Через четыре километра, разведгруппа 8 тд добралась до 30 метрового моста, перекинутого через какой-то безымянный ручей или хиленькую речушку. Мост хоть и был деревянный, но сделан был капитально, 30 тон нагрузки выдержит легко. Сапёры обследовали мост и опоры на предмет минирования, но ничего не обнаружили. Оставив у моста один танк PzKpfw 38(t) и отделение мотоциклистов с двумя пулемётами, разведгруппа устремилась вперёд. Из леса, начинавшегося через 200 метров от ручья, за происходящим внимательно следили глаза наших кавалеристов. Когда через двадцать минут к мосту подошла голова передовой кампф-группы. В хорошо замаскированном блиндаже на опушке леса раздался тихий голос: "Хабибулин, не проспи". "Не просплю, тащ лейтенант", также тихо ответил сержант сапёр, не отрывая глаз от моста и держа руку на приводной рукоятке подрывной машинки. Вот передовой танк подъехал к мосту, торчащий из башенного люка танкист что-то спросил у поднявшегося с земли мотоциклиста, то что-то стал отвечать. Пока они разговаривали, от авианаводчика-корректировщика находящегося в составе кавалерийского полка устроившего засаду, ушёл кодовый радиосигнал для ВВС Прибалтийского фронта

Наконец танк рыкнув двигателем, двинулся на мост. Как только гусеницы коснулись земли при съезде с моста, раздался мощнейший взрыв. Заряд был в земле, под краем настила. PzKpfw 38(t) подбросило, отшвырнув в начало моста, в воздухе он перевернулся и падая башней проломил деревянный настил и замер днищем кверху. Настил моста сдуло более чем на две трети. Переполошившиеся немцы выдвинули на берег с десяток танков PzKpfw 38(t) и Т-IV, которые некоторое время пошмаляли по расположенному впереди лесу но вскоре угомонились, так как им ни кто не ответил. Появившиеся вскоре сапёры стали стаскивать перевёрнутый танк с моста, готовясь его восстанавливать. А из средины колоны уже плотно выстроившейся на шоссе кампф-группы, по обочине запылили три мостоукладчика, направляясь к речушке. В это время Манштейн получает сообщение от сводной моторизованной разведгруппы, что они вышли к основному оборонительному рубежу русских и готовиться произвести разведку. Через пять минут всю немецкую радиосвязь как отрезало, заработала станция помех "Гром-М" нашего радиодивизиона РЭБ. Ещё через пятнадцать минут, последний десяти метровый пролёт моста был уложен, мостоукладчик IVb съехал по нему на противоположенный берег. Первыми через наведённый мост стали перебираться танки стоявшие вдоль берега, двадцать минут назад обстреливавшие лес. Если бы Манштейн из своего командного БТРа Sd.Kfz.251/6 Ausf.C, смог подняться на пару сотен метров вверх, ему бы открылась такая картина. На шоссе упёршись в взорванный мост стояла плотная колонна кампф-группы, длинной километра в полтора. Справа было поле шириной метров пятьсот, слева тоже поля, но поуже метров триста шириной. За полями справа и слева начинался лес. Конец колоны кампф-группы скрывался в перелеске шириной метров четыреста, за перелеском начинались опять поля и через полкилометра опять лес. Из которого как раз показалась голова походной колонны мотопехотного полка. А на берегу безымянной речушки первые немецкие танки стали переползать на противоположенный берег. В этот самый момент всё и началось.

