межатомные связи и содрав с орбит большую часть электронов.

Ещё одна вспышка — более мощная, но на значительном расстоянии. Это был наш преследователь. Был. Теперь расплывается по стратосфере в виде отдельных ионизированных атомов.

Я внимательно оглядел переднюю полусферу. Ну конечно, вот и подоспевший засадный полк разворачивается на марше. Справа от Солнца и чуть ниже линии Кармана завершал циркуляцию и, уравнивая скорость, выходил на параллельный курс пограничный корвет Военно-космических сил СРГ.

— Вот и наш провожатый, — кивнул я в сторону приближающейся громады космолёта. — Вовремя он появился.

— Да он с самого начала на сцене присутствовал, — транслировал Иннокентий, — я его сразу почувствовал.

Вот ведь котяра! Я тут волнуюсь, понимаешь, а он знает и помалкивает. С другой стороны, я мог бы и сам додуматься, что раз Кузнецов сказал, что прикрытие обеспечит — значит можно не беспокоиться. Это меня, видимо, нападение на Олю подкосило. Надо будет её, действительно, на время на Урале оставить.

Дальше летели без приключений. Мы с Иннокентием рассказали Оле о своих приключениях в Швейцарии, а она поделилась впечатлениями о своём пленении. Под конец она спросила: обязательно ли было убивать напавших на нас боевиков?

Я объяснил, что в данном случае счёт шёл даже не на секунды, а на их доли. Если бы они сразу не озвучили информацию, о захвате заложницы и не открыли стрельбу по нашему клиенту, всё ещё могло повернуться иначе. Первоначально их убивать никто не планировал. Но они сами форсировали события и не оставили нам выбора. Для телохранителя главное — это жизнь клиента, который ему доверился. Всё остальное — вторично. А для мужчины — жизнь и здоровье его женщины. Особенно в ситуации, когда она носит под сердцем его ребёнка. В данном случае оба фактора наложились один на другой.

О том, что забрать боевиков с собой мы возможности не имели, так как это было бы потом расценено как похищение, а в Швейцарии их наверняка почти сразу же отпустили бы под залог, я даже не стал упоминать. По сравнению с главным, это уже были сущие мелочи.

Над Печёрой корвет слегка качнул крыльями и ушёл вверх, на орбиту, а мы начали снижение. Когда облачность рывком закончилась, Оля ахнула: вся земля внизу была покрыта снегом. Вот так: вылетели из осени и на всех парах влетели прямо в зиму. Я-то понимал, что это ещё не совсем зима — вон даже бесснежные участки имеются. Как раз на один из них мы и спланировали. Нас уже ждали. Молодой субтильного вида лейтенант в полевой форме и четыре старших сержанта — крепкие подтянутые парни, давно разменявшие второй десяток — сверхсрочники.

Лейтенант молодцевато представился, галантно подал даме руку, помогая спуститься на землю, и осведомился у меня о грузе. Я открыл багажное отделение, отстегнул и подал наружу обоих налётчиков. Сержанты попарно ухватили их одной рукой за плечо, а второй за брюки в районе седалища и споро понесли к небольшому бревенчатому домику, примостившемуся у отвесного склона.

— Парни, а наручники? — остановил их я на полдороге, — вы ведь им так пальцы оторвёте! Возьмите ключи.

Дело в том, что китайские наручники фиксируют не кисти рук, а только большие пальцы. Это удобно, но при неосторожности может привести к повреждениям. Сержанты вернулись, уложили своих подопечных носами в землю, отстегнули и отдали мне наручники. После чего подхватили их таким же макаром, как и раньше и унесли.

— А что, перековывать не требуется, — спросил я у лейтенанта, — милиция обычно злодеев фиксирует.

— Ну, мы ведь не милиция — усмехнулся лейтенант, — у нас сверхсрочника, который не был бы как минимум КМС по русбою тяжело отыскать. Так что пусть только попробуют трепыхнуться. А теперь, если у вас не имеется никаких срочных дел, имеет смысл загнать ваш флаер в бокс и проследовать в помещение.

Срочное дело имелось только у Иннокентия. Пока он его справлял, я загнал флаер в просторный бокс, скрывавшийся за отъехавшей в сторону каменной плитой. После чего мы прошли вслед за лейтенантом в бревенчатый домик, играющий роль своеобразного тамбура перед стальной дверью в защитном исполнении. Нечто подобное этой двери мы видели на Техасе-2. Вот интересно, цивилизации разные, а в области фортификации решения почти не отличается.