Подошедший полк Су-2 засыпал колону кампф-группы сотнями кумулятивных ПТАБ 2,5-1,5. Одновременно с ударом штурмовиков, по немецкой капф-группе ударила наша засада. Огонь по немецкой колоне с земли вёлся сразу с трёх направлений. Из леса за речушкой и из леса за полями справа и слева от шоссе. Кавалерийский полк кроме собственной и дивизионной артиллерией, был усилен ротой танков и двумя дивизионами ШСУ-26-76 и СУ-26-76М. Даже лобовая броня немецких Т-IV не держала бронебойные снаряды дивизионных трехдюймовок с 500 метров, не говоря про более близкие дистанции огня, слева из леса и из-за речушки. Что-либо предпринять, немцы просто не успели, большую часть танков сразу вывели из строя кумулятивные ПТАБы, а остальные спустя пару минут добили дивизионные трёхдюймовки УСВ, противотанковые 45 мм М-40, аналогичные танковые пушки Т-26М и трёхдюймовки самоходок. Покончив с танками, огонь был перенесён на средину и хвост колонны, где засуетились немецкие артиллеристы пытающиеся развернуть орудия, а пехота покинув БТРы и грузовики залегла в неглубоких кюветах на обочинах. Самыми опасными оставались дивизионов самоходных истребителей танков с 47 мм чешскими противотанковыми пушками, на базе французских трофейных танков R-35 и немецкие 50 мм противотанковые пушки PaK 38. Но им по любому ничего не светило, мало того что они стояли открыто, а наша артиллерия, танки, самоходки и миномёты в окопах и капонирах хорошо замаскированные. Так ещё и штурмовики Су-2, заботливо проинформированные нашим авианаводчиком-корректировщиком, накрыли середину и хвост колонны эрэсами, а потом проштурмовали пулемётно-пушечным огнём. Спустя пять минут, покончив с немецкой артиллерией, сабельные дивизионы (равен стрелковому батальону), из леса с левой и правой стороны от шоссе, начали атаку на остатки недобитых немецких мотострелков. Справа из более дальнего леса выдвинулся дивизион ШСУ-26-76, за ним перебежками двинулись кавалеристы сабельного дивизиона. Слева из более близко расположенного леса, начала наступление рота Т-26М в месте со вторым сабельным дивизионом. Кавалеристы на рожон не лезли, бой и так считай был выигран, наступали перебежками, прикрываясь бронёй танков и самоходок, грамотно прикрывая друг друга. В след за ними из леса выдвинулись по паре ЗСУ, на базе бывших пушечных бронеавтомобилей БА-3М и БА-10. Два были вооружены спаркой ДШКа, а пара счетверёнными зенитными "Максимами". ЗСУ давили огнём вместе с танками и самоходками пробующих огрызаться немецких пулемётчиков. Наша полковая и дивизионная артиллерия, от противотанковых 45 мм пушек до тяжёлых 120 мм миномётов, тоже в стороне не осталась, сконцентрировав огонь на не успевших окопаться немецких пехотинцах. Быстро сообразив, что при таких раскладах им ничего не светит, дойче зольдатен, унд дир официрен, предпочли совершить тактический манёвр, просторечие называемый "драп во все лопатки". Правда своего, второй раз контуженного и воняющего свежим дерьмом командующего не бросили, а потащили с собой. Манштейн опять выжил, хоть и снова обосрался, плохо видимо на него близкие взрывы эрэсов действуют.

Подходящий к месту боя полк мотопехоты 8 тд, не доходя метров двести до перелеска, остановился. Немцы насторожились, судя по артиллерийской канонаде, впереди явно шёл нешуточный бой, кого-то активно утюжила советская авиация. "Кроме передовой капф-группы, других частей перед нами нет, значит это наши панцеры ведут с кем-то бой, а их штурмует русская авиация. Плохо, что нет связи, невозможно прояснить обстановку". Подумал оберст командовавший полком. Но опыт войны подсказывал, что оставаться в походной колонне не самое разумное. Поэтому оберст приказал полку разворачиваться на поле в боевой порядок, транспорту оттянуться назад в лес и выслал вперёд разведку для уточнения обстановки.

Да, вот-так на войне зачастую и бывает, вроде командир мотопехотного полка всё правильно сделал в неясной остановке. Но прояви он больше решительности и приди он со своим полком на помощь избиваемой кампф-группе, то да, тут могли бы быть варианты. Но чего не случилось, того не случилось. Посланная разведка ещё не вернулась, как из перелеска показались первые раненые и отступающие немцы, в панике вопящие: "Панцер! Шайсэ! Руссиш капфваген!". Оберст, мысленно похвалил себя за предусмотрительность и отдал команду к бою.