Прошли внутрь. Сначала, как обычно, идентификация. Сколько уже раз тут был, а ничего не меняется. Процедура при любом посещении разведуправления ВКС ничуть не отличается от той, что была при самом первом. Проверяется всё, включая ДНК, и досконально фиксируются все изменения, произошедшие с организмом. При выходе с пропускного пункта нам вручают пластиковые бирочки с фотографией и диагональной красной полосой. Мы с Олей цепляем их на грудь, а Иннокентию я надеваю на шею на специальной ленточке. Внешне моя бирочка от Олиной ничем не отличается, но внутри, подозреваю, имеется много разночтений. Всё-таки допуска у нас разные и в арсенал, например, её вряд ли пропустят.

В дальнейшем тоже всё было как обычно. Спуск на лифте, езда в вагончике по тоннелям. Сопровождающий у нас уже другой — капитан. Примерно мой ровесник. Немного повыше меня и шире в плечах. А вот направляемся мы не в кабинет Кузнецова, а в столовую. Николай Степанович уже ждёт нас там. И не один. Рядом с ним сидит пожилой седовласый мужчина в гражданской одежде. Но по тому, как она сидит на нём, и по манере держаться сразу чувствуется служивый человек в очень даже не маленьком чине. Как минимум генерал-майор. Но явно не армейский. Да и не флотский, пожалуй. Думаю, что выбирать надо всего из двух категорий: разведка или контрразведка.

— Знакомьтесь, — говорит Кузнецов, приподнимаясь нам навстречу. — Мой коллега от смежников, генерал лейтенант Службы внешней разведки, Пётр Александрович Измайлов. Это его люди сегодня за вами прибирались.

Со мной оба генерала поздоровались за руку, с Иннокентием — за лапу, а Оле галантно поцеловали ручку.

— Присаживайтесь, — мотнул головой Кузнецов в сторону накрытого стола, — знаю, что вам сегодня пообедать не удалось, вот и подкрепитесь, а заодно, чтобы времени не терять, расскажете подробности своего вояжа. Иннокентий, ты против отварной трески ничего не имеешь? Тогда вон туда пристраивайся.

Котяра не заставил себя уговаривать и сразу направился к миске.

Иннокентий

Да, в этот раз угодили. Из трески даже косточки повытаскивали. И чувствуется, что свежая рыбёха, не мороженная. А ведь тут она вроде не водится. Помню, что треска — это морская рыба. Неужели ради меня транспорт гоняли? Ну, это вряд ли. Скорее всего, просто совпало так. И количество изрядное. Столько мне, пожалуй, и не съесть. Или съем? Больно уж вкусная рыба. Да и спортивную программу я на сегодня уже отработал. Не похоже, чтобы прямо сегодня ещё что-нибудь затевалось.

— Что, показать, как всё происходило? Да запросто.

И показал. Генерал из СВР даже рот от удивления открыл, и жевать забыл. Привык, наверное, что ему голографические картинки показывают. А тут прямо в голове, в динамике, да с пояснениями. Даже лучше, чем эффект присутствия. Когда я показывал, как с дерева на гориллоида прыгаю, он даже руки вперёд вскинул.

Когда я закончил, они ещё пару минут помалкивали. Переваривали информацию. А потом с таким уважением на меня посмотрели, что я прямо засмущался.

Потом Оля вспомнила, что слышала от одного из налётчиков, что он был одновременно с нами на Техасе-2, а Сергей подтвердил, что видел его там после того, как флаер сбил. Пётр Александрович очень удивился, когда узнал, что Сергей сбил полувоенный флаер из револьверов. Пришлось напарнику пояснять, что это за револьвер такой — кольт "Анаконда" с восьмидюймовым стволом. А когда он ещё добавил, что патроны были не просто 44 Магнум, а с бронебойно-зажигательными двадцатидвухграммовыми пулями, генерал аж облизнулся, как будто сметаны отведал.

Сергей уточнил у Измайлова, как там, в Швейцарии его клиент поживает, не имеет ли претензий. Пётр Александрович успокоил его, что доволен не только клиент, но и полиция. И главное, никаких жмуров за нами не числится. Один признан, свернувшим себе шею при неудачном падении, а второй — самоубийцей. Поиск по отпечаткам пальцев ничего не дал — нет таких в базе Интерпола. И прошли они в сводке, как не установленные наёмные убийцы. Так что расследование уже закрыто. И что-то ему подсказывает, что тела так и окажутся невостребованными.

К тому времени, что все наелись, подоспели результаты экспресс допроса. Посовещавшись, генералы пришли к единодушному мнению, что "опять англичанка гадит" и давно пора ей укорот сделать. После чего оба уставились на Сергея. Побуравили его взглядами, переглянулись, а потом Измайлов спросил: может ли Сергей в здание на Bokcxoll-krocc, 85 шагнуть, оттуда человечка нужного прихватить, а вместо него подарочек оставить?

Сергей объясняет, что не волшебник он — ещё только учится, и чтобы попасть в какое-либо место, ему нужно его очень чётко представлять. Ни голографии, ни описания с чужих слов тут не помогут. Чувствовать он должен это место. Сам там побывать и своими глазами всё увидеть.

Теперь все на меня уставились. А что я? Я там тоже не был. Так что не выручу ни чем. И тут я понял их план. А ведь действительно может получиться. Но не сегодня. Перекормили меня, теперь в сон клонит.

Сергей спрашивает: не применяли ли химию к доставленным нами налётчикам? Нет ещё. Вот и хорошо. Пусть отдохнут, а завтра мы с ними поработаем.

Генералы согласились, что до утра дело терпит, да и подарочек надо качественный подготовить. Как говорится, чтобы два раза не ходить. Потом они ещё долго подробности обсуждали, но меня это не сильно волновало. Так что я помылся качественно, да и намекнул Сергею, что пора, собственно, баиньки.

Напарник поблагодарил Николая Степановича за сытный обед и сказал, что медиуму перед завтрашней работой надо выспаться. Ещё и обзывается! Интересно, что никто не рассмеялся и все согласились, что да, нужно.

Помещение нам отвели рядом со столовой. Через два коридора всего. Небольшой номер гостиничного типа. Всего три комнаты. Обошёл всё, обнюхал и просканировал. Бывало и хуже. Попросил Сергея открыть кран и с удовольствием напился. Вода тут вкусная. Ночная ваза мне без надобности, я и унитазом пользоваться умею. Главное, чтобы сиденье не поднимали. Я, конечно, его и сам опустить могу, но это шумно будет.

Ещё раз прошёлся по номеру и выбрал себе кресло. Вот тут и завалюсь. Запрыгнул в него, покрутился — самое то. Ещё немножко помылся — я всегда на ночь умываюсь, свернулся клубочком и прикрыл глаза. Всё до утра меня не кантовать. А молоко тут оставьте. Я по ночам тоже ем.

Кузнецов

После окончания позднего обеда мы с Измайловым направились в мой кабинет. Коллегам, старым знакомым, да и просто давнишним приятелям было о чём поговорить. По работе мы пересекались часто, но вот так посидеть за неторопливым разговором, никуда особенно не торопясь, нам удавалось очень редко. Почти всегда что-нибудь мешало: вопросы, требующие немедленного решения, совещания у руководства, накопившаяся текучка. В этот раз всё это можно было на время отодвинуть в сторону, так как сложившаяся на данный момент ситуация не просто имела чрезвычайно высокий приоритет, но и подразумевала наши совместные действия.

Собственно, эти действия начались с моего вчерашнего звонка Петру Александровичу. И тогда ещё ничего не предвещало, что будет пересечена некоторая черта, за которой на весы ляжет, как минимум, репутация государства.

За последнее столетие между разведслужбами земных государств успели сформироваться некие правила. Неписанные законы, не отражённые ни в одном нормативном акте или международном соглашении, но общепринятые и обязательные для всех. Поиск информации, агентурная работа, компьютерные программы и технические приспособления, разумеется, использовались всеми сторонами практически без ограничений. Силовые противостояния в случае пересечений интересов на территориях третьих стран иногда случались. Особенно в колониях. Но всегда проходили тихо, без освещений в прессе и общественных резонансов. Руководство большинства стран понимало, что имидж человечества уже и так основательно подпорчен его предыдущей историей, поэтому внешние проявления дикости и нецивилизованного подхода к решению вопросов должны быть исключены. Тем, кто этого не понимал — доходчиво объясняли. И, как правило, одного раза оказывалось достаточным.

А вот силовые действия на территориях противников не просто не приветствовались, как выходящие за рамки приличий, но и категорически возбранялись, проходя по разряду террористических, не свойственных честному разведсообществу. Человек, совершивший уголовное преступление в чужой стране, подпадает под её юрисдикцию. Это абсолютно нормально, если, разумеется, страна не является банановой республикой, в которой законы можно поворачивать как дышло. В случае же, если преступление совершается не простым иностранцем, а представителем спецслужбы, причём по её заданию, отвечать за него должна спецслужба. Или те её представители, которые санкционировали преступное деяние. И отвечать не по своему закону, а по закону той страны, на территории которой было совершено преступление. Как это организовать — другой вопрос. Если выдача обычных уголовных преступников в большинстве случаев осуществляется безоговорочно, то служивого человека просто так через границу не вытребуешь. Всегда найдётся отговорка, что он слишком много знает. Но и это обычно решается. Разумеется, для польской дефензивы будет чрезвычайно сложно привлечь к ответственности Моссад. Но серьёзные государства с такими вопросами, в основном, справляются. Не мытьём, так катанием.