Через десяток минут из перелеска показались наши самоходки и танки, преследовавшие отступающих немцев. Но попав под огонь развернувшегося немецкого полка, решили на рожон не лезть, к тому же на превосходящие силы, а отступили назад и рассредоточились по перелеску. В отличии от немцев, связь у наших работала прекрасно. Поэтому сперва полковая и дивизионная артиллерия кавалерийской дивизии принялась перемешивать с землёй мотопехотный полк, а вскоре подключилась дивизионная и корпусная артиллерия стрелкового корпуса. Решив, что изображать из себя мишень в чистом поле не самое лучшее решение, немцы отступили в лес.

* * *

После разгрома кампф-группы, сабельный дивизион, что находился в засаде за безымянной речушкой. Собрался и вместе с дивизионом самоходок СУ-26-76 двинулся по шоссе в след ушедшей мобильной разведгруппе 8 тд, выслав вперёд головной и боковые дозоры. Пора было с ней кончать, прижав к оборонительному рубежу стрелкового корпуса. А на шоссе развернулась операция "прихватизация" бывшего имущества вермахта. Всё что не могло быть увезено или унесено, выводилось из строя до состояния металлолома.

По позициям отошедших в лес немцев, периодически продолжала работать наша артиллерия, сокращая их поголовье и проводя лесозаготовки, на гробы и кресты им на могилы. Наша авиация вскоре тоже подключилась, сперва эскадрилья Ил-2 штурмовала опушку леса с позициями немцев, потом бомбили две эскадрильи Пе-2, потом опять штурмовал полк И-15 и И-15бис. На фланги немецкого полка, были посланы сабельные эскадроны (стрелковая рота), обойдя поля эскадроны просочились в лес и завязали перестрелку с немцами. Из самого перелеска немецкие позиции регулярно обстреливали самоходки и танки. Подходя к самому краю поля, производили несколько выстрелов и сдавали задом назад в перелесок. В общем всячески старались создать у немцев впечатление, что вот-вот начнут наступать.

Пришедший в себя Манштейн, приняв на грудь противошокового, наведя резкость в глазах и поменяв подштанники на чистые, так и решил, что русские продолжат наступление. В чём его дополнительно убедил прибывший из 290 пд офицер связи, сообщивший, что дивизия попала в засаду, понесла большие потери и вынуждена отступить почти на исходный рубеж. Поэтому он принялся крепить оборону, рассылая связных с приказами, поторопит выдвижение второй кампф-группы и артиллерии. Но связников регулярно отстреливали русские снайпера, вдобавок отсутствующая радиосвязь, управление войсками 56 мк сделали и вовсе трудно выполнимой задачей.

Спустя три часа, обратив внимание, что огонь артиллерии почти прекратился, падающие изредко на позиции русские снаряды, скорей носили характер беспокоящего огня. Рычание моторов русских панцеров в перелеске тоже не слышно и огонь из стрелкового оружия больно редкий. Манштейн устав ждать атаки русских танков и кавалеристов, решив прояснить ситуацию отправил туда разведку. Через полчаса разведка доложила, русских танков и самоходок нет, только незначительные группы русских, численностью около отделения ведут огонь. Манштейн проворчав себе под нос, "что эти русские варвары похоже меня опять провели", приказал наступать. В этот раз части 8 тд выступили, с сильными головными и боковыми дозорами. Дойдя до места погрома кампф-группы, увидели картину приведшею их в ярость. Поперёк шоссе в несколько рядов были штабелем сложены несколько сотен мёртвых дойче зольдатен, унд дир официрен. А над этим поперек шоссе был натянут транспарант, с метровыми буквами, гласивший: "Добро пожаловать в ад, господа завоеватели".

Это была не самодеятельность Осликовского, это началась психологическая война. Ведь ни какой не секрет, что при прочих равных, побеждает тот, у кого сильней дух и более сильная мотивация. Поэтому было решено, таким образом нанести удар, по пока ещё очень высокому духу и желанию воевать немецкой армии. Такие "натюрморты с икебанами" появились по всему советско-германскому фронту. Особенно много их было на месте уничтоженных немецких плацдармов по Бугу. Представляете силу воздействия на немецких солдат, когда на рассвете 26 мая они увидели на противоположенном берегу, выложенные рядками тысячи и тысячи трупов своих сослуживцев. А над ними транспаранты, примерно одного содержания. "Хотите нашей земли господа завоеватели? Милости просим, каждому выделим 1,5 квадратных метров под могилу", "Добро пожаловать господа завоеватели, у нас для каждого пуля припасена", или "Приходите ещё господа завоеватели, всех похороним", "Добро пожаловать господа завоеватели, вас уже заждались в аду". А над войсками третьего рейха, десятками и десятками тысяч разбрасывали листовки, примерно такого содержания: "Ты пришёл в СССР завоевать себе имение и рабов. А ты уверен что до живёшь до этого!? Земля будет гореть под твоими ногами, и каждый куст стрелять в тебя! А когда тебя убьют, а убьют тебя обязательно, то кто позаботиться о твоей семье!? Лучше сдайся Красной армии и дождись конца войны в плену". Нельзя сказать что эффект был моментальный, сперва наоборот. Видя сотни и тысячи трупов выложенных в ряд, а иногда и не в один, немцев охватывала ярость и желание поквитаться. Через пару дней наши прекратили выкладывать такие "натюрморты с икебанами", там где было возможно, наследующую ночь тушки немцев похоронили, но дело было сделано. Ярость в душе у немецких солдат улеглась, но зато пророс СТРАХ! Пустив корни в самые сокровенные уголки души. Сказать что желание воевать у вермахта совсем пропало, нельзя, до этого пока было далеко. И вера в то, что они победят, была ещё очень и очень сильна в вермахте. НО! Почти все дойче зольдатен, унд дир официрен стали задавать себе вопрос, "а какие шансы есть у меня дожить до победы? Судя по потерям первых дней войны, шансы дожить у меня до победы очень и очень маленькие. И кто тогда будет заботиться о моей жене и детях? Да и зачем мне мёртвому имение в России и русские рабы? Я согласен на имение в Польше, или Франции, ну на крайней случай и в Африке сойдёт. Ведь мёртвому мне ничего не нужно будет, а тут в Росси шанс скоропостижно "сыграть в ящик" чересчур высок. Похоже Фюрер здорово погорячился напав на русских". И спустя всего день в вермахте пошли разговоры, о том что: "а так ли уж нам нужна эта Россия? Может пока не поздно помириться с русскими? Может лучше побыстрей добить англичан и кончить войну?". Эти разговоры конечно пресекали, но они только ширились, страх всё глубже проникал и разрастался в душах немецких солдат. А как известно, страх он обессиливает! Первый раунд психологической войны нашими был выигран.

Но вернёмся в 25 мая в 56 мк к Мнштейну. Выйдя на берег безымянной речушки, части 8 тд попробовали её сходу форсировать. Но не тут-то было, занявшая заранее построенную и хорошо замаскированную линию обороны по опушке леса на противоположенном берегу, 12 кдп этому активно воспротивилась. Манштейн до вечера проведя разведку боем в двух местах, полностью убедился, что к её прорыву надо готовиться серьёзно. Нужно подтянуть артиллерию, сапёров, резервную 3-ю мотопехотную, установить связь с ВВС и наконец вытребовать у них воздушную поддержку.

Забегая вперёд скажу, что только к вечеру 26 мая немцы смогли преодолеть оставшиеся пять километров и выйти к основным оборонительным рубежам наших войск под Юрбаркасом. Сюрпризов и "домашних заготовок" у 12 кавалерийской дивизии прикрытия, хватало вполне. И немецкие дивизии 26 мая вынуждены были три раза разворачивать боевые порядки. Вот эти 9 километров в два дня, на которые смог продвинуться 56 мк за 25-26 мая, я и посчитал хорошим результатом. А не как было в моей реальности, когда впервые дни войны танковые и моторизованные части вермахта проходили до 50 километров в сутки. И самое важное, потери наших кавалеристов были ничтожны по сравнению с потерями в живой силе и технике, что понёс 56 мк.